1. Дидактика предлагаетъ правила искусства обученія. Недавно нѣкоторые отличные мужи, тронутые тяжестью сизифовой[1] школьной работы, предприняли трудъ отыскать эти правила; только предпріятіе ихъ, равно и успѣхъ, были неодинаковы.
2. Нѣкоторые хотѣли составить только руководства для легчайшаго обученія тому или другому языку; другіе отыскивали кратчайшіе пути, посредствомъ которыхъ ученикъ могъ бы скорѣе овладѣть тою или другою наукою или искуствомъ; третьи придумывали еще что-нибудь; но почти всѣ старались достигнуть предположенной цѣли путемъ внѣшнихъ наблюденій, пріобрѣтенныхъ при болѣе поверхностной работѣ, или, какъ говорится, пріобрѣтенныхъ a posteriori.
3. Мы осмѣлеваемся обѣщать Великую Дидактику, т. е. всеобщее искусство всѣхъ учить всему,—и притомъ учить навѣрное, такъ чтобы ученье не могло оставаться безъ успѣха; далѣе, учить скоро, безъ отягощенія учащихъ и учащихся, вызывая въ тѣхъ и другихъ не скуку, но скорѣе высшее наслажденіе; наконецъ, учить основательно, не касаясь только поверхности или формы, но раскрывая существо предмета, всѣхъ приводя къ истинной наукѣ, добрымъ нравамъ и внутреннему благочестію. Наконецъ, мы выведемъ все это научно (a priori), т. е. изъ существенной, неизмѣняющейся природы вещей, какъ изъ живаго источника, который постоянно производитъ изъ себя ручейки, впослѣдствіи опять соединяющіеся въ одинъ потокъ,—и такимъ образомъ, мы установимъ всеобщее искусство для образованія всеобъемлющихъ школъ.
4. Велико обѣщаемое нами и чрезвычайно желательно; но я хорошо предвижу, что обѣщанія мои для многихъ покажутся скорѣе мечтой, чѣмъ рѣчью о дѣлѣ несомнѣнно вѣрномъ. Однако пусть каждый, кто бы онъ ни былъ, воздержится съ своими сужденіями до тѣхъ поръ, пока не узнаетъ, что̀ лежитъ въ основаніи дѣла; тогда же всякій будетъ имѣть право не только судить, но и осудить его. Ибо я не стремлюсь и не желаю увлекать кого-нибудь своимъ мнѣніемъ, для того, чтобы онъ заявилъ свое одобреніе дѣлу, не разслѣдовавъ его точнымъ образомъ; напротивъ, я убѣдительнѣйше прошу, умоляю, заклинаю, чтобы каждый наблюдатель, самъ по себѣ приступая къ работѣ, опирался на собственныя, изощренныя, чувства (которыя не должны быть затемнены какими-нибудь предубѣжденіями).
5. Дѣло это дѣйствительно очень важно; и такъ какъ оно составляетъ предметъ общаго желанія, то и должно быть взвѣшено общимъ обсужденіемъ и ревностно осуществляемо совокупнымъ трудомъ всѣхъ, ибо оно распространяется на общее благо человѣческаго рода. Какую бо̀льшую и лучшую услугу можемъ мы оказать государству, какъ не обучивъ и не просвѣтивъ юношество, особенно при теперешнихъ обстоятельствахъ и при господствующихъ нравахъ, благодаря которымъ оно такъ упало, что—говоря словами Цицерона—необходимо общими силами обуздывать его и удерживать. Филиппъ Меланхтонъ говоритъ: «Правильное образованіе юношества будетъ поважнѣе, чѣмъ завоеваніе Трои». На это же намекаетъ и слово Григорія Назіанзина[2]. «Образовать человѣка, самое измѣнчивое и многообразное изъ всѣхъ живыхъ существъ, есть искусство искусствъ».
6. И такъ, передать «искусство искусствъ» есть дѣло чрезвычайно трудное и требуетъ тщательнаго обсужденія и соображеній не одного человѣка, но многихъ, такъ какъ никто отдѣльно не обладаетъ такою силою зрѣнія, чтобы значительная часть наблюдаемаго не могла ускользнуть отъ его проницательнаго взора.
7. По этому-то я вправѣ просить моихъ читателей, даже умоляю ихъ всѣхъ, ради блага всего человѣчества,—во первыхъ, чтобы они не считали за легкомысленный поступокъ, если кто-нибудь вознамѣрится не только попытать свои силы въ столь великомъ дѣлѣ, но даже обѣщать и успѣхъ, такъ какъ это исключительно дѣлается съ полезною цѣлью; во вторыхъ, чтобъ они не отчаявались, если первый опытъ не дастъ немедленно благопріятнаго результата, пока не будетъ доведено до полнаго окончанія то дѣло, за которое мы столь горячо принимаемся. Такъ какъ необходимо, чтобы сначала проросли сѣмена, а потомъ уже растеніе постепенно достигало развитія. И какъ бы работа наша ни была несовершенна и далека отъ предположенной цѣли; но само дѣло покажетъ, что ступень, на которой оно остановилось, есть болѣе высокая и болѣе близкая къ цѣли, чѣмъ та, какой достигали до сихъ поръ. Наконецъ, прошу читателей, чтобы они принесли съ собою такое вниманіе, такую же ревность, и не только такую же независимость сужденія, но и такую же проницательность, какія приличествуютъ дѣламъ высшей важности. Считаю обязанностью показать вкратцѣ поводъ къ своему предпріятію, затѣмъ съ возможной простотою указать на главныя особенности новаго открытія, и наконецъ, съ полнымъ упованіемъ передать первое—безпристрастію, второе—дальнѣйшему обсужденію всѣхъ справедливо судящихъ.
8. «Искусство учить и учиться» на той ступени совершенства, которой оно въ настоящее время, повидимому, стремится достигнуть, было большею частью неизвѣстно въ предшествующія столѣтія, а потому и школьное дѣло и школы были преисполнены гнета и трудностей, задержекъ и мечтаній, заблужденій и промаховъ, такъ что только немногіе, одареные отъ природы отличнѣйшими способностями, могли достигать болѣе солиднаго образованія.
9. Но посреди этого сумрака, Богъ съ недавнихъ поръ начинаетъ предпосылать зарождающемуся новому вѣку какъ-бы проблески утренней зари, возставивши въ Германіи нѣкоторыхъ доблестныхъ мужей, которые—преисполнившись отвращенія къ безпорядкамъ, порождаемымъ въ школахъ дурною методою, приложили старанія изыскать и обсудить болѣе легкій и короткій путь обученія языкамъ и наукамъ. Судя по изданнымъ ими дидактическимъ трудамъ и опытамъ, одни за другими и одни передъ другими стремятся они къ бо̀льшимъ успѣхамъ.
10. При этомъ я вспоминаю Ратиха, Любина, Гельвига, Риттера, Бодена, Глаума, Фогеля, Вольфштирна[3], и того, кто въ особенности заслуживаетъ вниманія,—Іоанна Валенштина Андреэ, который въ своихъ драгоцѣнныхъ твореніяхъ превосходно обнаружилъ болѣзни, какъ церкви и государства, такъ и школы, причемъ указывалъ и на врачебныя мѣры противъ зла[4]. Но и Франція приняла участіе въ этомъ трудѣ,[5] послѣ того какъ Жанъ-Сесиль Фрей[6] издалъ въ 1629 г., въ Парижѣ, искусно написанную дидактику подъ заглавіемъ: «Новый путь къ божественнымъ наукамъ, искусствамъ, языкамъ и краснорѣчію».
11. Какъ часто мнѣ ни приходилось раскрывать эти сочиненія, я всегда испытывалъ невыразимое удовольствіе, которое въ значительной степени умѣряло мою скорбь объ упадкѣ отечества и въ высшей степени разстроенномъ состояніи всей Германіи. Ибо я началъ надѣяться, что провидѣніе Высочайшаго Существа, конечно, ненапрасно такъ устроило, что упадокъ старыхъ школъ и основаніе новыхъ, по новымъ идеямъ, совпали въ одно и тоже время. Безъ сомнѣнія, кто имѣетъ намѣреніе возводить новое зданіе, тотъ заботится напередъ разравнять мѣсто подъ постройку, предварительно устранивъ менѣе удобныя и готовыя развалиться устарѣвшія постройки.
12. Эта мысль возбудила во мнѣ радостную увѣренность, умѣряемую искреннимъ удовольствіемъ; но затѣмъ я чувствовалъ, какъ она снова пропадала, при мысли о томъ, что я не въ состояніи буду изложить съ основанія столь значительное дѣло.
13. Когда послѣ того пробудилось во мнѣ желаніе—изучить подробнѣе нѣкоторыя частности, а отъ нѣкоторыхъ людей получить также и указанія,—я обращался къ одному, къ другому, къ третьему изъ таковыхъ съ письмами, но безуспѣшно; отчасти потому, что нѣкоторые слишкомъ ревниво оберегали свои открытія; отчасти же потому, что мои письма не доходили по адресу и возвращались ко мнѣ безъ отвѣта.
14. Но одинъ изъ нихъ (славнѣйшій І. В. А.[7]) дружески отвѣчалъ, что онъ вручаетъ намъ «факелъ», и такимъ образомъ вдохновилъ насъ—сдѣлать попытку. Какъ-бы побуждаемый этимъ, мой умъ началъ чаще обсуживать это дѣло, пока я, уступая страстному желанію преуспѣянія народа, не принялся за дѣло съ самаго основанія.
15. Такимъ образомъ, оставивъ проторенную другими колею, чужія изобрѣтенія, размышленія, соображенія, совѣты, я взялъ на себя трудъ изслѣдовать самое дѣло совершенно съизнова, и разсмотрѣть искусство обученія (или Discentia, — говоря выраженіемъ Тертуліана), въ его причинахъ, принципахъ, методахъ и цѣляхъ.
16. Такимъ путемъ возникъ мой настоящій трудъ, который, надѣюсь, представляетъ дѣло въ болѣе подробномъ изложеніи, сравнительно съ тѣми, которыя появлялись до сихъ поръ; я написалъ его сначала на моемъ родномъ языкѣ, (по-чешски), на пользу моему родному народу; но вслѣдъ за тѣмъ, по совѣту нѣкоторыхъ достоуважаемыхъ людей, перевелъ его на латинскій языкъ, для того, чтобы трудъ мой, если это окажется возможнымъ, принесъ всеобщую пользу.
17. Любовь насъ обязываетъ (какъ говоритъ Любенъ въ своей Дидактикѣ), не скрывать отъ человѣчества того, что Богъ открылъ на пользу человѣчества, но дѣлать все достояніемъ всего міра; такъ какъ, продолжаетъ онъ далѣе, природа истинно добрыхъ людей влечетъ всѣхъ къ взаимному соучастію, и чѣмъ большее число соучастниковъ приходитъ въ общеніе, тѣмъ болѣе удовлетворяется это стремленіе.
18. Законъ гуманности (lex humanitatis) также возвѣщаетъ, что если кто знаетъ нѣчто соотвѣтственное обстоятельствамъ на пользу угнетенныхъ, тотъ не можетъ отказываться подать эту помощь, въ особенности же когда дѣло идетъ не объ одномъ лицѣ, но о многихъ; и не только нѣсколькихъ людей, но цѣлыхъ городовъ, провинцій, государствъ и даже всего человѣческаго рода, какъ въ дѣлѣ воспитанія юношества.
19. Если бы при всемъ томъ нашелся такой педантъ, который высказалъ бы мнѣніе, что занятіе школьными дѣлами чуждо призванію богослова [8], то пусть знаетъ онъ, что я отъ основаній и до мелочей, въ глубинѣ души, обсудилъ этотъ вопросъ; но пришелъ къ тому убѣжденію, что не могу поступить иначе, какъ только твердо и не колеблясь приступивъ къ изложенію того, что божественное вдохновеніе вложило въ меня, и тѣмъ исполняя волю моего Бога.
20. Васъ прошу, христіанскія сердца, дозвольте мнѣ съ вами бесѣдовать со всею откровенностью. Кто меня знаетъ ближе, тому не безъизвѣстно, что я человѣкъ безъ претензій на великія способности и почти безъ научнаго образованія; что я однако скорблю объ утратахъ жизни и полонъ желаніемъ пополнить пробѣлы, своими-ли, или же (что вездѣ можетъ случиться съ помощью Божіей) открытіями другихъ людей.
21. Если поэтому въ трудѣ моемъ найдется что-либо правильное, то это не мое, но Того, Которому и «изъ устъ младенцевъ совершается хвала», Который остается всегда вѣрнымъ себѣ,—истиннымъ, благимъ, Который просящимъ даетъ, стучащему отворяетъ, ищущему предлагаетъ (Лук. II) и полученныя благодѣянія Котораго я охотно переношу на другихъ. Мой Христосъ знаетъ, что мое сердце незлобиво и не вѣдаетъ никакого различія между «учить» и «учиться», между «назидать» и «назидаться», быть-ли учителемъ учителей (если мнѣ отчасти это будетъ прилично), или ученикомъ учащихся (лишь бы была надежда на успѣхъ).
22. Итакъ, что Господь далъ мнѣ замѣтить, вотъ—я излагаю все это открыто, чтобы подѣлиться со всѣми.
23. Кто откроетъ что-либо лучшее, тотъ пусть сдѣлаетъ лучше; дабы за пренебреженіе дарованнымъ талантомъ не быть обвиненнымъ въ преступленіи предъ Господомъ, Который хочетъ, чтобы дарованія употреблялись на пользу и чтобы одинъ талантъ, данный каждому по его силамъ, пріобрѣталъ другой талантъ.
|
„Всегда было, есть и будетъ свойственно человѣку искать великое: |
1628 г.
Примѣчанія править
- ↑ Сизифъ, по греческимъ преданіямъ, былъ основателемъ и царемъ гор. Эфира, впослѣдствіи называвшагося Коринѳомъ. За преступленія и злодѣйства, по древнимъ сказаніямъ, въ Тартарѣ долженъ былъ въ наказаніе взкатывать огромный камень на крутую гору, съ которой камень всякій разъ скатывался. Почему выраженіемъ «Сизифова работа» обыкновенно характеризуютъ трудную и въ то же время вполнѣ безплодную работу.
- ↑ Григорій Низіанзинъ, одинъ изъ отцовъ церкви, жилъ въ V-мъ столѣтіи и извѣстенъ блестящимъ краснорѣчіемъ, съ которымъ онъ защищалъ церковь отъ Аріанъ и Аполинаристовъ.
- ↑ Изъ названныхъ писателей одни имѣютъ большее, другіе—меньшее значеніе; послѣдніе же трое почти вовсе неизвѣстны. Наиболѣе замѣчателенъ Вольфгангъ Ратихъ, род. въ 1571 г., въ Вильстерѣ, въ Голштиніи. Сначала онъ, живя въ Амстердамѣ, велъ переговоры съ принцомъ Морицомъ Оранскимъ, которому онъ предлагалъ свою новоизобрѣтенную методу обученія. Потерпѣвъ неудачу, Ратихъ представилъ въ 1612 г. «нѣмецкому государству» на франкфуртскихъ выборахъ «меморію», въ которой онъ нападаетъ на тогдашнюю методу и обѣщаетъ замѣнить ее лучшею. Между прочимъ, онъ предлагаетъ ввести во всѣхъ факультетахъ употребленіе нѣмецкаго языка. Поддерживаемый въ своемъ предпріятіи многими князьями, онъ былъ вызванъ, въ 1614 въ Кёгенъ, въ 1620 въ Магдебургъ, а въ 1622 г. въ Рудольштадтъ, хотя ни въ одномъ изъ этихъ мѣстъ онъ не могъ достигнуть значительныхъ результатовъ и прочнаго положенія. Чрезъ посредство своей покровительницы, графини Анны-Софіи фонъ-Шварцбургъ, ему удалось представить свою методу извѣстному канцлеру Оксенштіеррну. Великій государственный мужъ, выслушавъ Ратиха, замѣтилъ, что онъ удачно раскрылъ недостатки школъ, но предложилъ недостаточныя средства для ихъ исправленія. Отзывъ этотъ вѣрно опредѣляетъ сущность Ратиховой методы, которая въ свое время вызывала удивленіе, хотя ее немногіе знали, такъ какъ Ратихъ ревниво охранялъ свои открытія. Это секретничанье и усиленныя старанія продать свое открытіе за высокую сумму какому нибудь королю—привели къ тому, что Ратихъ не добился никакого практическаго упражненія въ 1635 г. Ейльгардъ Любинъ преподавалъ въ серединѣ XVII столѣтія съ Кирхманомъ, Лаурембергомъ и др. піитику въ Роштокскомъ университетѣ, гдѣ онъ состоялъ профессоромъ поэзіи, докторомъ и профессоромъ богословія. Онъ родился въ Вестерштедтѣ, въ графствѣ Ольденбургъ, въ 1565 г. Любинъ отличался въ краснорѣчіи и математикѣ, умеръ ректоромъ 1 іюня 1621 г. Коменскій упоминаетъ (Введеніе § 17) его «Руководство къ обученію», вѣроятно, ему извѣстное, хотя въ «Лексиконѣ» Іохера (II 2554) это руководство не упомянуто въ числѣ его другихъ сочиненій. Христавъ Хельвигъ или Хельвикусъ, докторъ и профессоръ, а также профессоръ греческаго и восточныхъ языковъ въ Гясенѣ; родился въ Шпрендлингенѣ (Вел. Герц. Гессенъ, Оффенбахскій округъ) въ 1581 г., говорилъ на еврейскомъ языкѣ—какъ на своемъ родномъ, занимался также и медициной, слылъ за хорошаго грамматика и хронолога, старался составить новую дидактику. Онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ ученыхъ, которые должны были дать отзывы ландграфу Людвигу Дармштатскому о Ратиховой методѣ, которую превозносили до небесъ. Срв. Раумера, «Исторію Педагогики» II, 12 и слѣд. Францискъ Риттеръ. Іохеръ даетъ это имя одному проповѣднику и математику, который состоялъ приходскимъ священникомъ въ Штёкельбергѣ, въ Пфальцѣ, и писалъ именно математическія сочиненія. Маргофъ называетъ его Риддеромъ и сообщаетъ, что онъ написалъ «исторію преподаванія», сочинялъ книги и составлялъ библіотеку (Polyhistor, I, 1, 16, 6 9 ). Іоаннъ Боденъ (Boddins), знаменитый тулузскій докторъ правъ, состоявшій по назначенію Генриха III прокуроромъ въ Лаонѣ, гдѣ и умеръ, въ 1596 г., отъ чумы. Изъ своихъ многочисленныхъ сочиненій онъ велѣлъ часть сжечь передъ своею смертью. Маргофъ приводитъ его въ ряду историческихъ писателей и говоритъ (Polyh. III, 4, 3), что долженъ былъ бы поставить на первомъ мѣстѣ. Осуждаетъ его только за его отступленія отъ Аристотеля. «Methodus Historiarum» Бодена много разъ перепечатывалось. Фогель. Іохеръ приводитъ многихъ съ этимъ именемъ; вѣроятно, Коменскій упоминаетъ о Езекіилѣ Фогелѣ Геттингенскомъ, жившемъ около 1621 г. и написавшемъ «Ephemeriedes linguae latinae», въ которомъ онъ вызывался вполнѣ обучить мальчика въ теченіе одного года, при ежедневныхъ двухчасовыхъ занятіяхъ (за исключеніемъ праздничныхъ дней). У Маргофа встрѣчается Валентинъ Гейнрихъ Фоглеръ, который написалъ сочиненія о способностяхъ и о тогдашней испорченности занятій. Глаумъ и Вольфштринъ совсѣмъ неизвѣстны. Приведенное перечисленіе писателей, до Коменскаго потрудившихся въ области дидактики, свидѣтельствуетъ, что онъ хорошо знакомъ былъ съ педагогическою современною ему литературой.
- ↑ Іоаннъ Валентинъ Андреэ родился въ 1586 г., въ Герренбургѣ (въ Виртембергѣ, въ Шварцвальдскомъ округѣ) и былъ значительнымъ духовнымъ лицемъ мизамской страны. Онъ боролся противъ механическаго употребленія латыни въ низшихъ ученыхъ школахъ и катихизиса въ народныхъ школахъ. Умеръ въ 1654 г., въ санѣ бобенгаузенскаго прелата.
- ↑ Собственно: «Начала катить этотъ камень»—volvere saxum hoc coepit,—выраженіе, очевидно, образное.
- ↑ Jano Caecilio Frey— врачъ, родился въ Кайзерштулѣ на Рейнѣ (Баденъ), занимался преимущественно философіею, преподавалъ ее въ Парижѣ, впослѣдствіи обратился къ врачебному искуству, получилъ степень доктора медицины и умеръ 1 августа 1631 г., въ Парижѣ, отъ чумы. Онъ писалъ философскія и другія книги, изъ числа которыхъ особеннаго упоминанія заслуживаетъ его статья «Особенные пріемы въ свободной рѣчи и въ декламаціи».
- ↑ По начальнымъ буквамъ не трудно узнать Іоанна Валентина Андреэ, котораго Коменскій чтилъ и котораго разсужденіе «Объ употребленіи искусства обученія» онъ даже предпосылаетъ своей «Дидактикѣ» въ изданіи «Opera Omnia Didactica»
- ↑ Коменскій, былъ послѣднимъ епископомъ «Моравскихъ Братьевъ» и извѣстенъ былъ богословскими трудами.
