10. При исследовании каждого вещественного памятника большое значение имеет его судьба, иными словами история его прошлого, поскольку ее можно проследить с того времени, как памятник был создан, и до того времени, как он стал предметом ученого исследования. История памятника в его прошлом может быть очень простою; но она может быть и очень сложною. Чем памятник[1] восходит ближе к нашему времени, тем легче проследить его историю; чем он дальше отстоит от нас, тем его историю установить труднее.
Так как сам памятник, в большинстве случаев, об истории своего возникновения и о своей последующей судьбе ничего не говорит, приходится восстановлять его историю — если она не изложена на нем самом, в виде имеющейся надписи — при помощи письменных источников, поскольку они изданы, а также сведений, хранящихся в архивах, и всякого рода иных данных. В ученых каталогах, при описании соответствующих памятников, обыкновенно вкратце излагается и его история; однако, при основательном и подробном изучении памятника, зачастую приходится наводить всякого рода дополнительные о нем справки.
В особенности важно установить более или менее точную историю памятника, восходящего к эпохе древнего мира. Лишь незначительное число памятников, существовавших в свое время на всем протяжении orbis terrarum, сохранилось до нашего времени; с тем бо̀льшим вниманием приходится относиться и ценить то, что̀ из этого обилия уцелело.
В императорском Риме сосредоточено было огромное количество предметов искусства; между прочим, в городе стояло и много статуй. В одном описании, восходящем к началу IV в., к тому времени, когда масса памятников не была еще перевезена из Рима в Константинополь, когда „вечный город“ не испытал еще всех ужасов, связанных с эпохою Великого переселения народов, говорится, что в Риме тогда находились: два колосса необычайной высоты, 22 больших конных статуи, 80 позолоченных, 73 хрисоэлефантинных, 3785 бронзовых — о мраморных не упоминается. В средине XV в. из всего этого богатства стояли на своих местах: пять мраморных статуй, одна бронзовая. К этому следует, конечно, присоединить архитектурные памятники: Пантеон, Колизей, театр Марцелла, остатки терм Каракаллы, Диоклетиана и Константина, остатки храмов, триумфальных арок, колонн и пр. Если даже прибавить ко всем перечисленным памятникам те скульптуры, которые стояли на Квиринале, Латеране и Капитолии, памятники, скрытые в церквах, — все же какое это ничтожное количество по сравнению с прежним обилием! При этом надо иметь в виду, что из всех городов, если не считать Константинополя, Рим, в течение Средних веков, оставался главным культурным центром, перед которым стушевывались многочисленные города и в восточной и в западной половинах бывшей Римской империи, города, игравшие в древности большую роль, как культурные центры, и совершенно, однако, запустевшие и утратившие свое значение, после того как античный мир пал под напором грозной и разрушительной волны, прокатившейся на рубеже между Античностью и Средневековьем.
Впрочем, ошибочно было бы думать, будто гибель античных памятников должна быть отнесена исключительно за счет „варваров“, участвовавших в этом движении. В ней, в равной мере, принимала участие и сама природа. Справедливо отмечено, что естественная гибель всякого архитектурного памятника начинается, строго говоря, с того дня, когда он поступает в распоряжение человека; она идет быстро повсюду там, где принимается мало мер к поддержанию общего благоустройства местности.
Степень сохранности памятника зависит от того материала, из которого он сооружен, от климатических условий местности, где он находится. Юг способствует сохранности намятников более, нежели север; но и на юге памятники портятся от дождя и еще более от влажности морского воздуха. Влажность почвы также способствует разрушению памятников, очутившихся под покровом земли, в ее недрах. Вследствие этой влажности, металлические изделия окисляются, хотя и в различной степени. Чистая медь получает лишь незначительную патину. У бронзы патина выступает сильнее; бронзовые вещи, пролежавшие в земле, имеют обыкновенно зеленую патину различных оттенков, реже голубоватую. Всего более подвержено разложению железо. Золото и в земле сохраняется прекрасно, но приобретает матовый, иногда темновато-красный оттенок. Серебро разрушается скорее и становится серым или слегда фиолетовым. Дерево в земле почти совершенно погибает. Дошедшие немногочисленные предметы из дерева обязаны своею сохранностью исключительно благоприятным условиям почвы, в которой они пребывали. Камень получает различного рода налеты. Высушенный на воздухе, но не обожженый кирпич; стены, проложенные лишь глиною, быстро подвергаются действию влажности. Зато земляные валы, при благоприятных условиях, могут сохраняться в течение длинного ряда веков в более или менее заметных остатках.
Всякого рода катастрофы естественного характера разрушили не малое число даже массивных сооружений. Из этих катастроф на первом месте, по причиненным ими разрушительным действиям, нужно поставить частые на юге землетрясения. Со времени христианской эры в одной Малой Азии, например, землетрясений можно насчитать десятки тысяч. Многие храмы, нортики, театры, стены древних городов совершенно были разрушены землетрясениями. Вихри сносили деревянные и кирпичные постройки. Много памятников погибло во время наводнений, извержений вулканов (классический пример: Помпеи и Геркуланей), от действий молнии (статуя Юпитера Капитолийского в Риме, колонна Константина в Константинополе н пр.) во время пожаров (пожар библиотеки в Александрии, пожар в Риме при Нероне, гибель во время пожара дворца Лавса в Константинополе и т. д.).
Но не менее, чем стихийные бедствия разрушали памятники старины, их разрушали и люди. Очень часто древние сооружения употреблялись в последующее время для различных надобностей. На старинных укреплениях возводились новые, от чего первые значительно страдали. Языческие храмы, после утверждения христианства, обращались в христианские церкви, причем изменялся их первоначальный вид (Парфенон, Пантеон, храм в Баальбеке, термы Диоклетиана в Риме и пр.). В древние могилы клали новых покойников, причем старые могилы зачастую разрушались, а надгробные плиты нередко служили строительным материалом. В древних саркофагах хоронили людей, позже живших (Карл Великий был похоронен в античном саркофаге). Мраморные древние кресла служили епископскими кафедрами и т. д. Иногда даже языческие статуи были обращаемы в статуи святых. Но еще более гибельным для античных статуй было то, что, под влиянием религиозного фанатизма со стороны христиан, их подвергали совершенному разрушению. Правда, в первое время, когда еще не угас вкус к античной культуре, их щадили; так, в первоначальной церкви Софии в Константинополе до Юстиниана стояло несколько сот языческих статуй. Изданный в 435 г. эдикт Феодосия II об уничтожении всех языческих храмов, конечно, не был проведен с абсолютной строгостью. Но как раз в это время исчезла из Парфенона знаменитая статуя, работы Фидия, Афины Девы, и о дальнейшей судьбе ее нет никаких сведений. В Риме Нарсес увез 571 статую. Император Констант, еще в середине VII в., увез из Рима много бронзовых украшений. Кульминационного пункта достигло разрушение памятников языческой культуры во времена иконоборства; затем последовала разрушительная деятельность арабов, враждебно относившихся ко всякого рода изображениям религиозного характера.
Опасным врагом для остатков античных развалин были устраиваемые подле них печи для пережигания извести. В Риме их было такое множество, что по их имени назван был даже целый квартал (Calcaranum, Le Calcare). Еще в XVIII в. в Афинах пережгли для получения извести одну из колонн храма Зевса Олимпийского. Очень часто памятниками античной архитектуры и скульптуры пользовались для строительных целей, почему отдельные части их нередко находят замурованными в стены позднейших построек. Известно, например, что Константин Великий воспользовался для своей новой резиденции, Константинополя, старым строительным материалом, который он брал и из храмов. Для своей арки в Риме Константин приказал взять камни из арки Траяна. Сельские церкви или часовни в Греции зачастую оказываются построеннымп отчасти из камня, взятого из близь лежащих древних развалин. В военное время древним материалом пользовались для сооружения укреплений; напр. храм Афины Победы на афинском акрополе был обращен в бастион, на котором стояла батарея. Разрушение памятников старины в Риме продолжалось, в сущности, в течение всего Средневековья. Но даже и в более близкое к нам время, еще в XVII в., папы брали из Колизея камни для постройки нового Барберинского дворца, что и повело к созданию поговорки: Quod non fecerunt barbari, fecerunt Barberini, чего не сделали варвары, то сделали Барберини.
Много страдали памятники во время военных действий, когда они подвергались разрушению (классический пример: Парфенон в 1687 г. был поврежден бомбою, во время осады Афин венецианцами) и ограблению; в особенности прельщались при этом металлическими частями памятников. В 1215 г. в Константинополе крестоносцы похитили бронзовую облицовку обелиска Константина Багрянородного. В XVII в. сняты были в римском Пантеоне металлические части его портика и переплавлены на пушки. Всякое завоевание города обычно влекло за собою грабеж и разрушение. Вторжение, в конце IV в., Алариха в Афины положило конец существованию храма в Элевсине. Взятие тем же Аларихом Рима в 410 г. сопровождалось грандиозным грабежом всего ценного, что сохранялось в древнем Риме. Страшные опустошения принесли с собою частые вторжения арабов в Сирию, Малую Азию, Месопотамию. Завоевание Константинополя крестоносцами в 1204 г. лишило город последних хранившихся еще в нем античных художественных произведений. Тогда, между прочим, увезены были из Константинополя в Венецию четыре бронзовых коня, украшающих теперь галлерею собора св. Марка.
Впрочем, использование античных памятников для новых целей, хотя и нарушало их первоначальный характер, все же предохраняло их от совершенной гибели. Пантеон в Риме, София в Константинополе вряд ли остались бы неповрежденными, если бы не были обращены, первый — в христианский храм, вторая — в мечеть. Систематическое разрушение Колизея в Риме прекратилось с тех пор, когда почва его, освященная кровью стольких мучеников, стала принадлежать церкви. Парфенон спасен был тем, что в Средние века он обращен был в храм Богоматери; то же произошло и с так наз. Фесейоном в Афинах, превращенном в церковь св. Георгия. Замок Ангела в Риме сохранился потому, что он обращен был в крепость. В Риме много памятников сохранилось благодаря тому, что средневековые аристократы использовали их в качестве башен и укреплений (арки Тита и Септимия Севера, надгромный памятник Цецилии Метеллы и др.).
Не только в давние времена, но и в более к нам близкие, даже в современную нам эпоху, памятники старины гибли и гибнут во время войны (вспомним Бельгию и Северную Францию в недавной Великой Европейской войне), а иногда и при мирных обстоятельствах. Достаточно указать на гибельную для археологии деятельность инженерного искусства при проведении железных дорог и иного рода строительных работах. В Риме городские стены, построенные императором Аврелианом в III в., в северной их части, на том месте, где стоит вилла Людовизи, пережили ряд веков. В новое время, для удобства сообщения, когда прокладывали вне и внутри стен улицу, в них устроены были покрытые сводами проломы, но, в общем, стены были пощажены. И вот, в 1908 г., в угоду капиталистам-собственникам, римский муниципалитет не остановился пред тем, чтобы пробить в стенах шесть больших проломов по направлению ко всем улицам, ведущим к стенам, притом во всю ширину улиц и во всю высоту стен. Еще в более близкое к нам время и в более близких к нам местах пришлось вести ожесточенную борьбу с ведомством путей сообщения, наметившим провести железнодорожную ветку в непосредственной близости к замечательному памятнику новгородской старины, церкви Спаса Нередицы, с ее изумительным живописным убранством, которое должно было бы неминуемо пострадать от сотрясения, получаемого при железнодорожных перегонах.
Примеров такого сознательного варварского отношения к памятникам старины из всех времен и у всех народов можно было бы привести большое количество. Но оно все же ничтожно по сравнению с бессознательным варварским отношением к этим памятникам прошлого человеческой культуры со стороны непросвещенной народной массы. Здесь разрушение памятников старины, конечно, прекратятся только тогда, когда и в обществе и в народной массе будет, в достаточной мере, развито уважение к своему культурному прошлому. Иначе безуспешными окажутся все те меры, которые принимались и принимаются правительством п обществом против разрушения памятников старины.
Если природа иногда разрушает памятники, то она же, с другой стороны, нх и охраняет. Обыкновенно уровень поверхности земли в тех местах, которые в свое время были населены, возвышен, что указывает на место нахождения памятников под слоем почвы. В некоторых местах высота этих так называемых культурных слоев достигает значительной высоты: на римском форуме, например, она равняется 13 метрам, в Олимпии — семи. Реки, своим разливом разрушающие памятники, иной раз покрывают наносимым ими песком места развалин (в той же Олимпии), или скрывают памятники на своем дне; при разливе рек иногда вода выносит эти памятники. Земля скрывала и скрывает в своих недрах огромное количество памятников на ранее населенных местах. Самые обильные и ценные из этих памятников обыкновенно бывают находимы там, где в свое время возвышались храмы, дворцы, виллы, или где жизнь городская била ключей. Некоторые памятники уже в давнюю эпоху были скрываемы под землею (клады). Но самые богатые места находок древних памятников — могилы. Это стоит в связи с древними погребальными обрядами, при которых в могилу, вместе с покойником, клали и предметы его домашнего и общественного обихода. Наконец, богатую добычу древних памятников дают некрополи (кладбища). Надо, однако, считаться и с тем, что нередко могилы оказываются разграбленными или отчасти, или дочиста.
Изделия из благородных металлов, в особенности золота, дошли только те, которые уже в древности скрыты были в земле, главным образом, в могилах, или которые запрятаны были в землю в минуту грозящей опасности (клады). Самые обильные находки золотых предметов из могил сделаны были в Микенах и у нас, на юге России.
Из отдельных памятников античного искусства ни одно архитектурное сооружение, за исключением разве подземных, не сохранилось в неповрежденном виде. Что касается статуй, изваянных из мрамора, то они значительно реже, чем отдельные части архитектурных сооружений, служили для последующих строительных надобностей; зато мраморные статуи нередко пережигались в известь, и, таким образом, погибали. Из бронзовых статуй уцелела лишь самая незначительная часть от того богатства, которое нам известно даже по неполным и отрывочным литературным данным. Очевидно, бронзовые статуи переплавлялись очень усердно. Мелких изделий из бронзы сохранилось значительно больше: они не представляли такой притягательной силы, как большие бронзовые статуи.
Известно, как широко применялась и в греческой архитектуре и в греческой скульптуре полихромия[2]. Само собой разумеется, полихромных памятников, на которых сохранились некоторые следы, и то выцветшие, покрывавшей их некогда раскраски, сохранилось ничтожное количество — главная их масса найдена была при раскопках доперсидского слоя на афинском акрополе, а также в некрополе в Сидоне (так называемые, сидонские саркофаги)[3]; значительное количество расписных надгробных стел найдено в Пагасах (в Фессалии)[4].
Из произведений греческой живописи можно отметить, помимо найденных при раскопках в Помпеях и Геркуланее фресок, нескольких картин на мраморных плитах[5], несколько образцов фресок из Рима и остатки декоративных росписей из южной России[6]. На греческом Востоке первое место занимают остатки стенных росписей эпохи Эгейской культуры, открытые в Микенах, Тиринфе, на Крите, и росписи эллинистических домов на Делосе[7]. Наконец, нужно упомянуть о большом количестве стенных росписей, покрывающих стены этрусских погребальных камер.
Ни на одном из указанных живописных памятников краски, конечно, не дошли до нас в том виде, в тех тонах н оттенках, какими они были в древности. В более счастливом, в этом отношении, положении оказываются сохранившиеся, правда, не в большом количестве, древние мозаики. Но они, как произведения ремесленные, не могут дать надлежащего представления о греческой живописи, о произведениях великих живописцев, пользовавшихся такою громкою славою. И с живописью и отчасти с живописцами греков наше знакомство опирается, главным образом, на бесчисленные расписные вазы, которые были всегда находимы в большом количестве в могилах Этрурии, Кампании, южной Италии, Сицилии, Греции, Малой Азии, Южной России и пр. Можно безошибочно утверждать, что начавшиеся, примерно сто лет тому назад, находки греческих ваз послужили главным стимулом к систематическим поискам предметов искусства и старины, к воскрешению, казалось, безвозвратно погибших памятников древности.
Примечания править
- ↑ Последняя буква от руки переправлена на «к» — исправлена опечатка. — Примечание редактора Викитеки.
- ↑ M. Collignon, La polychromie dans la sculpture grecque, Пар. 1898.
- ↑ O. Hamdy-Bey et Th. Reinach, Une nécropole royale à Sidon, Пар. 1892.
- ↑ Изданы в Έφημηρὶς ἀρχαιολογική;, 1908.
- ↑ Они изданы Робертом (C. Robert) в Hallesche Winckelmannsprogramme 19 (1895). 21 (1897). 22 (1898). 23 (1899). 24 (1903).
- ↑ См. сочинение М. И. Ростовцева (I, 142).
- ↑ Делосские росписи прекрасно изданы Бюларом (Bulard) в Monuments Piot.