Заселеніе страны въ первобытное время. — Дунайскіе Славяне. — Племена заселявшія Бѣлоруссію. — Удѣльныя княжества съ X столѣтія. — Полоцкое княжество. — Историческія преданія. — Изяславъ Владиміровичъ. — Борьба Изяславичей съ Ярославичами. — Значеніе княжества при Всеславѣ. — Бѣдствія страны при его наслѣдникахъ. — Покореніе Полоцка Мстиславомъ Кіевскимъ. — Изгнаніе князей изъ рода Изяслава. — Князья Полоцкаго дома въ Литвѣ и Ливоніи. — Виленскіе князья. — Родовыя отношенія Полоцкихъ князей къ Литовскимъ. — Геологическая таблица Полоцко-Литовскихъ князей. — Значеніе вѣча. — Подчиненность удѣльныхъ княжествъ Литвѣ. — Смуты при наслѣдникахъ Ольгерда. — Междоусобная борьба. — Великій князь Витовтъ. — Бѣлоруссія входитъ въ составъ Великаго княжества Литовско-Рyсскaгo. — Законодательства Казиміра Ягеллона. — Развитіе гражданственности. — Учрежденіе Воеводствъ.— Внутреннее состояніе края. — Князья, вельможи, бояре. — Дѣла вѣроисповѣдныя. — Отношенія къ Московскому государству. — Начало войны при Іоаннѣ III. — Великій князь Александръ вступаетъ въ бракъ съ Еленой Іоанновной. — Перемиріе. — Новая война. — Битва при Ведроши. — Продолжительная борьба за обладаніе Бѣлоруссіею. — Сраженіе близь Орши. — Ливонская война. — Покореніе Іоанномъ ІѴ-мъ Полоцка. — Борьба Іоанна ІѴ-го съ Стефаномъ Баторіемъ. — Баторій отнимаеть Полоцкъ, Соколъ, Сушу. — Іезуитскіе коллегіумы въ Полоцкѣ, въ Несвижѣ, въ Оршѣ.— Дѣянія іезуитовъ. — Учрежденіе административно-духовнаго управленія для Бѣлоруссіи въ Обольцахъ. — Законодательство по отношенію къ дѣламъ свободы совѣсти. — Унія. — Іосафатъ Кунцевичъ и Мелетій Смотрицкій.— Казацкія войны. — Сожженіе Пинска. — Въ Бобруйскѣ казаки добровольно погибаютъ въ пламени. — Война съ Алексѣемъ Михайловичемъ . — Жестокости князя Трубецкаго. — Возстаніе въ Могилевѣ. — Побѣды Чарнецкаго, Сапѣги. — Андрусовскій миръ. — Петръ Великій и Карлъ XII въ Бѣлоруссіи. — Сраженіе при деревнѣ Лѣсной. - Первый и второй раздѣлы Польши. — Учрежденіе губерній.— Учрежденіе Римско-Католическихъ епископствъ. — Война 1812 г. — Наполеонъ въ Витебскѣ. — Грабежи. — Ретирада. — Отнятіе Полоцка и другихъ городовъ. — Разграбленіе Несвижа. — Переправа чрезъ Березину: Студзіонка, Борисовъ, адмиралъ Чичаговъ. — Побоище и его ужасы. — Упраздненіе литовскаго Статута, разныхъ польскихъ учрежденiй и званій. — Воззсоединеніе Уніатовъ.
Унядзѣли раненько
Цихонина матка плакала:
Ой, зяцю, зяцю Дунаю!
Да поволи (тихо) идзи, негудзи,
Мойго дицяци не томи!
(БѢЛОРУССКАЯ ПѢСНЯ: МАТЬ ОПЛАКИВАЕТЪ ДОЧЬ УТОНУВШУЮ ВЪ ДУНАѢ).
Побережья Днѣпра и Западной Двины, съ ихъ притоками, были заселены въ глубочайшей древности. Кто были первобытные обитатели этой страны, вопросъ неразрѣшимый. Геродотъ зналъ только южный Днѣпръ. Повыше, на сѣверѣ, у него живутъ чудовищные одноглазые обитатели. Предположенія о заселеніи страны Геррами, Скиѳами и разными другими народами составляютъ только менѣе или болѣе удачныя гипотезы, но исторической подкладки не имѣютъ вовсе. Мы скорѣе склоняемся къ мнѣнію, что, какъ думаютъ Шафарикъ, Лелевель и др., Славяне были аборигенами этой страны. Весьма вѣроятно, что Дунайскіе Славяне заходили далеко на Сѣверъ, селились тамъ и смѣшивались съ туземцами. Такое движеніе и присутствіе Дунайскихъ Славянъ въ земляхъ Кривичанскихъ, нѣкоторымъ образомъ подтверждается преданіями и пѣснями Бѣлоруссовъ, въ которыхъ Дунай, совершенно незнакомый Бѣлоруссу, часто упоминается. Широкій, сѣдой, старый Дунай, какъ его величаютъ въ пѣсняхъ, невольно напоминаетъ пришельцевъ, тосковав шхъ по своей родной рѣкѣ. Здѣсь же позволительно искать источника и въ названіяхъ, до сихъ поръ сохранившихся, напр., рѣчки Дуная, впадающей въ Двину, въ Витебскѣ; Дунайца, въ Быховскомъ уѣздѣ и др.
Несторъ исчисляетъ племена, заселявшія нынѣшнюю Бѣлоруссію. Самое многочисленное, племя Кривичей, жило по Днѣпру и Двинѣ. Тѣ, которые поселились на рѣкѣ Полотѣ, назвались Полочанами, но это были тѣ же Кривичи. По теченію рѣки Сожи, въ Могилевской губерніи, жили Радимичи. Между Западною Двиною и Припетью жили Дреговичи. Сохранилось много населенныхъ мѣстностей, своими названіями напоминающихъ означенныя племена. Такъ, есть Радомля въ Чериковскомъ уѣздѣ. Есть много мѣстностей на всемъ протяженіи Бѣлоруссіи и въ особенности въ Вилейскомъ уѣздѣ, Виленской губерніи, называющихся Кривичи, Кривскъ, Кривское, Кривецъ, Крево въ Ошмянскомъ уѣздѣ и т. д. По берегамъ Припети жили Древляне. Наконецъ, существуетъ мнѣніе (игумена Анатолія, приводимое Зеленскимъ), что между Мозыремъ и Пинскомъ жили также Ятвяги, что главныя ихъ селища были тамъ, гдѣ теперь Мозырь, Петриковъ, Давидъ-Городокъ, Туровъ и Пинскъ и что въ Давидъ-Городкѣ жилъ старѣйшина Ятвяговъ.
О Ятвягахъ мы уже говорили въ описаніи Литовскаго полѣсья. Вопросъ о Ятвягахъ, племени совершенно исчезнувшемъ, не можетъ считаться окончательно разрѣшеннымъ.
Всѣ эти родственныя племена Кривичей, Полочанъ, Дреговичей, Радимичей, Древлянъ, пожалуй, и Ятвяговъ давно слились въ одинъ народъ и получили общее названіе Бѣлоруссовъ.
На пространствѣ этого полѣсья уже съ X столѣтія начали образовываться удѣльныя княжества. Болѣе извѣстныя, какъ составлявшія удѣлы князей, о которыхъ упоминаютъ Лѣтописи, слѣдующія: Полоцкое, Витебское, Минское, Туровское, Оршанское, Друцкое, Лукомльское, Мстиславльское, Изяславское, Логойское, Слуцкое, Новогрудское, Несвижское, Пинское, Соломерецкое, Мозырское, Клецкое, Пересопецкое, Свислочское, Степанское, Борисовское и др.
Во всѣхъ этихъ земляхъ христіанское исповѣданіе, по восточному обряду, водворилось со временъ Владиміра св.; въ то же время и большая часть княжествъ, ежели не всѣ, подчинялась Кіевскому князю. Но съ XI ст. послѣдній встрѣчаетъ сильнаго соперника въ Полоцкомъ князѣ. Полоцкое княжество начинаетъ усиливаться, начинается продолжительная, непримиримая вражда съ Кіевскимъ княжествомъ. Полоцкое княжество на Сѣверо-Западѣ, также какъ Кіевское на Юго-Западѣ, постепенно подчиняетъ своей власти мелкіе удѣлы, подчиненіе, конечно, непрочное, безъ государственнаго единства, государственнаго строя, съ неурядицей, раздорами, измѣнами; не менѣе того, все же Полоцкій князь играетъ такую же роль въ отношеніи сѣверо-западныхъ мелкихъ удѣльныхъ князей, какую игралъ кіевскій по отношенію къ кіевскимъ, или юго-западнымъ удѣльнымъ князьямъ.
Какъ въ Литвѣ и Пруссіи, гдѣ было множество мелкихъ владѣльцевъ, такъ и въ Бѣлоруссіи мелкіе удѣлы не составляли цѣльнаго государственнаго строя; кровь лилась въ постоянныхъ враждахъ, разорялись города и села, народъ держался своего князя, пока видѣлъ въ немъ силу, но съ паденіемъ переходилъ на сторону сильнѣйшаго. Надобно еще замѣтить, что съ самаго начала историческаго разсвѣта весьма явственны слѣды вѣчеваго порядка, особенно въ большихъ городахъ, какъ-то въ Полоцкѣ, Туровѣ, Минскѣ и др. Вѣче добивалось иногда власти и само изгоняло ненравившагося ему князя, или замѣняло другимъ. Несмотря на это, если вѣче и вообще народъ враждебно относился къ тому, или другому князю, за то всегда проявлялась преданность къ княжескому роду. Князю изъ другаго рода не легко и небезопасно было возсѣсть на Полоцкомъ столѣ. Черта замѣчательная, въ дѣйствительности которой нельзя сомнѣваться, и которая въ то же время объясняетъ намъ многое въ послѣдующихъ событіяхъ, разрѣшаетъ недоумѣнія на первый взглядъ кажущіяся непонятными. Она-то и доказываетъ, что князья съ языческими именами, занимавшіе княжескій столъ, вовсе не были иноплеменными, но принадлежали къ тому же княжескому роду; они не захватывали силою княжескій столь, но возсѣдали на немъ по родовому праву.
Полоцкое княжество самое знаменательное изъ всѣхъ удѣловъ, образовавшихся въ Бѣлорусскомъ полѣсьѣ. Несмотря на недостаточность и часто сбивчивость источниковъ, все же оно имѣетъ свою исторію. Мы укажемъ на болѣе крупныя черты изъ исторической жизни этой страны.
Мы не станемъ повторять преданія о томъ, какъ Рюрикъ отдалъ Полоцкъ въ управленіе какому-то витязю, или князю, котораго имени не знаемъ; какъ Олегъ завладѣлъ Кривичанами, Древлянами, Радимичами, а можетъ быть и Дреговичами, платившими ему дань шлягами, вѣроятно, звѣриными кожами, хотя шляга и теперь извѣстна въ Бѣлоруссіи, какъ монета, тоже, что шиллингъ или шеленгъ. Наконецъ, не станемъ распространяться о поэтическомъ сказаніи, какъ Владиміръ умертвилъ господствовавшаго въ Полоцкѣ Рогволода и насильно женился на его дочери, прекрасной Рогнѣдѣ — Гориславѣ; какъ потомъ хотѣлъ и ее казнить, но простилъ но просьбѣ сына Изяслава, которому построилъ городъ Изяславъ въ нынѣшней Минской губерніи и далъ въ удѣлъ Полоцкое княжество.
Такимъ образомъ, Изяславъ является родоначальникомъ Полоцкаго княжескаго дома. Въ 1003 году господствуетъ уже сынъ его Брячиславъ. Съ этого-то времени и начинается продолжительная борьба съ кіевскими Ярославовичами. Изяславъ былъ старшимъ сыномъ Владиміра, и потому Изяславичи, по родовому первенству, простирали притязаніе на кіевскій столъ, гдѣ господствовали Ярославичи. Вражда обнаружилась въ особенности при Всеславѣ, сынѣ Брячислава, а внукѣ Изяслава. Онъ напалъ на Псковъ, взялъ Новгородъ, ограбилъ церковь св. Софіи, плѣнилъ множество знатнѣйшихъ гражданъ. Тогда возстали Ярославичи. Страшная битва произошла надъ Нѣмигою, подъ Минскомъ (воспѣтая въ пѣсни о Полку Игоря), взяли Минскъ, но видно и силы Всеслава были значительны, когда самъ великій князь кіевскій Изяславъ изъявилъ желаніе примириться и пригласилъ полоцкаго князя въ свой станъ. Всеславъ довѣрился и прибылъ съ двумя сыновьями къ Изяславу. Свиданіе произошло за Днѣпромъ подъ Оршею. Но здѣсь ихъ схватили и отправили въ Кіевъ. Недолго однако они оставались въ неволѣ . Въ слѣдующемъ году (1068), когда Изяславъ потерпѣлъ страшное пораженіе на Альтѣ отъ Печенеговъ, жители Кіева взбунтовались, низвергли Изяслава и пригласили полоцкаго князя Всеслава быть ихъ великимъ княземъ. Всеславъ княжилъ только около восьми мѣсяцевъ. Болеславъ II, король польскій, помогъ Изяславу отнять Кіевъ, а Всеславъ возвратился въ свой родной Полоцкъ.
Всеславъ занимаетъ важную страницу въ дѣяніяхъ Бѣлорусскаго края. Не смотря на частыя нападенія своихъ враговъ, несмотря на то, что Полоцкъ двукратно переходилъ въ руки Изяславичей, Всеславъ успѣвалъ отнимать свою столицу и нетолько сохранилъ свою вотчину до самой кончины (1101), но значительно распространилъ ея предѣлы. Княжества Минское, Витебское, Оршанское, Мстиславльское, Лукомльское, Друцкое, Логойское, Слуцкое, а, также часть Ливоніи зависѣли отъ полоцкаго Всеслава и князья ихъ повиновались ему. Пятидесятисемилѣтнее княженіе Всеслава было лучшими днями могущества и славы Полоцкаго княжества. Оно получило особенную силу, значеніе и возможность бороться съ кіевскими Ярославичами.
Борьба эта продолжаетея и при наслѣдникахъ Всеслава, Рогволодѣ и Борисѣ полоцкихъ, Давидѣ витебскомъ и Глѣбѣ минскомъ.
Вождей и князей было много, но не было уже тѣхъ воинскихъ и гражданскихъ доблестей, коими отличался Всеславъ. А борьба была упорная, между тѣмъ силы разрознены, не было того единодушія въ дѣйствіяхъ и послушанія, какъ было при Всеславѣ. Послѣдствія были ужасны. Вся страна была доведена до крайняго разоренія. Побережья Днѣпра, Припети, Двины, Березины дымились пожарами, горѣли и опустошались города и села; жителей, ограбленныхъ, израненныхъ, цѣлыми тысячами гнали въ неволю и потомъ перепродавали. Завелась настоящая торговля невольниками, которая понравилась не только князьямъ, но и боярамъ, сдѣлавшимъ изъ этого обильный промыселъ. Владиміръ Мономахъ Оршу, Копысь, Минскъ, Друцкъ разрушилъ почти до основанія. Наконецъ печальная эта картина заканчивается общимъ крестовымъ походомъ князей дома Ярослава на домъ князя Изяслава. Въ 1127 г. великій князь Мстиславъ, со всѣми подвластными ему князьями, напалъ на Полоцкія земли. Взяли и предали огню и мечу Логойскъ, Изяславъ и Полоцкъ. Въ 1129 г. побѣдитель подчинилъ своей власти Полоцкое и Минское княжества, назначивъ сына своего Изяслава княземъ полоцкимъ. Князей же дома Изяслава, Давида, Ростислава, Святослава, Рогволода Всеславичей, Василька и Іоанна Рогволодовичей съ женами и дѣтьми Мстиславъ отправилъ въ Константинополь. Сказаніе это основывается на единственномъ источникѣ, на «Воскресенской лѣтописи». У греческихъ хроникеровъ объ этомъ событіи вовсе не упоминается. Воскресенская лѣтопись присовокупляетъ, что Литовцы, Вильняне, взяли себѣ князя изъ Царьграда, Давида, сына Ростислава Рогволодовича, упоминаетъ также о Мовкольдѣ (?) братѣ Давида. Выходитъ путаница. Изъ другихъ источниковъ извѣстно, что Ростиславъ жилъ позже, около 1159, княжилъ въ Минскѣ и былъ сыномъ не Рогволода, но Глѣба, тоже князя Минскаго. Сынъ же Ростислава назывался не Давидъ, но Глѣбъ и княжилъ въ Друцкѣ. Наконецъ у Рогволода Всеславича были сыновья Василько и Иванъ.
Изъ числа извѣстныхъ князей, рода Изяслава, былъ одинъ только Давидъ Всеславичъ князь Полоцкій, тотъ самый, которому лѣтописецъ велитъ ѣхать въ Царьградъ.
Во всемъ этомъ много сбивчиваго и неуясненнаго; не менѣе того, весьма естественно, что Ростиславъ, покоривъ Полоцкъ и его удѣлы, изгналъ всѣхъ князей рода Всеславова, а князей этихъ кромѣ поименованныхъ въ лѣтописи было еще нѣсколько. Князья бѣжали, но едва ли въ Константинополь: для нихъ удобнѣе было искать убѣжища въ Литвѣ, или въ Ливоніи. Вѣдь новѣйшія изысканія указываютъ же намъ нѣкоторыхъ князей этого же рода, прежде неизвѣстныхъ. Такъ спустя лѣтъ тридцать послѣ разгрома Полоцкаго княжества, мы видимъ Володаря Глѣбовича, вѣроятно внука Всеслава Брячеславовича полоцкаго, ходившаго въ лѣсахъ съ Литвою; лѣтописецъ Генрихъ Лотышъ указываетъ на князя Всеволода изъ Герсики надъ Двиной, тоже жившаго заодно съ Литовцами и помогавшаго имъ воевать въ Ливоніи. Слѣдовательно князья дома Изяслава, неимѣвшiе удѣловъ въ земляхъ нынѣшней Бѣлоруссіи, искали дѣла въ Литвѣ и въ Ливоніи и ихъ тамъ принимали, поэтому весьма вѣроятно, что могъ быть и князь Давидъ, изъ того же рода княжившій въ Вильнѣ. Намъ кажется весьма естественнымъ, что князья полоцкаго дома, проникнувъ въ Литву, прикидывались язычниками, въ случаѣ надобности принимали даже имена Литовскія; княжили то въ полоцкихъ, то въ литовскихъ удѣлахъ, пока Рынгольдъ, а потомъ сынъ его Миндовгъ, по всей вѣроятности происходившіе изъ того же рода Всеславичей, потомковъ Изяслава Владиміровича, не образовали мощнаго государства и не подчинили единой власти великаго князя Новогрудскаго всѣхъ, какъ полоцкихъ, такъ и литовскихъ князей.
Въ историческихъ запискахъ императрицы Екатерины II, приводимыхъ Безкорниловичемъ, показанъ цѣлый рядъ князей виленскихъ, Полоцкаго дома, а именно Ростиславъ Рогволодовичъ, потомъ сынъ его Давидъ, наконецъ сынъ сего послѣдняго тоже Давидъ. Сынъ же сего послѣдняго Герденъ, или Эрденъ, называемый также Пройденъ, былъ уже около 1264 г. княземъ полоцкимъ и отцомъ Витена (Витенеса), великаго князя Литовскаго. Екатерина II для своихъ записокъ конечно пользовалась всевозможными источниками, изъ коихъ нѣкоторые, какъ увѣряютъ, сгорѣли въ 1812 г.
Мы уже указывали (въ Литовскомъ полѣсьѣ) неосновательность сказаній Длугоша, Стрыйковскаго и др. (заимствовавшихъ пристрастное извѣстіе изъ Оливскихъ анналовъ), о томъ, что будто-бы Витенъ и Гедиминъ были рабы, низкаго происхожденія. Сложилось также мнѣніе, что Гедиминъ былъ сыномъ Витена, котораго, прибавимъ, русскій хроникеръ (цитируемый проф. Антоновичемъ) называетъ происходящимъ изъ рода князей Смоленскихъ, а по другимъ спискамъ изъ дома Полоцкихъ князей. Историческая критика разъяснила, что Гедиминъ былъ братомъ, а не сыномъ Витена. Затѣмъ, если бы можно было придать окончательную вѣру историческимъ выводамъ Императрицы Екатерины, если бы можно было положительно убѣдиться, что Витенъ, Гедиминъ и третій братъ Воинъ, были становьями Эрдена, а равно, что Пройденъ, Эрденъ или Герденъ одно и тоже лицо, тогда отношенія князей Полоцкихъ къ Литовскимъ и самое происхожденіе послѣднихъ было бы вполнѣ уяснено.
Во всякомъ случаѣ, по необыкновенной важности предмета, чтобы читатель яснѣе могъ видѣть какъ сливаются эти роды, по вышеприведеннымъ источникамъ, мы въ видѣ опыта представляемъ здѣсь генеалогическую таблицу князей дома Изяслава Владиміровича, изъ коего такимъ образомъ происходили Гедиминъ, Ольгердъ, Ягайло и другіе.
.png)
Изгнанные князья возвратились въ свои удѣлы. Полоцкое вѣче въ 1132 главнымъ образомъ содѣйствовало удаленію изъ Полоцка Святополка Мстиславича изъ Кіевскаго дома и предоставило полоцкій столъ князю Василько Рогволодовичу, на которомъ онъ просидѣлъ десять лѣтъ. Прежнія внутреннія безурядицы нѣсколько пріутихли; удѣльные князья стали крѣпче держаться, посягая только на чужіе удѣлы. Такъ они завладѣли надъ Двинскою областью Ливовъ и Латышей и не препятствовали католическому священнику Мейнгардту обращать Латышей въ католическую вѣру.
Между тѣмъ власть и вліяніе вѣча получаютъ еще большее значеніе. Вѣче имѣетъ почти преобладающее вліяніе на избраніе князей. Оно мѣняетъ ихъ но своему усмотрѣнію. Такъ въ 1151 вѣче выслало полоцкаго князя Рогволода Борисовича въ Минскъ, присоединивъ къ его удѣлу Друцкое и Слуцкое княжества, а на Полоцкомъ столѣ посадило двоюроднаго брата Рогволодова, Ростислава Глѣбовича; черезъ восемь лѣтъ опять возвратило Рогволода, а въ 1162 опять его удалило, избравъ княземъ племянника его, Всеслава Васильковича. Въ 1210 вѣче заподозрило своего князя Владнміра въ излишней преданности Нѣмцамъ и изгнало его, но черезъ три года умилостивилось, простило и опять посадило на полоцкій столъ. Вообще Полоцкое вѣче подражаетъ Новгородскому и Псковскому, руководствуясь тѣми же правилами и усвоивая тѣ же пріемы.
Всеславъ Васильковичъ, о которомъ мы выше упомянули, принадлежитъ къ числу замѣчательнѣйшихъ князей Полоцкихъ. Онъ княжилъ съ 1160—1180. Любимый народомъ и князьями, онъ умѣлъ ладить и съ вѣчемъ. Въ землѣ Кривичей ему давали даже титулъ великаго князя.
Послѣ его смерти, какъ думаютъ нѣкоторые, вѣче думало учредить постоянную республику и, не назначая особаго князя, управляться тридцатью избранными старцами. Зная привязанность народа къ княжескому дому, замыслы вѣче не могли осуществиться. Жили еще сыновья и внуки семи сыновей Всеслава Брячиславовича: но ни одинъ изъ нихъ не успѣлъ сѣсть на полоцкомъ столѣ. Около 1190 является неизвѣстная личность изъ Литвы, Мингайло, сынъ Эрдзивилла, и его провозглашаютъ полоцкимъ княземъ. Вскорѣ онъ передаетъ управленіе сыну своему Гинвиллу.
Кто были эти Мингайло и Гинвилло — опредѣлить трудно. Естественное объясненіе можетъ быть развѣ то, что Мингайло, жившій въ Литвѣ, принадлежалъ къ тому же роду Полоцкихъ князей. Иначе трудно предположить, чтобы полоцкое вѣче и другіе удѣльные князья допустили пришельца захватить Полоцкое княжество.
Послѣ Гинвиллы является княземъ прямой наслѣдникъ Всеславова дома, Борисъ, сынъ Романа Всеславича, слѣдовательно праправнукъ Изяслава Владиміровича. Нѣкоторые же хотятъ въ немъ видѣть сына Гинвиллы, что, конечно, надобно отнести къ баснословнымъ выдумкамъ Стрыйковскаго. Борисъ извѣстенъ своею набожностью. Ему приписываютъ постройку нѣсколькихъ храмовъ въ Полоцкѣ. Второю супругою Бориса была Свентохна, или Святохна, дочь князя поморскаго Болеслава, ревностная католичка. Лѣтописи упоминаютъ про возстаніе въ Полоцкѣ въ 1217 г., во время котораго Святохна была убита. Сыновьямъ своимъ отъ перваго брака онъ далъ въ удѣлъ Двинскую область. Одинъ изъ нихъ Василько былъ княземъ Кукенойскимъ и жилъ въ Кукеносѣ, или Кокеносѣ (Кокенгаузенѣ), другой Вячеславъ, или Вячко въ Юрьевѣ (Дерптѣ), гдѣ и убитъ во время нападенія Лифляндскихъ рыцарей въ 1223 г.
Послѣ Бориса правилъ Полоцкомъ сынъ его Василько Кукенойскій.
Жилъ еще Глѣбъ Рогволодовичъ, князь Друцкій, котораго дочь Параскевія, инокиня монастыря, умершаго въ 1239 г., причислена къ лику святыхъ.
Послѣднимъ княземъ изъ дома Изяслава Владиміровича считаютъ Брячеслава, на коего дочери, Прасковьѣ, женился князь Александръ Невскій въ 1238 г. Брячеславъ господствовалъ надъ княжествами Полоцкимъ и Витебскимъ.
Когда Миндовгъ возсѣлъ на великокняжескомъ престолѣ въ Новогрудкѣ, когда владычество его было утверждено въ земляхъ Смоленской, Туровской, Пинской, Друцкой и др., тогда и Полоцкое княжество съ Витебскимъ и другими удѣлами лишились своей самостоятельности. Князья Полоцкіе избирались уже великимъ княземъ Литовскимъ. Первымъ такимъ княземъ назначенъ былъ Товтивиллъ, или Тимофей, племянникъ Миндовга, а шуринъ Данилы и Василька Романовичей, тотъ самый, который потомъ принадлежалъ къ числу заговорщиковъ на жизнь Миндовга.
Послѣ умерщвленія Миндовга начался раздоръ между князьями—заговорщиками. Товтивилъ былъ убитъ Стройнатомъ. Въ Полоцкъ назначенъ былъ княземъ Эрденъ Давидовичъ, о которомъ мы уже упомянули. Лѣтописи присовокупляютъ, что Эрденъ, или отецъ его Давидъ, былъ двоюроднымъ братомъ Миндовга. Сказаніе это весьма важно. Ежели Миндовгъ былъ въ родствѣ съ Давидомъ, слѣдовательно онъ происходилъ отъ Ростислава Рогволодовича, или Рогволода Борисовича и потому былъ изъ рода князей Изяслава Владиміровича. Этимъ объясняются и успѣхи его въ пріобрѣтеніи Кривичанскихъ удѣловъ.
У Эрдена замѣчаемъ нѣкоторую самостоятельность власти: онъ отъ своего имени и своихъ княжествъ Полоцкаго и Витебскаго въ 1264 г. заключилъ трактатъ съ Ригою и Ливонскимъ орденомъ. Въ этомъ трактатѣ о великомъ князѣ Литовскомъ не упоминается вовсе. Эту самостоятельность можно объяснить только тѣмъ, что послѣ смерти Миндовга, въ Литвѣ была неурядица, пока Витенъ не прижалъ и не подчинилъ своей власти удѣльныхъ князей, Въ 1266 г. у Эрдена было столкновеніе съ Псковомъ и лѣтописи упоминаютъ, что псковскій кн. Довмонтъ полонилъ кн. Эрдена съ княгинею и двумя княжнами.
Вел. кн. Витенъ предоставилъ Полоцкое княжество своему брату Воину. Въ стычкѣ съ Новгородцами въ 1341 г. Воинъ былъ убитъ. Княземъ въ Полоцкѣ назначили Андрея Ольгердовича, внука Гедимина.
Роль самостоятельнаго Полоцкаго княжества окончена. При Гедиминѣ и Ольгердѣ немыслимо было господство вѣча. Князья были только намѣстниками великаго князя. Ежели же и послѣ этого были примѣры самовластія и возбужденія внутренней борьбы, то это были уже возстанія противъ законной власти, подавляемыя великимъ княземъ, подвергавшимъ виновныхъ наказанію.
Гедиминъ и Ольгердъ, постоянно стремясь къ единовластію, конечно не ограничились однимъ Полоцкимъ княжествомъ. Независимыхъ удѣловъ не осталось ни одного. Витебское княжество, послѣ Полоцкаго, игравшее самую значительную роль, перешло путемъ наслѣдства къ Ольгерду. Послѣднимъ Витебскимъ княземъ былъ Ярославъ Васильковичъ. На его дочери Маріи въ 1318 г. женился Ольгердъ. Въ 1320 г. умеръ князь Ярославъ и Витебскъ перешелъ къ Ольгерду. Туровское и Пинское княжества точно также вошли въ составъ общаго государства. Послѣднимъ пинскимъ княземъ былъ Юрій Владиміровичъ, умершій въ 1292 г. , а сынъ его Дмитрій уже не владѣлъ удѣломъ. Потомъ Гедиминъ назначилъ въ эти княжества своимъ намѣстникомъ сына своего Наримунда. Въ Минскѣ и Изяславѣ намѣстникомъ Гедимина былъ князь Василій. Новогрудокъ былъ центральнымъ пунктомъ управленія всѣмъ обширнымъ государствомъ и только при Гедиминѣ столица перенесена въ Вильно.
О прочихъ мелкихъ удѣлахъ мы поговоримъ при описаніи городовъ въ Бѣлоруссіи.
Въ царствованіе Витена, Гедимина и Ольгерда край ожилъ, отдохнулъ послѣ безпрерывныхъ междоусобій, кровавыхъ стычекъ, грабежей и неистовствъ, обыкновенныхъ послѣдствій безурядицы и самоуправства отдѣльныхъ личностей. Но чаша бѣдствій не была испита до конца, и едва стали заживать раны, край подвергся новымъ ударамъ.
Ольгердъ передъ смертію (1377) отдалъ въ управленіе сыновьямъ своимъ: Симеону Лингвинію княжество Мстиславльское, Ягайлѣ Витебское, Дмитрію Корибуту Друцкое. Новогрудское и Лидское. Въ Полоцкѣ правилъ Андрей Ольгердовичъ. Понятно князья эти были намѣстниками великаго князя, правителями областей и никакихъ правъ самостоятельной власти не имѣли. Но когда Ягайло захватилъ великокняжескій престолъ, братья возстали противъ него. Андрей Полоцкій, какъ старшій въ родѣ, считалъ себя обиженнымъ и первый поднялъ знамя бунта. Узнавъ, что великій князь Московскій Дмитрій собирается войною на Литву, онъ поспѣшилъ къ нему. Крестоносцы пользовались случаемъ, чтобы увеличить смуты. На мѣсто Андрея Ольгердовича назначенъ былъ въ Полоцкъ Андрей Горбатый, сынъ храбраго Кейстута. Ягайло, злобствуя на Кейстута, на мѣсто Андрея Горбатаго послалъ брата своего Скиригайлу; но полочане полюбили своего князя и не впустили Скиригайлу. Тогда послѣдній, пригласивъ Крестоносцевъ, напалъ на Полоцкъ. Однако мужественный Андрей отстоялъ свою столицу. Между тѣмъ главный виновникъ крамолы, Андрей Ольгердовичъ, воспользовавшись отсутствіемъ Ягайлы, находившагося въ Краковѣ, соединясь съ Крестоносцами и Святославомъ смоленскимъ, напалъ на Полоцкія земли. Народъ вмѣстѣ съ Андреемъ Горбатымъ дали имъ сильный отпоръ и не допустили до Полоцка. Андрей сжегъ окрестности Лукомля и долженъ былъ отступить. Крестоносцы же сожгли Дриссу, много деревень и угнали нѣсколько тысячъ народу въ плѣнъ. Въ это же время Святославъ ударилъ на Витебскъ и Оршу. Этотъ человѣкъ прославился своимъ звѣрствомъ. Лѣтописи разсказываютъ ужасы про его неистовства. Онъ сожигалъ цѣлыя сотни живыхъ людей, заперевъ ихъ сначала въ деревянныхъ строеніяхъ, давилъ, сажалъ на колъ женъ и младенцевъ. Потомъ ударилъ на Мстиславль. Десять дней продолжалась осада. Жители не сдавались. На одиннадцатый подоспѣлъ отрядъ, посланный Витовтомъ на выручку. Вскорѣ прибылъ и самъ Витовтъ. Произошла кровавая, страшная битва. Святославъ съ племянникомъ Иваночъ были убиты, сыновья Юрій и Глѣбъ взяты въ плѣнъ. Главный виновникъ Андрей Ольгердовичъ захваченъ былъ въ Лукомлѣ и окованный, въ цѣпяхъ, отосланъ къ королю.
Мы уже знаемъ въ главныхъ очеркахъ дѣянія величайшаго изъ государей Литвы и Руси, славнаго Витовта. Онъ умѣлъ желѣзною рукою прижать своевольныхъ князей и сдѣлать ихъ слѣпыми орудіями своей воли. Бѣлоруссія дохнула свободнѣе. Плохо было князьямъ и боярамъ, но народу было привольнѣе. Въ краѣ сталъ водворяться порядокъ, соблюдалась законность. Великій князь на все обращалъ вниманіе. Чтобы оградить край отъ новыхъ нападеній Рыцарей, Витовтъ усилилъ гарнизоны, велѣлъ возобновить и привести въ оборонительное положеніе главные пункты, Полоцкъ, Витебскъ, Оршу, Мстиславль, Минскъ и др. Едва умеръ Витовтъ опять начались смуты между Скиригайлой и Свидригайлой, потомъ между Свидригайлой и Сигизмундомъ.
Со вступленіемъ Казиміра Ягеллона на великокняжескiй престолъ Литвы и Руси, а потомъ королевскій въ Польшѣ, край опять сталъ приходить въ нормальное положеніе. Внутренніе раздоры стали уже немыслимы со введеніемъ системы правильно организованнаго государства. Мудрые законы Казиміра защищали гражданскія права жителей.
Съ этого времени отдѣльная исторія Бѣлорусскаго полѣсья оканчивается — она принадлежитъ общей исторіи Литвы и Руси, а съ 1569 г. и Польши.
Намъ остается только указать на болѣе выдающіяся стороны изъ жизни этого несчастнаго края, какъ будто обреченнаго самою судьбою на періодически повторяющіяся разоренія и неисчислимыя бѣдствія.
Казиміръ Ягеллонъ своими законодательными мѣрами болѣе всего содѣйствовалъ введенію въ государствѣ благоустройства и пресѣченію злоупотребленій и самоуправства какъ князей, такъ и вельможъ.
«Земская привилея Казиміра» 1457 г. относилась одинаково и ко всѣмъ землямъ Бѣлорусскаго полѣсья. На основаніи этой привиллегіи, никто изъ князей, бояръ и мѣщанъ не казнится и не наказывается по чьему либо доносу, явному или тайному, или по подозрѣнію, прежде нежели будетъ уличонъ на явномъ судѣ, въ присутствіи обвинителя и обвиненнаго. За чужое преступленіе никто другой кромѣ преступника не наказывается: ни жена за преступленія мужа, ни отецъ за преступленія сына, и наоборотъ; также никакой другой родственникъ, ни слуга. Такія узаконенія, такой человѣчный взглядъ въ эпоху инквизиціи, пытокъ и всевозможныхъ насилованій правъ человѣка не можетъ не возбуждать удивленія. Въ отношеніи же Бѣлоруссіи, гдѣ всякаго рода безчинства и своеволіе были такъ обычны, законъ этотъ былъ весьма благодѣтеленъ, тѣмъ болѣе, что онъ не исключалъ и мѣщанъ. Правда, въ немъ ничего не говорится о крестьянахъ; но въ то время не въ одной Литвѣ крестьяне считались собственностью владѣльца, и не пользовались гражданскими правами.
Это же положеніе воспрещало иностранцамъ занимать должности и владѣть землею. Относительно положенія жены по смерти мужа постановлено совершенно также, какъ въ Псковской судной граматѣ и въ Новгородскихъ духовныхъ, именно, что вдова остается въ имѣніи мужа, пока не выйдетъ замужъ, и только тогда имѣніе переходить къ дѣтямъ или родственникамъ покойнаго; но если мужъ при жизни назначилъ ей какое либо вѣно, то оно остается при ней, хотя бы она вступила и во второй бракъ. Есть, впрочемъ, статья, разъясняющая отношеніе подданныхъ къ владѣльцамъ. Въ законѣ сказано, что князья, паны и бояре могутъ отлучаться въ чужія земли, кромѣ земель непріятельскихъ, лишь бы въ ихъ отсутствіе служба великокняжеская (т. е. воинская) съ ихъ имѣній нисколько не страдала. Имуществами отчинными или пожалованными они владѣютъ какъ собственностью. Подданные князей, бояръ и дворянъ освобождаются отъ всякихъ податей, платежей и поборовъ, но должны исполнять работы, необходимыя для построенія новыхъ крѣпостей и поправленія старыхъ. Если будетъ жалоба на кого нибудь изъ подданныхъ владѣльцевъ, то великій князь прежде потребуетъ управы у господина, которому виноватый принадлежитъ.
Любопытна XV статья привилеи. Выписываемъ ее вполнѣ на языкѣ, на которомъ она написана: «И тежъ, обѣцуемъ, и слюбуем, ижъ въ тых землях наших, того великаго княжства, земель, городов, мѣст, аль съ которых кольвек врадов и дедицтвь вдержаня, або достойностей, не маеси давати жадному чужеземцу, але только тубыльцом тых земель вел. княжства нашего пререченаго, маем давати, мы, и потомки наша давати будут.»
Казиміръ издалъ уставную грамоту Полоцку, въ коей приказываетъ, чтобы бояре, мѣщане, дворяне городскіе и все поспольство жили въ согласіи и чтобы дѣла городскія совершали вмѣстѣ согласно, по старинѣ и сходились бы всѣ на томъ мѣстѣ, гдѣ прежде издавна сходились; безъ бояръ же, мѣщанамъ, дворянамъ и черни сеймовъ не собирать. Устроенъ былъ особый ящикъ для сбора денегъ на великаго князя, за 4 ключами: ключъ боярскій, ключъ мѣщанскій, ключъ дворянскій и ключъ посиольскій. Ключи хранились у довѣренныхъ людей, по два, отъ всѣхъ этихъ сословій, людей добрыхъ, годныхъ и вѣрныхъ, которые одинъ безъ другаго ящика не отпирали.
Судебникъ, или Статутъ Казиміра Ягеллона, изданный въ 1492, имѣетъ много заимствованнаго изъ Русской правды. Онъ заключаетъ преимущественно законы уголовные. Любопытно то, что, какой бы ни издавался законъ, вездѣ ссылки на постановленія Витовта. Судебникъ подробно говоритъ о воровствѣ и опредѣляетъ наказанія, исчисляетъ всѣ роды воровства и указываетъ порядокъ иска; есть тутъ и пытка по тогдашнему обычаю, и законодатель вѣритъ что знахарь, по тогдашнему зѣлейникъ, можетъ употреблять зелья, кои сдѣлаютъ для него нечувствительными мученія пытки. Далѣе въ Судебникѣ говорится о межевыхъ спорахъ, о насильственныхъ наѣздахъ и порубкахъ, о съѣздныхъ судахъ, о заблудившихся лошадяхъ, объ исправномъ содержаніи мостовъ и пр., и пр.
Въ городахъ вводилось Магдебургское право. Полоцкъ, Витебскъ, Минскъ и потомъ нѣкоторые другіе города судились этимъ правомъ. Торговое значеніе этихъ городовъ усиливалось. Обмѣнная торговля велась съ Новгородомъ, Псковомъ, Кіевомъ и Москвою. Большое количество смолы и воска шло отсюда за границу.
Въ царствованіе Александра и Сигизмунда издавались новые уставы и наконецъ въ 1529 г. изданъ общій Статутъ для всего государства.
Царствованіе Сигизмунда-Августа замѣчательно многими правительственными мѣропріятіями и узаконеніями, доказывавшими стремленіе къ развитію государственнаго управленія и гражданственной жизни народа. Онъ обратилъ вниманіе и на крестьянъ Старостинскихъ, т. е. казенныхъ имѣній. Для нихъ изданъ былъ особый уволочный уставь, произведена люстрація имѣній. Было стремленіе улучшить бытъ крестьянъ, но при общемъ направленіи, при угнетеніяхъ и разныхъ злоупотребленіяхъ, вошедшихъ въ обычай, эти усилія не всегда могли принести пользу. Крѣпостные же крестьяне оставались въ прежнемъ положеніи. А между тѣмъ со второй половины XVI столѣтія земледѣліе получило значительное развитіе. Землевладѣльцы обогащались, зато положеніе крестьянъ стало еще хуже.
Въ 1564 г. изданъ второй статутъ и наконецъ въ 1588 г. составленъ былъ общій статутъ, въ составъ котораго вошли всѣ прежнія узаконенія, подъ руководствомъ вел. канцлера Льва Сапѣги, и напечатанъ, въ Вильнѣ, въ типографіи Мамоничей на русскомъ языкѣ.
Въ 1500 г. исчезаетъ послѣдняя тѣнь удѣльной системы. Уничтожаются самые титулы княжествъ и вмѣсто ихъ учреждаются воеводства. Такъ, на протяженіи трехъ нынѣшнихъ бѣлорусскихъ губерній учреждено шесть воеводствъ, а именно: Полоцкое, состоявшее изъ одного уѣзда, въ составъ коего входили нынѣшніе уѣзды: полоцкій, дисненскій, дриссенскій, лепельскій и части смежныхъ уѣздовъ. Главные города въ этомъ воеводствѣ: Полоцкъ, Дисна, Дрисса, Лепель, Глубокое, Березвечъ, Лужки, Мосаржъ, Чашники, Ула, Ушачъ, Соколъ, Освѣй и др. Новогородское (Новогрудское), состоявшее изъ уѣздовъ: новогрудскаго, слонимскаго и волковыскаго, главнѣйшіе города: Новогрудокъ, Несвижъ, Любчъ, Миръ, Кореличе, Клецкъ, Столице, Слонимъ, Жировице, Слуцкъ, Копыль и др. Въ составъ этого воеводства вошло также Слуцкое княжество.—Витебское, состоявшее изъ двухъ уѣздовъ: Витебскаго и Оршанскаго. Но съ учрежденіемъ Смоленскаго воеводства, Оршанскій уѣздъ, подъ названіемъ Оршанской земли съ бывшими княжествами Друцкимъ и Лукомльскимъ и съ городами Толочиномъ, Горы-Горками, Копысемъ, Шкловомъ, Бялыничами входили въ составъ означеннаго воеводства, по упраздненіи котораго причислены къ Витебскому.—Минское, состоявшее изъ уѣздовъ Минскаго, Мозырскаго и Рѣчицкаго, съ городами: Минскомъ, Изяславомъ, Койдановомъ, Дубровой, Могильной, Радошковичами, Ивенцемъ, Логойскомъ, Мозыремъ, Рѣчицей, Бобруйскомъ, Свислочемъ, Рогачевомъ, Пропойскомъ, Чечерскомъ и др. — Мстиславльское учреждено позже другихъ, именно въ 1590 г., состояло изъ одного только обширнаго уѣзда, захватывавшаго почти всю нынѣшнюю губернію съ городами: Мстиславлемъ, Могилевомъ на Днѣпрѣ, Кричевомъ, Чаусами, Старымъ Быховомъ, Климовичами и др. Наконецъ, шестое, Инфлянтское, состоявшее изъ земель, коими владѣли архіепископъ рижскій, епископы дерптскій, эзельскій, ревельскій и куронскій совмѣстно съ орденомъ Крестоносцевъ. 30 августа 1559 г. магистръ Готардъ Кетлеръ поддался Сигизмунду-Августу въ Вильнѣ и тогда, послѣ окончательнаго присоединенія этихъ земель къ Литвѣ, образовано было особое воеводство, раздѣлявшееся не на уѣзды, но на четыре тракта: динабургскій, рѣжицкій, люцинскій и маріенгаузенскій, съ городами Динабургомъ, Крейцбургомъ, Ликсной, Краславомъ, Рѣжицей, Люциномъ, Маріенгаузеномъ, Дагдой, Волькенбергомъ, Аглоной, Прелями и др.— Пинское и Туровское княжества причислены были къ Брестъ-Литовскому воеводству.
Устройство новыхъ административныхъ началъ, введеніе правильнаго законодательства, не могли не содѣйствовать къ распространенiю гражданственности, смягченію правовъ и улучшенію благосостоянія края, которое достигло бы высшихъ размѣровъ, еслибы не тяжелыя раны наносимыя войною, коей центромъ, какъ увидимъ ниже, многіе годы былъ бѣлорусскій край. Вѣра, народныя чувства, сознаніе народнаго достоинства, любовь къ родинѣ и великимъ князьямъ, не только не были поколеблены новыми мѣропріятіями, но, напротивъ, усиливались сознаніемъ силы и величія собственнаго отечества. Когда съ 1446 г. Поляки пригласили на престолъ польскій великаго князя Казиміра-Ягеллона, то на сеймъ въ Петрковѣ явились послами князья Василій Красный и Юрій Семеиовичъ, торжественно заявивъ сейму, что ихъ великій князь не принимаетъ короны польской. Казиміръ потомъ принялъ польскій престолъ (1448); неменѣе того его любовь къ родинѣ, его заботливость о благоденствіи Литвы и Руси не уменьшились. Отъ Витовта до люблинской уніи (1569), начала, имъ внесенныя, стремленіе къ самостоятельности и самобытности—крѣпнутъ, и гласно, торжественно заявляются на всѣхъ почти сеймахъ. Многое измѣнилось къ лучшему. Прежніе буйные удѣльные князья, Рюриковичи и Гедиминовичи, теперь стали богатыми и знатными вельможами; но они были болѣе просвѣщенны, многіе получили образованіе за границею. Они льнутъ ко двору и окружаютъ престолы великокняжескій въ Вильнѣ и королевскій въ Краковѣ. Они храбры на войнѣ, честны и мужественны въ судѣ и на сеймахъ и непреложно держатся своей вѣры, языка, народности, отстаиваютъ самостоятельность своей родины. Мы уже знаемъ (изъ Литовскихъ очерковъ), какъ много они жертвуютъ на распространеніе просвѣщенія, заводятъ типографіи, поощряютъ искусства и, угождая великимъ князьямъ, своимъ роднымъ Ягеллонамъ, страстно любившимъ Византійскій стиль, сами заботятся о сооруженіи храмовъ и о византійской живописи даже въ Краковѣ.
Какъ нѣкогда Витовта, такъ потомъ Казиміра, Александра и Сигизмунда I советниками, придворными, высшими сановниками являются потомки князей Слуцкихъ и Копыльскихъ, происходившихъ о тъ Олельки Владиміровича, внука Ольгерда и Іуліаніи; князья Сапѣги, потомки Наримунда Гедиминовича, князя пинскаго и мозырскаго; князья Друцкіе:-Соколинскіе, Горскіе, Любецкіе, Озерскіе, Подберескіе, происходившіе отъ Романа Галицкаго; князья Соломерецкіе, Лукомльскіе, Головчинскіе, Масальскіе и др. Мы указали здѣсь собственно на роды бѣлорусскіе, княжескіе; но къ нимъ надобно прибавить знатнѣйшіе боярскіе, хотя и не княжескіе роды, какъ напр. Деспотовъ—Зеновичей, Тышкевичей, Корсаковъ, Ходкевичей, Кишковъ, Глебовичей, Войновъ, Завишей, Воловичей, Гарабурдовъ и др.
Въ вѣроисповѣдномъ отношеніи вся Бѣлоруссія, до XVII столѣтія, представляла сплошное православное населеніе. Еще Ягайло основалъ костелы въ Обольцахъ, въ Могилевской губ., въ Гайнѣ въ Минской; потомъ были основаны костелы въ Новогрудкѣ и въ нѣсколькихъ другихъ мѣстахъ; но католическое исповѣданіе, съ весьма небольшими исключеніями, въ Бѣлоруссіи почти не существовало. Другія иновѣрныя хотя проникали въ страну, но не касались народа, охватывая преимущественно высшіе слои и иногда только городскихъ жителей. Еще въ XIV столѣтіи Чешскіе Гусситы изъ Польши пришли въ Минскъ, Витебскъ и нѣкоторые другіе города Бѣлоруссіи, но не имѣли большаго успѣха. Гораздо успѣшнѣе была пропаганда въ XVI ст. (ок. 1553) князя Николая Радзивилла Чернаго. Послѣдній, какъ другъ и родственникъ короля, владѣя значительными имѣніями въ Бѣлоруссіи, какъ Несвижемъ, Миромъ, Борисовомъ и др. имѣлъ большое вліяніе на дворянство и многихъ привлекъ къ евангелическореформатскому ученію. Онъ основалъ много евангелическихъ храмовъ, какъ напр. въ Несвйжѣ, въ Оршѣ, Минскѣ, Новогрудкѣ, Свислочи, Витебскѣ, Шкловѣ и въ другихъ мѣстахъ. Знатнѣйшіе изъ бѣлорусскихъ вельможъ, Кишки, Глѣбовичи, Воловичи, Слушки, Зеновичи и др. были уже кальвинистами. Конечно, ихъ примѣру слѣдовала зависѣвшая отъ нихъ мелкая шляхта. Болѣе всего кальвинизмъ распространенъ былъ въ Новогрудскомъ воеводствѣ. Здѣсь изъ шести сотъ слишкомъ православныхъ дворянскихъ родовъ едва уцѣлѣло шестнадцать.
Въ то же время прибывшіе въ Витебскъ Ѳедосей Косой и Игнатій, а также Артемій изъ Соловецкаго монастыря пристали къ антитринитаріямъ и стали распространять новое ученіе, безъ большаго однако успѣха. Мозырскій земскій судья Степанъ Лованъ, ревностный послѣдователь Буднаго и Мотовилы, распространялъ социніанизмъ. Но какъ Социніане, такъ и Аріане не привились въ Бѣлоруссіи съ такою силою, какъ въ Литвѣ и Польшѣ. Наконецъ большіе города, какъ Полоцкъ, Минскъ, Витебскъ, Динабургъ и др., имѣя постоянныя торговыя сношенія съ Магдебургскими городами, не могли совершенно избѣжать соприкосновенія съ сильно въ то время распространившимся лютеранизмомъ. Впрочемъ, Лютерово ученіе сохранилось преимущественно въ числѣ поселившихся въ этихъ городахъ по торговымъ дѣламъ Нѣмцевъ. Всѣ эти новыя ученія прививались только къ высшимъ сословіямъ и къ небольшому числу городскихъ жителей. Большинство же послѣднихъ и все сельское населеніе оставались православными.
Въ нынѣшней Бѣлоруссіи было три православныя епархіи: Туровская, Полоцкая и Слуцкая. Туровскій епископъ назывался также и Пинскимъ; Полоцкій—архіепископомъ полоцкимъ, витебскимъ и мстиславскимъ.
Церковное управленіе основывалось на древнихъ правилахъ, изображенныхъ въ Кормчей книгѣ. Великіе князья, начиная съ Витовта, утверждали неприкосновенность духовнаго суда особыми граматами. Въ 1499 г. митрополитъ Іосифъ-Солтанъ выпросилъ у великаго князя Александра подтвержденіе судебной грамоты Ярослава (такъ называемаго свитка Ярославля). Въ грамотѣ, данной но этому случаю Александромъ, между прочимъ, говорится: «И приказуемъ, абы князи и панове нашего Римскаго закону, какъ духовные, такъ и свѣтскіе, и тежъ воеводы, старосты и намѣстники, такъ римскаго закону, какъ греческаго, и тивуны, и вси заказники, дежавцы по городамъ нашимъ, и тежъ, по мѣстамъ нашимъ войтове, бурмистрове и радцы, тые, которые здавна отъ продковъ нашихъ нрава меютъ Майтборскіе (Магдебургскіе), и тежъ же, которымъ мы тые права нѣмецкіе подавали и напредъ еще которымъ инымъ мѣстомъ нашимъ тое право зъ ласки нашое додемъ, кривды церкви Божье и митрополиту, и епископамъ не чинили, въ доходы церковные и во вси справы и суды ихъ духовные не вступалися; бо есмо приказали митрополиту и епископамъ судити и дѣла духовные справовати, и люди церковные завѣдати, подлугъ (на основаніи) давняго обычая». Нѣсколько лѣтъ спустя зтотъ же митрополитъ Солтанъ исходатайствовалъ другую грамоту у Сигизмунда I о неприкосновенности вѣры и церковныхъ уставовъ. Въ грамотѣ говорится, что она дана на основаніи древняго права и письменныхъ привиллегій, данныхъ: «отъ предковъ нашихъ, великаго князя Витольда и отца, и брата нашего». Были случаи, когда сами великіе князья заботились о соблюденіи церковныхъ установленій и правильномъ употребленіи церковныхъ имуществъ. Такъ напр. вел. кн. Александръ, грамотою 1499 г., на имя полоцкаго владыки Луки, отсудилъ его отъ владѣнія селами, подаренными княземъ Свиригайлою на церковь св. Софіи, а имъ присвоенными въ свою собственность.
Епископство Туровское основано было еще въ XI столѣтіи. Ему подчинялись древнѣйшія поселенія, какъ Туровъ, Пинскъ, Мозырь, Давидъ-городокъ и др. Въ XIII ст. въ Туровѣ прославился извѣстный св. Кириллъ, прозванный туровскимъ Златоустомъ. Между 1415 и 1420 г., при епископѣ Евфиміѣ Окушкѣ число церквей въ туровской епархіи достигало 255.
Съ учрежденіемъ Витовтомъ особой Западно-русской митрополии, въ Новогрудкѣ и Минскѣ были митрополитальные соборы.
Витовтъ умѣлъ сохранять добрыя отношенія съ Московскою Русью. Съ зятемъ своимъ, вел. кн. Василіемъ Дмитріевичемъ, и потомъ съ наслѣдникомъ его, внукомъ своимъ Василіемъ Васильевичемъ Темнымъ, Витовтъ былъ друженъ и пользовался особеннымъ ихъ уваженіемъ. Покровительствовалъ и поддерживалъ племянника своего Бориса Александровича князя Тверскаго, а также Іоанна Ѳедоровича князя Рязанскаго. Оба они клялись быть всегдашними союзниками и враговъ Витовта считать своими врагами.
Въ началѣ также дѣйствовалъ и вел. кн. Казиміръ. Въ договорѣ 1449 г. Василій и Казиміръ клянутся въ любви другъ къ другу и говорятъ, что въ случаѣ смерти одного изъ нихъ, другой долженъ заботиться о семействѣ умершаго. Извѣстно, что во время внутреннихъ раздоровъ побѣдитель захватывалъ путь въ Орду. Поэтому въ договорѣ сказано, что какъ великимъ князьямъ, такъ и посламъ ихъ, путь въ Орду долженъ быть свободенъ. Въ случаѣ нападенія непріятеля, обѣ стороны должны помогать другъ другу войскомъ. Казиміръ не долженъ вмѣшиваться въ дѣла Новгорода, а также Рязанскаго князя Ивана Ѳедоровича; если же Новгородцы или Псковичи нагрубятъ королю, то послѣдній долженъ увѣдомить о томъ Василія, а потомъ воленъ перевѣдаться съ ними, лишь бы не захватывалъ ихъ земель и водъ. Точно также и въ отношеніи къ Рязанскому князю, ежели онъ обидитъ Казиміра, послѣдній долженъ жаловаться Василію; но ежели и засимъ Рязанскій князь не исправится — Казиміръ воленъ наказать его. Важнымъ пунктомъ въ договорѣ было условіе, что служилые князья обѣихъ сторонъ должны оставаться свободными. Но въ этомъ и заключался камень преткновенія. Князья не въ состояніи были исполнить только этого пункта. Переходы князей и бояръ съ обѣихъ сторонъ были весьма нерѣдки и начались издавна. Еще въ 1289 г. князь Михаилъ Ярославичь Тверской послалъ игумена Андрея, сына Литовскаго князя, къ митрополиту Максиму и тотъ поставилъ его епископомъ въ Тверь. Ко временамъ Казиміра относится нѣсколько крупныхъ переходовъ изъ Москвы въ Литву и Бѣлоруссію и наоборотъ изъ Литвы въ Москву. Такъ, князь Юрій Патрикіевичъ перешелъ къ Василію Дмитріевичу и даже женился на сестрѣ его, княгинѣ Аннѣ. Князь Михаилъ Сигизмундовичъ былъ принятъ въ Москвѣ, гдѣ и умеръ. Изъ Москвы же перешли князь Иванъ Андреевичъ Можайскій, князь Василій Верейскій и даже, въ 1484 г., когда Іоаннъ III напалъ на Тверь и лишилъ княжества князя Михаила Борисовича, послѣдній бѣжалъ къ Казиміру и получилъ во владѣніе помѣстья Бѣлавичи и Гощовъ въ Слонимскомъ уѣздѣ, гдѣ онъ и прожилъ доконца жизни. Дочь его вышла за одного изъ Радзивилловъ. Въ Несвижскомъ замкѣ князей Радзивилловъ еще недавно показывали портретъ ея въ русскомъ народномъ платьѣ.
Эти переходы всегда имѣли пагубныя послѣдствія. Бѣглецы обыкновенно подстрекали къ войнѣ, вносили смуты и раздоры между царствующими.
Съ восшествіемъ на престолъ Іоанна III отношенія измѣнились. Іоаннъ III съ завистью смотрѣлъ на возрастающее могущество великаго княжества Литовско-русскаго. Ему не нравился союзъ Литвы и Руси съ Польшею и онъ серьезно помышлялъ о томъ, какъ бы слить Литву и Русь воедино съ Московскимъ государствомъ. Эта мысль постоянно крѣпла, созрѣвала и никогда уже не оставляла Московскихъ властителей, а несчастная Бѣлоруссія была обречена въ жертву, какъ передовой постъ воинскихъ набѣговъ, и много, много выстрадала.
Казиміру хорошо были извѣстны мысли и стремленія Іоанна III. Поэтому-то онъ избѣгалъ всякихъ столкновеній, умѣлъ изворачиваться, ладить, мирить возникавшіе споры, а понимая всю важность родственныхъ отношеній между властителями, составилъ проектъ женить сына своего Александра на дочери Іоанна, Еленѣ.
Едва умеръ Казиміръ (1492) и великимъ княземъ провозглашенъ Александръ, Іоаннъ III тотчасъ обнаружилъ свои намѣренія. Военачальники его, князь Ѳедоръ Оболенскій, кн. Одоевскій, Лапинъ, Истома заняли Рогачевъ и нѣсколько другихъ городовъ Бѣлорусскаго края. Тогда Александръ поспѣшилъ поручить полоцкому намѣстнику Ивану Юрьевичу Забережскому начать переговоры. Послѣдній сообщилъ о желаніи Александра, основанномъ на завѣщанной ему волѣ королемъ Казиміромъ, новгородскому воеводѣ Іакову Захарьевичу. Вскорѣ начались переговоры въ Москвѣ. Іоаннъ согласился выдать за Александра дочь свою. Этимъ война была отвращена, но только на время. Въ 1500 г. московскія войска опять вступили въ Бѣлоруссію. 14 іюля произошла страшная битва на берегахъ Ведроши, гдѣ князь Константинъ Острожскій и князья Друцкіе взяты были въ плѣнъ и много убито. Напали на Мстиславль, но не успѣли взять: зато захватили Оршу, Могилевъ, Кричевъ и другія мѣстности. Наконецъ, 25 марта 1503 г., заключено было перемиріе. За вел. княземъ московскимъ остался Гомель и нѣсколько мѣстъ въ нынѣшнемъ Рогачевскомъ уѣздѣ.
Перемиріе еще не окончилось, какъ оба воюющіе, зять и тесть, скончались. Наслѣдникъ Іоанна, Василій, въ 1507 г., нарушилъ перемиріе и пошелъ войною на Сигизмунда Г. Сраженіе произошло подъ Кричевомъ, гдѣ московскія войска были разбиты на голову. Въ 1508, когда любимецъ короля Александра князь Михаилъ Глинскій измѣнилъ Сигизмунду и предался Василію, по его подстрекательствамъ, войска заняли большую часть Бѣлоруссіи. Глинскій самъ предводительствовалъ, но и король Сигизмундъ I явился лично съ сильною ратью и завладѣлъ Смоленскомъ. Тогда Василій согласился заключить вѣчный миръ. Кн. Константинъ Острожскій и др. возвратились на родину.
Вѣчный миръ былъ однако далеко не вѣченъ. Въ 1513 опять началась война. Василій взялъ Смоленскъ. Потомъ войска сошлись на берегахъ Днѣпра и Крапивны, близъ Орши. Великій гетманъ князь Константинъ Острожскій выигралъ два сраженія. Янъ Сапѣга разбилъ три полка Василія. 8 сентября 1514 произошло генеральное сраженіе. Московское войско подъ начальствомъ Булгакова и Челядинина, состояло изъ 80,000; вел. гетманъ кн. К. Острожскій командовалъ только 35,000 и, несмотря на это, одержалъ блистательную побѣду. 30,000 устлали трупами все пространство между Оршею и Дубровкою. Булгаковъ, Челядининъ, шесть другихъ воеводъ, много князей, 150 дворянъ и разныхъ чиновныхъ лицъ и значительное число войска взяты были въ плѣнъ. Захвачены весь обозъ, знамена, артиллерія. Дубровна, Мстиславль, Кричевъ возвращены Сигизмунду I. Великій гетманъ Острожскій въ память этой побѣды надъ православными, самъ ревностный православный, построилъ православную церковь въ Вильнѣ.
Съ этого времени борьба за пріобрѣтеніе Бѣлоруссіи продолжается безпрестанно, съ перемѣннымъ счастіемъ для обѣихъ сторонъ. Мы не можемъ слѣдить за нею шагъ за шагомъ; скажемъ только, что Полоцкъ, Мстиславль, Орша, Рогачевъ, Гомель, Витебскъ наиболѣе пострадали отъ этой продолжительной и тягостной войны. Безпрестанно сожигались города и пригороды, опустошались селенія. Безъ преувеличенія можно сказать, что въ окрестностяхъ этихъ городовъ нѣтъ пяди земли, не орошенной кровію. Тысячи могилъ и до сихъ поръ напоминаютъ Бѣлоруссамъ злосчастное для нихъ время.
Военныя дѣйствія возобновлялись въ 1516, 1518, 1519, 1534, 1535, 1536 годахъ. Наконецъ въ 1537 заключено перемиріе на пять лѣтъ, возобновленное въ 1542 на семь лѣтъ и потомъ еще разъ въ 1549 г. Едва кончилось перемиріе, какъ началась война за Ливонію.
Ливонская война началась въ 1561, когда палъ орденъ Меченосцевъ, когда Кетлеръ сложилъ съ себя званіе магистра. Въ Бѣлоруссіи война опять отразилась на Мстиславлѣ, Витебскѣ, Дубровнѣ, Копысѣ, Шкловѣ, гдѣ происходили кровавыя стычки. Но въ 1562 самъ Іоаннъ съ 280,000 арміею пошелъ на Бѣлоруссію и осадилъ Полоцкъ. 15 февраля 1563 городъ былъ взятъ. Полоцкъ былъ богатъ въ то время. Все золото, серебро, драгоцѣнности у знатнѣйшихъ дворянъ, купцовъ и мѣщанъ было захвачено вмѣстѣ съ государственною казною. Епископъ, воевода, всѣ знатнѣйшіе чиновники отправлены въ Москву. Велѣно крестить жидовъ, а кто не соглашался, того топили въ Двинѣ. Архіепископомъ Іоаннъ назначилъ отъ себя епископа Суздальскаго Трифона Ступишина.
Въ январѣ 1564 г., подъ Чашниками, въ Лепельскомъ уѣздѣ, трокскій воевода, князь Николай Радзивиллъ нанесъ страшное пораженіе князю Петру Ивановичу Шуйскому. Шуйскій, несколько князей и бояръ и много войска легли на мѣстѣ. Захваченъ былъ обозъ и артиллерія. Потомъ прогналъ князя Серебрянаго изъ Орши съ его отрядомъ, постыдно бѣжавшимъ почти безъ выстрѣла, но зато опустошившимъ огнемъ и мечемъ все пространство отъ Дубровны до Кричева. Множество мирныхъ земледѣльцевъ взято было въ плѣнъ.
Въ 1568 г. князь Романъ Сангушко, молодой, но храбрый вождь Сигизмунда-Августа, истребилъ подъ тѣми же Чашниками отрядъ Амурата и Палѣцкаго и вслѣдъ же засимъ нанесъ жестокій ударъ князю Щербатову близъ Улы. Наконецъ онъ же, почти внезапно, безъ осады, напалъ на Улу, гдѣ былъ сильный гарнизонъ, взялъ эту крѣпость, захватилъ двухъ воеводъ и 300 дѣтей боярскихъ въ плѣнъ и истребилъ въ рукопашномъ боѣ почти весь гарнизонъ.
Шереметевъ, Бутурлинъ и Сабуровъ съ сильными отрядами и 6000 татаръ посланы были противъ Сангушки. Они осадили Витебскъ и зажгли его. Воевода Пацъ сдѣлалъ вылазку, потушилъ огонь, а въ это время получено было извѣстіе, что Сангушко приближается къ Витебску. Одно имя Сангушки навело на бояръ такой ужасъ, что они ночью поспѣшили снять осаду и уйти.
Побѣды Сангушки, Паца, кн. Радзивилла заставили Іоанна согласиться на мирные переговоры. Въ 1569, въ годъ соединенія Литвы съ Польшею, миръ былъ заключенъ. Сигизмундъ-Августъ былъ послѣдній въ родѣ Ягеллоновъ, и Іоаннъ возмечталъ, что будетъ избранъ на Польско-Литовскій престолъ.
Люблинская унія 1569 г., соединившая Литву съ Польшею, во многомъ измѣнила гражданскій бытъ Бѣлоруссіи. Бѣлоруссія, какъ часть Литовскаго государства, вошла въ составъ польскихъ областей, раздѣленныхъ на воеводства.
Послѣ смерти Сигизмунда-Августа образовалась партія, желавшая возвести на престолъ Ѳедора, сына Іоанна Грознаго. Съ этою цѣлью ѣздили послы въ Москву, Воропай, Гарабурда, а еще при жизни короля, велъ объ этомъ переговоры Юрій Тышкевичъ, ѣздившій посломъ въ Москву. Главнымъ сторонникомъ Ѳедора былъ Янъ Глѣбовичъ, кастеланъ Минскій, сильнымъ же противникомъ былъ Янъ Ходкевичъ, имѣвшій большое вліяніе въ государствѣ. Но еще болѣе сильными противниками были выходцы изъ Москвы, бежавшіе отъ жестокостей Іоанна, князь Курбскій, стрѣлецкій голова Тимоѳей Тетеринъ, Марко Сарыгозинъ, Козловъ и другіе. Они распространяли извѣстія о Грозномъ и наводили ужасъ описаніемъ его тиранства. Іоанна боялись, Ѳедоръ же извѣстенъ былъ, какъ человѣкъ слабаго характера, которымъ можно будетъ заправлять по своему желанію. Но Іоаннъ не соглашался отпустить сына и самъ желалъ быть избраннымъ. Еще переговоры не были окончены, какъ Замойскій своими стараніями предупредилъ всѣхъ и на престолъ избранъ былъ Стефанъ Баторій. Понятно поэтому, что между ними не могло быть мира. Приготовляясь къ войне, Іоаннъ устроилъ укрѣпленія при озерѣ Усвятахъ и устье Улы въ Двину. Въ Полоцкомъ и Лепельскомъ уѣздахъ возвелъ сильныя крѣпости Копецъ и Соколъ, при устье Нешавы въ Дриссу. Дѣло началось переговорами о мирѣ; но до осуществленія ихъ было далеко. Баторій въ 1579 объявилъ войну Iоанну. Баторію прежде всего хотѣлось отнять Полоцкъ. Въ августѣ началась осада. 27 августа Баторій уже вошелъ въ Полоцкъ и возвратилъ его къ своимъ владѣніямъ послѣ шестилѣтняго отчужденiя. Король милостиво отнесся къ побѣжденнымъ, дозволивъ имъ или возвратиться на родину, или вступить въ его армію. И воеводы, и простые воины преисполнены были благодарности къ королю, но не приняли предложенія вступить въ его войска. Баторій даровалъ много милостей полуразрушенному городу. Особою граматою онъ обѣщалъ свое покровительство православнымъ жителямъ и оставилъ на занимаемомъ посту полоцкаго архіепископа, назначеннаго Іоанномъ.
Потомъ взяты были крѣпости Іоанновы Соколъ и Суша. Не повторяемъ подробностей о дальнѣйшихъ судьбахъ войны, какъ не касающейся Бѣлоруссіи, скажемъ только, что Іоаннъ созналъ неравенство силъ и невозможность борьбы съ Баторіемъ, и въ 1582 заключено было 10-лѣтнее перемиріе. Вся Ливонія, Полоцкъ, Велижъ остались за Баторіемъ.
Въ Полоцкѣ еще въ 1498 г. построенъ былъ монастырь Бернардиновъ. Когда Іоаннъ взялъ Полоцкъ, монастырь былъ разрушенъ. Стефанъ Баторій, при коемъ, во время похода, находилось нѣсколько іезуитовъ, по настоянію Скарги, основалъ для нихъ костелъ, коллегіумъ и училище. Іезуитамъ предоставлено было 737 дворовъ, разоренныхъ во время войны и изъ коихъ большая часть находилась въ развалинахъ. Дворы эти принадлежали къ истребленнымъ во время продолжительныхъ войнъ монастырямъ. Принадлежавшія монастырямъ имѣнія были захвачены разными лицами. Баторій учредилъ коммиссію для обнаруженія неправильныхъ захватовъ. Большая часть этихъ имѣній передана была потомъ іезуитамъ. Кромѣ того они 320 подаренныхъ имъ разрушенныхъ дворовъ уступили полоцкимъ гражданамъ, за что, взамѣнъ, получили въ собственность, на Двинѣ, противъ города, островъ и лежащую на противоположномъ берегу слободу Екиманію. Такимъ образомъ, положеніе іезуитовъ было вполнѣ обезпечено. Коллегіумъ былъ открытъ и первымъ ректоромъ назначенъ былъ знаменитый Скарга.
Основаніе Полоцкаго коллегіума, перваго въ Бѣлоруссіи, было весьма знаменательно—оно проложило путь къ дальнѣйшему распространенію іезуитовъ въ этой странѣ и будущимъ ихъ, почти невѣроятнымъ успѣхамъ въ совращеніи почти всѣхъ знаменитѣйшихъ родовъ, вельможъ и дворянъ въ католичество. А это было не легко. Въ началѣ іезуиты на каждомъ шагу встрѣчали ненависть, всякаго рода противодѣйствія въ своихъ предначертаніяхъ. Въ самомъ Полоцкѣ воевода Дорогостайскій, ревностный кальвинистъ, ненавидѣлъ іезуитовъ. Баторій покровительствовалъ іезуитамъ, но въ то же время онъ отличался вѣротерпимостыо и не допускалъ нарушеній свободы совѣсти. Обстоятельства измѣнились, когда на престолъ вступилъ Сигизмундъ III (1857). При жизни Баторія основанъ былъ, кромѣ полоцкаго, еще одинъ іезуитскій коллегіумъ, въ Радзивилловскомъ Несвижѣ, гдѣ при кн. Николаѣ Черномъ господствующимъ былъ кальвинизмъ, а послѣ его смерти, ученый Кржишковскій сдѣлалъ изъ Несвижа притонъ аріанъ. Обращенный іезуитами въ католицизмъ, сынъ Николая Чернаго, князь Николай Христофоръ, въ 1585 бывшій фарный католическій костелъ, кальвинскій сборъ и аріанскую молельню отдалъ іезуитами основалъ для нихъ коллегіумъ, подаривъ на содержаніе онаго большое имѣніе, Липскъ, съ восемью деревнями. Этимъ набожный Радзивиллъ не ограничился. Онъ основалъ еще нѣсколько другихъ монастырей и костеловъ въ Несвижѣ.
Третій коллегіумъ іезуитовъ основанъ былъ Сигизмундомъ III въ Оршѣ около 1600 г. Это былъ самый важный пунктъ, пунктъ религіозно-стратегическій. Мы видимъ, что Іезуиты имѣли уже три сильныя крѣпости на противоположныхъ рубежахъ Бѣлоруссіи, именно, въ нынѣшнихъ губерніяхъ: въ Витебской — Полоцкъ, въ Могилевской — Оршу, въ Минской — Несвижъ. Затѣмъ въ теченіе XVII столѣтія основаны были еще коллегіумы въ Пинскѣ, Витебскѣ, Минскѣ, Динабургѣ и Слуцкѣ. Независимо отъ этого, учреждались еще резиденціи и миссіи, въ каждой но нѣсколько іезуитовъ, въ Борисовѣ, въ Слонимѣ, въ Могилевѣ, въ Бобруйскѣ, въ Илукштѣ и сверхъ того миссіи во всѣхъ значительнѣйшихъ имѣніяхъ лицъ, уже совращенныхъ іезуитами въ католицизмъ. Такимъ образомъ явилось нѣсколько сотъ человѣкъ сильныхъ борцовъ, образованныхъ, умныхъ и совершенно преданныхъ идеѣ, которой они посвятили всю свою жизнь. Но по отдаленности Бѣлоруссіи, особенно Мстиславскаго и Витебскаго воеводствъ, отъ центра епархіальнаго управленія, находившагося въ Вильнѣ, іезуиты сознавали необходимость учрежденія на мѣстѣ административно-духовной власти, которая бы въ офиціальной сферѣ осуществляла ихъ планы.
Въ Обольцахъ, въ землѣ Оршанской, существовалъ римско-католическій костелъ, какъ уже мы сказали, основанный Ягайлою въ 1387 г. По стараніямъ іезуитовъ, настоятеля этого прихода наименовали архидіакономъ, предоставивъ ему духовно-административную власть въ цѣлой Бѣлоруссіи. Въ архидіаконы опредѣлялся одинъ изъ канониковъ виленскаго капитула, а потомъ, по повелѣнію папы, одинъ изъ епископовъ-суфрагановъ Виленской епархіи. Архидіаконъ, по близости оршанскаго коллегіума, руководимый іезуитами, сдѣлался естественнымъ ихъ пособникомъ и упрощалъ путь къ основанію и освященію новыхъ костеловъ, а также и дѣло совращенія въ католичество.
Не надобно думать, чтобы тогдашнее законодательство вполнѣ благопріятствовало дѣлу іезуитовъ. Напротивъ, законъ 1576 г. дозволялъ православному дворянству занимать всякаго рода высшія должности. Сигизмундъ III подтвердилъ этотъ законъ въ 1607 г. безъ всякихъ ограниченій. Законъ гарантировалъ свободное исполненіе греческихъ обрядовъ, уніатамъ же воспрещалъ приневоливать православныхъ къ принятію уніи и не допускать никакихъ насилій и притѣсненій. Въ 1618 году, согласно постановленіямъ 1607, подтверждено свободное отправленіе богослуженія по обрядамъ греческой церкви, какъ духовенству, такъ и свѣтскимъ лицамъ. Въ 1607, 1627 и 1631 всякаго рода банниціи и преслѣдованія православныхъ духовныхъ воспрещены. Въ 1623 г. всякаго рода дѣла касательно разницы исповѣданій повелѣно уничтожать.
Имѣнія греческихъ владыкъ, монастырей и церквей, также какъ и костеловъ и католическихъ монастырей, не должны были подлежать алiенатѣ, т. е. переходу въ другія руки. Постановленія прежнихъ конституцій о томъ, что архіереи и архимандриты могутъ быть назначаемы только изъ дворянскаго сословія, а равно, что церковныя имѣнія не могутъ быть продаваемы безъ королевскаго соизволенія, оставались неотмѣненными и сохраняли свою силу и въ царствованіе Сигизмунда III.
Изъ этого мы видимъ, что законъ вообще ограждалъ свободу совѣсти и что іезуиты не могли опереться на законъ при своей неутомимой дѣятельности. Конечно, каждый законъ всегда и вездѣ могъ быть обойденъ; милости королевскія, при раздачѣ староствъ и должностей, могли миновать кальвинистовъ и православныхъ, что вполнѣ согласовалось съ грознымъ посланіемъ Сигизмунда III послѣ брестской уніи 1596 г., коимъ противники уніи признавались мятежниками: не менѣе того нельзя не признать за іезуитами большаго умѣнья и такта въ дѣлѣ совращенія какъ изъ православія, такъ и кальвинизма. Какъ же велики были успѣхи іезуитовъ, видно уже изъ книги Плачъ восточной церкви, 1610 г., Мелетія Смотрицкаго, который сѣтуетъ на совращеніе изъ православія многихъ родовъ, въ томъ числѣ большей части бѣлорусскихъ, какъ напр. князей Олельковичей-Слуцкихъ, Соломерецкихъ, Головчинскихъ, Масальскихъ, Горскихъ, Соколинскихъ, Лукомскихъ, Пузыновъ, Сапѣговъ, а равно бояръ и вельможъ Ходкевичей, Глѣбовичей, Тышкевичей, Кишковъ, Войиовъ, Воловичей, Деспотовъ-Зеновнчей, Корсаковъ и мн. др.
Раньше другихъ принялъ католичество князь Юрій Юрьевичъ Олельковичъ - Слуцкій, женившійся на дочери Станислава Генчинскаго, воеводы Краковскаго, Екатеринѣ. Знаменитый Левъ Сапѣга еще въ юности изъ православiя перешелъ въ кальвинизмъ, а теперь былъ уже католикомъ и основателемъ 70 костеловъ, изъ коихъ большая часть въ Бѣлоруссіи. Важнымъ пріобрѣтеніемъ также было совращеніе Ивана Глѣбовича, воеводы трокскаго (бѣлорусса), Петра Веселовскаго, Тышкевичей и многихъ другихъ.
Главная задача іезуитовъ состояла въ томъ, чтобы обратить въ католицизмъ все дворянское сословіе. На мѣщанъ и крестьянъ они не обращали вниманія. По тогдашнимъ понятіямъ политическая сторона не требовала этого; но въ догматическомъ отношеніи важно было только то, чтобы народъ греческой вѣры признавалъ папу главою церкви. Съ этою цѣлію и придумана была унiя, какъ переходное состояніе. Іезуиты много согрѣшили передъ Польшей. Ежели бы они постарались обращать народъ хотя постепенно прямо въ латинство, то, въ теченіе двухъ слишкомъ столѣтій, они всю Бѣлоруссію сдѣлали бы польскою. Унія же принималась народомъ безсознательно, по приказанію владѣльцевъ. Обрядность, языкъ оставались прежніе и народъ не замѣчалъ даже или не понималъ основной перемѣны, именно въ признаніи главенства папы. Православное духовенство въ то время было такъ грубо и необразованно, что не могло вліять благотворно на сельское сословіе, не могло соперничать съ іезуитами и по отношенiю къ высшимъ сословіямъ.
Мы не станемъ разсказывать исторіи уніи. Она хорошо извѣстна. Она легко привилась по деревнямъ и селамъ, какъ мы сказали, почти безсознательно. Но дѣятели по введенію уніи и конечно сами руководители уніатскихъ владыкъ, іезуиты, не надѣялись встрѣтить такого сильнаго отпора въ городахъ, особенно въ Полоцкѣ, Минскѣ, Могилевѣ, Витебскѣ, вызвавшаго даже кровавыя столкновенія и потомъ возстаніе въ Витебскѣ противъ архіепископа Кунцевича, окончившееся его убіеніемъ.
По вызову гетмана Петра Конашевича Сагайдачнаго, въ 1620 пріѣхалъ въ Кіевъ іерусалимскій патріархъ Ѳеофанъ. Онъ поставилъ митрополитомъ Іова Борецкаго, а Мелетія Смотрицкаго назначилъ архіепископомъ полоцкимъ. Смотрицкій, какъ ученый, какъ ревнитель православія, былъ уже извѣстенъ, пользовался большимъ довѣріемъ и уваженіемъ у православныхъ. Прежде онъ жилъ въ Минскѣ и здѣсь боролся всѣми силами противъ уніи и былъ руководителемъ народа. Когда онъ пріѣхалъ въ Полоцкъ, уже какъ архіепископъ, понятно, къ нему обратились всѣ православные, какъ къ своему защитнику и покровителю. Кунцевичъ находился временно въ Варшавѣ, и Смотрицкій безпрепятственно посѣтилъ главные города своей епархіи, Витебскъ, Оршу, Могилевъ, Мстиславль и другіе, вездѣ возбуждая народъ крѣпко держаться своей вѣры. Когда (12 ноября 1623 г.) Кунцевичъ былъ убитъ въ Витебскѣ, сильное подозрѣніе въ подговорѣ къ возстанію и убійству Кунцевича пало на Смотрицкаго. Онъ принужденъ былъ бѣжать и нашелъ убѣжице въ Константинополѣ у патріарха Кирилла Лукариса, котораго онъ зналъ еще въ юности. Проживъ здѣсь четыре года, онъ возвратился на родину и, къ удивленно всѣхъ, принялъ унію. Въ 1629 г. участвовалъ въ уніатскомъ соборѣ во Львовѣ и здѣсь заявилъ себя сильнѣйшимъ поборникомъ уніи. Его примѣръ, его громкая извѣстность какъ ученаго, его краснорѣчіе, понятно, много помогли дѣлу уніи. Смотрицкій умеръ въ 1633 году въ званіи архіепископа прополитанскаго, коимъ былъ пожалованъ папою Урбаномъ VIII, и архимандрита Дерманьскаго монастыря, одного изъ богатѣйшихъ въ то время.
Съ переходомъ большинства знаменитѣйшихъ вельможъ въ Бѣлоруссіи прямо въ католичество, со смертію, или еще прежде, съ отреченіемъ отъ православія главнаго борца, Смотрицкаго, дѣло уніи не встрѣчало уже препятствій къ распространенію по всему краю.
Замѣчательно то, что унія весьма мало коснулась такъ называемаго Пинско-мозырскаго полѣсья, древней Туровской области, какъ будто не проходимыя болота, лѣса и трущобы воспрепятствовали ея распространенiю. Близъ Брагина обращенъ былъ православный Селецкій монастырь въ базиліанскій — но успѣхи его были не велики. Не было даже прихода уніатскаго. То же самое было въ Давидъ - городкѣ, Туровѣ, Любчѣ, Лоевѣ и нѣкоторыхъ другихъ мѣстахъ.
Но Пинско-мозырьское полесье составляло только исключенiе. По всему остальному пространству Бѣлоруссіи раскинулась сѣть католическихъ и уніатскихъ (базиліанскихъ) монастырей, великолѣпныхъ костеловъ и многія сотни католическаго бѣлаго и монашествующаго духовенства. При большинствѣ монастырей заведены были второстепенныя училища, высшими же считались іезуитскіе коллегіумы въ Полоцкѣ, въ Оршѣ, въ Витебскѣ, въ Динабургѣ и въ другихъ городахъ. Іезуиты стояли въ авангардѣ; бернардины, доминиканцы, кармелиты и др. были пособниками въ общемъ дѣлѣ. Базиліане играли важную роль — они предались всецѣло воспитанію юношества; въ ихъ школы поступали не одни дворянскія, но мѣщанскія и купеческія дѣти. Базиліане были очень образованны и, въ отношеніи къ уніатамъ, играли такую же роль, какъ іезуиты въ отношеніи католиковъ. Духовенство уніатское, бѣлое, было бѣдно, грубо, необразованно. На него мало обращали даже вниманія — оно вѣдь служило только народу. Архіепископы и архіереи уніатскіе, большею частью изъ базиліанъ, или даже католиковъ, владѣли большими имѣніями и, когда основная идея уніи была осуществлена, немногіе думали и заботились о своихъ паствахъ. Въ духовныхъ и монастырскихъ имѣніяхъ весьма часты были примѣры перехода въ католичество и изъ народа. Монастыри, надобно имъ отдать справедливость, служили пріютами для сиротъ и вообще бѣдныхъ. Ихъ учили, одѣвали, кормили, и изъ нихъ многіе выходили потомъ въ люди. Вотъ почему, когда первая буря миновала, когда страсти поулеглись, когда не стало такихъ борцовъ какъ Смотрицкій, Зизаній и др., католическіе монастыри пользовались уваженіемъ народа. Православіе, конечно въ меньшинствѣ, держалось еще въ большихъ городахъ. Сохранились и братства у православныхъ, но были братства также у католиковъ и у уніатовъ. Братства послѣдннхъ тоже много содѣйствовали къ утвержденію какъ латинства, такъ и уніатства въ странѣ.
Владиславъ IV утвердилъ даже для православныхъ особаго епископа, Іосифа Бобрикевича, коего каѳедра была въ Могилевѣ. Но для него борьба была немыслима. Дѣло уже было совершено.
Отношенія уніатскаго духовенства къ католическому всегда были натянуты, принужденны и не разъ обнаруживали скрываемое злорадство. Уніатское духовенство, какъ по своей бѣдности, такъ еще болѣе по необразованности, было въ пренебреженiи. Сами базиліане, пользовавшіеся большимъ почетомъ, свысока и даже презрительно смотрѣли на сельское уніатское духовенство. Наконецъ владыки уніатовъ никогда не могли забыть, что ихъ лишали сенаторскаго кресла, хотя это было имъ торжественно обѣщано Сигизмундомъ III.
Иначе подѣйствовала унія на южныя области, особенно въ царствованіе Іоанна Казиміра. Она вызвала тамъ продолжительныя смуты, имѣвшія гибельныя для Польши послѣдствія. Когда возсталъ Хмельницкій и вожди его Небаба, Напаличъ и Хвесько вступили съ 20,000 войска въ предѣлы Бѣлоруссіи, чтобы взволновать ее, то Гомель, Лоевъ, Брагинъ добровольно отворили имъ свои ворота. Потомъ, когда в. гетманъ Радзивиллъ разбилъ ихъ на берегахъ Припети, жители Пинска пріютили у себя миогихъ казаковъ и отказались выдать ихъ. За это Пинскъ былъ взятъ, разграбленъ и большая часть жителей погибла (1648). Затѣмъ произошли народныя волненія въ Слуцкѣ, Быховѣ, Могилевѣ, Рѣчицѣ, Мозырѣ, Бобруйскѣ. Но казаки не имѣли успѣха и бѣлорусскія возстанія были усмирены, а города съ окрестностями страшно разорены. Особенно пострадали Рѣчица, Мозырь и Бобруйскъ. Жители послѣдняго, получивъ отъ великаго гетмана обѣщаніе всеобщей амнистіи, рѣшились на выдачу казаковъ и зачинщиковъ возстанія — но послѣдніе сами подожгли свои жилища и всѣ до единаго погибли въ пламени.
Въ 1654 войска Алексѣя Михайловича вступили въ Бѣлоруссію. Взяли Витебскъ, Полоцкъ, Быховъ, Оршу, Шкловъ, Могилевъ, Гомель, Мстиславль, Мозырь, Рѣчицу, Невель. Князь Трубецкой, командовавшій подъ Мстиславлемъ, истребилъ почти всѣхъ жителей, такъ что долго послѣ того уцѣлѣвшихъ жителей Мстиславля называли недосѣками. Вел. гетманъ Радзивиллъ разбилъ Черкасскаго подъ Шкловомъ, но кн. Трубецкой нанесъ ему страшное пораженіе подъ Рогачевомъ. Въ томъ же году Радзивиллъ былъ опять разбитъ на берегахъ Березины, и тогда Минскъ, Пинскъ, Витебскъ и другіе города достались побѣдителю почти безъ боя. Потомъ, подъ конецъ года, князь Черкасскій нанесъ пораженіе королевскимъ войскамъ при Чериковѣ, въ іюнѣ же 1655 года гетманъ Михаилъ Пацъ встрѣтился съ Черкасскимъ въ Могилевѣ. Произошла ожесточенная битва, продолжавшаяся цѣлый день; побѣда клонилась на сторону Черкасскаго, располагавшаго большими силами; но на слѣдующее утро выступили на валы жители Могилева съ городскими пушками, убили самого Черкасскаго и прогнали его войско.
Въ 1659 гетманъ Чарнецкій разбилъ сильную рать Хованскаго подъ Полоцкомъ и положилъ на мѣстѣ 15,000. Успѣхи оружія Чарнецкаго и другихъ вождей Іоанна Казиміра, наконецъ грабежи московскхъ войскъ, заставили возстать жителей Могилева. Въ 1662 г., 1 февраля, колокольный звонъ былъ сигналомъ для общаго возстанія, и весь московскій гарнизонъ былъ вырѣзанъ. Преданіе говоритъ, что спасся только одинъ человѣкъ. Въ слѣдующемъ году гетманъ Сапѣга разбилъ московское войско, осаждавшее Быховъ и Шкловъ.
Это были послѣдніе выдающіеся факты этой продолжительной и злосчастной войны, окончательно раззорившей несчастную Бѣлоруссію. Обѣ воюющія стороны сознали наконецъ необходимость мира. Переговоры тянулись долго, наконецъ, 30 января 1667 года, заключено было перемиріе на тринадцать лѣтъ и шесть мѣсяцевъ въ Андрусовѣ, между Краснымъ и Мстиславлемъ. Вся Бѣлоруссія, а также Инфлянты, признанные уже собственностью Польши, но Оливскому договору 1660 года, остались за Польшею. Смоленскъ присоединенъ къ Россіи. Въ 1678 возобновлено было перемиріе еще на 13 лѣтъ. Велижъ и Себѣжъ, захваченные уже послѣ Андрусовскаго мира, также были возвращены Польшѣ.
Недолго отдыхала Бѣлоруссія. Война Карла XII съ Петромъ Великимъ, хотя отчасти, коснулась и ея. Спѣша въ Малороссію, Карлъ XII переправилъ свои войска чрезъ Березину при Головчинѣ и черезъ Днѣпръ при Могилевѣ. Петръ В. тревожилъ армію Карла XII, имѣлъ небольшія стычки, какъ, напр., при Добромъ, 28 августа 1708 г., и чтобы лишить непріятельское войско провіанта, жегъ окрестные города и села, такъ что Карлъ встрѣчалъ на пути однѣ развалины. 28 сентября 1708 произошла кровавая битва при деревнѣ Лѣсной, недалеко отъ Пропойска, въ Быховскомъ уѣздѣ, и Шведы были на голову разбиты.
То, къ чему стремились Василіи и Іоанны, Алексѣй Михайловичъ, Ѳедоръ Алексѣевичъ, Петръ I , за что пролито такъ много крови и несчастная Бѣлоруссія почти около двухъ столѣтій была постояннымъ театромъ военныхъ дѣйствій, совершилось при Екатеринѣ II. Борьба, начавшаяся еще въ XI ст. между сѣверо-западною и юго-западною Русью, окончилась присоединеніемъ обѣихъ половинъ къ Восточной Руси.
По первому раздѣлу Польши 25 іюля 1775 г. Бѣлоруссія, или земли лежащія между Западною Двиною, Днѣпромъ и Друтью, а также Литовская Лифляндія, или Инфлянты присоединены къ Россіи, а именно, воеводства: Полоцкое, Витебское, Мстиславльское и Инфлянтское.
По второму же раздѣлу Польши 27 марта 1793 г. отошли къ Россіи воеводства Минское и Новогрудское, изъ коихъ, а также части Брестскаго воеводства (Пинскій уѣздъ) 3 мая 1795 г. образована Минская губернія.
Въ 1772 г. октября 23 Бѣлоруссія, присоединенная по 1 раздѣлу, раздѣлена на двѣ губерніи: Псковскую и Могилевскую. Воеводства Полоцкое и Витебское, переименованныя въ провинціи и, Инфлянтское, переименованное въ Двинскую провинцію, присоединены къ Псковской губерніи; къ Могилевской губерніи отнесены земли Мстиславльская, Оршанская, Рогачевская и Могилевская. Первымъ генералъ-губернаторомъ назначенъ былъ графъ Захарій Григорьевичъ Чернышевъ. Потомъ въ 1777, 22 марта, губерніи преобразованы въ Могилевскую и Полоцкую. Наконецъ 27 февраля 1802, вмѣсто Полоцкой, учреждена Витебская губернія.
Въ отношеніи духовнаго управленія, православное духовенство состояло изъ двухъ епархій: Могилевской и Псковской, потомъ Полоцкой и наконецъ Витебской. Бѣлорусскимъ архіереемъ былъ извѣстный Георгій Конискій. Полоцкимъ уніатскимъ епископомъ оставался Ясонъ Смогоржевскій. Послѣдній вскорѣ назначенъ былъ уніатскимъ митрополитомъ и переселился въ Варшаву. Спустя нѣкоторое время, уніатскимъ епископомъ въ Полоцкѣ Екатерина II назначила весьма достойнаго пастыря, Ираклія Лисовскаго, съ наименованіемъ его архіепископомъ бѣлорусскимъ, совершенно независимымъ отъ Смогоржевскаго. Католической епархіи не было въ Бѣлоруссіи; она, какъ мы уже знаемъ, входила въ составъ Виленской епархіи. Поэтому Екатерина II, 22 ноября 1773, учредила Бѣлорусскую католическую епархію, и первымъ епископомъ назначенъ былъ, съ утвержденія папы, Станиславъ Богушъ Сестрженцевичъ, съ резиденціею въ Могилевѣ. Въ январѣ 1782 года Сестрженцевичъ возведенъ былъ въ санъ могилевскаго архіепископа. Наконецъ Минской епархіи тоже не было. Она учреждена Екатериною II, въ 1798 году. Первымъ епископомъ назначенъ былъ Яковъ Дедерко, рукоположенный, по повелѣнію папы, нунціемъ графомъ Литтою 28 апрѣля 1798. Епархія его составилась изъ части Виленской епархіи и части Брестъ-Луцкой, къ которой принадлежалъ Пинскій уѣздъ.
Въ Бѣлоруссіи было много старостинскихъ имѣній. Екатерина II значительное число изъ нихъ раздала русскимъ сановникамъ, какъ напр. Потемкину, Чернышеву, Румянцеву, Зубову, Зоричу и мн. др. Какъ въ XVI и XVII столѣтіи іезуиты употребляли усилія, чтобы посредствомъ смѣшанныхъ браковъ бѣлорусскихъ вельможъ съ коренными польками, содѣйствовать ополяченію страны, такъ точно теперь Екатерина II, въ видахъ обрусѣнія края, покровительствовала брачнымъ союзамъ русскихъ вельможъ съ польками и поляковъ съ русскими. Примѣрами такихъ союзовъ могутъ служить кн. Четвертынскіе, гр. Браницкіе, Потоцкіе, Вельгорскіе, Соллогубы и др.
По свѣдѣніямъ 1774 года, православныхъ монастырей и церквей въ Бѣлоруссіи, присоединенной по первому раздѣлу, было 50; уніатскихъ монастырей (базиліановъ) 21, приходскихъ церквей 500; римско-католическихъ монастырей 24 и приходскихъ костеловъ 21, съ 6 благочинными (деканами). Число іезуитовъ простиралось въ то время до 200. У нихъ было шесть коллегій: въ Полоцкѣ, Оршѣ, Витебскѣ, Мстиславлѣ, Могилевѣ и Динабургѣ и, кромѣ того, много миссій и резиденцій. Извѣстно, что папа Климентъ XIV, изданнымъ имъ бреве 21 іюля 1773, уничтожилъ орденъ іезуитовъ. Бѣлорусскіе іезуиты, пользовавшіеся покровительствомъ Екатерины II, не послушались папскаго бреве и остались по прежнему іезуитами и въ Бѣлоруссіи.
В отечественную войну 1812 года, особенно во время бѣгства Французовъ, Бѣлоруссія была свидѣтельницею и участницею многихъ трагическихъ явленій. Бѣдствія полчищъ Наполеона достигли здѣсь крайнихъ предѣловъ. Но и разореніе края достигло тоже крайнихъ предѣловъ. Война 1812 года напомнила Бѣлоруссіи страшные, опустошительные годы временъ Іоанна Казимира, и долго, долго она не могла оправиться послѣ пережитыхъ невзгодъ, неистовствъ Французовъ, грабежей и всевозможныхъ насилій. Замѣчательно еще то, что по географическому положенію, во время войны съ Наполеономъ наиболѣе пострадали тѣ самыя мѣстности, которыя такъ много претерпѣли во время войны съ Алексѣемъ Михайловичемъ. Французы съумѣли быть столь же дикими, кровожадными, такими же грабителями, какъ и полчища Трубецкаго и нѣкоторыхъ другихъ вождей временъ Алексѣя Михайловича, или даже Петра Великаго, когда на значительныхъ пространствахъ сожигались до тла деревни, хлѣбъ, скотъ, все жилое и все съѣстное, лишь бы не досталось непріятелю. Непріятелю точно ничего не оставалось, но и тысячи несчастныхъ жителей оставались безъ пищи, безъ пріюта и безъ всякихъ средствъ къ жизни.
6 іюля 1812 г. Французы, подъ начальствомъ барона Кольберта, заняли Оршу и захватили большіе запасы, которыхъ русскіе не успѣли истребить. 8 іюля маршалъ Даву занялъ Могилевъ и тоже захватилъ значительные хлѣбные магазины. Графъ Толстой, второпяхъ оставляя Могилевъ, хотя и выѣхалъ изъ него послѣднимъ, неуспѣлъ выпроводить даже своего малолѣтняго сына, находившагося у священника подъ чужимъ именемъ. 10 іюля, въ десяти верстахъ отъ Могилева, между деревнями Солтановкою и Фатавою произошло сраженіе. Генералы Раевскій и Паскевичъ принуждены были отступить къ мѣстечку Дашкову. Не менѣе того, по реляціямъ Французовъ, пало до 4000. 30 іюля Французы двинулись къ Смоленску, а въ Могилевъ вступилъ отдѣлъ корпуса князя Іосифа Понятовскаго. Генералъ Домбровскій охранялъ Могилевъ, Минскъ и сообщеніе между ними. Шкловъ былъ тоже занятъ Французами, и отсюда поддерживалось постоянное сообщеніе съ Оршею и Могилевомъ.
11 іюля вице-король Евгеній Богарне занялъ мѣстечко Бѣшенковичи на лѣвомъ берегу Двины. 12-го же прибылъ и самъ Наполеонъ съ Мюратомъ. Отсюда Наполеонъ отправился къ мѣстечку Островну, куда двинулись силы Мюрата, а принцъ Евгеній направился къ Витебску.
14 іюля занятъ былъ Полоцкъ маршаломъ Удино, а когда онъ былъ раненъ въ сраженіи, его мѣсто занялъ маршалъ Сенъ-Сиръ. Полоцкіе іезуиты въ продолженіе четырехъ мѣсяцевъ продовольствовали весь штабъ Удино, а потомъ Сенъ -Сира.
Передъ вступленіемъ Французовъ въ Витебскъ, произошла стычка на правомъ берегу Лучесы; Французы много потеряли: два генерала умерли отъ ранъ, убито 100 офицеровъ; не менѣе того фельдмаршалъ Барклай де Толли со всѣми войсками отступилъ къ Смоленску, мѣстныя власти, духовенство, купцы бѣжали въ Невель, а на слѣдующій день, 16 іюля, Французы вступили въ городъ. Въ этотъ же день торжественно въѣхалъ въ городъ Наполеонъ, окруженный маршалами и блестящею свитою. Сегюръ разсказываетъ, что вскорѣ по прибытіи въ Витебскъ Наполеонъ сказалъ: «Я здѣсь остановлюсь, ознакомлюсь съ мѣстностью, соединю корпуса моей арміи, дамъ ей отдохнуть и устрою Польшу.» Эта послѣдняя фраза разошлась по всему краю, ее повторяли во всѣхъ слояхъ общества, она сулила возстановленіе Польши въ древнихъ границахъ. Наполеону вѣрили, и все дворянство спѣшило жертвовать ему всѣмъ. Такъ понята была фраза «устрою Польшу», и не подлежитъ сомнѣнію, что Наполеонъ, произнося ее, имѣлъ въ виду эксплоатацію Польши, т. е. — изъ населявшихъ Бѣлоруссію Поляковъ извлечь наиболѣе пользы, сдѣлать изъ нихъ слѣпыхъ исполнителей своей воли. Такъ онъ и сдѣлалъ. Дворянство всецѣло предалось ему. — Не только дворяне, но и всѣ вообще жители Витебска и другихъ городовъ обязаны были принять присягу на вѣрноподданство императору Французовъ. Исполнившій присягу получалъ цвѣтную кокарду, которую обязанъ былъ носить на рукавѣ. У кого не было такой кокарды, тотъ подвергался всяческимъ оскорбленіямъ и побоямъ отъ солдатъ.
Наполеонъ 16 дней пробылъ въ Витебскѣ. Онъ оставилъ Витебскъ, укрѣпленный баррикадами, построенными по его же указаніямъ. Ихъ ставили поперекъ улицъ изъ высокаго остроконечнаго частокола, съ насыпнымъ землянымъ валомъ впереди. Даже храмы обращены были въ крѣпостцы: изъ окошекъ подѣлали амбразуры и въ нихъ ставили орудія.
Въ это самое время вице-король Евгеній находился въ Суражѣ, гдѣ была главная квартира его корпуса, занявшаго Велижъ, Порѣчье, Усвятъ и др.
Наполеонъ еще былъ въ Витебскѣ, какъ уже въ армій чувствовался недостатокъ въ нродовольствіи, слышался ропотъ, дисциплина была поколеблена, грабежи, поруганія храмовъ, всякаго рода насилія оставались безнаказанными. Мародеры и фуражиры разъѣзжали по деревнямъ, усадьбамъ и господскимъ домамъ. Кто былъ лично извѣстенъ высишмъ вождямъ или самому Наполеону, тотъ получалъ охранный листъ и залогъизъ нѣсколькихъ солдатъ. Но при отступленіи и охранные листы не помогали.
Мародеры и фуражиры забирали все съѣстное, вино, деньги. Они не довольствовались тѣмъ, что имъ предлагали сами хозяева, но производили формальные обыски, разбивали сундуки, комоды, шкафы, распарывали тюфяки, подушки, поднимали полы, ломали стѣны, если по звуку догадывались, что тамъ могло быть что нибудь замуровано, потомъ нападали на амбары, кладовыя, погреба и забирали все, что только попадалось подъ руку, забирали лошадей, скотъ, даже и птицъ.
Безпрестанные переходы войскъ, непомѣрныя требованія, своеволіе квартирующихъ солдатъ, грабежи мародеровъ довели до послѣдней крайности жителей. Фактъ, подтверждаемый очевидцами, что много было случаевъ, когда полдеревни вымирало съ голоду. Очевидцы разсказываютъ слѣдующій не лишенный значенія анекдотъ. Какой-то польскій генералъ, квартировавшій въ Могилевѣ, проходя мимо огорода, замѣтилъ старуху, которая, согнувшись, тщательно чего-то искала. Генералъ спросилъ ее, чего она тамъ ищетъ? — Та отвѣчала, что ищетъ, неосталось ли хоть чего нибудь изъ овощей послѣ грабежа Французовъ. Тогда генералъ спросилъ, помнитъ ли она такое тяжелое время для жителей? — А какъ же, отвѣчала старуха, помню, было такое время, когда налетѣвшая саранча все истребила, да тогда наступили морозы и саранча погибла.
Всѣ упомянутыя нами мѣстности до самой осени были заняты Французами. Во время отступленія Полоцкъ былъ первый отнятъ графомъ Витгенштейномъ. 6 октября началось страшное, памятное въ лѣтописяхъ сраженіе. Въ три часа ночи съ 7 на 8 октября двѣнадцатая дружина С.-Петербургскаго ополченія, подъ начальствомъ полковника Николева, первая ворвалась въ Полоцкъ; за нею другія войска. Улицы были завалены трупами, дома горѣли, и среди всего этого начался ужаснѣйшій рукопашный бой. 8 октября Полоцкъ былъ совершенно очищенъ отъ Французовъ, а 9 числа въ церкви св. Софіи уже служили благодарственный молебенъ. Полоцкъ былъ въ развалинахъ. Нужда была такъ велика, что, какъ передаютъ современники, во время занятія Полоцка Французами, однихъ Евреевъ умерло болѣе двухъ тысячъ почти съ голоду.
Рано утромъ, 26 октября, отрядъ гр. Витгенштейна приблизился къ Витебску. Французы сняли верхній помостъ на мосту на Двинѣ и подожгли перекладины. Тогда охотники - ополченцы бросились подъ перекрестнымъ огнемъ на мостъ, потушили огонь, пробѣжали по перекладинамъ, отняли орудія, проникли въ городъ и здѣсь начали кровавый бой. Сопротивленіе было непродолжительно. Французы бѣжали. Губернаторъ Витебска генералъ Паже и комендантъ Ш еаре взяты въ плѣнъ. Провіантскій магазинъ съ большимъ количествомъ провіанта и фуража достался побѣдителямъ. Бѣшенковичи отняты 20 октября такъ же отрядомъ гр. Витгенштейна, поспѣшившимъ изъ Чашникъ, взятыхъ наканунѣ княземъ Яшвилемъ. Гр. Витгенштейнъ укрѣпился въ Чашникахъ и оставался здѣсь до 10 ноября.
Въ ноябрѣ, послѣ сраженія подъ Краснымъ, Ляды, Дубровна, Толочинъ играли видную роль. Въ Лядахъ была главная квартира Наполеона. Когда Мортье былъ отброшенъ за Ляды, Наполеонъ очутился между нимъ и непріятелемъ. Въ Дубровнѣ, Оршѣ и Толочинѣ были главные провіантскіе магазины Французовъ. Наполеонъ изъ Лядъ отправился въ Дубровну, имѣніе князя Любомирскаго. Отсюда въ Теолинъ, имѣніе графа Феликса Струтынскаго, предсѣдателя І-го Департамента въ Могилевѣ (т. е. Гражданской Палаты), а въ то время подпрефекта Наполеона. По выступленіи изъ Дубровны, въ трескучій морозъ, по глубокому снѣгу, Наполеонъ нѣкоторое время шелъ пѣшкомъ, опираясь на палку, окруженный остатками старой гвардіи, и говорилъ имъ рѣчь, стараясь внушить, что среди всеобщей неурядицы въ арміи отъ нихъ зависитъ ея спасеніе.
7 ноября Наполеонъ прибылъ въ Оршу. Между тѣмъ и графъ Платовъ съ своими козаками приблизился къ Оршѣ. Тогда Наполеонъ сжегъ нѣкоторыя свои бумаги и 60 понтоновъ со всѣми къ нимъ принадлежностями и отправился въ Толочинъ, гдѣ у него происходили совѣщанія съ генераломъ Додомъ, знавшимъ теченіе Березины и совѣтовавшимъ идти на Лепель, Глубокое, къ Вильнѣ, ибо Борисовъ, по полученнымъ свѣдѣніямъ, былъ уже занять Русскими.
Въ то время, когда происходили эти совѣщ анія, русскія войска постоянно изгоняли Французовъ изъ занимаемыхъ ими городовъ. Такъ, 12 ноября, генералъ-адъютантъ графъ Ожаровскій успѣлъ захватить Могилевъ, гдѣ Французы собирались уже поджечь городъ. Ожаровскій нашелъ значительный магазинъ съ 34,000 кулей. Въ то же время генералъ баронъ Винценгероде занялъ Суражъ. Французы, уходя, затопили въ Двинѣ шесть пушекъ, но жители успѣли ихъ вытащить. Когда Наполеонъ оставилъ Толочинъ и 12 ноября прибылъ въ Борисовъ, узнавъ, что Удино успѣлъ занять этотъ городъ, генералъ Карповъ того же числа занялъ Толочинъ, захвативъ 600 человѣкъ плѣнныхъ.
Поляки въ Бѣлоруссіи, увлеченные примѣромъ царства Польскаго и Литвы, увѣровавшіе въ геній и могущество Наполеона, послѣ взятія Полоцка и другихъ городовъ, когда увидѣли, что этотъ геній побѣжденъ, что всѣ ихъ надежды рушились, боясь наказанія, рѣшились спасаться бѣгствомъ, или слѣдовать за остатками разбитой арміи. Тогда Кутузовъ 9 ноября, въ мѣстечкѣ Ланникахъ, издалъ слѣдующій приказъ по войскамъ:
«Вступая съ арміею въ Бѣлоруссію, въ тотъ край, гдѣ, при нашествіи непріятеля, нѣкоторые изъ неблагонамѣренныхъ, пользуясь бывшими замѣшательствами, старались разными лживыми увѣреніями ввести въ заблужденіе мирныхъ поселянъ и отклонить ихъ отъ священныхъ и присягою запечатлѣнныхъ обязанностей законному ихъ Государю, я нахожу нужнымъ всѣмъ арміямъ, мною предводительствуемымъ, строжайше воспретить всякій духъ мщенія и нареканія въ чемъ либо жителямъ бѣлорусскимъ, тѣмъ паче причиненія имъ обидъ и притѣсненій. Напротивъ, да встрѣтятъ они отъ насъ, яко соотчичи и подданные всемилостивѣйшаго Государя нашего, братьевъ, защитниковъ отъ общаго врага и утѣшителей во всемъ томъ, что они потеряли въ краткую бытность подъ игомъ чуждой и насильственной власти, и съ пришествіемъ нашимъ да водворится между ними тишина и спокойствіе!»
«Обывателямъ же бѣлорусскимъ объявляется — отнюдь не дѣлать непріятелю никакихъ пособій ни прямымъ, ни постороннимъ образомъ, не способствовать ему извѣстіями, и кто отъ сего времени въ противность сему поступитъ, сужденъ будетъ и казнь получитъ по военнымъ законамъ. Добрымъ же поведеніемъ и послушаніемъ сему приказу моему могутъ загладить и тѣ впечатлѣнія, которыя нѣкоторые изъ нихъ поступками своими о себѣ подали.» (Отеч. война 1812 г. А. И. Попова, Рус. Стар. 1877).
Приказъ этотъ объявленъ былъ не только по войскамъ, но и всѣмъ жителямъ Бѣлоруссіи. Императоръ Александръ собственноручнымъ письмомъ отъ 19 ноября благодарилъ фельдмаршала за этотъ приказъ. Этотъ приказъ имѣлъ громадное значеніе для края и отвратилъ много печальныхъ послѣдствій, а за тѣмъ манифестъ 12 декабря 1812 г. въ Вильнѣ, изрекшій забвенiе прошлаго, всеобщее прощеніе, возвратилъ на родину всѣхъ удалившихся, пріостановилъ дальнѣйшее слѣдованіе нѣкоторыхъ за погибавшего арміею, главное же — предотвратилъ эмиграцію, всегда и вездѣ столь пагубную для государства.
4 ноября гр. Ламбертъ занялъ Минскъ, истребивъ защищавшій этотъ городъ отрядъ Козецкаго, состоявшій изъ 5000 человѣкъ, изъ коихъ 4 тысячи съ 63 офицерами взято въ плѣнъ. Въ Минскѣ нашли большіе запасы продовольствія. Еще прежде графъ Ламбертъ занялъ Несвижъ и Ново-Свержень, а отрядъ О’Рурка взялъ Миръ. Во всѣхъ этихъ мѣстахъ находились отряды, посланные губернаторомъ Минска, по назначенію Наполеона, Брониковскимъ. Несвижъ принадлежалъ князю Доминику Радзивиллу, который, на свой счетъ, поставилъ цѣлый полкъ Наполеону. Полкъ этотъ почти весь былъ истребленъ. Адмиралъ Чичаговъ доносилъ Императору, что уцѣлѣвш и хъ воиновъ князь Радзивиллъ отправилъ въ Несвижъ, съ обозомъ изъ пятидесяти возовъ съ награбленною въ Москвѣ добычею. Обозъ этотъ попалъ въ руки Русскихъ. Адмиралъ Чичаговъ присовокупляетъ въ своемъ донесеніи, «что князь Радзивиллъ позволилъ себѣ по этому случаю оскорбительные для русскихъ войскъ намеки. За это, пишетъ Чичаговъ, я позволилъ порыться въ подвалахъ его дома. Тамъ нашли сокровища: жемчугъ, брилліанты и т. д. Я увезъ все, что могъ; это будетъ сложено въ Бобруйскѣ или другомъ мѣстѣ, и Вы изволите рѣшить, что съ этимъ дѣлать. Я не видалъ, но говорятъ, есть вещи достойныя музеевъ. Все оцѣниваютъ болѣе, нежели на милліонъ рублей». (Поповъ).
Сокровища, накопленныя Радзивиллами въ Несвижѣ цѣлыми столѣтіями, цѣнились не на одинъ милліонъ рублей. Тамъ были предметы искусствъ, древности, достопамятности. Любопытно, куда все это дѣвалось? Но адмиралъ Чичаговъ не упоминаетъ, что при этомъ даже фамильный склепъ Радзивилловъ не былъ пощаженъ, кости выброшены изъ гробницъ и многія гробницы разрушены.
Очевидцы, сами же французскіе писатели, рисуютъ страшную картину ужасовъ,какую представляло отступленіе великой арміи. Вся дорога отъ Краснаго до Орши, и отъ Орши до Бои рисова, покрыта была изломанными повозками, зарядными ящиками, брошенными орудіями и ружьями, мертвыми лошадьми, убитыми или умершими отъ голода и ранъ и замерзшими непріятелями. Въ мѣстахъ, гдѣ происходили сраженія, среди труповъ, много было раненыхъ умирающихъ, вокругъ которыхъ бродили толпами или порознь оборванные, обросшіе бородами, полузамерзшіе, закоптѣлые отъ дыма бивуачныхъ костровъ, бросившіе оружіе несчастные воины. Вмѣсто стройныхъ колоннъ, за Наполеономъ двигались толпы какихъ-то привидѣній, покрытыхъ рубищами, въ женскихъ шубахъ, окутанныхъ клочками ковровъ, грязными и прожженными шинелями, съ ногами, обвитыми всевозможнымъ тряпьемъ. Въ такомъ именно видѣ представилъ Французовъ очевидецъ, талантливый минскій живописецъ Дамель.
Нѣтъ возможности въ краткомъ очеркѣ передать все то, что пишутъ и что передавали намъ очевидцы этого страшнаго, бѣдственнаго отступленія.
Мы не станемъ повторять подробностей переправы Наполеоновскихъ войскъ черезъ Березину при деревнѣ Студзіонкѣ подъ Борисовомъ. Онѣ хорошо извѣстны, принадлежа къ замѣчательнѣйшимъ страницамъ исторіи 1812 года. Здѣсь-то именно могъ быть захваченъ самъ Наполеонъ съ своими вождями и остатками великой арміи. Но геній Наполеона еще разъ восторжествовалъ, а оплошность, самонадѣянность, нераспорядительность адмирала Чичагова дозволили ему совершить великій подвигъ и лишить Россію возможности, еще въ своихъ предѣлахъ, положить конецъ самовластію и властолюбію поработителя царствъ и народовъ. Недаромъ писалъ Кутузовъ по этому случаю къ своей супругѣ: «баринъ ушелъ, и Чичаговъ будетъ причиною, если еще много прольется крови».
8 ноября графъ Ламбертъ занялъ Жодинъ. Узнавъ отъ плѣнныхъ, что генералъ Домбровскій спѣшитъ къ Борисову, гр. Ламбертъ ночью пошелъ къ нему на встрѣчу. Между тѣмъ Домбровскій уже занялъ укрѣпленія. Когда подошелъ гр. Ламбертъ, началось сраженіе. Домбровскій былъ разбить и прогнанъ, но гр. Ламбертъ раненъ въ ногу и долженъ былъ оставить командованіе отрядомъ. На другой день, т. е. 10-го прибылъ въ Борисовъ адмиралъ Чичаговъ. Здѣсь начинается рядъ страшныхъ ошибокъ, упущеній, недоразумѣній со стороны Чичагова. Мы повторять ихъ не станемъ. Онѣ очевидны изъ прекраснаго послѣдняго труда А. Н. Попова. 11 ноября маршалъ Удино съ своимъ корпусомъ приблизился къ Борисову. Никакихъ мѣръ для обороны принято не было. Заслышавъ о приближеніи непріятеля, адмиралъ приказалъ отступить войскамъ за Березину, а за ними послѣдовалъ и самъ. Завязалась битва. Войска адмирала потерпѣли полное пораженіе, потеряли много плѣнными, много обозовъ, экипажей, всю канцелярію и даже фургонъ съ серебромъ адмирала. Удино занялъ Борисовъ, но князь Щербатовъ, отступая, успѣлъ сжечь мостъ на Березинѣ. Разбитый Чичаговъ, въ ожиданіи подкрѣпленій войсками гр. Витгенштейна, Платова, Ермолова и Милорадовича, владѣлъ правымъ берегомъ Березины, господствующимъ надъ лѣвымъ.
Удино, занявъ Борисовъ, тотчасъ распорядился объ устройствѣ переправы, но не въ Борисовѣ, а при деревнѣ Студзіонкѣ, а дабы ввести въ заблужденіе Чичагова, велѣлъ дѣлать большія приготовленія къ наведенію моста передъ Борисовомъ. Успокоенный этимъ Чичаговъ продолжалъ наблюдать за приготовленіями и не думая разузнать, что дѣлается въ окрестныхъ мѣстахъ по берегу Березины.
12 ноября, какъ уже мы сказали, въ Борисовъ прибылъ самъ Наполеонъ съ гвардіею — и узнавъ въ чемъ дѣло, велѣлъ еще усилить мнимыя приготовленія, что окончательно убѣдило Чичагова въ намѣреніи непріятеля переправиться подъ Борисовомъ.
Между тѣмъ Наполеонъ поспѣшилъ въ Студзіонку, самъ руководилъ работами, слѣдилъ за ихъ исполненіемъ, поощрялъ и днемъ и ночью не сходилъ съ мѣста. Его одно присутствіе побѣждало, казалось, неотвратимыя препятствія. Строились одновременно два моста, въ разстояніи 80 саженъ одинъ отъ другаго, длиною въ 35 саженъ. 14 ноября одинъ мостъ былъ уже готовъ, и Наполеонъ при себѣ переправилъ по немъ корпусъ Удино. Послѣдній отбросилъ передовые отряды генерала Чаплина и самъ занялъ весьма выгодную позицію. Въ тотъ же день оконченъ былъ къ вечеру второй мостъ, и затѣмъ переправа продолжалась безостановочно, несмотря на тѣсноту, давку и безпорядки, которыхъ отвратить не было никакой возможности. Много при этомъ погибло людей. Когда пришла очередь переправы обозовъ, при коихъ было не мало экипажей съ женами и дѣтьми разныхъ чиновъ, слѣдовавшихъ за арміею, никакого порядка и послѣдовательности не было, да и быть не могло. Отъ чрезмѣрнаго накопленія экипажей, фургоновъ съ тяжестями, мосты разрушались и люди гибли.
А Чичаговъ все стоялъ на правомъ берегу Березины подъ Борисовомъ и, вдавшись въ обманъ, съ любопытствомъ слѣдилъ за мнимыми приготовлениями. Наконецъ гр. Ламбертъ, генералъ Чаплицъ и др. даютъ ему знать, что переправа въ Студзіонкѣ совершается, что войска направляются къ Зембину.
Не смотря на это, Чичаговъ не только далъ возможность Французамъ устроить мосты и переправиться, но не воспрепятствовалъ имъ даже свободно слѣдовать къ Зембину, гдѣ путь былъ совершенно открытый и гдѣ даже плотины и мосты не были уничтожены. Простоявъ столько времени понапрасну подъ Борисовомъ, онъ отправился безъ всякой обдуманной цѣли къ Шабашевичамъ и едва 16 ноября рѣшился возвратиться и напасть на маршала Удино. Послѣдній былъ раненъ. Мѣсто его заступилъ Ней. Наполеонъ лично присутствовалъ во время сраженія. Въ то же время Витгенштейнъ пришелъ отъ Стараго Быхова и напалъ на маршала Виктора. Рѣшительной побѣды не было, но Наполеонъ достигъ своей цѣли: онъ переправился на другую сторону Березины и обезпечилъ себѣ путь къ бѣгству. Не менѣе того, какъ говоритъ французскій писатель (m. Chambray): «При Березинѣ окончилась судьба великой арміи, заставлявшей трепетать Европу; она перестала существовать въ военномъ отношеніи, и ей не оставалось другаго способа для спасенія, какъ бѣгство».
Наполеонъ съ послѣдними своими силами бѣжалъ изъ Борисова и Студзіонки на Камень, Плещеницу, Хотаевиче, Нестановиче, Молодечну, Сморгоне, Вильно. Точно также за сто лѣтъ предъ тѣмъ, этимъ же путемъ спѣшилъ на свою погибель Карлъ XII!
О событіяхъ 1812 г. въ Литвѣ мы уже сказали при описаніи Литовскаго полѣсья.
Въ какомъ отчаянномъ положеніи находились Борисовъ и Студзіонка съ ихъ окрестностями послѣ отступленія Наполеона, оставилъ намъ вѣрное описаніе графъ Е. П. Тышкевичъ въ сочиненіи своемъ о Борисовскомъ уѣздѣ.
«Ужасный видъ представляла Студзіонка: деревня до основанія сожжена, жители разогнаны, поля залиты кровью, устланы трупами, тяжело ранеными, издающими дикіе звуки ропота, мольбы; морозъ трескучій выколачивалъ душу изъ полуобнаженныхъ тѣлъ. Вода въ Березинѣ поднялась до неимовѣрной высоты, потому что въ воду сбрасывали людей, лошадей, экипаж и и т. п.» Не лучше было и съ Борисовомъ. И здѣсь большая часть города сгорѣла; улицы устланы трупами; въ каждомъ домѣ десятки раненыхъ всевозможныхъ народностей. Хуже всего было положеніе мародеровъ и другихъ плѣнныхъ. Положеніе ихъ было ужасно. Состраданія къ нимъ не было. Были случаи, когда, согнанные въ овинъ, они сами поджигали солому и гибли въ пламени. Многіе изъ гражданскихъ чиновъ, состоявшихъ при войскахъ, ремесленники, даже солдаты сколько-нибудь образованные находили пріютъ по деревнямъ въ господскихъ домахъ. Нѣкоторые изъ нихъ были потомъ гувернерами, учителями, дослужились чиновъ и орденовъ.
Послѣ переправы Наполеона, мѣстныя власти распорядились объ очисткѣ поля, гдѣ происходило сраженіе, а также самой Березины, загроможденной экипажами, фургонами, лошадьми и т. п., обрушившимися во время переправы, особенно 16 ноября, когда отъ скопленія множества экипажей и людей произошла страшная давка, мостъ въ нѣсколькихъ мѣстахъ разрушился, и Березина была затоплена принадлежностями обоза. Согнали людей почти съ цѣлаго уѣзда. Собраны тысячи труповъ на поляхъ Студзіонки, сотни павшихъ или убитыхъ лошадей. Всѣхъ ихъ зарыли вмѣстѣ въ нѣсколькихъ большихъ могилахъ. Изъ воды вытаскивали опрокинутыя кареты, а въ нихъ попадалиеь трупы женщинъ и дѣтей. Много было найдено въ каретахъ, фургонахъ, ящикахъ — денегъ, драгоцѣнностей. Все это забирали крестьяне, развозили по господскимъ домамъ и продавали за безцѣнокъ. Золотые часы, цѣпочки, кольца, серебряные сосуды и несессеры продавались за нѣсколько копѣекъ. Желѣзныхъ разныхъ издѣлій собрано было столько, что въ господскихъ домахъ и у крестьянъ желѣза хватило для домашняго употребленія лѣтъ на двадцать. Находили много такихъ предметовъ, которые ужь никакъ не были подъ-стать военному времени, напр. мраморныя статуи, большія картины и т. п. Конечно, всѣ эти предметы были награблены. Еще до послѣдняго времени крестьяне, купаясь въ Березинѣ, находили разныя цѣнныя вещи; такъ, одинъ крестьянинъ нашелъ большой золотой крестъ съ цѣпью, вѣроятно дистинкторіумъ прелата или какого-нибудь каноника.
Дѣйствіе Литовскаго статута въ Бѣлоруссіи прекращено нѣсколькими годами ранѣе, чѣмъ въ Литвѣ и Малороссіи, именно въ началѣ тридцатыхъ годовъ. Въ Минской губерніи замѣна статута русскими законами послѣдовала въ 1840 году. Права, дарованныя императоромъ Павломъ, уничтожены императоромъ Николаемъ I; въ 1831 г. упразднены: Литовскій трибуналъ, суды гродскіе и подкоморскіе, званія маршаловъ губернскихъ и уѣздныхъ, хорунжихъ, подкоморіевъ, коморниковъ, возныхъ и др. Присутственнымъ мѣстамъ и должностнымъ лицамъ присвоены наименованія общерусскія. Русскій языкъ введенъ въ судопроизводство во всемъ краѣ.
Въ Бѣлоруссіи главнѣйшимъ образомъ совершился знаменательный фактъ возсоединенія уніатовъ. Уніатская церковь существовала въ Западныхъ губерніяхъ 243 года. Подробности о мѣрахъ, принятыхъ къ возсоединенію, разсказаны очевидцемъ и участникомъ въ дѣлѣ архіепископомъ минскимъ Антоніемъ въ статьѣ «О Греко-уніатской церкви въ Западномъ краѣ» (помѣщенной въ Рус. Вѣстн. 1864 г.). Приготовленія продолжались долго и начались съ введенія служебника московской печати. Вотъ что по этому случаю говоритъ архіепископъ Антоній: «Какъ не всѣ вдругъ приняли служебники московской печати, такъ не всѣ вдругъ дали и подписки о желаніи общаго возсоединенія съ православіемъ: это дѣло продолжалось два года, не считая времени предварительнаго приготовленія, начавшагося съ 1827 года и продолжавшагося во время раздачи московскихъ служебниковъ». Изъ семисотъ священниковъ Литовской епархіи (по числу приходовъ), говоритъ архіепископъ Антоній, «только четыре отказались дать подписки. Они были удалены изъ своихъ приходовъ».
Когда всѣ приготовленія были сдѣланы и подписки взяты, къ 12 февраля 1839 г. съѣхались въ Полоцкѣ всѣ бывшіе въ Россіи уніатскіе епископы съ главнѣйшимъ своимъ духовенствомъ и послѣ общаго совѣта, за подписью всѣхъ присутствовавшихъ на съѣздѣ, отъ лица всѣхъ уніатовъ, послали съ епископомъ Іосифомъ (потомъ литовскій митрополитъ Іосифъ Сѣмашко) просьбу къ Государю Императору, прося присоединить ихъ къ православной церкви. 25 марта того же года послѣдовало Высочайшее разрѣшеніе.
А. К. Киркоръ.