Имя Ледбитера пользуется огромной известностью среди спиритуалистов Европы, Соединённых Штатов и Индии, как знатока оккультизма и талантливого писателя.
Благодаря необычайному развитию дара ясновидения он является лучшим исследователем астрального и ментального планов. Сочинения его написаны сжато и толково, без риторических фигур и замалчивания. Он прямо объявляет, чего не имеет права сказать, и всё же старается навести пытливого читателя на верный путь.
Ледбитер принадлежит к южному посвящению, черпающему сведения из Индусского Эзотеризма.
Предлагаемый перевод «Астрального плана» дополнен выдержками из солиднейших источников и несколькими легендами, иллюстрирующими текст.
Предисловие
правитьЧеловек живёт, в большинстве случаев даже не подозревая, что находится посреди бесконечно огромного и населённого невидимого мира. Он может до известной степени исследовать этот мир во время сна или находясь в сонамбулическом состоянии, потому что его физические чувства бывают тогда парализованы, и случается иногда, что он сохраняет по пробуждении более или менее точное воспоминание о том, что слышал и видел; тогда как переходя в состояние, называемое нами смертью, он окончательно оставляет своё физическое тело и переселяется в невидимый мир, где пребывает столетия, протекающие между его последовательными воплощениями в видимом мире.
Большую часть этих длинных периодов он проводит в небесном мире, описанном в следующем нашем сочинении, посвящённом ментальному плану, здесь же мы имеем в виду рассмотреть лишь низшее царство этого невидимого мира, куда человек попадает сейчас же после смерти — Гадес (Аид) или царство теней у греков, чистилище или переходное состояние христиан, то, что средневековые алхимики называли астральным планом.
Цель настоящего сочинения — восстановить все данные, касающиеся этого интересного предмета, сохранившиеся в теософической литературе, привести их в порядок и дополнить кое-какими новейшими исследованиями. Хотя эти последние представляют изыскания, не особенно претендующие на достоверность, однако мы приняли возможные меры для избежания заблуждений, и все положения, включённые в этот труд, проверены и опираются на наиболее достоверные авторитеты.
Таким образом, можно сказать, что это сочинение, не имеющее претензии исчерпать предмет вполне, послужит верным путеводителем в пределах, которые для него намечены.
Первый пункт, на котором надлежит настаивать при описании астрального плана — это его безусловная реальность. Естественно, что употребляя это слово, я не становлюсь на точку зрения метафизика, смотрящего на всё, кроме непроявленного божества, как на недействительное, вследствие неустойчивости форм. Нет, я беру это слово в его обыкновенном, общеупотребительном значении и утверждаю, что предметы и обитатели астрального плана также подлинны, как и наши тела, утварь, дома, памятники. Они не более вечны, чем предметы физического плана, но они действительны настолько, что мы не имеем права их отвергать под предлогом, что человечество до сих пор имело о них смутное понятие.
Нельзя иметь верного представления о Религии Мудрости, если не имеешь правильного понятия о явлениях нашего солнечного мира. Он состоит из определённо очерченных планов, заключающий каждый материю в границах известной плотности. Многие из этих планов могут быть посещаемы и наблюдаемы лицами, известным образом подготовленными, точно так же, как посещаются иностранные государства различными путешественниками.
Тщательно сличая работы лиц, исследовавших эти планы, можно достигнуть настолько же точных данных, какие извлекаются из наблюдений лиц, посещавших Гренландию или Шпицберген. Даже более! С таким же успехом, как всякий желающий может посетить эти страны, так же точно всякий, пожелавший исследовать эти планы, может при специальной подготовке лично этого достигнуть.
Имена, которыми обыкновенно называют сказанные планы, разграничивая их по плотности заключающейся в них материи, от грубой к наиболее тонкой, суть следующие: план физический, план астральный, план ментальный, небесный или деваканический, план буддхи и план нирваны. Далее идут ещё два плана, но обстановка их настолько неудобна для нашего понимания, что о них бесполезно и упоминать.
Надо помнить, что материя каждого из этих планов отличается от состава материи предыдущего плана настолько же, как, например, парообразное состояние отличается от состояния твёрдого, но в ещё большей степени.
Затем, состояния, называемые нами твёрдым, жидким и газообразным, представляют только низшие подразделения материи, образующей физический план.
Астральное царство, которое я имею в виду описать, представляет второе подразделение этого плана, наиболее близкое сверху или внутри родственного нам физического мира. Его часто называли царством иллюзий — не потому, что оно было более обманчиво, чем наш мир, но по причине черезвычайной неопределённости впечатлений, получаемых плохо подготовленными ясновидящими. Это объясняется двумя особенностями астрального мира.
Первая. Многие обитатели астрального плана имеют удивительную способность изменять с неимоверной быстротой свои формы и наводить почти безграничные призрачные чары на тех, с кем им придёт желание подшутить.
Вторая. Предметы в астральном плане имеют совсем другой вид, нежели в физическом мире, и гораздо более полный. Они видимы со всех сторон разом: внутренность твёрдых тел так же хорошо видна, как и внешние части.
Из этого ясно, что неопытному «путешественнику» трудно будет отдать себе отчёт в том, что он видит, и ещё того труднее — передать словами то, что он наблюдал.
Прекрасным примером заблуждений, каким может подвергнуться наблюдатель, служит обратное размещение цифр, отражающихся в астрале. Так, например: 139 вместо 931 и т. д.
Если изучающим руководит опытное лицо, такие ошибки могут произойти только вследствие торопливости или небрежности, потому что ясновидящий должен получить довольно подробные наставления.
Руководитель, перечисляя хорошо подготовленному уже ученику все возможные способы заблуждений, спрашивает: «что Вы видите?», и если он ошибётся в ответе, укажет ему на неточность и её причину, и таким образом, мало-помалу, изучающий приобретает уверенность, навык и смелость в сношениях с астральным планом, наиболее возвышенным из тех, наблюдение коих возможно на физическом плане.
Но ещё не достаточно уметь правильно видеть — нужно, кроме того, правильно и ясно передать увиденное применительно к понятиям физического мира, а для этого ясновидящего учат переносить, без малейшего перерыва, своё сознание из одного плана на другой, так как очень возможно, что при подобном перемещении воспоминания или вовсе утратятся, или исказятся в момент перерыва.
Когда это искусство окончательно достигнуто, изучающий приобретает возможность пользоваться всеми своими астральными способностями не только во время сна или транса, когда он освобождается от своего физического тела, но и во время бодрственного состояния, при полном обладании своими физическими органами.
Некоторые теософы с презрением отзываются об астральном мире, объявляя его недостойным внимания. Это мне кажется заблуждением.
Очень вероятно, что истинная цель нашего существования заключается в подготовке к духовной жизни, и недостаточность высшего развития будет гибельна для тех, кто пренебрёг достижением астрального сознания.
Существуют люди, карма которых даёт им возможность развить более высокие способности — способности умственные (ментальные) и, таким образом, не задерживаться на астральном плане. Этот метод не одобряется мудрецами, хотя при его помощи сберегается и время, и труд, но, кроме того, для большей части из нас заблуждения и ошибки прошлого исключают такие скачки.
Всё, на что мы можем надеяться — это постепенный прогресс, а астральный план, будучи самым к нам близким, является местом производства первых внефизических опытов.
Он представляет глубокий интерес для лиц, начинающих изучать эту область, и ясное понимание его тайн может иметь черезвычайное значение, не только позволяя нам постичь явления спиритизма, беспокойных домов и т. п. феноменов, которые были бы без этого необъяснимы, — но, кроме того, указывая нам способ предостеречь себя и близких от возможных опасностей.
Первое откровение об этом замечательном мире является для каждого особым образом.
Есть люди, которые только один раз в жизни ощутили особое влияние, явившееся в достаточной степени сильным, чтобы определить присутствие одного из существ, населяющих астральный мир, а так как случай этот не повторился, то они могли предположить, что были жертвой галлюцинации.
Другие — имеют постоянно возрастающую наклонность видеть и слышать вещи, невидимые и неслышимые другими.
Третьи — опять, и этих большинство, — вспоминают лишь, с большей или меньшей ясностью, — что они видели или слышали на этом плане во время сна.
Между лицами, занимающимися такого рода изучением, некоторые стараются развить ясновидение, фиксируя кристалл или иными методами, тогда как имеющие руководителя перемещаются по первому же разу, при его содействии, прямо на этот план и находятся под его попечением до тех пор, пока он убедится, что им более не угрожает никакая опасность при производстве опытов[комм. 1][1]. Под каким бы видом оно ни представилось, первое знакомство с этим великим миром, полным жизни и деятельности, в котором мы вращаемся, не имея о нём представления, — отмечает знаменательную эпоху в нашем существовании.
Астральная жизнь до того изобильна и разнообразна, что новичок вначале совершенно теряется, и даже опытные исследователи затрудняются, когда им приходится классифицировать и систематизировать свои наблюдения.
Представьте себе путешественника, который должен описать виденную им в первый раз картину тропического леса. Ему нужно представить изображение не только растительного мира — перечислить тысячи различных деревьев, кустарников, лиан, трав и т. п., но также минеральных богатств, мириад насекомых, земноводных, птиц и зверей…
Он в ужасе отступил бы перед этой задачей. А между тем, требования, предъявляемые к ясновидящему, ещё сложнее: во-первых — трудность правильной передачи вида предметов с одного плана на другой и, наконец, изложение описания понятным для других языком.
Подобно тому, как путешественник начинает своё повествование с описания местности, её вида и характера — так же точно и мы должны ознакомить читателей с внешним видом астрального плана и картиной его чудесной и разнообразной деятельности.
С первого же шага сложность предмета оказывается почти неодолимой. Все ясновидящие согласны с тем, что эта задача подобна тому, если бы начать объяснять слепому великолепие солнечного заката. Как бы это описание ни было подробно и точно, но нельзя достигнуть того, чтобы в его воображении явилось представление, соответствующее действительности.
Комментарии
править- ↑ Вот как описывает В. Марков в «Новейшем Спиритуализме» впечатления одного знаменитого американского ясновидящего и и исследователя астрального плана:
«Мы читаем в его отчёте, что при производстве первого опыта он знал ещё очень мало о природе магнетизма, о чудесном феномене ясновидения и вообще не имел никакого ясного понятия о подобном состоянии; и при всём том, это мистическое усыпление вполне завладело им менее, чем в полчаса.
Как обыкновенно при этом случается, он был не в состоянии шевельнуть хотя бы малейшим мускулом, и в нём было какое-то колеблющееся настроение между наклонностью к движению и оцепенением; но через несколько минут, при продолжающихся пассах магнетизёра, он испытал чрезвычайно сладостное состояние внутреннего успокоения; он казался самому себе как бы возродившимся; мысли его приняли самое миролюбивое течение; всё его существо как бы раздвинулось и расширилось…
Но вдруг перед его взорами очутилась густая, непроглядная темнота, глухой мрак, который, по-видимому, простирался на сотни вёрст в пространстве и охватывал землю.
Мало-помалу эта глухая темнота рассеялась и исчезла, и также постепенно расширилась и изощрилась его впечатлительность. Представляю речь ему самому:
„Всё, бывшее в нашей комнате, вместе с находившимися в ней лицами, просияло удивительным светом. Каждое человеческое тело сверкало разнообразными, более или менее блестящими, магнетическими цветами. Фигура каждого из присутствующих была окружена светлой, исходящей из неё, атмосферой. Этот лучистый свет простирался на всё тело. Вокруг ногтей были особые лучистые кружки; кругом волос — другого рода лучи, возле ушей, так же как и вокруг глаз — свои лучистые круги. Голова светилась во всём объёме. Её лучистая атмосфера была шире сравнительно с такой же атмосферой прочих частей тела и захватывала у разных лиц от четырёх вершков до стольких же футов. Полная неожиданность этого зрелища поразила меня изумлением, ошеломила меня. Я не мог постичь виденного, чувствовал себя смущённым, потерянным и не был вполне убеждён, что всё ещё нахожусь на земле. Казалось, что вся земля, со всеми её обитателями, внезапно превратилась в Эдем. Я не находил слов, чтобы передать мои впечатления. Поэтому я даже не пытался выразить свои чувства восклицанием или речью, а продолжал наблюдать с чувством несказанной радости и благоговения.
Через несколько минут я мог видеть не только внешность находившихся в комнате лиц, облечённых светящейся атмосферой, но с такой же лёгкостью рассмотрел их внутренности и затем — скрытые источники тех магнетических светлых лучей. В моём обыкновенном или естественном состоянии я никогда прежде не видал внутренних человеческих органов, но теперь с величайшей лёгкостью мог видеть все эти органы и их отправления — печень, селезёнку, сердце, мозг… — все без исключения. Всё человеческое тело сделалось для меня прозрачно, как кусок стекла.
Оно было устроено с редкой, роскошной, одухотворённой красотой и сверкало как бы огнями фейерверка. У каждого органа был свой особый центр света, и сверх того, каждый орган был окружён ещё общим для всего тела светом.
Я различал физические органы с их формой, видом и цветом, наблюдая только своеобразные окружавшие их лучи. Так, например, я видел сердце, окружённое общей огнисто-радужной пеленою, среди которой рассеяны были отдельные светящиеся точки. Система лёгких также освещена была призматическими огнями различной величины и цвета: дыхательные пути походили на химические лаборатории. Отличавшее их пламя производило мгновенные изменения в крови, протекавшей по близлежащим сосудам, и большой симпатический нерв, корни которого проходили через нижние внутренности, и который крайними своими ветвями терялся в высших слоях мозга, походил на живой столб, трепетавший нежным серебристым огнём. И мозг также был освещён призматическим светом. Каждый орган большого мозга и мозжечка светился свойственным ему пламенем. Я легко мог различить форму и величину органа по очертанию и блеску его лучей. Живо припоминаю, что это возбудило во мне сильное удивление, но я был в столь глубоком магнетическом трансе и был так беден словами, что не выказал даже удовольствия и не описывал ничего мною виденного.
Я заметил, что из некоторых частей мозжечка исходят сероватые, а из других частей — более тёмные лучи того же цвета, в многочисленных и самых разнообразных оттенках — от пламени ясного до пламени тёмного, почти чёрного.
С другой стороны, я заметил в высших слоях большого и верхнего мозга пламенеющие струйки, похожие на игру бриллиантов. Сначала я не понимал причины этой изящной игры цветов, но скоро удостоверился, что это были мысли присутствовавших лиц касательно странных феноменов, проявляющихся в моём собственном состоянии.
Я продолжал свои наблюдения. Верхние органы большого мозга трепетали мягким лучистым пламенем, но это пламя не походило на струи обыкновенного пламени. Поистине — мозг походил на великолепную сияющую корону, украшенную радужными огнями и сверкающими бриллиантами.
Замечу здесь мимоходом, что особенности, естественно присущие человеческому мозгу на этой первой ступени нашего существования, сохраняются и несказанно совершенствуются в стране духов, которая ожидает всех нас.
Мозг каждого из посетителей был отличным от всех других — в оттенках, степенях и сочетаниях красок и пламени, но у всех казался прекрасным и величественным! Из мозга — я видел — проходили во весь организм токи жизненного магнетического огня. Кости казались коричневыми или совершенно тёмными, мускулы издавали багровый свет, нервы — мягкое золотистое пламя, венозная кровь оттенялась тёмным пурпурным светом, артериальная — имела чёрно-жёлтые огнистые пятна, напоминавшие мне электрические явления на облачном небе. Словом, я видел каждую жилу, каждый нерв, все сосуды и фибры, освещённые магнетическими центрами живого пламени, обличавшими присутствие духовной субстанции.
Таким образом я видел не только физический состав организма, но также и пребывающие в нём духовные, жизненные стихии.
Далее, я признал, что присутствующие в комнате были в платьях, потому что более или менее ясно мог различить между волокнами одежды признаки жизненного начала.
Но круг моего зрения начал расширяться.
Я мог различить жизнь природы в атомах стульев, столов и т. д. и даже гораздо удовлетворительнее рассмотреть всё, что касается их качеств, употребления и местоположения, нежели как это мне удавалось в моём обыкновенном состоянии. Затем я ясно усмотрел стены дома. Сначала они казались мне совершенно тёмными и тусклыми. Но скоро они стали светлее, стали прозрачными, и вслед за тем я различил стены соседнего дома. И эти стены скоро превратились в нечто светлое и растаяли, как облака перед моими взорами. Тогда я без всякого усилия мог различить в соседнем доме убранство комнат, домашнюю утварь и людей — так же легко, как и в комнате, где я находился.
В эту минуту я услышал голос магнетизёра — он спросил меня, могу ли я отчётливо слышать его слова; я отвечал утвердительно; он спросил ещё, могу ли я что-нибудь видеть. На мой утвердительный ответ он пожелал, чтобы я убедил в этом присутствующих посредством чтения заголовка книги с закрытым переплётом и поставленной за четырьмя или пятью другими книгами.
После того, как мои телесные очи были крепко завязаны платком, он поднял книги в уровень с моей головой, и я без малейшего промедления прочёл заголовок.
Этот опыт и другие того же рода повторялись несколько раз, и доказательство возможности зрения независимо от физических и чувственных органов было для присутствующих ясно и несомненно…
После этих опытов прежние мои впечатления возвратились с удвоенной силой. Моему взору вдруг открылась деревня, в которой мы находились. Теперь для меня было так же легко видеть наружность людей, ходивших в домах и на улицах, как и видеть их внутренности со всеми тенями и лучистою игрою их физических тел. Припоминаю, что это было первого января, в ясный морозный день. Мои наблюдения неслись далее — деревня с её жителями ушла от моего взора, и доставшееся мне наслаждение было выше и свежее, чем те, какие я когда-либо испытывал в блеске и красоте весны и лета.
Процессом внутреннего проникновения я был поставлен в соотношение или в духовный союз с природой. Дух природы и мой собственный дух мгновенно и впервые, как мне казалось, вошли в психологическое и симпатическое сближение, вступили в вечный, высокий союз. Передо мной раскрылась её пространная храмина, и казалось, я был единственным посетителем на великой выставке природы — единственным гостем царственного пира. Особенности и существо растений были мне видимы как нельзя яснее. Каждое волокно маргаритки, каждый атом горной фиалки светились блеском своей собственной разнообразной жизни… волосообразные нити речного мха, тонкие волокна омега и цветущих виноградных лоз были открыты моему взору. Я видел, как сквозь эти простые материальные формы искрились жизненные стихии и субстанции, и точно таким же образом я видел, как все многочисленные и разнообразные лесные деревья, луга и холмы были исполнены жизни и жизненных токов разных цветов и в разных степенях утончённости. Я и теперь даже не могу передать живой, обольстительной красоты и неизмеримой величавости этого зрелища, хотя с тех пор мне часто случалось созерцать ещё более прекрасные, невыразимые человеческим словом сцены. Но мои наблюдения уносились всё далее.
Перед лучами моего взора, почти полукружием, сделалась прозрачною, как вода, обширная поверхность земли на расстоянии нескольких сот вёрст. Мне легко было отличить наносные пласты земли от более глубоких, каменных и грунтовых пластов по сравнительно высшему блеску первых. Земля имела свой отблеск, камни — свой. Я припоминаю, что увидав впервые минеральные залежи, — это была железная руда — я испытал невольное чувство ужаса. Казалось, что земля запылала пожаром — ежеминутное выделение электричества из всей минеральной массы представляло такой вид, как будто глубоко под землёй находилась исполинская плавильная печь. И моё внутреннее волнение возросло ещё более, когда я заметил, что потоки этого минерального огня проходили под водами океана на сотни вёрст, не теряя при этом ни одной искры своего пламени, которое, казалось, ничем не могло быть потушено! Затем бесчисленные залежи цинка, меди, серебра, известняка, золота приковали моё внимание, и каждая из них, подобно различным органам в человеческом теле, отделяла от себя светящуюся атмосферу различных видов. Все эти, как бы выдыхаемые, лучи были, более или менее, блестящими, радужными и прекрасными. Всё окружено было своим собственным ореолом. Кристаллические тела отделяли нежные голубые и пурпурные лучи; соляные залежи в море сверкали подобно драгоценным камням. Глубокие долины и мрачно светящиеся пропасти, по которым непрестанно течёт седой океан, были населены мириадами мелких тварей, проникнутых и одушевлённых жизненным началом природы, а склоны морских гор, глубоко лежащие под торговыми морскими путями, были буквально осыпаны смарагдами, бриллиантами, золотом и серебром, жемчугом и блестящими драгоценными камнями. О, бездны океана — это богатый музей, исполненный красоты и неизмеримых богатств, которыми может когда-нибудь завладеть рука человека…“»
Это блестящее описание может показаться с первого взгляда поэтическим вымыслом, но это мнение будет ошибочно.
Здесь всё, как нельзя более, объясняется теорией астрального плана. Например: сравнение залежей металлов с органами человека совершенно согласно взглядам оккультного учения, рассматривающего небесные тела как органические разумные существа.
Странной может показаться способность ясновидящего одинаково хорошо рассматривать как близко лежащие предметы, так и находящиеся за многие сотни и даже тысячи вёрст. Но дело в том, что пространство и время (Авель и Каин книги Бытия) — понятия только физического мира, которых вне его не существует. Ясновидящему достаточно пожелать рассмотреть какой-либо предмет, и он моментально перенесётся туда, обозревая его со всех сторон разом. Этой особенностью астрального плана объясняются случаи одновременного явления умершего нескольким лицам, находящимся иногда в различных местах нашего земного пространства. — Прим. пер.
Примечания
править- ↑ Длинные примечания, помеченные цифрами, вынесены в конец книги.