[124]69.—1658, мая 17—іюня 16. Двѣ отписки посланца къ гетману Выговскому стольника Петра Скуратова о своемъ пребываніи въ Войскѣ Запорожскомъ, свиданіяхъ и переговорахъ съ гетманомъ Иваномъ Выговскимъ и другими, и о тамошнихъ событіяхъ.
Государю царю и великому князю Алексѣю Михайловичю, всеа Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержцу, холопъ твой Петрушка Скуратовъ челомъ бьетъ. Въ нынѣшнемъ, государь, во 166-мъ году, маія въ 14 день, вѣдомо мнѣ, холопу твоему, учинилось, что гетманъ Иванъ Выговской пошолъ на Плотавского полковника на Мартына Пушкаря войною и стоитъ обозомъ у рѣки Псла по сю сторону города Голтвы въ пяти верстахъ. И не доѣхавъ я, холопъ твой, до обозу въ пятинатцати верстахъ, посылалъ съ рѣчки Амельника въ обозъ къ Самойлу Выговскому Путивльца сына боярского Микиту Аѳонасьева, чтобъ онъ, Самойло, про меня, холопа твоего, сказалъ гетману Ивану Выговскому, что отъ тебя великого государя ѣду я, холопъ твой, къ нему гетману съ твоими государевыми милостивыми грамотами, чтобъ онъ, гетманъ, велѣлъ мнѣ быть къ себѣ не замотчавъ. И не доѣзжая обозу версты за полторы, встрѣтилъ меня, холопа твоего, Самойло Выговской, а съ нимъ четыре человѣка козаковъ; и встрѣтя, ѣхали со мною, холопомъ твоимъ, до обозу и поставили въ обозѣ близко гетманского шетра. И того жъ, государь, числа пришодъ ко мнѣ, холопу твоему, козакъ Миско Чигиринець, а говорилъ: прислалъ де гетманъ къ тебѣ, Петру, а велѣлъ тебѣ говорить, чтобъ ты шолъ къ нему, гетману, для дѣлъ великого государя; тутъ де не далеко, изволь итти пѣшъ. И какъ почали, государь, мнѣ сѣдлать лошадь, и пришолъ ко мнѣ, холопу твоему, Самойло Выговской и привели послѣ ево отъ гетмана лошадь. И я, холопъ твой, къ гетману пріѣхалъ и полковники меня встрѣчали за шетромъ, а гетманъ встрѣтилъ немного выступя изъ шетра. И я, холопъ твой, по твоему государеву указу гетману рѣчь говорилъ и твои великого государя грамоты ему подалъ. И гетманъ на твоей государевѣ милости, что ты великій государь пожаловалъ велѣлъ ихъ о здоровьѣ спросить, челомъ ударилъ и полковники поклонились низко и о твоемъ великого государя нашего многолѣтномъ здоровьѣ спрашивали, и твои великого государя грамоты гетманъ обѣ чолъ себѣ, а что писана про Плотавского полковника про Мартына Пушкаря о его бунтахъ, прочотъ гетманъ себѣ, тое твою государеву грамоту велѣлъ чести вслухъ Грушкѣ, а другой твоей государевы грамоты вслухъ не чолъ. И какъ Грушка въ твоей великого государя грамотѣ прочолъ твое царского величества имянованье, и гетманъ сѣлъ на постелѣ и мнѣ, холопу твоему, говорилъ, чтобъ я сѣлъ. И я, холопъ твой, ему гетману говорилъ, что достоитъ ему твоей царьского величества грамоты слушать со всякою подобающею честію, а не сидя. И гетманъ говорилъ: все де у васъ высоко! И твою государеву грамоту слушалъ стоя, и взявъ у Грушки, чолъ самъ вслухъ, а вычетъ твою государеву грамоту, говорилъ: ничево де то, грамотами де Пушкаря не унять, взять де было ево да стять, или де… прислать въ Войско Запорожское. И какъ я, холопъ твой, по твоему государеву указу, [125]гетману говорилъ, (что ты) великій государь, по ево гетманову челобитью, послалъ на Запорожье къ кошевому атаману и ко всему при немъ будучему войску на прежнюю свою царьского величества грамоту, какова была послана съ Михалкомъ Стрынжею съ товарыщи, чтобъ онѣ отъ самовольства отстали и бунтовъ заводить престали, а у нево, гетмана, были въ послушаньѣ, также и къ Плотавскому полковнику къ Мартыну Пушкарю твоя великого государя грамота послана о томъ же съ стольникомъ Иваномъ Альфимовымъ, а съ той твоей царьского величества грамоты присланъ со мною, холопомъ твоимъ, къ нему, гетману, для вѣдома списокъ. И списокъ ему, гетману, отдалъ и говорилъ, что мнѣ, по твоему государеву указу, велѣно у нево, гетмана, помѣшкать.
И гетманъ сердитовавъ говорилъ: давно бы было такова вора, приславъ, велѣть карать или бы прислать въ Войско Запорожское; я де къ великому государю писалъ многожды, чтобъ Пушкаря велѣлъ смирить до Велика-дня, а будетъ де не изволитъ ево смирить, и я де самъ съ нимъ управлюсь; можно де было по сю пору ево смирить, такъ бы де православные христіане были вцѣлѣ, которые
отъ него безвинно побиты; и я де терпѣлъ, ожидая его великого государя указу; еще бъ де я ево, Пушкаря, смирилъ зимою мечемъ да огнемъ: я де и булавы имать не хотѣлъ, хотѣлъ жить въ покоѣ; царьского де величества ближней окольничей и оружейничей и намѣстникъ Ржевской Богданъ Матвѣевичъ Хитрово хотѣлъ, взявъ ево, Пушкаря, привесть ко мнѣ, да не только привелъ, но и пущѣе ему поволилъ, давъ ему соболи да отпустилъ; а къ Барабашу де што и писать! Барабашъ де нынѣ съ Пушкаремъ; мы де присегали великому государю, его царьскому величеству, на томъ, што правъ нашихъ никакихъ не порушить, а въ пунктахъ де написано его царьского величества: такую намъ вольность обѣщаетъ, но и паче какъ было при короляхъ Польскихъ; а въ нашихъ де правахъ такъ належить: не повиненъ полковнику и никому дать грамоты кроме гетмана: все расправуеть одинъ гетьманъ; а вы де учинили всѣхъ гетманами, подавали Пушкарю и Барабашу грамоты, и отъ тѣхъ де грамотъ бунты всчались. Какъ де мы присегали, и въ ту пору Пушкаря не было: то де учинилъ небожчикъ гетманъ Богданъ Хмельницкой да я; иныхъ де статей нихто не вѣдалъ. Тово де было и всчинать не надобно. Пушкарь де пишетъ, что поволено имъ на четыре года взять на всякого голика по десяти тарелей на годъ, а на сотниковъ побольши, бутто завладели мы шестьдесятъ тысечь тарелей, чево не бывало.
А какъ прочелъ гетманъ съ твоей великого государя грамоты списокъ, какова послана къ Мартыну Пушкарю съ стольникомъ съ Иваномъ Альхимовымъ, и говорилъ: не впервые де къ нему такіе грамоты посылаютъ, да онъ, Пушкарь, не слушаетъ.
И я, холопъ твой, ему, гетману, говорилъ, чтобъ онъ подождалъ тово, что по той твоей великого государя грамотѣ Мартынъ Пушкарь учинитъ; а будетъ онъ, Пушкарь, по той твоей великого государя грамотѣ того не учинитъ, и отъ тебя, великого государя нашего, твоего царьского величества, за ево самовольство ему, Пушкарю, не пробудетъ.
Да гетманъ же говорилъ: провѣдывать де, государь, нечева, все явно: непріятельскихъ вѣстей нѣтъ; нынѣ де иду на Пушкаря и смирю его огнемъ и мечемъ; гдѣ ни будетъ утѣкать, тамъ его доставать, хотя и въ государевы городы уйдетъ; хто за нево станетъ, тому самому отъ меня будетъ; а государева де указу долго ждать; я де передъ Пушкаремъ не виноватъ, не я зачалъ,—онъ, Пушкарь, собрався съ такими жъ самовольники, пришолъ подъ Чигиринъ-Дуброву; и я де съ нимъ хочю битца не за гетманство—за свое [126]здоровье; дожидаюся рады, я де и булаву покину, а самъ пойду въ Волохи или въ Сербы, или въ Мутьяне: они де мнѣ будутъ ради. Великій де государь нашъ насъ жаловалъ, а нынѣ де вѣритъ воромъ, которые ему, государю, не служивали, на степи ево государевыхъ людей побивали и казну грабили, тѣхъ же жалуетъ, посланцовъ ихъ приймаетъ, давъ имъ деньги и соболи, отпускаетъ къ Пушкарю и къ Барабашу; а тѣхъ де было бунтовщиковъ надобно прислать въ Войско Запорожское.
И того жъ, гвсударь, числа приходилъ ко мнѣ, холопу твоему, Самойло Выговской, а въ розговорѣ говорилъ: великое де сумнѣнье въ Войскѣ Запорожскомъ, чаютъ де тово, что царьское величество Пушкарю поволилъ; Пушкарь де говоритъ, что у нихъ во всемъ Войскѣ быть государевымъ воеводамъ; чаять де тово, что никакъ не замолчатъ, только де государевымъ воеводамъ быть. Было де то и при короляхъ Польскихъ, что были Ляцкіе полковники, а съ ними Ляховъ человѣкъ по десяти: за то де и межьусобье стало, полковниковъ де и Ляховъ побили.
И майя, государь, въ 16 день присылалъ меня, холопа твоего, гетманъ звать къ себѣ обѣдать, и я, холопъ твой, у нево былъ, и гетманъ пилъ чашу про твое великого государя многолѣтиое здоровье. А какъ я, холопъ твой, у нево гетмана ѣлъ, и сидя за столомъ гетмалъ говорилъ прежніе свои рѣчи: никакъ де было Пушкарю и Барабашу никакихъ грамотъ не давать. Да говорилъ: обычей дѣ у васъ таковъ, чтобъвсе учинить по своей волѣ, и первые де бунты зачелись въ Войскѣ отъ посланца царьского величества отъ Ивана Желябовского, какъ посыланъ былъ къ Ракоцѣ. И при короляхъ де Польскихъ такъ же было: какъ почали было вольности наши ломать, такъ за то и стало. Да говорилъ, что въ Колонтаевѣ задержаны козаки и Сербяны, терпятъ де муку такую, что и вязнемъ такой пуки нѣтъ. И клялся: воистинно де царьское величество про то вѣдаетъ! Да въ Путивлѣ былъ Михалко Стрынжа съ товарыщи, и ихъ де подержавъ да отпустили; такихъ де было прислать въ Войско Запорожское, такъ бы де всѣ бунты унялись.
И я, холопъ твой, ему гетману говорилъ, что онъ кленетца не дѣломъ: никакъ тебѣ великому государю до ево посланцовъ про козаковъ и Сербенъ, что они задержаны въ Колонтаевѣ, было не извѣсно: задержаны они были безъ твоего великого государя указу; а какъ били челомъ тебѣ великому государю посланцы ево, и ты, великій государь, ихъ пожаловалъ велѣлъ освободить, а воеводъ велѣно перемѣнить, и о томъ твой великого государя указъ посланъ съ нарочными гонцы наскоро. А Михалко Стрынжа съ товарыщи изъ Путивля утекли, а не отпущены; а Иванъ Желябовской никакихъ бунтовъ не заводилъ, сами къ нему козаки приходили.
И противъ всѣхъ ево рѣчей я, холопъ твой, ему, гетмана противъ которой статьи, что говорилъ, и про все тебѣ великому государю извѣсно будетъ по статейному списку.
А гетманъ пошолъ на Плотавского полковника на Мартына Пушкаря изъ-подъ Голтвы къ стану майя въ 17 день, а съ нимъ Татарове Карачь-бей; а сказываютъ, государь, съ нимъ и съ мурзами шесть тысечь Татаръ; да полковники: Переясловской, Черкаской, Каневской, Уманской, Ирклеевской, и тѣ не со всѣми полки; а иные де полковники идутъ къ нему послѣ. А Бѣлацерковской полковникъ поѣхалъ изъ обозу назадъ; а Корсунской полковникъ остался дома, а вмѣсто ево наказной полковникъ съ гетманомъ; а Нѣжинской и Прилуцкой полковники стоятъ около Лубень. А какъ, государь, тѣ полковники пришли къ Лубнямъ, и города Лубень жители почаели того, что они пришли на нихъ войною: въ городѣ заперлись, а тѣ полки прошли сильно сквозь городъ, а полковникъ Лубенской Павелъ утекъ, а пѣхоту ево тѣ полки посѣкли, [127]а иные, бѣжа отъ нихъ, потонули въ рѣкѣ Сулѣ; а мѣщанъ де не сѣкли. А Миргородцкого, что выбранъ былъ въ полковники, Степана Довголя, изымавъ, Миргородцы держатъ за приставомъ въ Миргородкѣ, и вмѣсто ево выбрали въ полковники по прежнему Козла и къ гетману изъ Миргородка съ гѣмъ пріѣхали. А въ черни, государь, многое несогласье: иные хвалятъ гетмана Ивана Выговского, а иные хвалятъ полковника Мартына Пушкаря и многія битца не хотятъ. И гетманъ мнѣ, холопу твоему, въ розговорѣ сказывалъ: многіе де приставаютъ къ Пушкареву совѣту; которые со мною полковники, и съ ними де пошли немногіе люди, а иные де итти не хотятъ; только бъ де я не пошолъ, всѣ бъ де пристали къ Пушкареву совѣту. А и города, государь, Голтвы козаки за гетманомъ было не пошли, и гетманъ къ нимъ писалъ, чтобъ они шли къ нему, а будетъ не пойдутъ, и онъ ихъ, идучи назадъ, всѣхъ выстинаетъ и мѣсто спалитъ. И козаки, бояся ево, къ нему пошли. А которые твои государевы Черкаскіе городы по сю сторону Днѣпра, которыми я холопъ твой ѣхалъ, тѣ всѣ желаютъ, чтобъ быть въ тѣхъ городѣхъ твоимъ государевымъ воеводамъ; а Заднѣпрскіе козаки говорятъ въ розговорехъ: Пушкарь хочетъ тово, чтобъ быть государевымъ воеводамъ, а у насъ де тово николи не будетъ.
А Микифоръ Волковъ и Иванъ Опухтинъ нынѣ въ Чигиринѣ, и я холопъ твой гетману о томъ говорилъ, зачѣмъ онъ въ Чигиринѣ ихъ оставилъ? И гетманъ мнѣ, холопу твоему, сказалъ: съ Иваномъ де Опухтинымъ великого государя указъ присланъ, чтобъ мы выбрали кого послать на комисію; будетъ де рада, вось-де и Пушкаря выберутъ, я де съ тѣмъ Ивана и отпущу; а Микифора де отпущу жъ съ Пушкаремъ роздѣлався.
А Пушкарь и Барабашъ нынѣ въ Плотавѣ сѣли въ осадѣ и посады около Плотавы выжгли, Пушкарь сѣлъ въ городѣ, а Барабашъ въ другомъ. А гетманъ стоитъ нынѣ надъ Полуозеромъ, отъ Плотавы въ десяти верстахъ. И майя, государь, въ 18 день былъ бой на Полуозерѣ у Мартына Пушкаря съ передовыми гетмановыми людьми и съ Татары; и (на томъ) бою Пушкаревы люди Татаръ пошкод(или), а у Пушкаря на томъ же бою взяли два знамяни да литавры.
А меня, холопа твоего, гетманъ съ собою не взялъ, оставилъ въ городѣ Голтвѣ. И я холопъ твой къ нему, гетману, посылалъ двожды и самъ ему говорилъ, что присланъ я отъ тебя великого государя къ нему, гетману, а по твоему великого государя указу велѣно мнѣ у нево, гетмана, помѣшкать, чтобъ меня взялъ съ собою. И онъ меня, холопа твоего, съ собою не взялъ. И майя, государь въ 19 день прислалъ ко мнѣ, холопу твоему, зъ Голтвенскимъ козакомъ « »[1] листъ. И того жъ, государь, числа писалъ я, холопъ твой, къ нему гетману съ Путивльскимъ козакомъ съ Микиткою Вязовиковымъ, чтобъ онъ гетманъ велѣлъ мнѣ, холопу твоему, быть къ себѣ; а которые по твоему великого государя указу провожали меня, холопа твоего, Путивльцы, и тѣхъ я отпускаю въ Путивль, чтобъ онъ, гетманъ, далъ проѣзжей листъ, чтобъ имъ проѣхать безстрашно. И майя, государь, въ 21 день прислалъ ко мнѣ, холопу твоему, гетманъ листъ съ Микиткою жъ Вязовиковымъ, а пишетъ, что хочетъ меня, холопа твоего, отпустить къ тебѣ великому государю вскорѣ. О томъ мнѣ какъ ты, великій государь, укажешь? И Путивльцомъ проѣзжей листъ ко мнѣ, холопу твоему, гетманъ прислалъ же. А о чемъ я, холопъ твой, къ гетману съ козакомъ съ Микиткою Вязовиковымъ писалъ и каковы листы ко мнѣ, холопу твоему, гетманъ прислалъ, и я холопъ [128]твой тѣ листы послалъ къ тебѣ великому государю съ сею отпискою съ Путивльскимъ козакомъ съ Микиткою Вязовиковымъ майя
въ 22 день.
На оборотѣ адресъ и помѣта: 166 г. маія въ 30 день, подалъ Путивльской козакъ Микитка Вязовиковъ.
II. Государю царю и великому князю Алексѣю Михайловичю, всеа Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержцу, холопъ твой Петрушка Скуратовъ челомъ бьетъ. Въ ньшѣшнемъ, государь, въ 166-мъ году, іюня въ 21 день, какъ щолъ гетманъ Иванъ Выговской изъ-подъ Плотавы къ Чигирину, и не доѣхавъ, государь, города Манжелика, на дорогѣ пріѣхалъ къ гетману Черкашенинъ, а привезъ отъ Бѣлацерковского полковника листъ. И гетманъ тотъ листъ ѣдучи вычелъ и почалъ сердитовать и говорилъ: воеводы де пріѣхали, опять бунтовъ заводить! пишетъ де ко мнѣ Бѣлацерковской полковникъ, что писалъ къ нему окольничей Андрѣй Васильевичь Бутурлинъ, что пріѣхалъ воевода къ Бѣлой Церквѣ, а нынѣ въ Кіевѣ. Да говорилъ: пиши де, Андрѣй Васильевичь, да самъ берегись!
И я холопъ твой ему, гетману, говорилъ, что онъ гетманъ сердитуетъ не за дѣло: самъ онъ о томъ къ тебѣ великому государю писалъ, чтобъ быть въ твоихъ государевыхъ Черкаскихъ городехъ воеводамъ.
И гетманъ говорилъ: писалъ де къ тебѣ великому государю онъ, гетманъ, чтобъ ему изволилъ ты, великій государь, прислать тысечю человѣкъ драгуновъ да тысечю человѣкъ солдатъ, а (онъ) прислалъ своихъ государевыхъ воеводъ и ратныхъ людей, чтобъ бунтовщиковъ смирить: и что де къ тебѣ великому государю онъ, гетманъ, пишетъ, и на Москвѣ, государь, тому ево писму бутто смѣютца. Павелъ де Тетеря да Ѳедоръ про то ему сказывали; а Ар(те)монъ бутто Ковалевскому говорилъ, что ты, великій государь, ему, Ивану Выговскому, гетманомъ быть не велишь, а онъ, Иванъ Выговской, нарокомъ гетманомъ нынѣ. А что, государь, къ Бѣлой Церквѣ воеводѣ быть, про то къ тебѣ великому государю онъ не писалъ; какъ де воевода пріѣхаль, такъ и поѣдетъ: ничево де ему онъ, гетманъ, давать не велитъ; чтобъ твоимъ государевымъ воеводамъ пріѣзжать было къ нему, да отъ нево въ твои государевы Черкаскіе городы ѣхать, — бутто онъ про твоихъ государевыхъ воеводъ и невѣдаетъ, а они и по городамъ ѣдутъ; а въ Кіевѣ де твои государевы люди и не первой годъ, а по сю пору съ Черкасы безпрестани кіями бьютца. А нынѣ де онъ съ своевольники самъ управился; твои государевы воеводы и ратные люди ему ненадобны, бутто твои государевы воеводы бунты зачнутъ, такъ же какъ и Пушкарю поволили зиму-сь: бутто съ Пушкаремъ твои государевы люди изъ Змѣева и изъ Калантаева были и нынѣ, пришедъ, живутъ въ Змѣевѣ и въ Колонтаевѣ; воеводы де, государь, ихъ отпускали. А кои злодѣи что у нихъ учинятъ да уходятъ въ твои государевы украинные городы, а твои государевы воеводы имъ тѣхъ злодѣевъ не отдаютъ; и онъ, гетманъ, воровъ, которые прибѣгутъ изъ твоихъ государевыхъ городовъ къ нему, гетману, отдавать не хочетъ: однако де все великого государя земля! Какъ, бутто, твои государевы воеводы чинятъ, такъ и онъ, гетманъ, чинить хочетъ. А и нынѣ, государь, бутто твои государевы люди съ Пушкаремъ на бою были жъ и барабанъ де ево гетмановы Нѣмцы на бою у нихъ взяли. Бутто, государь, ево тѣшили грамотами, а по сю пару нарокомъ мѣшкали. У короля Польского бутто имъ было хорошо: пришодъ де къ нему, да говорятъ о чомъ надобно, и указъ де тотчасъ.
Да онъ же, государь, говорилъ: вамъ де надобно такой гетманъ, чтобъ взявъ за хохолъ да водить.
И я, холопъ твой, ему гетману говорилъ:
[129]я съ нимъ, гетманомъ, на бою былъ вмѣстѣ, а твоихъ государевыхъ людей съ Пушкаремъ, кромѣ ихъ, козаковъ, не видалъ, и онъ мнѣ, гетманъ, на бою ни про ково не сказывалъ; хотя бы убитово Московского (изъ) украинныхъ твоихъ государевыхъ городовъ одново человека указалъ. А что онъ, гетманъ, называетъ барабаномъ, что взятъ на бою у Пушкаря, и что бубенъ, а не барабанъ, какіе бываютъ у медвѣдниковъ; а хотя бы и прямой барабанъ былъ, и то не винно: Черкасы въ царствующей градъ Москву и въ украинные городы пріѣзжаютъ и покупаютъ что имъ надобно, заказу имъ о томъ нѣтъ. А людей твоего царского величества съ Пушкаремъ не бывалъ ни одинъ челрвѣкъ; а ему, гетману, твои государевы люди (если) вскорѣ были надобны, зачѣмъ онъ у окольничего и воеводы у князя Григорья Григорьевича Рамодановского… не взялъ? А зъ ближнимъ окольничимъ и оружейничимъ и намѣстникомъ Ржевскимъ съ Богданомъ Матвѣевичемъ Хитрово твои государевы ратные люди были жъ. А что онъ, гетманъ, говоритъ: хорошо было при короляхъ Польскихь, — и то воспомянувъ, достоитъ имъ плакать. Какъ напередъ сего были они, благочестивые христіяне, подъ властью короля Польского и въ порабощеньѣ у Ляховъ, и въ то время они, благочестивые христіяне, отъ злаго насилія многіе прилогались къ Латынской вѣрѣ и ихъ, благочестивыхъ христіянъ, учало было малитися, а Римс(кая вѣра съ) унеятствомъ множитися; а какъ учинились они въ подданствѣ у тебя, великого государя нашего, и нынѣ благочестивая христіянская вѣра множитца, и то на хвалу всемилостивому Богу, а имъ на безсмертную славу; и милостію твоею государскою отъ всѣхъ ихъ непріятелей оборонены: надобно имъ милость твоя царского величества къ себѣ знать, такихъ высокихъ словъ не говорить! А о какихъ дѣлехъ тебѣ великому государю онъ, гетманъ, бьетъ челомъ и съ посланцы своими пишетъ, и ты, великій государь нашъ, противъ ево челобитья указъ велишъ чинить не замотчавъ. А что посланцы ево къ нему пріѣзжаютъ не вскорѣ, и то они мѣшкаютъ за своими забавами, а пр(іѣхавъ) къ нему, гетману, сказываютъ, будто ихъ на Москвѣ задержали и говоря(тъ то), чево не бывало, затѣевъ, хотя тѣмъ себя оправдать. Достоитъ ему, гетману, къ тебѣ великому государю челомъ ударить, и твою государьскую милость къ себѣ самъ увидишь. А что ему Иванъ Ковалевской про Артемона будетъ и сказывалъ, и то знатное дѣло, что то солгалъ, хотя ему, гетману, тѣмъ быть милъ, а Ортемонъ такихъ словъ говорить не станетъ. А еслибы онъ тебѣ, великому государю, былъ негоденъ, и ты бъ, великій государь, на подтверженье своей государевы грамоты ево гетманства дать бы не указалъ. А про твоихъ государевыхъ воеводъ какъ ему, гетману, не вѣдомо? Со мною, холопомъ твоимъ, къ нему, гетману, твоя великого государя грамота о воеводахъ прислана, чтобы онъ отписалъ отъ себя въ твои государевы Черкаскіе городы, чтобъ ихъ, воеводъ, приняли чесно и дворы имъ и твоимъ государевымъ ратнымъ людемъ давали, и всякое споможенье имъ чинили: ты, великій государь, своихъ царского величества воеводъ, а съ ними ратныхъ людей въ городы посылаешъ, изъ Москвы они отпущены будутъ вскорѣ. Тое твою государеву грамоту онъ, гетманъ, у меня, холопа твоего, принялъ и ее чолъ, а про воеводъ въ тѣ поры ничево не говорилъ; а нынѣ, какъ пріѣхали твои государевы воеводы, и онъ говоритъ, что воеводы не надобно: такъ онъ чин(ится) твоему государеву указу непослушенъ. А что онъ твоихъ государевыхъ измѣнниковъ отдавать не хочетъ, тово было ему и говорить не гоже. А что онъ говоритъ, что намъ надобно гетманъ по нашей волѣ, и тебѣ, великому государю нашему, онъ, гетманъ, въ Войскѣ Запорожскомъ многихъ вѣрнѣя.
[130]И гетманъ говорилъ, что онъ тебѣ великому государю и нынѣ служить вѣрно; а отъ воеводъ бутто бунты взочнутца; а ратные твои государевы люди были ему надобны въ тѣ поры съ Москвы, чтобъ де въ Войскѣ было славно, а ему бъ, гетману, то честь.
А какъ я, холопъ твой, съ гетманомъ говорилъ, и ѣдучи за гетманомъ Чигиринецъ Ивашка Богунъ, кричалъ и говорилъ: намъ де воеводы ненадобны; жонъ де да дѣтей нашихъ переписывать пріѣхали? И мнѣ, холопу твоему, грозилъ и говорилъ: ты де къ намъ въ Чигиринъ воеводою ѣдещь? не здоровъ де отъ насъ выѣдешь!
И я, холопъ твой, гетману говорилъ, чтобъ ево, Ивашка, велѣлъ унять. И гетманъ ему велѣлъ перестать и говорилъ: не та теперешнея де рѣчь!
А въ Чигиринъ гетманъ пришолъ іюня въ 16 день, и по се число въ городы о твоихъ государевыхъ воеводахъ не писывалъ. А отъ Крымского, государь, хана къ гетману пріѣхалъ Мустафа-ага прошать людей итти на Венгерского Ракоцу. И гетманъ ево и Маметшу-мурзу отпускаетъ вскорѣ, а посылаетъ де, государь, съ ними дву полковниковъ съ ратными людьми, а отъ насъ, холопей твоихъ, таитъ. А сказывалъ мнѣ, холопу твоему, Карачь-беевъ дворовой Татаринъ Маметка, что Крымской ханъ пришолъ въ Актермень; а собрався де, государь, тутъ, итти на Венгерского Ракоцу съ Турскими людьми. А въ обозъ, государь, къ гетману пріѣхалъ Польской гонецъ Стрѣлковской обѣщать посла, и нынѣ онъ въ Чигиринѣ. А въ послѣхъ де, государь, идетъ къ гетману Янъ Биневской.
А пріѣхавъ въ Чигиринъ, я, холопъ твой, посылалъ къ гетману подьячего четырже, и онъ къ себѣ не пускаетъ; одинажды ево подьячей видѣлъ, а мнѣ, холопу твоему, къ себѣ быти не велитъ. А какъ къ тебѣ великому государю отпускалъ Ивана Опухтина, и онъ де, гетманъ, говорилъ, что мнѣ, холопу твоему, у нево дѣлать нечево, и хочетъ отпускать меня, холопа твоего, къ тебѣ великому государю. И о томъ мнѣ, холопу своему, какъ ты, великій государь, укажешь? А дорогою ѣдучи со мною, холопомъ твоимъ, гетманъ говорилъ: нынѣ къ тебѣ великому государю челомъ ударить ѣхать ему, гетману, немочно, бутто опасаетца на себя бунтовъ еще въ Войскѣ.
Подлинные. На оборотѣ второй отписки 1) адресъ; 2) помѣта: 166 г. іюля въ 10 день съ Петровымъ человѣкомъ Скуратова съ Ортюшкою Ивановымъ. Списана и чтена.
Акты, относящіеся къ исторіи Южной и Западной Россіи. Томъ 4. — Санктпетербургъ. Въ типографіи П. А. Кулиша. 1863. 