шего, его царьского величества, были со мною изъ Путивля въ провожатыхъ Путивльцы, и я ихъ нынѣ отпущаю въ Путивль, и тебѣ бы, гетману, прислать ко мнѣ проѣзжей листъ, чтобъ тѣмъ Путивльцомъ проѣхать до Путивля безстрашно, а мнѣ вели ѣхать къ себѣ. Писалъ въ Голтвѣ, лѣта 7166-го, маія 19-го дня.
Письмо озаглавлено: Такоовъ листъ посланъ къ гетману Ивану Выговскому съ Путивльскимъ козакомь съ Микиткою Вязовиковымъ маія въ 19 день.
69.—1658, мая 17—іюня 16. Двѣ отписки посланца къ гетману Выговскому стольника Петра Скуратова о своемъ пребываніи въ Войскѣ Запорожскомъ, свиданіяхъ и переговорахъ съ гетманомъ Иваномъ Выговскимъ и другими, и о тамошнихъ событіяхъ.
Государю царю и великому князю Алексѣю Михайловичю, всеа Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержцу, холопъ твой Петрушка Скуратовъ челомъ бьетъ. Въ нынѣшнемъ, государь, во 166-мъ году, маія въ 14 день, вѣдомо мнѣ, холопу твоему, учинилось, что гетманъ Иванъ Выговской пошолъ на Плотавского полковника на Мартына Пушкаря войною и стоитъ обозомъ у рѣки Псла по сю сторону города Голтвы въ пяти верстахъ. И не доѣхавъ я, холопъ твой, до обозу въ пятинатцати верстахъ, посылалъ съ рѣчки Амельника въ обозъ къ Самойлу Выговскому Путивльца сына боярского Микиту Аѳонасьева, чтобъ онъ, Самойло, про меня, холопа твоего, сказалъ гетману Ивану Выговскому, что отъ тебя великого государя ѣду я, холопъ твой, къ нему гетману съ твоими государевыми милостивыми грамотами, чтобъ онъ, гетманъ, велѣлъ мнѣ быть къ себѣ не замотчавъ. И не доѣзжая обозу версты за полторы, встрѣтилъ меня, холопа твоего, Самойло Выговской, а съ нимъ четыре человѣка козаковъ; и встрѣтя, ѣхали со мною, холопомъ твоимъ, до обозу и поставили въ обозѣ близко гетманского шетра. И того жъ, государь, числа пришодъ ко мнѣ, холопу твоему, козакъ Миско Чигиринець, а говорилъ: прислалъ де гетманъ къ тебѣ, Петру, а велѣлъ тебѣ говорить, чтобъ ты шолъ къ нему, гетману, для дѣлъ великого государя; тутъ де не далеко, изволь итти пѣшъ. И какъ почали, государь, мнѣ сѣдлать лошадь, и пришолъ ко мнѣ, холопу твоему, Самойло Выговской и привели послѣ ево отъ гетмана лошадь. И я, холопъ твой, къ гетману пріѣхалъ и полковники меня встрѣчали за шетромъ, а гетманъ встрѣтилъ немного выступя изъ шетра. И я, холопъ твой, по твоему государеву указу гетману рѣчь говорилъ и твои великого государя грамоты ему подалъ. И гетманъ на твоей государевѣ милости, что ты великій государь пожаловалъ велѣлъ ихъ о здоровьѣ спросить, челомъ ударилъ и полковники поклонились низко и о твоемъ великого государя нашего многолѣтномъ здоровьѣ спрашивали, и твои великого государя грамоты гетманъ обѣ чолъ себѣ, а что писана про Плотавского полковника про Мартына Пушкаря о его бунтахъ, прочотъ гетманъ себѣ, тое твою государеву грамоту велѣлъ чести вслухъ Грушкѣ, а другой твоей государевы грамоты вслухъ не чолъ. И какъ Грушка въ твоей великого государя грамотѣ прочолъ твое царского величества имянованье, и гетманъ сѣлъ на постелѣ и мнѣ, холопу твоему, говорилъ, чтобъ я сѣлъ. И я, холопъ твой, ему гетману говорилъ, что достоитъ ему твоей царьского величества грамоты слушать со всякою подобающею честію, а не сидя. И гетманъ говорилъ: все де у васъ высоко! И твою государеву грамоту слушалъ стоя, и взявъ у Грушки, чолъ самъ вслухъ, а вычетъ твою государеву грамоту, говорилъ: ничево де то, грамотами де Пушкаря не унять, взять де было ево да стять, или де… прислать въ Войско Запорожское. И какъ я, холопъ твой, по твоему государеву указу,
