Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Заключение/ДО
| Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве |
| Источникъ: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 523—525. |
Мы окончили нашу работу. Судьба первыхъ почтъ, предпринимательскихъ и правительственныхъ, нами разсмотрѣна. Жизнь первыхъ почтмейстеровъ, какъ предпринимателей и какъ культурныхъ дѣятелей, прошла передъ нами. Остановимся теперь на основной цѣли нашей работы (насколько мы ея достигли, не намъ судить).
XVII вѣкъ былъ первымъ вѣкомъ новой русской исторіи. Если говорятъ, что Петръ Великій „пробилъ окно въ Европу”, то надо сознатьcя, что отдушина была сдѣлана значительно раньше — вспомнимъ слова Посошкова о „дирѣ”, которую сдѣлали „нѣмцы”. Сквозь эту отдушину сильной тягой шло къ намъ западно-европейское вліяніе. Какъ и всегда бываетъ, „культуртрегеры” шли учить насъ за дорогую цѣну: жадной рукой они хватались за эксплуатацію естественныхъ богатствъ края, пользовались неумѣньемъ и неопытностью Московскихъ жителей для своихъ личныхъ выгодъ. Но эти дорого стоившіе намъ учителя все-таки сдѣлали свое дѣло. У нихъ явились даровитые ученики, оцѣнившіе всю важность культурнаго прогресса и поведшіе страну къ нему: Ординъ-Нащокинъ, Матвѣевъ, Голицынъ, самъ царь Петръ. Могучій народъ, принявъ въ свои неуклюжія объятія умныхъ и ловкихъ учителей — эксплуататоровъ, иногда увлекалъ ихъ самихъ въ свою среду и не выпускалъ отъ себя: таковы были всѣ эти фанъ-Сведены, Марселисы и даже такія яркія личности не изъ промышленнаго міра, какъ Гордонъ, Лефортъ. Русскій народъ перекрещивалъ Яновъ въ Ивановъ, Леонардовъ въ Леонтіевъ, Патриковъ въ Петровъ, Францевъ въ Ѳедоровъ; иногда это перекрещиваніе не ограничивалось однимъ именемъ: Андрей Андреевичъ Виніусъ, сынъ одного такого же иностраннаго выходца и его жены — нѣмки, былъ настоящимъ, православнымъ русскимъ человѣкомъ, хотя и „нѣмецкаго происхожденія”: онъ не только писалъ по-русски (даже часто славянскимъ „штилемъ”), но и думалъ по-русски[1]; женился на русской; сына воспитывалъ въ русскомъ, православномъ духѣ. Многія другія семьи иностранныхъ выходцевъ также обрусѣли и навсегда остались въ Россіи, работая рука объ руку съ коренными русскими. Среди помощниковъ фанъ-Сведена и Марселиса намъ не приходилось видѣть русскихъ; а у Виніусовъ такіе помощники — не рѣдкость (Агаѳоновъ, Петровъ и др.), и эти помощники — не простая рабочая сила, а помощники дѣйствительные, которымъ Виніусъ даетъ отвѣтственныя порученія. Наконецъ, Виніусу мы обязаны привлеченіемъ русскихъ торговыхъ людей къ участію въ почтовомъ обращеніи, яркое доказательство чему видимъ въ исторіи Архангелогородской почты. Прививка западно-европейской культуры шла энергично и Петру Великому пришлось дѣйствовать уже въ обновленномъ организмѣ, чѣмъ и объясняется успѣхъ его реформъ, столь рѣзко расходившихся иногда съ Московскою стариною. Русскій народъ, въ массѣ еще темный, въ лицѣ лучшихъ своихъ представителей проявлялъ частое трезвое отношеніе къ западно-европейскимъ порядкамъ (вспомнимъ опять Посошкова). Отдавая все наше вниманіе вопросамъ исторіи русской культуры, мы не могли не остановиться для частнаго изслѣдованія — на почтахъ, о значеніи которыхъ много говорилось въ настоящей работѣ; этотъ сюжетъ, какъ намъ кажется, далъ возможность, хотя съ немногихъ сторонъ, освѣтить ходъ русскаго прогресса въ столь интересный періодъ русской исторіи, показавъ хотя на небольшой группѣ явленій процессъ ихъ переработки подъ вліяніемъ болѣе высокой цивилизаціи.
„Eine Fahrposteinrichtung bestand in Russland schon früh, indem dieselbe nach dem Muster asiatischer Institutionen sich ausgebildet hatte. Die Einrichtung der Briefpost dagegen war ein Ergebniss der Annäherung an den Westen im Laufe des 17 Jahrhunderts. Beiderlei Institutionen illustrieren gleichsam die zwei Hauptphasen der Entwickelung Russlands. Der tatarische Einfluss wird von dem europäischen abgelöst. Indem es seine Lehrmeister wechselte, gewann Russland Unermessliches. Der Verkehr mit dem Abendlande machte der Stagnation der in Russland herrschendeu herrschenden orientalischen Verhältnisse ein Ende”[2]. Этими, нѣсколько напыщенными словами крупнаго ученаго историка, безпристрастно освѣтившаго передъ западно-европейскою наукою многія явленія русской исторической жизни, мы и закончимъ нашу заключительную бесѣду.