Холодный, острый и строгій, терпкій правитель Сатурнъ беретъ начало и происхожденіе свое не отъ солнца: ибо онъ имѣетъ во власти своей темницу смерти, и онъ изсушитель всѣхъ силъ, откуда возникаетъ тѣлесность.
2. Подобно какъ солнце есть сердце жизни, и начало всѣхъ духовъ въ тѣлѣ сего міра, такъ Сатурнъ начинатель всякой тѣлесности и постижимости: и во власти этихъ двухъ планетъ все тѣло сего міра, и никакая тварь или образованіе, равно также никакая подвижность не можетъ произойти въ природномъ тѣлѣ сего міра помимо власти этихъ обоихъ.
3. Происхожденіе же его есть суровая терпкая и строгая скорбность всего тѣла сего міра: ибо когда во время возженія гнѣва свѣтъ въ самомъ внѣшнемъ рожденіи сего міра погасъ, (каковое рожденіе есть природность или постижимость, или восхожденіе рожденія всѣхъ источныхъ духовъ,) терпкое качество стояло въ своемъ самомъ остромъ и суровомъ рожденіи, и стягивало воедино весьма сурово и терпко составъ всѣхъ источныхъ духовъ; откуда и произошли тогда земля и камни; и оно было по всей истинѣ домомъ смерти или темницею жизни, гдѣ находился въ плѣну тогда царь Ліоциферъ.
4. Когда же на первый день чрезъ слово или сердце Божіе вновь нѣсколько пробился свѣтъ въ корнѣ природнаго тѣла сего міра, какъ бы наступленіе дня или начало подвижности жизни, тогда строгое и терпкое рожденіе получило какъ бы нѣкій взглядъ или восходъ жизни въ рожденіи.
5. Съ этого мгновенія оно пребывало какъ бы въ скорбной смерти до третьяго дня, когда любовь Божія проникла сквозь небо раздѣла, и зажгла свѣтъ солнца.
6. Но такъ какъ сердце или сила солнца не могла разрѣшить и умѣрить скорбное рожденіе или качество ярости и гнѣва, особенно въ высотѣ надъ Юпитеромъ, то вся эта окружность оставалась въ жестокой скорбности, какъ женщина въ родахъ, и все же не могла пробудить зной, по причинѣ жестокаго холода и терпкости.
7. Но такъ какъ однако и тамъ взошла подвижность силою сокровеннаго неба, то природа не могла пребывать въ покоѣ, но возскорбѣла къ рожденію, и родила изъ духа остроты терпкаго, холоднаго и суроваго сына или звѣзду Сатурна.
8. Ибо духъ зноя не могъ возжечься, откуда происходитъ свѣтъ, а изъ свѣта чрезъ воду — любовь и кротость; но это было порожденіемъ строгой, холодной и суровой яростности, и Сатурнъ есть изсушитель, губитель и врагъ кротости, порождающій въ тваряхъ твердыя кости.
9. Но Сатурнъ не привязанъ къ своему мѣсту, какъ солнце: ибо онъ не есть тѣлесное мѣсто въ пространствѣ глубины, но сынъ, родившійся изъ темницы смерти, изъ возженной, жесткой и холодной скорбности; и онъ только жилецъ въ пространствѣ, гдѣ совершаетъ свое обращеніе. Ибо онъ владѣетъ самъ своимъ тѣлеснымъ достояніемъ, какъ дитя, когда оно рождено своей матерью. [„Сатурнъ былъ также сотворенъ вмѣстѣ съ колесомъ, когда FIAT сотворило колесо, но онъ не происходитъ изъ coлнцa“.]
10. А почему Богъ возвелъ его такимъ образомъ изъ строгаго рожденія, и въ чемъ его должность, объ этомъ я сообщу потомъ, когда будетъ рѣчь объ обращеніи планетъ.
11. Высоту же его нельзя въ точности знать: но я принимаю всецѣло, что онъ стоитъ въ глубинѣ посреди, между Юпитеромъ и всѣми прочими звѣздами: ибо онъ есть сердце тѣлесности въ природѣ.
12. Подобно какъ солнце есть сердце жизни, и источникъ природныхъ духовъ, такъ и онъ (Сатурнъ) есть сердце и причина всѣхъ тѣлъ и образованій въ землѣ и на землѣ, равно какъ и во всемъ тѣлѣ сего міра.
13. И какъ въ человѣкѣ черепная крыша есть оболочка и вмѣстилище мозга, въ которомъ рождаются мысли, такъ и сила Сатурна объемлетъ, изсушаетъ и содержитъ всякую тѣлесность и постижимость.
14. И подобно какъ планета Юпитеръ, разверзающая и порождающая кротость, пребываетъ между яростнымъ Марсомъ и суровымъ Сатурномъ, и порождаетъ кротость и мудрость въ тваряхъ; такъ и жизнь и разумъ всѣхъ тварей рождаются между двумя этими качествами, тѣмъ болѣе и новое тѣло сего міра, равно какъ и новый человѣкъ, о чемъ ты найдешь при описаніи человѣка.
15. Венера, блаженнѣйшая планета или возжигательница любви въ природѣ, имѣетъ начало и происхожденіе свое также въ восхожденіи солнца; качество же ея, существо и происхожденіе таковы:
16. Замѣть это здѣсь правильно и точно: когда любовь Божія зажгла мѣсто солнца или солнце, то прежде всего взошелъ оттуда изъ скорбности, изъ мѣста солнца, изъ семи источныхъ духовъ природы, ужасающій и яростный горькій огневой ужасъ, рожденіе и первоначальный источникъ котораго есть горькій гнѣвъ Божій, возженный въ терпкомъ качествѣ чрезъ воду.
17. Онъ взошелъ первымъ, при возженіи солнца, изъ темницы смерти, и былъ пробудителемъ смерти и начинателемъ жизни, и поднялся ввысь весьма яростно и дрожа, пока его не схватилъ и не заразилъ свѣтъ солнца: и онъ былъ тогда плѣненъ простотою свѣта и остановился, откуда и произошла планета Марсъ.
18. Послѣ этого огневого ужаса внезапно, какъ нѣкое могущество, вырвалась вослѣдъ сила свѣта, родившаяся первоначально изъ тука воды позади огневого ужаса, и плѣнила яростный огневой ужасъ, и вознеслась высоко надъ нимъ, какъ князь и укротитель ярости: отсюда и возникла чувствительность природы, или планета Юпитеръ.
19. Когда же оба духа подвижности и жизни взошли изъ мѣста солнца, чрезъ возженіе воды, то кротость, силою свѣта, какъ сѣмя воды, заражая весьма кротко и ласково, опустилась внизъ, въ темницу смерти: отсюда произошла любовь жизни, или планета Венера.
20. Но ты долженъ правильно уразумѣть здѣсь эту высокую вещь: рожденіе или восхожденіе семи планетъ и всѣхъ звѣздъ есть не что иное, какъ образъ вѣчнаго рожденія жизни и дивной соразмѣрности Божества.
21. Ибо когда царь Люциферъ превратилъ для себя мѣсто сего міра въ домъ гнѣва, и вознамѣрился править въ немъ такъ яростно и буйно, тотчасъ же погасъ свѣтъ въ природѣ, въ которой онъ помыслилъ быть господиномъ, и вся природа застыла въ тѣло смерти, гдѣ не было больше подвижности; и онъ принужденъ былъ остаться во тьмѣ вѣчнымъ плѣнникомъ.
22. Но святой Богъ не захотѣлъ оставить это мѣсто тѣла своего, разумѣй пространство сего міра, въ вѣчной тьмѣ и посрамленіи, и предоставить въ собственность діаволамъ; но породилъ себѣ новое правленіе свѣта и всѣхъ семи источныхъ духовъ Божіихъ, котораго діаволъ не могъ ни схватить ни объять, да оно и было ему совсѣмъ ни къ чему.
23. Ибо онъ видитъ въ свѣтѣ солнца не больше, чѣмъ во тьмѣ: ибо онъ не сталъ тварью въ этомъ свѣтѣ, почему свѣтъ ему ни на что не нуженъ.
24. Но такъ какъ это должно было быть новымъ правленіемъ, то оно должно было быть такимъ правленіемъ, котораго діаволъ не могъ бы схватить и сдѣлать своимъ тѣлеснымъ достояніемъ.
25. Вотъ какъ оно теперь устроено: любовь, или слово, или сердце, то есть, единородный Сынъ Бога Отца, который есть свѣтъ и кротость, и любовь и радость Божества (какъ Онъ самъ говоритъ, когда принялъ на себя человѣчество: Я свѣтъ міра, Іоанн. 8, 12), вступилъ въ мѣсто сего міра, въ сердце его, и вновь возродилъ его посреди сего пространства на томъ мѣстѣ, гдѣ возсѣдалъ до своего паденія могущественный князь и царь Люциферъ, и гдѣ онъ сталъ тварью.
26. И изъ этого возженнаго мѣста солнца возникли и родились шесть различныхъ и особыхъ качествъ, всѣ шесть по закону Божественнаго рожденія.
27. Прежде всего взошелъ огневой ужасъ, или подвижность въ зноѣ, и это есть начало жизни въ темницѣ смерти. Послѣ него просіялъ свѣтъ въ тукѣ воды въ зноѣ, и это есть солнце.
28. Когда же свѣтъ солнца заразилъ все тѣло солнца, то поднялась ввысь сила жизни, взошедшая изъ перваго зараженія, подобно какъ когда зажигаютъ кусокъ дерева, или высѣкаютъ огонь изъ камня,
29. то видятъ прежде всего блескъ, и изъ блеска огневой ужасъ, и послѣ огневого ужаса силу зажженнаго тѣла: и свѣтъ вмѣстѣ съ силою дерева внезапно возносится надъ ужасомъ, и правитъ гораздо выше, глубже и могущественнѣе, нежели огневой ужасъ.
30. А также и сила зажженнаго тѣла качествуетъ въ исшедшей силѣ внѣ огня кротко, любовно и разумно: и постигается въ этомъ поистинѣ Божественное существо; таковъ же образъ происхожденія солнца и двухъ планетъ, Марса и Юпитера.
31. Но такъ какъ мѣсто солнца, то есть, солнце, какъ и всѣ другія мѣста, имѣло въ себѣ всѣ качества, согласно Божественному праву, то тотчасъ же, въ первомъ возженіи, всѣ качества начали подниматься и опускаться, и порождать себя по вѣчному, безначальному праву.
32. Ибо сила свѣта, укрощавшая терпкое и горькое качества въ мѣстѣ солнца, и дѣлавшая ихъ жидкими, подобно водѣ или любви жизни, опустилась внизъ по роду смиренія.
33. Отсюда произошла планета Венера: ибо она въ домѣ смерти отверзаетъ кротость или зажигаетъ воду, и мягко проницаетъ въ твердости, и возжигаетъ любовь; и верхнее правленіе, какъ то горькій зной Марса и сердечная чувствительность Юпитера становятся въ ней вожделѣющими.
34. Отсюда возникаетъ зараженіе: ибо сила Венеры дѣлаетъ яростнаго Марса или огневой ужасъ мягкимъ, и укрощаетъ его, а Юпитера дѣлаетъ смиреннымъ; иначе сила Юпитера прорвалась бы сквозь жесткую темницу Сатурна, а у людей и животныхъ сквозь черепную крышу, и чувствительность превратилась бы въ высокомѣріе надъ Божественнымъ закономъ рожденія, по роду и образу гордаго діавола.
35. Если кто хочетъ основательно и точно узнать, каково рожденіе или начало планетъ и звѣздъ и существа всѣхъ существъ въ глубинѣ сего міра, тотъ долженъ тщательно разсмотрѣть въ человѣкѣ присущее ему рожденіе или начало жизни.
36. Ибо оно беретъ такое же начало и восхожденіе, и состоитъ въ томъ же порядкѣ, какъ и рожденіе существа всѣхъ существъ въ тѣлѣ сего міра.
37. Ибо настоящее колесо звѣздъ и планетъ обращается не иначе, нежели какъ восходило рожденіе въ седьмомъ духѣ природы прежде временъ міра, въ каковомъ рожденіи слагались образы и формы, а также и небесные плоды, по закону вѣчного Божества.
38. А такъ какъ человѣкъ сотворенъ по качествованію Божію и изъ Божественнаго существа, то и жизнь человѣческая имѣетъ такое же начало и восхожденіе, какое имѣли планеты и звѣзды.
39. Ибо начало, состояніе, бѣгъ и существо планетъ и звѣздъ не иныя, нежели начало и побужденіе или правленіе въ человѣкѣ.
40. И какъ восходитъ человѣческая жизнь, такъ взошло и рожденіе семи планетъ и звѣздъ, и нѣтъ здѣсь никакого различія.
41. Предъ это зеркало призываетъ духъ врачей, особенно же анатомовъ и людорѣзовъ, которые чрезъ живодерство свое хотѣли изслѣдовать рожденіе и восхожденіе человѣческой жизни, и не мало умертвили невинныхъ людей, вопреки закону Божественному и природному, въ надеждѣ узнать дивную соразмерность и образъ бытія природы, чтобы затѣмъ послужить здоровью многихъ другихъ.
42. Но такъ какъ природа признаетъ ихъ убійцами и злодеями, нарушителями Божественнаго и природнаго закона и права, то духъ, качествующій совмѣстно съ Богомъ, объявляетъ имъ убійственную дѣятельность ихъ неправой.
43. Вѣдь гораздо ближе и достовѣрнѣе могли бы они узнать дивное рожденіе человѣка, если бы ихъ допустило къ тому гордое высокоуміе ихъ и діавольское убійственное любопытство, извратившее въ нихъ истинныя Божественныя чувства; они хотѣли сражаться только съ людьми, а не съ богами: потому и досталась имъ справедливая награда за ихъ заблужденіе.
44. Сюда, вы, разукрашенныя шапочки, посмотримъ, не можетъ ли и простой мірянинъ изслѣдовать въ познаніи Божіемъ рожденіе жизни человѣка: если будетъ неправильно — опровергайте; а если правильно — оставьте, какъ есть.
45. Это описаніе рожденія жизни человѣка я помѣщаю здѣсь для того, чтобы могло быть лучше схвачено происхожденіе звѣздъ и планетъ: при описаніи сотворенія человѣка, ты найдешь все это изложеннымъ подробнѣе и глубже, каково начало человѣка.
46. Теперь замѣть: сѣмя въ человѣкѣ рождается по тому же роду и образу, какъ рождалась отъ вѣчности въ своемъ бореніи и восхожденіи дивная соразмѣрность и стройность природы.
47. Ибо плоть человѣческая знаменуетъ природу въ тѣлѣ Божіемъ, да и есть сама эта природа, которая рождается отъ шести прочихъ источныхъ духовъ, и въ которой въ свою очередь рождаются и проявляютъ себя въ безконечномъ многообразіи источные духи; и въ которой восходятъ формы и образованія, и рождается сердце Божіе или святое ясное Божество въ среднемъ престолѣ надъ природою, въ средоточіи, гдѣ восходитъ свѣтъ жизни.
48. Но вотъ въ человѣческомъ тѣлѣ, въ правленіи рожденія, есть три различныхъ вещи; каждая изъ нихъ есть нѣчто особое, и однако онѣ не разлучены другъ отъ друга, но всѣ три вмѣстѣ суть лишь единый человѣкъ, по роду и образу троичности въ Божественномъ существѣ.
49. Плоть не есть жизнь, но мертвое неразумное существо, которое немедленно становится мертвою падалью, и должно сгнить и разсыпаться прахомъ, лишь только перестанетъ качествовать въ немъ правленіе духа.
50. Но и никакой духъ не можетъ пребывать въ своемъ совершенствѣ внѣ тѣла: ибо какъ только онъ разлучается съ тѣломъ, онъ теряетъ и правленіе. Ибо тѣло есть матерь духа, въ которой духъ рождается, и почерпаетъ свою крѣпость и силу; онъ — духъ, и остается духомъ, разлучаясь съ тѣломъ, но теряетъ свое правленіе.
51. Эти три правленія составляютъ всего человѣка съ плотью и духомъ, и каждое имѣетъ для начала и правленія своего свой особый седмиричный образъ, по роду и образу семи духовъ Божіихъ или семи планетъ.
52. И каково вѣчное, безначальное правленіе рожденія Божія, таково и начало и восхожденіе семи планетъ и звѣздъ; таково также и восхожденіе жизни человѣка.
53. Теперь замѣть: когда ты размышляешь и думаешь о томъ, что есть въ семъ мірѣ и внѣ сего міра, или что есть существо всѣхъ существъ, то ты размышляешь и думаешь во всемъ тѣлѣ Божіемъ, которое есть существо всѣхъ существъ: и оно есть безначальное существо.
54. Но въ собственномъ своемъ престолѣ, оно не имѣетъ никакой подвижности, разумности, постижимости, но есть темная глубина, не имѣющая ни начала ни конца; и въ немъ ни густо, ни жидко, но оно есть темный домъ смерти, гдѣ ничего нельзя ощутить, гдѣ ни холодно, ни тепло, но конецъ всѣхъ вещей.
55. Это и есть теперь тѣло глубины, или истинная темница смерти.
56. Но въ этой темной долинѣ пребываютъ семь духовъ Божіихъ, не имѣющихъ также ни начала ни конца, и никто среди нихъ не есть первый, какъ и никто — второй, третій и послѣдній.
57. Въ этихъ семи правленіяхъ, дѣлится правленіе на три отдѣльныхъ существа, изъ которыхъ ни одно не бываетъ внѣ другого или разлучено съ другимъ; семь же духовъ также порождаютъ одинъ другого отъ вѣчности до вѣчности.
58. Первое правленіе состоитъ въ тѣлѣ всѣхъ вещей, то есть, во всей глубинѣ или въ существѣ всѣхъ существъ: и оно содержитъ въ себѣ во всѣхъ концахъ и во всѣхъ мѣстахъ семь духовъ, и владѣетъ ими, какъ неотдѣлимою и неотторжимою собственностью.
59. Если теперь въ какомъ-нибудь мѣстѣ семь духовъ, ликуя, не борятся между собою, въ томъ мѣстѣ нѣтъ никакой подвижности, но лишь глубокая тьма: и хотя духи въ этомъ мѣстѣ совершенны, однако мѣсто остается темнымъ домомъ; какъ ты можешь уразумѣть это по темной горницѣ, въ которой возженные духи планетъ и звѣздъ не могутъ зажечь стихій.
60. Корень же семи духовъ во всѣхъ концахъ; но внѣ боренія онъ пребываетъ въ покоѣ, и не ощущается тогда никакой подвижности.
61. Такой домъ есть вся глубина внѣ, внутри и превыше всѣхъ небесъ, и этотъ домъ зовется вѣчностью: такой же домъ есть и домъ плоти въ людяхъ и во всѣхъ тваряхъ.
62. И существо это все вмѣстѣ объемлетъ вѣчность, каковая зовется не Богомъ, а невсемогущимъ тѣломъ природы; гдѣ Божество хотя и пребываетъ неумершимъ, сокрытое въ ядрѣ семи духовъ, но не объемлется и не постигается.
63. Подобнымъ домомъ стало и все пространство сего міра, когда Божество сокрылось въ семи духахъ отъ мерзкихъ діаволовъ: и оставалось бы имъ и доселѣ, если бы не взошли теперь изъ духовъ Божіихъ семь планетъ и звѣздъ, вновь отверзающихъ и возжигающихъ во всѣхъ концахъ темницу смерти въ темномъ домѣ сего міра, отчего возникаетъ правленіе стихій.
64. Но далѣе ты долженъ равнымъ образомъ знать, что правленіе семи духовъ Божіихъ въ домѣ сего міра не изсохло въ смерти, такъ чтобы все должно было получить жизнь и начало свое только отъ планетъ и звѣздъ.
65. Нѣтъ; ибо ясное Божество вездѣ пребываетъ въ окружности, сокрытое въ сердцѣ всей глубины, а семь духовъ состоятъ въ тѣлѣ глубины въ скорби и въ великомъ томленіи, и непрестанно возжигаются планетами и звѣздами, откуда происходитъ подвижность и рожденіе во всей глубинѣ.
66. Но такъ какъ сердце Божества скрывается въ тѣлѣ сего міра въ самомъ внѣшнемъ рожденіи, каковое есть тѣлесность, то тѣлесность есть темный домъ, и вся стоитъ въ великой скорби, и нуждается въ свѣтѣ, который бы свѣтилъ въ жилищѣ тьмы (каковой свѣтъ есть солнце), пока сердце Божіе не подвигнется снова въ семи духахъ Божіихъ въ домѣ сего міра, и не возжетъ семи духовъ.
67. Тогда солнце и звѣзды снова вступятъ въ свое первое мѣсто, а въ настоящемъ своемъ видѣ исчезнутъ: ибо сердце или свѣтъ Божій будетъ снова свѣтить въ тѣлесности, то есть, въ тѣлѣ сего міра, и все наполнять.
68. Тогда прекратится скорбь: ибо когда скорбь въ правленіи рожденія отвѣдаетъ сладости свѣта Божія, такъ что сердце Божіе будетъ ликовать вмѣстѣ съ нею въ правленіи рожденія, то все станетъ радостнымъ, и все тѣло возликуетъ.
69. Чего не можетъ быть нынѣ въ сіе время, въ домѣ сего міра, по причинѣ плѣненныхъ яростныхъ діаволовъ, обитающихъ въ самомъ внѣшнемъ рожденіи въ тѣлѣ сего міра до суда Божія.
70. Теперь ты можешь понять, какимъ образомъ у сердца или Сына Божія лопата въ рукѣ, и Онъ очиститъ нѣкогда гумно свое: что я и возвѣщаю здѣсь въ познаніи свѣта жизни, гдѣ сердце проницаетъ въ свѣтъ жизни, и возвѣщаетъ ясный день.
71. Какъ глубина или домъ сего міра есть домъ тьмы, гдѣ тѣлесность рождается весьма густою, темною, скорбною и полумертвою, и получаетъ движеніе свое отъ планетъ и звѣздъ, непрестанно возжигающихъ тѣло въ самомъ внѣшнемъ рожденіи, откуда происходитъ подвижность стихій, равно какъ и образное и тварное существо; такъ и домъ плоти человѣка есть земная долина, гдѣ однако внутри — скорбь по рожденію жизни, напрягающая непрестанно великія усилія, чтобы подняться въ свѣтъ, отчего могла бы возжечься жизнь.
72. Но такъ какъ сердце Божіе скрывается въ средоточіи или ядрѣ, то это не можетъ произойти, и потому скорбь не порождаетъ ничего большаго, какъ только сѣмя. Домъ плоти порождаетъ подобное себѣ сѣмя опять въ человѣка, а домъ духа, въ сотрудничествѣ семи духовъ, порождаетъ въ сѣмени изъ иного себѣ подобнаго духа опять человѣческаго духа.
73. И домъ сокровеннаго сердца также порождаетъ себѣ такого духа, который пребываетъ въ тѣлѣ сокрытымъ для дома плоти, а также и для духовъ звѣзднаго рожденія, подобно какъ сердце Божіе въ семи духахъ Божіихъ пребываетъ сокрытымъ въ духахъ въ глубинѣ сего міра, и не зажигаетъ ихъ до конца сего времясчисленія.
74. Этотъ третій духъ есть душа въ человѣкѣ, и качествуетъ совмѣстно съ сердцемъ Божіимъ, какъ сынъ или маленькій божокъ въ великомъ неизмѣримомъ Богѣ.
75. Теперь эти три отдѣльныхъ правленія родятся въ сѣмени, берущемъ начало свое въ плоти, какъ я заявилъ выше.
76. Теперь замѣть сокровенную тайну; вы, природовѣды, замѣтьте теперь врата великой тайны; изъ скорбной темницы въ тѣлѣ сего міра изъ семи духовъ Божіихъ взошли звѣзды, зажигающія тѣло сего міра, изъ тѣла же рождается плодъ или сѣмя, каковое есть вода, огонь, воздухъ, земля.
77. Земля есть плодъ седьмого духа Божія, каковой есть природа тѣлесности, гдѣ снова рождаются остальные шесть духовъ, и слагаютъ салиттеръ седьмого духа въ безконечность образовъ и формъ, такъ что и земля также рождаетъ свое сѣмя, каковое есть, какъ мы видимъ, плодъ произрастаній.
78. Теперь, домъ плоти человѣка есть такой же домъ, какъ и темная долина сего міра, гдѣ рождаются семь духовъ Божіихъ.
79. Но такъ какъ человѣкъ есть самостоятельное тѣло, которое есть сынъ всецѣлаго тѣла Божія, то онъ и рождаетъ собственное сѣмя, сообразно правленію своихъ тѣлесныхъ источныхъ духовъ.
80. Тѣло получаетъ пищу свою отъ сѣмени семи духовъ Божіихъ въ тѣлѣ великой глубины, каковое сѣмя есть огонь, воздухъ, вода, земля. Отъ земли получаетъ оно рожденіе земли или плодъ: ибо оно гораздо благороднѣе земли, оно есть составъ, извлеченный изъ салиттера, изъ седьмого духа природы.
81. Ибо когда тѣло природы зажжено было діаволами, то слово или сердце Божіе стянуло вещество воедино еще прежде, чѣмъ поврежденный салиттеръ былъ сжатъ въ одну глыбу, каковая зовется теперь землею, по причинѣ жестокой яростности или поврежденія.
82. Когда же земля была сжата воедино, вещество оставалось въ темной глубинѣ въ сотворенномъ небѣ, между скорбнымъ рожденіемъ и любовью сердца Божія, до шестого дня: тогда сердце Божіе вдохнуло свѣтъ жизни изъ сердца своего въ самое внутреннее или третье рожденіе состава.
83. Когда это произошло, семь источныхъ духовъ начали качествовать въ составѣ, и родилось въ немъ сѣмя семи источныхъ духовъ — огонь, воздухъ и вода, какъ въ тѣлѣ глубины.
84. Такимъ образомъ человѣкъ сталъ душою живою, по тому роду и образу, какъ взошло солнце и изъ него семь планетъ.
85. Свѣтъ въ человѣкѣ, который вдохнуло въ него сердце Божіе, знаменуетъ солнце, свѣтящее во всей глубинѣ: о чемъ будетъ сказано яснѣе при сотвореніи человѣка.
86. Теперь смотри: подобно какъ въ глубинѣ сего міра чрезъ возженіе звѣздъ изъ тѣла темной глубины рождается сѣмя, подобное тварному тѣлу; такъ равнымъ образомъ рождается сѣмя и въ домѣ плоти человѣка по вѣчному закону рожденія семи источныхъ духовъ.
87. И въ сѣмени суть три различныхъ вещи, изъ которыхъ ни одна не можетъ постигнуть другой; и однако онѣ находятся въ единомъ сѣмени, и качествуютъ между собою, какъ единое существо; да и суть лишь единое существо и три различныхъ вещи, по роду и образу троичности въ Божествѣ.
88. Во-первыхъ, все тѣло человѣка, которое есть темный домъ и не имѣетъ, внѣ качествованія семи духовъ, никакой подвижности, но есть темная долина, подобно какъ тѣло глубины сего міра.
89. Но и въ темномъ тѣлѣ человѣка правленіе семи духовъ такое же, какъ и въ тѣлѣ глубины. Когда семь духовъ качествуютъ по закону рожденія Божества, то изъ боренія семи духовъ рождается сѣмя, подобное ихъ сѣмени.
90. Теперь, это сѣмя имѣетъ, во-первыхъ, мать — темницу дома плоти; во-вторыхъ, имѣетъ мать — колесо семи духовъ, по роду семи планетъ; въ третьихъ, имѣетъ мать, которая рождается въ окружности семи духовъ, посреди ея, и есть сердце семи духовъ.
91. И это есть мать души, пронизывающая свѣтомъ своимъ семь духовъ, и дѣлающая ихъ живыми: и въ этомъ мѣстѣ сѣмя качествуетъ совмѣстно съ сердцемъ Божіимъ, но только то сѣмя, въ которомъ возженъ свѣтъ; а въ которомъ горитъ огонь гнѣва, тамъ эта третья мать остается плѣненною въ темницѣ.
92. И хотя она и третья мать, однако остается неразумною, если въ ней не возгорается свѣтъ, подобно какъ глубина сего міра безумна предъ сердцемъ Божіимъ, когда колесо семи духовъ пребываетъ въ такой великой скорбности, въ такомъ многообразномъ поврежденіи и избавленіи, въ зноѣ и холодѣ, какъ мы это видимъ.
93. Когда же третья мать возжена бываетъ въ свѣтѣ, она пребываетъ въ сотворенномъ небѣ святой жизни, и пронизываетъ свѣтомъ другую мать, отчего семь духовъ получаютъ радостную волю, которая есть любовь жизни, какъ ты можешь прочесть о томъ выше въ восьмой главѣ о рожденіи любви Божіей.
94. Но третья мать не можетъ постоянно пронизывать ее свѣтомъ, ибо она въ домѣ тьмы, а бросаетъ ей порою лишь взглядъ, какъ если бы сверкнула молнія, отчего вторая мать исполняется порою желанія великой радости, но ярость гнѣва Божія вскорѣ снова затворяетъ ее.
95. И потому діаволъ пляшетъ предъ этою дверью: ибо это есть тюрьма, гдѣ пребываетъ сокровенно новый человѣкъ, и гдѣ содержится въ плѣну діаволъ.
96. Я разумѣю — въ домѣ глубины сего міра: хотя домъ плоти и глубина качествуютъ совмѣстно, какъ единое тѣло, да и суть единое тѣло, однако различныя части или члены его.
97. Смотри теперь: когда сѣмя родилось, оно находится посреди тѣла въ сердцѣ: ибо здѣсь зачинаетъ матерь троичности.
98. Прежде всего зачинаетъ терпкій духъ, стягивающій воедино составъ изъ сладкой воды, то есть, изъ тучности крови сердца, или сока или масла сердца. Это масло уже содержитъ въ себѣ корень троичности, какъ весь человѣкъ; ибо это — какъ если бы бросили въ солому зажженный трутъ.
99. Теперь спрашивается: какъ это происходитъ? Здѣсь истинное основаніе человѣка. Замѣть теперь точно: ибо это есть зеркало великой тайны, глубокая сокровенность человѣчества, вокругъ которой плясали всѣ ученые отъ начала міра, и искали эту дверь, и однако не нашли.
100. Но я долженъ теперь еще разъ возвѣстить, что это Утренняя Заря дня, какъ того хочетъ хранитель двери.
101. Теперь замѣть: подобно какъ произошелъ первый составъ, изъ котораго сталъ живымъ человѣкомъ Адамъ, такъ равнымъ образомъ происходитъ и всякій составъ или сѣмя въ троичности въ каждомъ человѣкѣ.
102. Замѣть: когда салиттеръ или дѣло шести источныхъ духовъ, каковое есть седьмой духъ природы, было зажжено въ пространствѣ сего міра, слово или сердце Божіе пребывало вездѣ въ окружности семи духовъ, какъ сердце, наполняющее все, разумѣй — все пространство сего міра.
103. Но такъ какъ глубина, то есть, все пространство сего міра, было тѣломъ отца своего, разумѣй — тѣломъ сердца Божія (разумѣй — тѣломъ Отца), и сердце свѣтило во всемъ тѣлѣ, какъ сіяніе Отца, то поврежденный салиттеръ былъ вездѣ зараженъ свѣтомъ или сердцемъ Божіемъ, а также и сердце Божіе не могло удалиться изъ него, но скрыло блескъ свой и сіяніе въ тѣлѣ всей глубины предъ мерзкими зажженными духами діаволовъ.
104. Когда это произошло, источные духи стали весьма яростны, и начали жестоко бороться, и терпкій духъ, какъ сильнѣйшій, стянулъ воедино въ седьмомъ духѣ природы ужасающимъ образомъ составъ прочихъ пяти, отчего произошли камни и горькая земля, но они еще не были согнаны въ одно мѣсто, а носились по всей глубинѣ.
105. Въ тотъ часъ и былъ стянутъ воедино составъ: ибо когда сердце Божіе сокрылось въ салиттерѣ, оно снова бросило взглядъ на все пространство или тѣло, и помыслило, какъ бы ему снова помочь, чтобы опять могло возникнуть ангельское царство въ глубинѣ сего міра.
106. Взоръ же тотъ былъ духъ любви въ сердцѣ Божіемъ, заразившій въ мѣстѣ, куда упалъ взоръ, масло воды, гдѣ передъ тѣмъ взошелъ свѣтъ.
107. Вспомни здѣсь взоръ святого Петра въ домѣ Каіафы: это совершенно то же.
108. Какъ мужъ взираетъ на жену, а жена на мужа, и какъ духъ мужа (разумѣй — корень любви, восходящій изъ воды чрезъ огонь въ восхожденіи жизни), а равно и духъ жены уловляютъ другъ друга въ томъ же маслѣ сердца, отчего тотчасъ возникаетъ составъ, сѣмя, или побуждающая воля другого человѣка въ составѣ.
109. Точно такимъ же образомъ произошелъ и первый составъ: ибо духъ любви въ сердцѣ Божіемъ взглянулъ въ тѣлѣ возженнаго гнѣвнаго отца на воду жизни, отчего и откуда взошла любовь въ огневой молніи прежде времени гнѣва.
110. Въ этомъ взорѣ одинъ духъ уловилъ другого: масло или вода въ гнѣвѣ восприняла духа любви въ сердцѣ Божіемъ, и стала качествовать совмѣстно съ нимъ, и терпкій духъ стянулъ составъ воедино; и тамъ было уже рожденіе или воля цѣлаго существа, подобно какъ сѣмя въ человѣкѣ.
111. Но тогда была затворена небесная твердь между сердцемъ Божіимъ и зажженною жесткою темницею смерти, иначе тотчасъ зажглась бы жизнь въ составѣ. Ибо твердь была въ составѣ, равно какъ и внѣ состава, и была раздѣломъ между сердцемъ Божіимъ и яростными діаволами.
112. Поэтому, слову или сердцу Божію надлежало раздуть кипящаго духа въ составѣ, что произошло по извѣстнымъ причинамъ лишь на шестой день.
113. А если бы въ составѣ не было неба, задвинутаго, какъ твердь, между сердцемъ Божіимъ и тѣлесными источными духами состава, то составъ могъ бы возжечь души собственною силою, какъ это произошло со святыми ангелами.
114. Но можно было бы опасаться, что произошло бы, какъ съ прекраснымъ сыночкомъ, Люциферомъ, ибо тѣлесные источные духи въ составѣ были уже заражены въ огнѣ гнѣва.
115. Boтъ почему небо должно было быть твердью между искрою, воспринявшею сердце Божіе въ первомъ взорѣ, чтобы, въ случаѣ поврежденія тѣла въ огнѣ гнѣва, все же осталось бы святое сѣмя, каковое есть душа, качествующая совмѣстно съ сердцемъ Божіимъ, и изъ него могло бы возникнуть новое тѣло, когда всеединый Богъ снова возжетъ глубину въ свѣтѣ сердца Божія, какъ это и произошло по милосердію любви Божіей.
116. Славный мужъ Моисей пишетъ, что Богъ создалъ человѣка изъ глыбы земли (Erdenklosz), какъ перевели это на нѣмецкій языкъ ученые: но онъ не присутствовалъ при томъ, когда это происходило.
117. Я долженъ однако сказать, что Моисей написалъ совершенно правильно; но истинное разумѣніе, изъ чего произошла земля, осталось сокрытымъ въ буквахъ какъ отъ Моисея, такъ и отъ его преемниковъ, и духъ хранилъ это втайнѣ до сего времени.
118. Это было сокрыто и отъ Адама, пока онъ былъ еще въ раю: нынѣ же совершенно открывается, ибо сердце Божіе подступило къ темницѣ смерти, и хочетъ вскорѣ разрушить ее.
119. Поэтому отнынѣ все больше будутъ пробиваться лучи дня въ сердца иныхъ людей, и возвѣщать день.
120. Когда же эта заря просіяетъ отъ Восхода и до Заката, то уже времени больше не будетъ, но взойдетъ солнце сердца Божія и RA. RA. R. P. будетъ ввергнутъ въ точило внѣ города, и AM. R. P. вмѣстѣ съ нимъ.
121. Это суть сокровенныя слова, и могутъ быть поняты только на языкѣ природы.
122. Моисей пишетъ справедливо, что человѣкъ сотворенъ изъ земли: но къ тому времени, когда составъ содержался словомъ, онъ не былъ еще землею; а если бы онъ не сдерживался словомъ, то въ тотъ же часъ превратился бы въ черную землю: ибо холодный огонь гнѣва уже былъ въ немъ.
123. Ибо въ тотъ же часъ, какъ возсталъ Люциферъ, Отецъ прогнѣвался въ источныхъ духахъ противъ легіоновъ Люциферовыхъ, и сердце Божіе сокрылось въ тверди неба: гдѣ салиттеръ, или составъ тѣлесности уже горѣлъ, ибо внѣ свѣта — мрачная темница смерти.
124. Составъ же былъ удержанъ въ тверди неба, такъ что онъ не умеръ: ибо когда сердце Божіе взглянуло на составъ своею горячею любовью, то масло въ составѣ, которое взошло изъ воды чрезъ огонь, откуда восходитъ свѣтъ и восходитъ духъ любви, восприняло сердце Божіе, и стало чревато юнымъ сыномъ.
125. Это было сѣмя любви, ибо одна любовь восприняла другую: любовь состава восприняла любовь изъ взгляда сердца Божія, и заразилась ею, и стала чревата; и это есть рожденіе души: по этому сыну человѣкъ есть образъ Божій.
126. Но источные духи въ составѣ не могли быть такъ скоро возжены душою: ибо душа въ составѣ была лишь въ сѣмени, сокрытая вмѣстѣ съ сердцемъ Божіимъ въ небѣ его, пока Творецъ не дохнулъ на составъ; тогда источные духи зажгли также и душу, и тогда тѣло и душа начали жить одновременно.
127. Душа имѣла, правда, свою жизнь прежде тѣла, но эта жизнь пребывала въ составѣ сокрытой въ сердцѣ Божіемъ въ небѣ, и была лишь святымъ сѣменемъ, качествующимъ совмѣстно съ Богомъ, вѣчнымъ, непреходящимъ и неразрушимымъ, ибо это было новое и чистое сѣмя, которому надлежало быть ангеломъ и образомъ Божіимъ.
128. Весь же составъ въ цѣломъ былъ извлеченіемъ или притяженіемъ слова Божія изъ состава источныхъ духовъ или салиттера, откуда произошла земля.
129. Это извлеченіе еще не стало землею, хотя и было подобно салиттеру земли, но удерживалось словомъ. Ибо когда духъ любви изъ сердца Божія воззрѣлъ на салиттеръ состава, салиттеръ зачалъ, и сталъ чреватъ въ средоточіи души: и слово въ составѣ пребывало въ звукѣ, свѣтъ же остался въ средоточіи состава, сокрытый въ тверди небесной въ маслѣ сердца, и не подвигся внѣ тверди небесной въ рожденіи источныхъ духовъ.
130. Иначе, если бы свѣтъ возжегся въ рожденіи души, то всѣ семь источныхъ духовъ, по закону рожденія вѣчнаго Божества, стали бы ликовать и качествовать въ свѣтѣ, и это былъ бы живой ангелъ: но такъ какъ салиттеръ уже былъ зараженъ гнѣвомъ, то можно было бы опасаться того же бѣдствія, какъ и у Люцифера.
131. Теперь спрашивается, почему же на этотъ разъ было сотворено много составовъ, изъ которыхъ вскорѣ могло бы сразу произойти цѣлое ангельское воинство на мѣсто павшаго Люцифера? почему должно было продлиться въ гнѣвѣ такое долгое время? и почему же все воинство должно было родиться изъ единаго состава въ столь долгое время? Или Творецъ на этотъ разъ не видѣлъ и не зналъ паденія человѣка? Это суть истинныя врата сокровенности Божіей, по которымъ читатель долженъ же замѣтить, что вѣдать или знать таковое превышало бы силы человѣка, если бы не взошла Утренняя Заря въ средоточіи души. Ибо это суть Божественныя тайны, которыхъ никакой человѣкъ не можетъ изслѣдовать собственнымъ разумомъ; и я также почитаю себя слишкомъ недостойнымъ для этого; да и достаточно у меня будетъ ругателей, ибо поврежденная природа весьма жестоко стыдится свѣта.
132. Но я не могу оставить мое дѣло ради этого: ибо когда Божественный свѣтъ восходитъ въ окружности рожденія жизни, то источные духи радуются, и смотрятъ въ окружности жизни въ матери своей въ вѣчность позади себя, а также и въ вѣчность впереди себя.
133. Но это не есть однако нѣчто пребывающее, или просвѣтлѣніе источныхъ духовъ, и еще того менѣе — животнаго тѣла; но это суть лучи проницанія свѣта Божія въ огненномъ побужденіи, восходящемъ чрезъ кроткую воду жизни въ любви, и остающемся въ своемъ небѣ.
134. Вотъ почему я и не могу довести это дальше, нежели какъ отъ сердца въ мозгъ предъ княжескій престолъ чувствъ, гдѣ оно замыкается въ тверди неба, и не возвращается назадъ чрезъ источныхъ духовъ въ матерь сердца, чтобы мочь перейти на языкъ. Если бы это произошло, я бы произнесъ это устно, и возвѣстилъ бы міру.
135. По этой причинѣ я оставлю это въ его небѣ, и опишу сообразно моимъ дарованіямъ, и посмотрю съ изумленіемъ, что изъ этого выйдетъ: ибо въ источныхъ духахъ не могу достаточно постигнуть это, такъ какъ они пребываютъ въ темницѣ смерти; душою же я это вижу ясно; но между ней воздвигнута небесная твердь, въ которую душа укрывается, и гдѣ воспринимаетъ сама лучи свѣта Божія: и потому проходитъ сквозь небесную твердь, подобно блистанію молніи, но только весьма кротко, какъ сладостное блаженство.
136. Такъ что въ постижимости присущихъ мнѣ источныхъ духовъ, или въ окружности жизни, я не могу познавать это иначе, какъ если настанетъ день; и буду писать поэтому, сообразно моему познанію, хотя бы діаволъ вздумалъ бpaть приступомъ весь міръ, чего онъ однако не можетъ сдѣлать; но тѣмъ самымъ будетъ указанъ ему его срокъ.
137. Сюда теперь, вы, приверженцы предопредѣленія, мнящіе себя въ истинѣ, и считающіе простую вѣру безуміемъ; вы плясали долго предъ этой дверью, и кичились писаніемъ, будто Богъ избралъ однихъ людей отъ чрева матери по благодати на царство небесъ, а другихъ отвергъ.
138. Надѣлайте себѣ теперь здѣсь множество составовъ, откуда могли бы произойти иные люди иныхъ качествъ, и тогда вы будетъ правы. Изъ единаго же состава вы не сдѣлаете больше одной любви Божіей, проникающей перваго человѣка и всѣхъ, и простирающейся на всѣхъ; и если бы далъ Богъ, что Петръ или Павелъ написали бы иначе, все же смотрите на основаніе, на сердце: если вы только уловите сердце Божіе, у васъ будетъ довольно основанія. Дастъ мнѣ Богъ прожить еще немного, я истолкую вамъ правильно предопредѣленіе святого Павла.