В этом месте, царь Люцифер, надвинь себе шапку на глаза, чтобы тебе этого не видеть: снят будет с тебя небесный венец, нельзя тебе больше царствовать в небе. Теперь еще немного постой спокойно; мы сначала посмотрим на тебя, какая ты безумная дева, и не можешь ли ты еще смыть нечистоту любодеяния твоего, чтобы стать снова прекрасною; мы немного опишем непорочность и добродетель твою.
2. Сюда, вы, философы и защитники царя Люцифера! подступите теперь и уговорите его, пока еще на нем венец: ибо мы совершим здесь над ним уголовный суд: сможете вы оправдать его, пусть он будет тогда вашим царем; если же нет, он будет низвергнут в ад, и царский венец его получит иной, правящий лучше, чем он.
3. Теперь заметь: когда Люцифер так мерзко погубил себя, все источные духи его стали враждою против Бога, ибо качествовали все много иначе, нежели Бог, и стала вечная вражда между Богом и Люцифером.
4. Кто-нибудь скажет теперь: но как долго пребыл Люцифер в свете Божием?
Когда сплочено было воедино царственное тело Люцифера, в тот же час зажегся и свет в Люцифере. Ибо как только его источные духи начали качествовать в построении его тела, и рождать друг друга, каково было их природное право, взошла в сердце в сладкой родниковой воде молния жизни; тогда царственное тело было уже готово, и дух исшел в сердце от света через уста в сердце Божие.
5. Тогда он был превыше всех прекраснейшим князем и царем, и был весьма любезен и приятен Божественному существу, и принят им с великою радостью. Равным образом и дух устремился от сердца во все источные жилы тела, и зажег все семь духов: тогда мгновенно прославлено было царственное тело и стояло там, как царь Божий, в неисследимой ясности, превосходившей ясность всего небесного воинства.
6. Теперь, этою яркою и светлою молнией зажжены были тотчас семь источных духов, как зажигается огонь: ибо они ужаснулись жестокой ясности своего духа, и в первой молнии или первом зрении тотчас высоко возликовали, и стали кичливы, горды и чрезмерно радостны, и подвиглись на более высокое рождение.
7. Но если бы они остались на своем престоле, и продолжали качествовать, как делали от вечности, то высокий свет нисколько не повредил бы им. Ибо то были не новые духи, созданные из чего-нибудь иного, но старые духи, не имевшие вовсе начала, бывшие вечно в Божестве, и знавшие хорошо Божественное и природное право, как надлежало им двигаться.
8. Также и когда Бог слагал воедино тело, Он не убил предварительно источных духов; но слагал тело царя Люцифера из лучшего ядра, в котором было наилучшее познание.
9. Иначе, если бы качества были мертвы, они нуждались бы в новой жизни, и было бы сомнительно, мог ли бы тогда ангел пребывать вечно.
10. Пойми лишь точно: ради того сотворил Бог из самого себя ангелов, чтобы они были сплочены тверже и прочнее, нежели образы (идеи), всходившие через качествование духов Божиих в природе, и снова преходившие через движение духов; и чтобы свет их сиял ярче в их твердости, и звук тела светло звучал и звенел, и царство радости умножалось в Боге; такова была причина, почему Бог сотворил ангелов.
11. Если же говорится, что ангел породил новый свет или нового духа, то это надо понимать так:
12. Когда источные духи сплочены были воедино тверже, свет засиял в теле и из тела гораздо ярче, нежели дотоле в салиттере, ибо в теле восходила гораздо более яркая молния, нежели дотоле, так как салиттер был легок.
13. Потому и возгордились источные духи, и возомнили, что их сынок или свет гораздо прекраснее, нежели Сын Божий: потому и захотели они качествовать и подняться сильнее, и презрели качествование в Боге Отце своем, а равно и рождение Бога Сына, и исхождение Бога Духа Святого, и возомнили, что им удастся сделать это: будучи так великолепно сплочены, захотели они также славно и великолепно возвыситься, и выставить себя на показ прекраснейшею на небе девою.
14. Они хорошо знали, что не были всецелым Богом, но составляли лишь часть Его; они хорошо знали также, как далеко простиралось их всемогущество: но они больше не хотели старого, а захотели быть выше всецелого Бога, и возомнили, что смогут распространить свою область на всецелое Божество и на все царства.
15. Поэтому восстали они, чтобы приобрести правление над всецелым Богом: все формы и образования должны были возникать в его качествовании; он хотел быть господином Божества, и никто иной не должен был господствовать наряду с ним.
16. И вот корень жадности, зависти, гордости и гнева: ибо в этом яростном качествовании взошел гнев, и горел жгучим и холодным огнем, к тому же горьким как желчь.
17. Ибо источные духи не имели в себе никакого побуждения извне; но побуждение к гордости поднялось в теле в совете семи источных духов, которые соединились, чтобы им одним быть Богом.
18. Но как они ничего не могли предпринять и ничего совершить на старом своем престоле, то стали льстить друг другу: если они поднимутся против рождения Божия, и будут качествовать в высочайшей глубине, то ничто не сможет равняться с ними, так как они могущественнейший князь в Боге.
19. Терпкое качество было первым убийцею и льстецом: ибо когда оно увидело, что породило такой прекрасный свет, то стиснуло себя еще более жестоко, нежели как сотворил его Бог, имея в мысли стать еще гораздо страшнее, и стянуть все воедино во всей своей области, и держать все, как строгий господин. До некоторой степени ему и удалось кое-что сделать, откуда получили происхождение свое земля и камни, о чем я напишу при сотворении мира.
20. Горькое качество было вторым убийцею: взойдя в молнии, оно стало раздирать и ломить в терпком качестве с великою силою, как если бы хотело расторгнуть тело; но терпкое качество дозволило ему это; иначе оно конечно могло бы пленить горького духа, и купать его в сладкой воде, пока не прошло бы его высокомерие; но оно желало иметь подобного братца, ибо это было на пользу ему, так как горький дух берет начало свое и от него, как отца своего, и оно могло бы возбранить ему.
21. Зной есть третий дух убийства, умертвивший мать свою, сладкую воду; но терпкий дух виною тому, ибо это он своим суровым стяжением и затвердением совместно с горьким качеством так жестоко возбудил и зажег огонь: ибо огонь есть терпкого и горького качества меч.
22. Но так как огонь восходит в сладкой воде, то он имеет в своей власти и бич, и мог бы удержать терпкое качество в воду; но и зной сделался также льстецом, и лицемерил вместе со старшим качеством, а именно терпким, и помог умертвить сладкую воду.
23. Звук есть четвертый убийца: ибо он получает звонкость свою в огне, в сладкой воде, и восходит приятно и нежно во всем теле.
24. Он также не сделал этого; но, поднявшись в воде в терпкое качество, стал также лицемерить с ним, и взлетел бурно, как громовый удар: этим он хотел доказать свою новую Божественность; и огонь устремился, как в грозовом блистании, и этим мнили они возвеличиться превыше всех вещей в Боге.
25. И так поступали они, пока не умертвили мать свою, сладкую воду; тогда все тело стало долиною тьмы, и не было больше у Бога, чем бы помочь здесь: любовь стала враждою, а все тело черным, темным дьяволом.
26. Слово Teu (первый слог немецкого слова Teufel — дьявол) берет свое начало от жесткого стука или звучания, а слово Fel берет свое начало от падения (по-немецки — Fall): таким образом господин Люцифер именуется теперь уже Teufel — дьяволом, а не херувимом или серафимом.
27. Возражение. Кто-нибудь скажет теперь: разве Бог не мог возбранить гордости дьявола, так чтобы он отступился от своего высокомерия! Это высокий вопрос, к которому охотно прибегают все защитники дьявола; но они все приглашены здесь на уголовный суд, чтобы позаботиться, как бы им оправдать своего господина, иначе над ним произнесен будет приговор, и он утратит венец свой.
28. Вот смотри: царь Люцифер был главою во всей своей области и был могущественным царем; и он был сотворен из ядра всей своей области, и захотел своим восстанием зажечь всю свою область, чтобы все так же горело и качествовало, как он в своем теле.
29. И хотя бы Божество вне его тела и желало качествовать кротко по отношению к нему, и просветить его, и склонить к раскаянию, однако в Люцифере не было теперь никакой иной воли, кроме как господствовать над Сыном Божиим, и зажечь всю область, и стать таким образом самому всецелым Богом над всеми ангельскими воинствами.
30. Когда теперь сердце Божие со своей любовью и кротостью устремлялось на Люцифера, он отвечал ему только презрением, и мнил, что сам он гораздо лучше; и устремлялся в свой черед с огнем и холодом в жестоких громовых ударах на Сына Божия, и мнил, что Он должен быть подвластным ему, что он господин; ибо он презирал свет Сына Божия.
31. Ты скажешь теперь: каким же образом была у него такая власть? Да, она была у него: ибо он был великою частью Божества, и к тому же из ядра; ибо он терся также и о царя и великого князя Миха-Эля, чтобы погубить его, и Миха-Эль, наконец, сразился с ним, и одолел его, причем сила Божия в царстве Люцифера также сильно сражалась против царя своего, пока он, наконец, не был свергнут со своего престола, как побежденный (Апок. 12, 8—9).
32. Ты скажешь теперь: надлежало Богу просветить сердце его, дабы он принес покаяние. Но он не хотел принять также и никакого иного света: ибо он презирал свет Сына Божия, сиявший вне тела его, имея в самом себе такой блистающий свет, и восставал чем дальше, тем сильнее, пока вода его [„это здесь вода вечной жизни, порожденная в свете величества; но в средоточии она подобна серному спирту, или крепкой водке“] не иссохла совершенно, и не сгорела, и свет его не угас; тогда было кончено.
33. Теперь может кто-нибудь сказать: как же произошло, что тогда пали вместе с ним и все его ангелы? Как повелел господин, так поступили и все его подданные: когда он восстал и захотел быть Богом, ангелы его также увидели это, и поступили все, как господин их, то есть, поступили все, как если бы хотели взять приступом Божество. Ибо они были все подвластны ему, и он правил во всех своих ангелах, ибо был сотворен из ядра того салиттера, из которого были сотворены все вместе и его ангелы; и он был сердцем и господином всех своих ангелов.
34. Потому все они поступили как он, и захотели все восседать в верховном первенстве Божества, и властно править, со своим господином во всей области над всей Божественной силою: у них во всем была одна воля, и они не давали отнять ее у себя.
35. Ты скажешь теперь: разве всецелый Бог не знал этого прежде времени сотворения ангелов, что это так произойдет? Нет: ибо если бы Бог знал это прежде времени сотворения ангелов, то это была бы вечная предустановленная воля, а не вражда против Бога; но тогда Бог сотворил бы его дьяволом первоначально.
36. Однако Бог сотворил его царем света; но так как он не повиновался, и захотел быть выше всецелого Бога, то Бог низверг его с его престола, и сотворил посреди нашего времени иного царя из того же самого Божества, из которого был сотворен господин Люцифер (разумей это правильно: из того салиттера, который был вне тела царя Люцифера), и посадил его на царский престол Люцифера, и дал ему силу и власть, какая была у Люцифера до его падения, и этот царь зовется Иисусом Христом, и он есть сын Божий и человеческий: я покажу и изложу это ясно на своем месте. [„Это объяснено во второй и третьей книге; Бог хорошо знал это по своему гневу, но не по любви, по которой Бог зовется Богом; туда не проникает никакая ярость или воображение; и никакого исследования адской твари нет в любви. Этот вопрос надо разуметь так: когда я говорю, что Бог не знает зла, или, что то же, Бог не хочет зла, ссылаясь на Писание, то я разумею, что в любви Его (которая одна есть единое благо и зовется Богом) не явлено никакого проблеска зла. Иначе, если бы в ней явлено было зло, любовь не была бы единою кротостью и смирением: но в произнесении своего Слова, там, где коренится природа духовного мира, где постигается ощутимость, и где Бог называет себя гневным, ревнивым Богом и огнем поядающим; там Он точно от вечности знал, что если Он когда-либо подвигнется здесь внутри этого источника, то и этот источник также станет тварным: но в нем Он зовется не Богом, а огнем поядающим. Я разумею магически этот вопрос о том, как различаются любовь и гнев Божии, и каким образом ведение зла, как-то дьявола и его падения, познается только одним его источником, откуда и падение взяло свою причину. Так и родник и ведение царства радости находятся в одной только любви Божией: ибо каждое знание производит подобное себе. Ибо если бы я сказал, что любовь Божия желала зла, или что в любви и кротости Божией есть ложное знание, то я говорил бы противное Писанию: ибо что ощутимым образом знает в себе любовь Божия, того она и желает и ничего более. И что ощутимым образом знает в себе гнев Божий, то только он и знает и ничего более. Отсюда возникло в творении злое и доброе: и я увещаю читателя точно понять весьма глубокий смысл наш, и не заблуждаться здесь, но прочесть наши другие писания, где это было довольно изъяснено.“]
37. Вот истинное зеркало для людей: на этот уголовный суд приглашает дух всех людей, как перед зеркало; пусть они поглядятся в него, и узнают, что есть сокровенный грех.
38. Это оставалось сокрытым от начала мира, и ни в одном человеческом сердце не было явлено так всецело полно: и я сам изумляюсь этому высокому откровению гораздо больше, нежели, быть может, изумится читатель.
39. Не для славы своей пишу я это, ибо слава моя в моей надежде грядущего; я такой же бедный грешник, как все люди, и призван также перед это зеркало; но я изумляюсь, что Бог хочет так всецело и полно открыться в таком простом человеке, и к тому же еще побуждает его записать это; меж тем как нашлись бы гораздо лучшие писатели, которые смогли бы гораздо совершеннее написать и изложить всё, нежели я, который лишь предмет насмешек и поругания мира.
40. Но я не могу и не хочу противиться Ему: ибо я не раз бывал в великом труде против Него, полагая, что не Его побуждение и не Его воля принять от меня такое служение, но я убеждаюсь, что трудом своим против Него я только таскал камни для этого здания.
41. Но теперь я поднялся слишком высоко, и мне нельзя оглядываться, чтобы не закружилась голова; и мне осталось до цели еще малая лесенка, и все желание сердца моего подняться окончательно. Ибо когда я поднимаюсь, голова совсем не кружится; но когда оглядываюсь, и хочу вернуться, тогда она кружится, и я боюсь упасть.
42. Потому возложил я упование мое на крепкого Бога, и хочу отважиться на это, и посмотреть, что-то из этого выйдет. К тому же у меня одно только тело, которое и без того смертно и тленно, и я охотно отдам его на это: лишь бы остались при мне свет и познание моего Бога, мне будет довольно этого и здесь и там.
43. И я не стану роптать на моего Бога, хотя бы пришлось, быть может, претерпеть за имя Его позор, повседневно расцветающий для меня, и я к нему уже почти привык. Я буду петь с пророком Давидом: хотя бы изнемогли тело мое и душа моя, ты Бог прибежище мое, спасение мое и утешение сердца моего (Пс. 72, 26).
44. Грех имеет семь видов или образов, среди них четыре главных родника, а восьмой образ есть дом смерти.
45. Теперь заметь: эти семь образов суть семь источных духов тела; когда они возжены, то каждый дух порождает особую вражду против Бога.
46. От этих семи рождаются теперь четыре других новых сыночка; и они суть новый Бог, совершенно враждебный старому Богу, подобно двум непримиримым воинствам, поклявшимся в вечной вражде друг к другу.
47. Первый сын есть гордость, второй сын жадность, третий сын зависть, четвертый сын гнев.
48. Мы рассмотрим это теперь в основании, откуда все берет свое начало, и как становится враждою против Бога: здесь ты увидишь, что есть начало и корень греха, и почему он не может быть терпим в Боге.
49. Сюда, вы, философы и юристы, желающие утверждать и дерзающие доказывать, что Бог сотворил также и зло, и хочет его, и что это было в предначертании Божием, чтобы дьявол пал, и погибло множество людей: иначе Он мог бы все изменить.
50. Вызов. Вот в третий раз призывает вас, вместе с князем вашим Люцифером, защищаемым вами, дух царства нашего на конечный уголовный суд, чтобы вы здесь дали ответ. Ибо над этими семью видами и четырьмя новыми сынами должен совершиться суд в доме небесного Отца.
51. Если вы сможете поддержать, что семь духов Люциферовых по праву и справедливости породили четырех новых сынов, чтобы те по праву и справедливости правили небом и всем Божеством, то царь Люцифер должен быть снова возведен на престол свой, и должно быть возвращено ему его царство.
52. Если же не так, пусть будет отведена ему какая-нибудь пещера или яма на вечное заключение, и пусть он вечно пребудет заключен там со своими сынами; и смотрите, как бы не совершился суд и над вами.
53. Но раз вы хотите вести дело дьявола, чем наградит он вас? Ничего, кроме адской мерзости нет в его власти: что же получите вы в награду? Угадайте, друзья: самое лучшее, что у него есть: плоды и благоухания его сада.
54. Первый дух есть терпкое качество: в Боге оно есть приятное стяжение, иссушение и прохлада, и употребляется на образование; и если оно в глубине своей даже несколько остро, то умеряется сладкою водою, так что бывает совершенно кротким, приятным и радостным.
55. И когда входит в него свет сладкой воды, оно приветно и добровольно отдает ему свое рождение, и делает его сухим и ярко сияющим. И когда звук восходит в свете, то оно весьма кротко и братски присоединяет к нему и свой звук или звон. И так принимает оно любовь от всех духов: зною помогает оно дружески остывать, и со всеми качествами у него одна дружелюбная воля; оно охотно помогает образованию духа природы, а в нем образованию различных форм, образов, плодов и произрастаний, по воле всех шeсти духов.
56. Оно весьма смиренный отец своих детей, который сердечно любит их и дружески играет с ними: ибо оно поистине отец шести других рождающихся в нем духов, и помогает им всем рождаться.
57. Теперь, когда Бог сотворил Люцифера с его воинством, Он сотворил его из этого приветного Божества из самого себя, из места неба и сего мира; не было никакого иного вещества на то: этот живой салиттер был весьма нежно стянут воедино, без умерщвления или без великого движения.
58. Но эти сплоченные воедино духи обладали познанием, ведением, и вечным безначальным законом Божиим, и отлично знали, как Божество рождало себя. Таким образом они отлично знали и то, что сердце Божие обладало первенством во всем Божестве; и они отлично знали также, что у них не было никакой иной собственности, которою они могли бы располагать, кроме их собственного сплоченного воедино тела: ибо они ясно видели, что Божество рождало себя вне их тела, как оно то от вечности делало.
59. Таким образом, они отлично знали и то, что не были всем пространством или местом, но что они были тварями в этом пространстве или месте, которые должны были умножать радость и дивную соразмерность этого места, и весьма приветно согласоваться с этим пространством или местом Божества, и качествовать совместно, или дружески заражаться качествами вне своего тела.
60. И была у них также вся власть делать, что им угодно со всеми образами, формами и произрастаниями: все было сердечною любовною игрою в Боге; они не возбудили бы никакого недовольства в Боге творце своем, хотя бы даже разбили все небесные образы и произрастания, и наделали себе из них одних только верховых коней; Бог всегда взрастил бы им достаточно других: ибо все это было бы лишь игрою в Боге.
61. Ибо на то и были они таким образом созданы, чтобы играть с образами и произрастаниями, и пользоваться ими по своей охоте. Ибо образы от вечности образовывались так, и снова уничтожались и изменялись источными духами: ибо такова была вечная игра Божия прежде времен сотворения ангелов.
62. И если ты здесь не слеп, и хочешь видеть, то у тебя есть хороший пример того в зверях, птицах и всяких произрастаниях сего мира: все это было сотворено и взошло прежде, чем сотворен был человек, который есть и знаменует собою второе воинство, созданное Богом из места Люциферова, взамен изгнанного воинства Люциферова.
63. Но что же сделало в Люцифере терпкое качество? Когда Бог таким образом весьма нежно сплотил его воедино, оно ощутило себя сильным и могущественным, и увидело, что обладает более прекрасным телом, нежели образы вне его: потому оно стало высокомерным, и восстало в теле своем и захотело стать суровее, нежели салиттер вне его тела.
64. Но так как одно оно не могло сделать этого, то прельстило других духов, чтобы они последовали за ним, как за отцом, и поступали все, как оно, каждый в своем собственном качестве.
65. Когда же они таким образом соединились, то породили такого жe духа, исшедшего через уста, через глаза, через уши и через нос, и заразившегося салиттером вне тела.
66. Ибо таков был умысел терпкого качества: будучи так великолепно сплочено воедино, как ядро всего царства, оно захотело духом своим, которого породило совместно с другими духами, править также и вне тела своего, во всем салиттере Божием, сурово и могущественно, и все должно было стать подвластным ему.
67. Оно хотело духом своим, которого породило, слагать и образовывать все, подобно всецелому Божеству: оно хотело первенствовать во всецелом Божестве, таков был его умысел.
68. Но как оно не могло совершить это на правом, естественном престоле своем, то восстало и зажгло себя: этим возжением оно зажгло также и духа своего; он вырвался тогда через уста, уши, глаза и нос, как весьма яростный дух, и вступил в борьбу с салиттером в своем месте, как буйный властелин, и зажег салиттер, и силою стянул все воедино.
69. Ты должен точно понять это: терпкий источник в исшедшем духе зажег терпкое качество в своем месте, и властно господствовал в терпком качестве в салиттере; а терпкое качество салиттера не хотело потерпеть этого, но посредством сладкой воды вступило в борьбу с этим духом; но это не помогло, буря, чем дальше, тем становилась сильнее, пока терпкое качество салиттера не зажглось.
70. Когда же это произошло, буря стала так велика, что терпкое качество стянуло салиттер воедино с такою силой, что из него образовались жесткие камни: и таково происхождение камней в сем мире; и вода в салиттере также была стянута воедино, так что стала весьма густою, какова она ныне в сем мире.
71. Но когда терпкое качество в Люцифере зажглось, оно стало также и совершенно холодным, ибо холод есть собственный дух его; потому и зажигает оно ныне все в салиттере своим холодным огнем; и от того стала вода такой холодной, темной и густой в сем мире, и от того стало все таким твердым и осязаемым, чего не было прежде времен ангелов. Таково было великое противление в Божественном салиттере, великая борьба и битва, и вечная вражда.
72. Ты скажешь теперь: Бог должен был бы возбранить ему, чтобы не зашло так далеко. Да, милый слепой человек: не человек и не зверь стоял перед Богом; но то был Бог против Бога, сильный против сильного; к тому же, как мог Бог возбранить ему? Дружеской любовью ничего нельзя было достигнуть, Люцифер отвечал ей только презрением, и хотел сам быть Богом.
73. А если бы Бог захотел встретить его гневом, что и должно было, наконец, произойти, то Бог должен был сам зажечься в своих качествах в том салиттере, где обитал царь Люцифер, и вступить в борьбу с ним в великой ревности. От этой борьбы стало так мрачно, пустынно и зло это царство: вслед за тем должно было последовать иное творение.
74. Вы, философы и защитники князя Люцифера, держите сначала ответ за терпкого духа в Люцифере, правильно он поступил или нет, и докажите это в природе: я не приму в доказательство ваших вымученных и натянутых кривых писаний, но лишь живых свидетелей.
75. И я тоже представляю вам живых свидетелей, а именно сотворенные и постижимые небеса, звезды, стихии, тварей, землю, камни, людей, и наконец самого вашего темного, холодного, жгучего, жесткого, грубого, злого князя Люцифера; все это стало так через его восстание.
76. Держите теперь ваш ответ в защиту этого духа: если же нет, пусть он будет осужден: ибо таково безначальное Божественное право, чтобы дитя, рожденное от матери, смирялось перед матерью, и повиновалось ей: ибо оно имеет жизнь свою и тело свое от родившей его матери.
77. Также и дом матери, при жизни ее, не есть собственность дитяти; но она из любви сохраняет его при себе, питает его, и возлагает на него лучшее убранство, какое у нее есть, и отдает его в собственность дитяти, чтобы умножилась радость ее о дитяти, и чтобы ей порадоваться на него.
78. Но если дитя восстает против матери, и отнимает у матери все, и господствует над ней, да еще к тому же и бьет ее, и заставляет ее жить по иным обычаям, вопреки праву и достоинству, то справедливо, чтобы дитя было изгнано из дому, и чтобы оно валялось под заборами, и лишилось своей части в наследстве.
79. Так произошло и между Богом и Люцифером, который дитя Его: отец также возложил на него прекраснейшее убранство, в надежде порадоваться на него; но когда дитя получило убранство, оно презрело отца, и захотело господствовать над отцом, и разорить отцу дом его, и к тому же еще ударило отца, и не захотело принять ни водительства, ни поучения.
80. Второй дух есть вода. Теперь, подобно как терпкое качество есть отец шести прочих духов, стягивающий их и сдерживающий вместе, так сладкая вода есть их мать, в которой все духи зачинаются, содержатся и рождаются: и она укрощает и напояет их, и в ней и от нее получают они свою жизнь; в ней также восходит и свет царства радости.
81. И царь Люцифер также получил сладкую воду, и в такой же точно мере, для своего телесного состава, и притом ядро и самую лучшую часть ее: ибо Бог возложил на своего сыночка самое лучшее убранство, в надежде иметь о нем много радости.
82. Что же сделало терпкое качество с матерью своею, сладкою водою? Оно прельстило горькое и зной, чтобы те восстали и зажглись: они захотели умертвить свою мать, и превратить ее в кислый образ; таким путем хотели они со всею строгостью править духом своим над всецелым Божеством; все должно было гнуться и склоняться перед ними, и они хотели всему давать форму и образ своею остротою.
83. Сообразно этому неправому решению они и поступили, и иссушили сладкую воду в теле Люцифера, и зной зажег ее, а терпкость высушила, тогда стала она совершенно кислой и острой.
84. Когда же они в подобном качествовании породили духа Люциферова, то жизнь этого духа, восходящая в воде, равно как и свет, были совершенно кислыми и острыми.
85. И тогда этот кислый дух бурно устремился из всех своих сил против сладкой воды, вне тела его, в салиттере Божием, и полагал, что ему надлежит быть первым, и давать всему форму и образ собственною властью.
86. И это было второю враждою против Бога, откуда возникло кислое качество в сем мире; оно не было вечным, как у тебя есть на то хороший пример: если ты поставишь что-нибудь сладкое в теплое место, и дашь ему постоять, то оно само прокисает, как это бывает с водою, или пивом, или вином в бочке. Из других же качеств не изменяется ни одно, кроме как в зловоние, производимое качеством воды.
87. Ты скажешь теперь: почему же Бог допустил в себя злого духа Люциферова, исшедшего из тела Люцифера; разве не мог Он возбранить ему? Это и есть ядро: ты должен знать, что между Богом и Люцифером не было иного разделения, чем какое бывает между родителями и их детьми, и даже они были гораздо ближе. Ибо, подобно как родители рождают дитя из тела своего по образу своему, и сохраняют его в доме своем, как естественного телесного наследника, и заботятся о нем, так было близко к Божеству и тело Люциферово. Ибо Бог породил его из тела своего: потому и сделал его наследником своих благ, и отвел во владение ему все то место, в котором сотворил его.
88. Но ты должен знать здесь, чем Люцифер боролся против Бога и прогневал Бога? ибо телом своим он не мог бы этого сделать: ибо тело его простирается не дальше того места, где оно находится; при помощи его он немного мог бы сделать; но это есть нечто иное.
89. Заметь здесь внимательно. Дух, рождаемый в средоточии сердца из всех семи источных духов, он качествует, пока он еще в теле (когда родился), совместно с Богом как единое существо, и нет никакого разделения.
90. Когда этот дух, рождаемый в теле, глазами взирает на что-либо, или ушами слышит, или носом обоняет, то он уже находится в этой самой вещи, и трудится в ней, как в своей собственности: и если это ему нравится, вкушает от нее, и заражается этой вещью, и борется с нею, и умеряет ее, будь эта вещь как угодно далеко: до каких пределов достигает его первобытное или первоначальное царство в Боге, туда может и дух мгновенно перенестись своим правлением, и не бывает задержан ничем.
91. Ибо он есть власть и владеет ею, как Бог Дух Святой, и в этом отношении между Богом Духом Святым и духом тела нет никакого различия, кроме только того, что Святой Дух Божий есть вся полнота, а дух тела только часть, которая проникает через всю полноту, и куда достигнет, тем местом и заражается, и тотчас господствует в том месте с Богом.
92. Ибо он из Бога и в Боге, и не может быть удержан, как только семью природными духами тела, рождающими душевного духа; они держат бразды в руках, и могут рождать его, как им угодно. [„Дух Божий обладает всеми источниками: но Он разделяется на три Начала, откуда происходят три различных источника, как то: один в огне, по первому Началу; и другой в свете, по второму Началу; и третий в духе сего мира, в воздушном и звездном источнике.“]
93. Когда терпкое качество, как отец, образует слово или сына или духа, то он стоит плененный в средоточии сердца, и другие духи испытывают его, хорош ли он. Если он приятен огню, то огонь пропускает молнию (в которой горький дух) сквозь сладкую воду, где воспринимает ее любовь, и поднимается с нею в терпкое качество.
94. Когда же молния с любовью снова возвращается в терпкое качество, вместе с новорожденным ныне духом или волею, то терпкое качество радуется о своем молодом новом сыне, и поднимается: тогда звук схватывает духа, и исходит вместе с ним к устам, к глазам, к ушам и к носу, и выполняет все, что постановлено на совете семи духов: ибо каково постановление совета, таков и дух; и совет может изменять его, как хочет.
95. Поэтому первоначальное желание таится в окружности сердца, в совете семи духов: каким они породят духа, таков он и бывает.
96. Таким-то образом и привел господин Люцифер в гнев Божество [„то есть, возжег вечную природу, по первому Началу“], ибо он со всеми своими ангелами, как злобный дьявол, вступил в борьбу с Божеством, в намерении привести всю область под власть своих рожденных вместе с ним духов, чтобы они сами давали всему форму и образ, и чтобы вся область преклонилась, и позволила править и образовывать зажженною остротою рожденных вместе с ним духов.
97. И как у ангелов, так происходит это и у человека. Потому одумайтесь, вы гордые, вы скупые, вы завистливые, вы гневные, вы хульные, вы блудные, вы к воровству и лихоимству приверженные люди, какого сыночка или духа посылаете вы в Бога. [„Душа первоначально была объята словом FIAT в вечной природе, каковая есть природа Бога по первому Началу и вечному Первоначалу природы; и когда она возжигается в Первоначале, то возжигает гнев Божий в вечной природе.“]
98. Ты скажешь: мы посылаем его не в Бога, а лишь в нашего ближнего или в его труд, который нам полюбился. Так покажи же мне то место, куда ты посылаешь своего похотливого духа, будь то человек, или скот, или одежда, или поле, или деньги, или что бы ни назвать, и где бы не было Бога: из Него всё, и Он во всём, и Он сам есть всё, и держит и несет всё.
99. Тогда ты скажешь: но Он во многих вещах пребывает своим гневом, раз они так жестки и злы, и так не подобны Божеству? Да, милый человек, всё это правда: в серебре, золоте, камнях, почве, одеждах, зверях и людях, во всем осязаемом, везде пребывает, конечно, гнев Божий; иначе оно не было бы столь жестко на осязание.
100. Но ты должен знать, что и ядро любви таится также во всем в сокровенном средоточии; разве что оно совсем злое, и это также не нравится человеку. [„Бог обладает всем, однако по природе Он не есть сущность, Он обладает самим собою.“] Или ты думаешь, что поступаешь право, купаясь в гневе Божием? Смотри, как бы он не зажег тебе тело и душу, и ты не стал бы гореть в нем вечно, подобно Люциферу.
101. Но когда Бог в конце сего времени сделает сокровенное явным, ты увидишь, где была любовь Божия, и где гнев Его: потому смотри, и берегись, и отврати глаза твои от злого; иначе ты погубишь себя.
102. Я беру в свидетели небо и землю, что я выполнил здесь то, что Бог открыл мне, как свою волю.
103. Таким образом, царь Люцифер превратил сладкую воду в своем теле в кислую остроту, намереваясь в своей дерзости править ею во всем Божестве. И он зашел так далеко, что достигает в мире сем этою остротою в сердца всех тварей, а равно и в зелень и в траву, и во все, как царь и князь сего мира.
104. И если бы не было во всей природе мира сего еще Божественной любви, и у нас, бедных людей и тварей, не было бы в битве возле нас Победителя, то все мы в одно мгновение погибли бы в адской мерзости.
105. И потому справедливо поем мы: Посреди жизни объяты мы смертью; куда бежать, где найти спасение? к Тебе, Господу Христу, к Тебе одному!
106. Вот Он, победитель в борьбе, к кому мы должны бежать, царь наш Иисус Христос: в Нем любовь Отца, Он с Божественной властью и силою борется против возженной мерзости ада.
107. К Нему должны мы бежать, и Он сохраняет любовь Божию в сем мире во всем, иначе бы все погибло.
Надейся лишь, молись и жди,
Недолгий остается срок
И царству дьявола конец.
108. Вы, философы и юристы, делающие из Бога дьявола, и говорящие, что Он хочет зла, дайте здесь снова ответ, чтобы увидеть, сможете ли вы отстоять свое дело? А если нет, то пусть будет осужден также и кислый дух в Люцифере, как губитель и враг Бога и всего Его небесного воинства.