Перед это зеркало да будут созваны мною все гордые, скупые, завистливые и гневные люди; здесь увидят они начало своей гордости, скупости, зависти и гнева, а также и исход и конечную награду.
2. Ученые произвели много различных диковин о начале греха и происхождении дьявола, и дрались из-за них между собою; каждый думал, что он владеет истиною, а между тем она оставалась равно сокрытой от них всех до сего дня.
3. Но так как этому предстоит быть отныне совершенно явленным, как в светлом зеркале, то надо предположить, что отныне близок великий день откровения Божия, когда ярость и возженный огонь разлучатся от света.
4. Потому пусть никто не ослепляет себя сам: ибо время возвращения того, что человек утратил, отныне близко, занимается утренняя заря, пора пробудиться от сна.
5. Теперь спрашивается: но каков же источник первого греха Люциферова царства? Здесь надо снова обратиться к высочайшей глубине Божества, и рассмотреть, из чего царь Люцифер стал тварью, или чем был в нем первый источник злобы.
6. Извиняется дьявол и скопище его, а равно и все безбожные люди, порождаемые в погибели, всё еще тем, что Бог поступает с ними несправедливо, извергая их.
7. И нынешний мир осмеливается также говорить, что Бог порешил так в своем предустановленном совете, чтобы одни люди были блаженны, а другие осуждены; а также чтобы Бог ради того изверг князя Люцифера, чтобы он явил зрелище гнева Божия.
8. Как если бы ад или зло были от вечности, и Бог имел в намерении своем, чтобы в нем были и должны были быть твари; и они дерутся и силятся доказать это писаниями, хотя не обладают ни познанием истинного Бога, ни разумением писания: хотя и в писание попали иные заблуждения.
9. Христос говорит, что дьявол был убийцею и лжецом искони, и никогда не состоял в истине (Иоанн. 8, 44). Но так как эти словопрители и спорщики так усердно помогают ему, и превращают истину Божию в ложь, делая из Бога жаждущего и яростного дьявола, сотворившего зло, и еще продолжающего желать его, то и сами они вместе с дьяволом суть убийцы и лжецы.
10. Ибо подобно как дьявол есть основатель и отец ада осуждения, и создал сам себе адское качество, и устроил себе из него свой царский престол, так и эти писаки суть строители лжи и осуждения, помогающие дьяволу утверждать свою ложь, и делать из милосердного, любовного и приветного Бога убийцу и усердного губителя, и превращать истину Божию в ложь.
11. Ибо Бог говорит через пророка: Живу я, не хочу смерти грешника, но чтобы он обратился и жив был (Иезек. 33, 11). И в псалмах написано: Ты Бог, не хотящий зла (Пс. 5, 5).
12. Ради того дал Бог людям законы, и запретил зло, и заповедал добро. Если бы Бог хотел зла и добра, то Ему пришлось бы быть в несогласии с самим собою, и отсюда следовало бы, что в Божестве есть разрушение, что в нем одно с другим враждует, и одно другое повреждает.
13. Теперь хочу объяснить в высочайшей простоте и в величайшей глубине, как все это устроено, или откуда злоба взяла впервые свой источник, свое происхождение и начало.
14. Ради того приглашает и призывает дух всех заблудших и дьяволом совращенных людей в эту школу и перед это зеркало: здесь они взглянут убийце дьяволу в сердце. Кто же не желает оградиться от его лжи, когда он это может, тому нет больше помощи ни здесь ни там: кто хочет сеять с ним, тот с ним и пожнет. Сказывается в средоточии молнии, что жатва уже побелела; всякий пожнет тогда, что он посеял.
15. Здесь хочу я отдать в рост вверенный мне талант, как мне повелено: и кто хочет наживать и торговать со мною, да будет ему это открыто, будь он христианин, иудей, турок или язычник, мне все равно; торговый дом мой да будет открыт каждому, и никто не подвергнется ни мошенничеству, ни обману, но с каждым будет поступлено по справедливости.
16. И пусть каждый смотрит сам, и спешит торговать, чтобы приобрести барыш господину своему: ибо очень опасаюсь я, что не каждый купец сможет разобраться в моем товаре, так как для многих он будет даже совсем незнакомым; и не каждый поймет также и мой язык.
17. Потому хочу я всех предостеречь, чтобы они торговали осмотрительно, и не предавались ошибочному мнению, что они богаты, и не могут обеднеть: по истине дивные выставляю я на продажу товары, не каждый в них разберется.
18. И если бы кто по свойственному ему обычаю грубо набросился на них и поверг себя в гибель, тот пусть винит самого себя: ему недостает света в сердце его, чтобы ум и душа его могли быть управлены.
19. Иначе пусть лучше не подходит он к моему торговому дому, или же он только сам себя ввергнет в обман: ибо товар, которым я торгую, весьма благороден и дорог, и для него нужно острое разумение. Потому будь осмотрителен, и не поднимайся ввысь, где ты не видишь лестницы; иначе упадешь.
20. Мне же показана была лестница Иакова, по ней поднялся я до неба, и получил товары мои, которые предлагаю в продажу. И если хочет кто подняться вслед за мною, тот пусть смотрит также, чтобы не быть ему пьяным, но он должен быть опоясан мечом духа.
21. Ибо он должен будет восходить сквозь жестокую глубину, и нередко будет кружиться у него голова; к тому же должно будет ему восходить сквозь самое царство ада: какое поругание и осмеяние придется ему там вынести, он это испытает.
22. Мне также нередко с печалью в сердце приходилось это испытывать в этой борьбе: часто солнце затмевалось для меня, но затем восходило снова; и чем чаще оно затмевалось, тем светлее и прекраснее оно восходило снова.
23. Я пишу это не в похвалу себе, но чтобы ты не вовсе отчаивался, если бы так произошло и с тобою: ибо весьма тяжкая работа предстоит тому, кто захочет сразиться с дьяволом между небом и адом; ибо он могущественный князь.
24. Потому смотри, чтобы быть тебе одетым в броню духа, иначе лучше и не подходи к моему торговому дому, или плохо расторгуешься ты этим товаром. Ты должен отречься от дьявола и от мира, если хочешь сражаться, иначе не победишь; но если ты не побеждаешь, то оставь в покое мою книгу, и живи при старом, а то получишь худую награду. Не обманывайся: Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7).
25. Поистине тесна стезя того, кто хочет проникнуть к Богу сквозь врата ада; ему придется вынести немало притеснений и удручений от дьявола. Ибо человеческая плоть весьма юна и нежна, а дьявол суров и жесток, к тому же мрачен, жгуч, горек, терпок и холоден; эти двое плохо подходят друг к другу.
26. Потому хочу я усердно предупредить читателя как бы предисловием к этой великой тайне; если он не понимает этих вещей, и однако очень хотел бы понимать, то пусть он молит Бога о Духе Его Святом, чтобы Он просветил его оным.
27. Без просвещения Им ты не поймешь этой тайны, ибо в человеческом духе перед нею крепкий затвор, и надо сначала отпереть его; а это не может сделать никакой человек, ибо только Дух Святой обладает ключом к нему.
28. Потому, если ты хочешь иметь отверстые врата в Божество, то должен ходить в любви Божией; я поместил это здесь в наставление тебе.
29. Теперь заметь: каждый ангел сотворен в седьмом источном духе, который есть природа: из него сплочено воедино тело ангела, и это тело его было дано ему в собственность, и он свободен сам по себе, подобно как свободен всецелый Бог.
30. От себя он не имеет никакого побуждения; побуждение и подвижность его состоят в его теле, которое по тому же роду и образу, как и всецелый Бог; и его свет и познание, а также и жизнь его, рождаются по тому же роду и образу, как рождается все Божественное существо. Ибо тело есть сплоченный воедино дух природы, и заключает шесть прочих духов, рождающихся в теле, подобно как в Божестве.
31. И вот у Люцифера было самое прекрасное и самое крепкое тело среди всех князей Божиих на небе, и свет его, непосредственно порождавшийся им в теле своем, был сопряжен с сердцем или Сыном Божиим, как если бы они были нечто единое.
32. Но когда он увидел, что он так прекрасен, и ощутил свое внутреннее рождение и свою великую власть, то дух его, которого он породил в теле своем, и который есть его душевный дух или сын или сердце, восстал, чтобы восторжествовать над Божественным рождением, и возвыситься выше сердца Божия.
33. Заметь здесь глубину: в среднем роднике, который есть сердце, в нем восходит рождение: терпкое качество трется вместе с горьким и с зноем, и тогда загорается свет, и это есть сын, которым он непрестанно бывает чреват в теле своем, и который освещает его и делает живым.
34. Этот свет был так прекрасен в Люцифере, что превзошел образ неба, и в этом свете было совершенное разумение, ибо все семь источных духов порождают этот свет.
35. Но эти семь источных духов суть отец света, и могут допускать рождение света в той мере, в какой хотят: свет не может подняться выше, нежели как допускают ему семь источных духов.
36. Когда же свет родился, он освещает все семь источных духов, так что они все семь бывают разумными, и все семь дают волю свою на рождение света.
37. Но каждый из них обладает властью изменить волю свою в порождении света сообразно тому, как это бывает нужно; и когда это случается, дух не может уже так торжествовать, но должен отложить свое великолепие. И потому все семь духов обладают полнотою власти, и держат каждый узду в руке, чтобы мочь остановить и не дать рожденному духу восторжествовать выше, нежели подобает ему.
38. Но семь духов, находящихся в ангеле, рождающих свет и разумение, бывают связаны со всецелым Богом, так что им нельзя качествовать иначе, или выше, или сильнее, нежели сам Бог; но это должно происходить одинаково, раз они только частица от целого, а не само целое: ибо Бог затем сотворил их из самого себя, чтобы они качествовали по тому же виду и образу, как сам Бог.
39. Но источные духи в Люцифере поступили не так; но они увидели свое верховное первенство, и так жестоко подвиглись, что порожденный ими дух стал вовсе огненным, и взошел в роднике сердца подобно безумной деве.
40. Если бы источные духи качествовали нежно и любовно, как они поступали прежде, чем стали тварями, когда они были еще все сообща в Боге, прежде творения, то они породили бы в себе любовного и кроткого сына, подобного Сыну Божию, и тогда свет в Люцифере и Сын Божий были бы едино, одно совместное качествование или заражение, радостное обнимание, ласкание и борение.
41. Ибо великий свет, который есть сердце Божие, кротко и любовно играл бы с малым светом в Люцифере, как с юным сыном; ибо малому сыну в Люцифере надлежало быть милым братцем сердца Божия.
42. На такой конец сотворил Бог Отец ангелов, чтобы, подобно как сам Он многообразен в своих качествах и непостижим в своем изменении, в своей любовной игре, так и маленькие духи или светики ангелов, которые как Сын Божий, весьма кротко играли перед сердцем Божиим в великом свете, и тем умножалась радость в сердце Божием, и была бы таким образом в Боге святая игра.
43. Семь духов природы в ангеле должны были радостно играть и восходить в Боге Отце своем, как поступали они до своего тварного состояния, и радоваться в своем новорожденном сыне, которого они породили из самих себя, и который есть свет и разумение их тела.
44. И этот свет должен был весьма кротко восходить в сердце Божием; и радоваться в свете Божием, как дитя у своей матери: надлежало быть там сердечной любви и приветному целованию, весьма кроткому и сладостному вкушению.
45. В этом свете должен был всходить звук и звучать, с пением и звоном, хвалением и ликованием, и все качества должны были радоваться в нем, и каждый дух совершать свой Божественный труд, как сам Бог Отец; ибо семь духов обладали им в совершенном познании, ибо они качествовали совместно с Богом Отцом, так что могли видеть, осязать, вкушать, обонять и слышать все, что делал Бог Отец их.
46. Восстав же в остром возжении, они поступили вопреки природному праву иначе, нежели как поступал Бог Отец их, и это был источник враждебный всему Божеству. Ибо они зажгли салиттер тела, и породили высокоторжествующего сына, который в терпком качестве был тверд, груб, мрачен и холоден, в сладком же — жгуч, горек и огнен; звук его был жестоким треском огня, а любовь — высокомерною враждою против Бога.
47. Так стояла теперь возженная невеста в седьмом духе природы, подобно безумному зверю, и мнила, что она выше Бога, что нет ничего равного ей; любовь охладела, сердце Божие не могло коснуться ее, ибо между ними была вражда: если сердце Божие кипело весьма кротко и любовно, то сердце ангела кипело вовсе мрачно, жестко, холодно и огненно.
48. Меж тем сердцу Божию надлежало качествовать совместно с сердцем ангела, а этого не могло быть: ибо жесткое было против мягкого, и кислое против сладкого, и тьма против света, и огонь против приятной теплоты, и жесткий стук против сладостного пения.
49. Послушай, Люцифер, кто же виноват, что ты стал дьяволом? Бог ли, согласно твоей лжи? О нет, ты сам: источные духи в теле твоем, которое — ты сам, они породили тебе такого сыночка. Ты не можешь сказать, что Бог зажег салиттер, из которого Он тебя создал, но твои источные духи совершили это, после того как ты уже был князем и царем Божиим.
50. Поэтому ты лжец и убийца, когда говоришь, что таким тебя создал Бог, или что Он без достаточной причины изверг тебя из твоего места: ибо все небесное воинство свидетельствует против тебя, что ты сам уготовил себе яростное качество.
51. Если это не правда, то выступи перед лицо Божие и дай ответ: но ты видишь это без того и сам, и не смеешь взглянуть на него. Не хочешь ли, любезный, получить дружеское лобзание от Сына Божия, чтобы, наконец, усладиться? Если ты прав, взгляни на Него: быть может, ты исцелишься.
52. Но подожди немного, другой сидит на престоле твоем, дающий лобзать себя; он послушный Сын своему Отцу, и поступает, как поступает Отец. Подожди еще недолго, и будет лобзать тебя адский огонь; а до той поры, удовольствуйся латынью, пока из нее не выйдет для тебя большее; скоро ты утратишь венец твой.
53. Теперь кто-нибудь может спросить: но что же есть собственно в Люцифере та вражда против Бога, ради которой он был изгнан из своего места? Здесь я хочу показать тебе в точности ядро и сердце Люцифера; ты увидишь тогда, что такое дьявол, или как он стал дьяволом: поэтому остерегайся, и не приглашай его на пир, ибо он заклятый враг Бога и всех ангелов, и людей и это на всю его вечность.
54. Если ты теперь хорошо поймешь и постигнешь это, то не станешь делать из Бога дьявола, как поступают иные, которые говорят, что Бог сотворил зло и еще желает, чтобы некоторые люди погибли: они помогают дьяволу умножать его ложь, и сами подводят себя под строгий суд, превращая истину Божью в ложь.
55. Теперь заметь: всецелое Божество в наивнутреннейшем или первоначальнейшем своем рождении имеет в ядре своем весьма острую, ужасающую остроту, поскольку терпкое качество есть ужасающее, терпкое, жесткое, мрачное и холодное стягивание, подобно зиме, когда бывает яростная стужа, совершенно нестерпимая, так что вода замерзает в лед.
56. Подумай, если бы зимою, когда бывает так холодно, было бы отнято солнце, какая бы тогда настала стужа и весьма суровая, жестокая тьма; никакая жизнь не могла бы устоять тогда.
57. Так пребывает терпкое качество в наивнутреннейшем ядре, в себе самом и для одного себя, вне прочих качеств в Боге: ибо строгостью стягивается воедино и сдерживается тело, а твердость иссушает его, так что оно пребывает тварно.
58. Горькое же качество есть раздирающий, проницающий и режущий горький источник: ибо оно разделяет и разгоняет твердое и терпкое качество, и создает подвижность; и между двумя этими качествами рождается зной, от их твердого и яростного горького трения, раздирания и бушевания; он восходит в горьком и терпком качествах, как яростное возжение, и проницает их, как жесткий огненный треск, откуда возникает жесткий звук, и в таком восхождении или такое восхождение его бывает заключено и закреплено в терпком качестве, так что оно становится пребывающим телом.
59. И вот, если бы в этом теле не было больше никакого качества, которое могло бы погасить ярость этих четырех качеств, то в нем была бы непрестанная вражда: ибо горькое враждовало бы с терпким, бушуя в нем таким образом, и раздирая, и расторгая терпкое.
60. Равно и терпкое враждовало бы с горьким, стягивая его воедино и удерживая в плену, так что оно не могло бы иметь собственного хода.
61. И зной враждовал бы с ними обоими, своим яростным возжением и восхождением делая все жгучим и неистовым, и будучи вовсе враждебным холоду.
62. Также и звук был бы великою враждою во всех других качествах, насильственно проницая их всех, как бешеный.
63. Таково, следовательно, наиглубочайшее и внутреннейшее, сокровенное рождение Божие, по которому Он именует себя гневным, ревнивым Богом, как это можно видеть при сообщении десяти заповедей на горе Синае (Исх. 20, 5; Втор. 5, 9). И в таковом качестве состоит ад и вечная погибель, а также вечная вражда и ров смертный: и таковою тварью сделался дьявол.
64. Но так как он теперь заклятый враг Божий, и однако спорщики и помощники дьявола хотят вынудить, что Бог желает зла как и добра, и что Бог сотворил иных людей на погибель; то вот дух Божий призывает их, под угрозою вечной вражды, пред это зеркало: здесь должно раскрыться их сердце, и они должны увидеть, что есть Бог, или кто есть дьявол, или как он стал дьяволом.
65. Если сердце твое не замкнуто в смерти, по вине твоего своеволия и богохуления и мерзостных грехов, которыми оно упилось, и не хочет отстать от них, то пробудись и видь.
66. Я беру в свидетельство небо и землю, а также звезды и стихии, и все твари, и самого человека во всем его составе, и намереваюсь также доказать это явно и ясно, с помощью всех этих перечисленных вещей, на своем подобающем месте, особенно при создании всех тварей!
67. Если же тебе недовольно этих вещей, то моли Бога, чтобы Он раскрыл твое сердце, и ты тогда познаешь и увидишь небо и ад, а также и всецелое Божество во всем его качестве: тогда ты перестанешь оправдывать дьявола. Я не могу раскрыть тебе твое сердце. Теперь заметь:
68. Смотри, как я рассказал тебе выше, такова острота рождения Божия в Его наивнутреннейшем существе в этих четырех качествах.
69. Но ты должен понять это в точности. Терпкое качество так остро в своем собственном качестве в себе самом; но оно не бывает одно, и не вне других, а также и не родилось от самого себя или в себе, чтобы быть таким вовсе свободным: но прочие шесть духов порождают его, и они держат его в узде, и могут предоставить ему власти, сколько хотят; ибо сладкая родниковая вода есть скорый бич над терпким качеством, и укрощает его, так что оно становится вовсе жидким, кротким и мягким, а также вовсе светлым.
70. Если же оно так остро в самом себе, то это ради того, чтобы через его стягивание могло образоваться тело; иначе и Божество не могло бы состоять, тем менее тварь. И в этой остроте Бог есть всепостигающий и всеобъемлющий острый Бог; ибо рождение и острота Божии повсюду таковы.
71. Но чтобы описать тебе в малой окружности и поистине в высочайшей глубине Божество в его рождении, то вот каково оно: как если бы перед тобою стояло колесо из семи колес, в котором каждое было бы вделано в другое, так что оно могло бы идти во все стороны, вперед и назад и вкось, и не нужно было бы его поворачивать; и на ходу его одно колесо непрестанно порождало бы другое в своем обращении, и однако ни одно не исчезало бы, но все семь были бы видны. И семь колес непрестанно порождали бы посередине ступицу, сообразно своему обращению, так чтобы ступица оставалась всегда свободной и без изменения, безразлично, шли ли бы колеса вперед или назад, или вкось, или вверх или вниз. И ступица непрестанно порождала бы спицы, так чтобы они при обращении везде стояли бы прямо, и однако ни одна спица не исчезала бы, но обращалась бы таким образом непрестанно вместе с другими, и шла бы, куда ветер вращал ее, не нуждаясь в повороте.
72. Заметь теперь, что я тебе поведаю: семь колес суть семь духов Божиих, которые непрестанно рождают друг друга; и это — как если бы вращали колесо, в котором семь колес одно в другом, и одно обращалось бы непрестанно иначе, нежели другое, в присущем ему положении, и все семь колес были бы скреплены между собою ободами как бы в один круглый шар; и однако были бы видны в отдельности обороты каждого из семи колес, а также все устройство каждого с его ободами и спицами (обода означают то же, что и спицы) и с его ступицею. И семь ступиц посередине были бы как одна ступица, которая при обращении была бы везде на своем месте; и колеса непрестанно порождали бы эту ступицу, а ступица непрестанно порождала бы спицы во всех семи колесах; и однако ни одно колесо не исчезало бы, равно и ни одна ступица, а также ни один обод и ни одна спица; и это колесо заключало бы семь колес, и было бы однако лишь одним колесом, и шло бы все прямо перед собою, куда бы гнал его ветер.
73. Теперь смотри: эти семь колес одно в другом, непрестанно порождающие друг друга, и идущие во все стороны, причем однако ни одно не исчезает и не поворачивается, они суть семь источных духов Бога Отца, порождающих в семи колесах в каждом колесе по ступице, и однако это не семь ступиц, а только одна, подходящая ко всем семи колесам.
74. И это есть сердце или наивнутреннейшее тело колес, в котором они обращаются; и это знаменует Сына Божия, которого непрестанно порождают в окружности своей все семь духов Бога Отца; и Он есть Сын всех семи духов, и все они качествуют в Его свете, и Он стоит посреди рождения, и держит все семь духов Божиих, и они обращаются так вместе с Ним в своем рождении.
75. То есть, движутся ли они вверх или вниз, или назад или вперед, или вкось, сердце Божие всегда остается посередине, и всегда подходит к каждому источному духу. Таким образом есть только одно сердце Божие, а не семь, и оно непрестанно порождается всеми семью духами, и есть сердце и жизнь всех семи духов.
76. Теперь, спицы, непрестанно порождаемые ступицею и колесами, и однако подходящие ко всем колесам в их обращении, и корень их, место их скрепления и вставки, которое их держит, и откуда они рождаются, — знаменуют Бога Духа Святого, исходящего от Отца и Сына, подобно как спицы исходят из ступицы и из колеса, и однако остаются в колесе.
77. И подобно как спицы многочисленны, и непрестанно обращаются вместе с колесом, так и Дух Святой есть главный делатель в колесе Божием, и слагает и образует все во всецелом Боге.
78. И в колесе семь колес одно в другом и одна ступица, подходящая ко всем семи колесам, и все семь колес ходят на одной ступице; так и Бог есть единый Бог с семью источными духами один в другом, где непрестанно один порождает другого; и однако есть только один Бог, подобно как все семь колес суть одно колесо.
79. Теперь заметь: колесо в сплоченном воедино составе знаменует терпкое качество, которое стягивает воедино все телесное существо Божества, и сдерживает его, и иссушает, так что оно пребывает. И сладкая родниковая вода рождается от обращения или восхождения духов; ибо когда в зное рождается свет, то терпкое качество пугается от великой радости: и это есть как бы поникание или расплавление, и твердое телесное существо поникает, как кротость.
80. Испуг же или зрение света восходит теперь в терпком качестве весьма кротко и трепетно, и дрожит; и он бывает горек в воде, и свет иссушает его, и делает его приветным и сладким.
81. И в нем состоит жизнь и радость: ибо испуг или молния восходит теперь во всех качествах, подобно вышеописанному вращающемуся колесу; тогда восходят друг в друге все семь духов, и порождают друг друга как бы в окружности; и свет становится посреди семи духов сияющим, и сияет обратно во все семь духов; и все духи торжествуют, внутри его и радуются в свете.
82. Подобно как семь колес вращаются на одной ступице, как на сердце своем, которое держит их, и в свой черед держат ступицу, так и семь духов рождают сердце, и сердце держит семь духов, и там возникают голоса и небесное царство радости, сердечная любовь и целование.
83. Ибо когда духи движутся друг в друге со своим светом, вращаются и восходят, то непрестанно рождается жизнь; ибо один дух непрестанно сообщает другому свой вкус, то есть, они заражают собою друг друга.
84. Таким образом они вкушают и осязают друг друга; и звук или звон устремляется через все семь духов к сердцу, и восходит в сердце в молнии света, и тогда возникают голоса и царство радости Сына Божия; и все семь духов торжествуют и радуются в сердце Божием, каждый по своему качеству.
85. Ибо в свете и в сладкой воде всякая терпкость и твердость, и горечь и зной становятся кроткими и приятными, и нет в семи духах ничего, кроме любовной борьбы и дивного рождения, как бы святой игры Божией.
86. Острое же рождение их, о котором я писал выше, оно остается, как ядро, сокровенным: ибо оно укрощается светом и сладкою водою.
87. Подобно как кислое и горькое зеленое яблоко побеждается солнцем, так что становится приятным на вкус, и однако, вкушая, испытываешь все его качества, так сохраняет и Божество свои качества: но оно пребывает в кроткой борьбе, как бы в отрадной игре.
88. Но если бы источные духи восстали, и стремительно проникли друг в друга, и стали бы жестоко тереть и теснить друг друга, то сладкая вода была бы вытеснена, и возгорелся бы яростный зной: тогда взошел бы огонь всех семи духов, как в Люцифере.
89. И вот истинное рождение Божества, которое от вечности было так во всех концах, и пребудет так во всю вечность. Но в царстве Люцифера губителя оно имеет иной образ, как я описал выше, говоря о ярости; и в мире сем, тоже на половину возженном ныне, оно имеет ныне также иной образ до дня восстановления: об этом я напишу при сотворении сего мира.
90. Царство Люцифера также было сотворено в этом славном, отрадном и небесном салиттере, или в Божественных качествах, и движение в нем было не большее, нежели в других. Ибо когда Люцифер был сотворен, он был вполне совершенен, и был прекраснейшим князем на небе, украшенным и облеченным прекраснейшею ясностью Сына Божия.
91. Если же Люцифер был бы поврежден в самом движении творения, как он выдает, то он никогда и раньше не обладал бы своим совершенством, красотою и ясностью, но стал бы тогда же яростным, мрачным дьяволом, а не херувимом.
92. Вот смотри, дух убийства и лжи, я опишу здесь твое царственное рождение, каким произошел ты в твоем сотворении, как сотворил тебя Бог, и как стал ты таким прекрасным, и на какой конец сотворил тебя Бог.
93. Если же ты говоришь иначе, то ты лжешь; ибо небо и земля, и все твари, и даже всецелое Божество свидетельствуют против тебя, что Бог сотворил тебя из себя самого, в хвалу себе, князем и царем Божиим, как князей Миха-Эля и Ури-Эля.
94. Теперь заметь: когда Божество подвиглось на творение, и захотело образовать тварей в своем теле, то оно не зажгло источных духов, иначе они горели бы вечно; но оно подвиглось в терпком качестве совсем кротко. И терпкое качество стянуло воедино Божественный салиттер, и иссушило его, так что он стал телом; и вся Божественная сила всех семи источных духов того места или пространства, на какое простирается ангел, была пленена в теле, и стала собственностью тела; и это не может или не должно быть снова разрушено вовеки, но должно пребыть собственностью тела вовеки.
95. Теперь, эта плененная или сплоченная воедино сила всех семи источных духов, она имела отныне тело в свою собственность, и взошла в теле, и родилась по тому роду и образу, как рождается всецелое Божество всех семи источных духов.
96. Ибо всегда одно качество порождало другое, и однако ни одно не исчезало, как и во всецелом Боге: так и все тело породило себя в троичности таким же образом, как и Божество рождает себя в троичности вне всего тела.
97. Но я должен поведать здесь, что царь Люцифер был сплочен воедино из всего своего царства, как сердце всего того места или пространства, в каком было сотворено все его ангельское воинство, и на какое простиралась окружность, внутри которой он стал тварью вместе со своими ангелами, и какому Бог прежде времен творения определил в самом себе быть местом царства.
98. Каковая окружность охватывает сотворенное небо и сей мир, равно как и глубину земли и всей окружности.
99. По качествам сотворены были его источные князья, которые суть его царские советники, а равно и все его ангелы. Ты должен однако знать, что каждый ангел имеет в себе все семь духов; но один из семи бывает главным.
100. Теперь смотри: когда царь Люцифер был таким образом сплочен воедино, как объемлющий в себе все свое царство, то в тот же час и в то же мгновение, как он был сплочен, взошло рождение Святой Троицы Божией (каковое он имел в теле своем в собственность) и родилось, как рождается вне твари в Боге. [„Разумей: в свободе, не существенно, но как огонь проникает железо, и однако железо остается железом; или как свет наполняет тьму, когда темный источник превращается в свет и становится радостным, и однако в средоточии все же остается тьма; здесь разумеется природа, ибо дух наполняется только величеством.“]
101. Ибо в этом сплочении тела тотчас же взошло и рождение, с великим торжеством, как в новорожденном царе в Боге, и все семь источных духов явили себя в совершенной радости и ликовании. И тотчас же в то же мгновение в средоточии сердца родился из семи духов свет, и взошел, как новорожденный сын царя, и тотчас же мгновенно просветил тело всех семи источных духов из средоточия сердца; а снаружи просветил его свет Сына Божия.
102. Ибо рождение нового сына в сердце Люцифера проникло через все тело, и было прославлено Сыном Божиим, бывшим вне тела, и одарено в радостном приветствии величайшею красотою неба, сообразно красоте Бога Сына, и было Ему как любимое сердце, или как собственность, с которой все Божество качествовало совместно.
103. Тотчас же изошел также и дух новорожденного в сердце сына от света Люцифера через уста его, и качествовал совместно с Духом Святым, и был принят с величайшею радостью, как любимый братец.
104. И вот она теперь, прекрасная дева: что мне еще написать о ней? Не была ли она князем Божиим, к тому же прекраснейшим, к тому же в любви Божией, как любимый сын в тварях.
105. Здесь замечай: когда царь Люцифер создан был таким прекрасным, славным, высоким и святым, надлежало бы ему теперь начать хвалить, славословить и почитать Бога творца своего, и делать то, что делал Бог творец его.
106. А именно, Бог творец его качествовал кротко, любовно и радостно; и источные духи в Боге непрестанно любят друг друга, и заражаются друг другом, и помогают друг другу непрестанно создавать образы и формы в небесной славе.
107. Через что в небесной славе непрестанно восходят прекрасные образы и произрастания, а также многообразные краски и плоды; это производят источные духи Божии; это есть в Боге, как бы святая игра.
108. Теперь смотри: оттого что Бог сплотил ныне воедино из себя самого вечных тварей, не надлежало им качествовать в небесной славе по тому же образу, как и Бог; нет, ибо не на тот конец были они так созданы: ибо ради того Творец сплотил воедино тело ангела суше, нежели как Он был и пребывал сам в своем Божестве, чтобы качества стали тверже и грубее, и звук или звон мог сделаться слышным, и когда семь качеств в ангеле породят в средоточии сердца свет и дух или разумение, то чтобы этот дух, исходящий в свете сердца к устам ангела в Божественную силу мог, как слышный звук и как приятная музыка, петь и звучать в Боге, в силе всех качеств, и восходить в образовании или качествовании Божием, участвуя в сложении форм, как сладостный голос, исполненный сердечной любви.
109. Когда Дух Святой образует небесные плоды, то звук, которому надлежало восходить от ангелов в хвалении Богу, должен был участвовать в образовании плодов; плоды же должны были в свой черед служить пищею ангелов.
110. И потому мы молимся в Отче наш: дай нам наш насущный хлеб (Мтф. 6, 11), чтобы таким образом этот звук или слово дай, которое из нашего средоточия света мы выталкиваем от нас из уст наших в Божественную силу, при помощи душевного духа, могло стать в Божественной силе участником в образовании или рождении, помогая образовать наш насущный хлеб, который потом дает нам в пищу Отец.
111. И когда наш звук сплочивается таким образом совместно с Божиим звуком, и образуется плод, он должен быть весьма здоровым для нас, и мы пребываем в любви Божией, и можем употреблять эту пищу, как бы по природному праву, ибо дух наш в любви Божией помогал образовать и слагать ее. Здесь таится внутреннейшая и величайшая глубина Божия: о человек, одумайся! В своем месте я объясню это подробнее.
112. Вот на этот конец и создал Бог ангелов; это они и делают: ибо их дух, восходящий в средоточии или сердце их, из их света, в силу всех семи источных духов, исходит к устам их, подобно как Бог Дух Святой от Отца и Сына, и помогает слагать и образовывать все в Боге (то есть, в Божественной природе) через посредство меркурия, пения и речи и радостной игры.
113. Ибо подобно как Бог производит в природе различные формы, образования, произрастания, плоды и цвета, так делают это и ангелы в совершенной простоте: и хотя бы они даже чуть что не ездили верхом на палочке, или радовались прекрасным цветам в небесных лугах, и беседовали о том в совершенной простоте, все же этот звук или речь восходит вместе с другими в небесном салиттере, и помогает образовывать и слагать.
114. У тебя и в сем мире немало примеров тому, что стоит только иной твари или человеку взглянуть на вещь, как она портится вследствие яда, заключенного в тварях. И напротив иные люди, а равно также звери и твари, могут звуком голоса или словами изменять злокачественность вещи, и приводить ее к правильному образу.
115. Это есть Божественная сила, которой подчинены все твари: ибо всё, что живет и движется, пребывает в Боге, и Бог сам есть всё; и всё, что образовано, образовано из Него, будь то из любви или гнева.
116. И вот когда Люцифер был столь царственно создан, так что в его образовании или сложении взошел в нем дух его, и был весьма приветливо и любовно принят Богом, и утвержден в прославлении, надлежало ему мгновенно начать свое ангельское послушание и течение, и ходить в Боге (как делал сам Бог) подобно любимому сыну в доме отца: и он не сделал этого.
117. Но когда родился в нем свет его в сердце, и источные духи его внезапно заражены или объяты были этим высоким светом, они так сильно обрадовались, что восстали в теле своем против природного права, и начали качествовать как бы более высоко, гордо и великолепно, нежели сам Бог.
118. Но тем, что источные духи так восстали, и так сильно возликовали друг в друге, и поднялись против природного права, они воспламенились слишком жестоко: а именно, терпкое качество стянуло тело слишком жестоко, так что сладкая вода высохла.
119. И могучая и великая светлая молния, взошедшая в зное в сладкой воде, отчего в сладкой воде возникает горькое качество, терлась с терпким качеством так ужасно жестоко, как если бы хотела расторгнуть его от великой радости.
120. Ибо молния была так светла, что как бы невыносима для источных духов: поэтому горькое качество так жестоко дрожало и терлось в терпком, что зной возжегся против природного права, а терпкое качество иссушило также сладкую воду своим жестоким стягиванием.
121. Но качество зноя было так сурово и ревностно, что отняло у терпкого качества его власть; ибо зной возникает в роднике сладкой воды.
122. Но так как сладкая вода была иссушена терпким стягиванием, то зной не мог уже больше вспыхнуть огнем или просиять светом (ибо свет возникает в тучности воды), но рдел как раскаленное железо, однако не докрасна, но еще весьма темное; или как если бы ты бросил в огонь очень твердый камень, и продержал его сколько угодно в великом жару, он все же не стал бы огненным: это оттого, что в нем слишком мало воды.
123. Таким-то образом зажег теперь зной иссохшую воду, а свет не мог уже более взойти и разгореться, ибо вода иссохла и была вовсе истреблена огнем или великим зноем.
124. Не в том смысле, будто пожран был поэтому дух воды, обитающий во всех семи качествах; но качество его или главный источник был превращен в темное, жгучее и кислое качество.
125. Ибо здесь, на этом месте, получило первое свое происхождение и начало кислое качество, унаследованное ныне также и сим миром; какового на небе в Боге вовсе нет по такому образу, а равно и ни в одном из ангелов: ибо оно есть и знаменует дом скорби и бедствия, забвение доброго.
126. Когда же это произошло, то источные духи стали тереться друг в друге по тому роду и образу, как я поведал выше при описании седмиричного колеса: ибо так восходят они обычно друг в друге, и вкушают друг друга, или же взаимно заражаются друг другом, откуда возникает жизнь и любовь.
127. Теперь же во всех духах не было ничего, кроме одной только жгучей, кислой, холодной и жесткой погибели: таким образом один злой источник вкушал от другого, отчего все тело стало весьма яростным, ибо зной враждовал с холодом, а холод со зноем.
128. А так как сладкая вода теперь иссохла, то горькое качество (происшедшее и родившееся от первой молнии, когда возгорался свет) восстало в теле и прорвалось сквозь всех духов, как если бы хотело разрушить тело, и неистовствовало и бушевало подобно злейшему яду.
129. И отсюда произошел первый яд, который и нам бедным людям приходится ныне в сем мире раскусывать, и через который вошла в плоть горькая, ядовитая смерть.
130. В этом-то неистовстве и метании рождалась теперь в Люцифере жизнь, то есть любимый сынок его в окружности сердца: какова же была эта жизнь, или каков милый сынок, о том я предоставляю размыслить разумной душе.
131. Ибо каков был отец, таким стал теперь и его сын, а именно мрачным, терпким, холодным, жестким, горьким, жгучим, кислым, смрадным источником; любовь же состояла в горьком качестве, в его пронзительности и вкусе; и она стала враждою всех источных духов в теле надменного царя.
132. Таким образом и звук через пронзительность горького качества, через зной и иссохшую воду, и через терпкое, жесткое качество поднялся теперь в сердце, в милого нового сынка.
133. И тогда исшел дух: каким он был порожден в сердце, таким он и исшел теперь к устам; но сколь любезным гостем явился он перед Богом и в Боге, а также и перед святыми ангелами других царств, размысли об этом сам. Ему надлежало теперь качествовать совместно с Сыном Божиим, как единое сердце и единый Бог! Увы, и на веки! Кто сможет довольно описать или выразить это!