Въ этомъ мѣстѣ, царь Люциферъ, надвинь себѣ шапку на глаза, чтобы тебѣ этого не видѣть: снятъ будетъ съ тебя небесный вѣнецъ, нельзя тебѣ больше царствовать въ небѣ. Теперь еще немного постой спокойно; мы сначала посмотримъ на тебя, какая ты безумная дѣва, и не можешь ли ты еще смыть нечистоту любодѣянія твоего, чтобы стать снова прекрасною; мы немного опишемъ непорочность и добродѣтель твою.
2. Сюда, вы, философы и защитники царя Люцифера! подступите теперь и уговорите его, пока еще на немъ вѣнецъ: ибо мы совершимъ здѣсь надъ нимъ уголовный судъ: сможете вы оправдать его, пусть онъ будетъ тогда вашимъ царемъ; если же нѣтъ, онъ будетъ низвергнутъ въ адъ, и царскій вѣнецъ его получитъ иной, правящій лучше, чѣмъ онъ.
3. Теперь замѣть: когда Люциферъ такъ мерзко погубилъ себя, всѣ источные духи его стали враждою противъ Бога, ибо качествовали всѣ много иначе, нежели Богъ, и стала вѣчная вражда между Богомъ и Люциферомъ.
4. Кто-нибудь скажетъ теперь: но какъ долго пребылъ Люциферъ въ свѣтѣ Божіемъ?
Когда сплочено было воедино царственное тѣло Люцифера, въ тотъ же часъ зажегся и свѣтъ въ Люциферѣ. Ибо какъ только его источные духи начали качествовать въ построеніи его тѣла, и рождать другъ друга, каково было ихъ природное право, взошла въ сердцѣ въ сладкой родниковой водѣ молнія жизни; тогда царственное тѣло было уже готово, и духъ исшелъ въ сердцѣ отъ свѣта чрезъ уста въ сердце Божіе.
5. Тогда онъ былъ превыше всѣхъ прекраснѣйшимъ княземъ и царемъ, и былъ весьма любезенъ и пріятенъ Божественному существу, и принятъ имъ съ великою радостью. Равнымъ образомъ и духъ устремился отъ сердца во всѣ источныя жилы тѣла, и зажегъ всѣ семь духовъ: тогда мгновенно прославлено было царственное тѣло и стояло тамъ, какъ царь Божій, въ неизслѣдімой ясности, превосходившей ясность всего небеснаго воинства.
6. Теперь, этою яркою и свѣтлою молніей зажжены были тотчасъ семь источныхъ духовъ, какъ зажигается огонь: ибо они ужаснулись жестокой ясности своего духа, и въ первой молніи или первомъ зрѣніи тотчасъ высоко возликовали, и стали кичливы, горды и чрезмѣрно радостны, и подвиглись на болѣе высокое рожденіе.
7. Но если бы они остались на своемъ престолѣ, и продолжали качествовать, какъ дѣлали отъ вѣчности, то высокій свѣтъ нисколько не повредилъ бы имъ. Ибо то были не новые духи, созданные изъ чего-нибудь иного, но старые духи, не имѣвшіе вовсе начала, бывшіе вѣчно въ Божествѣ, и знавшіе хорошо Божественное и природное право, какъ надлежало имъ двигаться.
8. Также и когда Богъ слагалъ воедино тѣло, Онъ не убилъ предварительно источныхъ духовъ; но слагалъ тѣло царя Люцифера изъ лучшаго ядра, въ которомъ было наилучшее познаніе.
9. Иначе, если бы качества были мертвы, они нуждались бы въ новой жизни, и было бы сомнительно, могъ ли бы тогда ангелъ пребывать вѣчно.
10. Пойми лишь точно: ради того сотворилъ Богъ изъ самого себя ангеловъ, чтобы они были сплочены тверже и прочнѣе, нежели образы (идеи), всходившіе чрезъ качествованіе духовъ Божіихъ въ природѣ, и снова преходившіе чрезъ движеніе духовъ; и чтобы свѣтъ ихъ сіялъ ярче въ ихъ твердости, и звукъ тѣла свѣтло звучалъ и звенѣлъ, и царство радости умножалось въ Богѣ; такова была причина, почему Богъ сотворилъ ангеловъ.
11. Если же говорится, что ангелъ породилъ новый свѣтъ или новаго духа, то это надо понимать такъ:
12. Когда источные духи сплочены были воедино тверже, свѣтъ засіялъ въ тѣлѣ и изъ тѣла гораздо ярче, нежели дотолѣ въ салиттерѣ, ибо въ тѣлѣ восходила гораздо болѣе яркая молнія, нежели дотолѣ, такъ какъ салиттеръ былъ легокъ.
13. Потому и возгордились источные духи, и возмнили, что ихъ сынокъ или свѣтъ гораздо прекраснѣе, нежели Сынъ Божій: потому и захотѣли они качествовать и подняться сильнѣе, и презрѣли качествованіе въ Богѣ Отцѣ своемъ, а равно и рожденіе Бога Сына, и исхожденіе Бога Духа Святого, и возмнили, что имъ удастся сдѣлать это: будучи такъ великолѣпно сплочены, захотѣли они также славно и великолѣпно возвыситься, и выставить себя на показъ прекраснѣйшею на небѣ дѣвою.
14. Они хорошо знали, что не были всецѣлымъ Богомъ, но составляли лишь часть Его; они хорошо знали также, какъ далеко простиралось ихъ всемогущество: но они больше не хотѣли стараго, а захотѣли быть выше всецѣлаго Бога, и возмнили, что смогутъ распространить свою область на всецѣлое Божество и на всѣ царства.
15. Поэтому возстали они, чтобы пріобрѣсти правленіе надъ всецѣлымъ Богомъ: всѣ формы и образованія должны были возникать въ его качествованіи; онъ хотѣлъ быть господиномъ Божества, и никто иной не долженъ былъ господствовать наряду съ нимъ.
16. И вотъ корень жадности, зависти, гордости и гнѣва: ибо въ этомъ яростномъ качествованіи взошелъ гнѣвъ, и горѣлъ жгучимъ и холоднымъ огнемъ, къ тому же горькимъ какъ желчь.
17. Ибо источные духи не имѣли въ себѣ никакого побужденія извнѣ; но побужденіе къ гордости поднялось въ тѣлѣ въ совѣтѣ семи источныхъ духовъ, которые соединились, чтобы имъ однимъ быть Богомъ.
18. Но какъ они ничего не могли предпринять и ничего совершить на старомъ своемъ престолѣ, то стали льстить другъ другу: если они поднимутся противъ рожденія Божія, и будутъ качествовать въ высочайшей глубинѣ, то ничто не сможетъ равняться съ ними, такъ какъ они могущественнѣйшій князь въ Богѣ.
19. Терпкое качество было первымъ убійцею и льстецомъ: ибо когда оно увидѣло, что породило такой прекрасный свѣтъ, то стиснуло себя еще болѣе жестоко, нежели какъ сотворилъ его Богъ, имѣя въ мысли стать еще гораздо страшнѣе, и стянуть все воедино во всей своей области, и держать все, какъ строгій господинъ. До нѣкоторой степени ему и удалось кое-что сдѣлать, откуда получили происхожденіе свое земля и камни, о чемъ я напишу при сотвореніи міра.
20. Горькое качество было вторымъ убійцею: взойдя въ молніи, оно стало раздирать и ломить въ терпкомъ качествѣ съ великою силою, какъ если бы хотѣло расторгнуть тѣло; но терпкое качество дозволило ему это; иначе оно конечно могло бы плѣнить горькаго духа, и купать его въ сладкой водѣ, пока не прошло бы его высокомѣріе; но оно желало имѣть подобнаго братца, ибо это было на пользу ему, такъ какъ горькій духъ беретъ начало свое и отъ него, какъ отца своего, и оно могло бы возбранить ему.
21. Зной есть третій духъ убійства, умертвившій мать свою, сладкую воду; но терпкій духъ виною тому, ибо это онъ своимъ суровымъ стяженіемъ и затвердѣніемъ совмѣстно съ горькимъ качествомъ такъ жестоко возбудилъ и зажегъ огонь: ибо огонь есть терпкаго и горькаго качества мечъ.
22. Но такъ какъ огонь восходитъ въ сладкой водѣ, то онъ имѣетъ въ своей власти и бичъ, и могъ бы удержать терпкое качество въ воду; но и зной сдѣлался также льстецомъ, и лицемѣрилъ вмѣстѣ съ старшимъ качествомъ, а именно терпкимъ, и помогъ умертвить сладкую воду.
23. Звукъ есть четвертый убійца: ибо онъ получаетъ звонкость свою въ огнѣ, въ сладкой водѣ, и восходитъ пріятно и нѣжно во всемъ тѣлѣ.
24. Онъ также не сдѣлалъ этого; но, поднявшись въ водѣ въ терпкое качество, сталъ также лицемѣрить съ нимъ, и взлетѣлъ бурно, какъ громовый ударъ: этимъ онъ хотѣлъ доказать свою новую Божественность; и огонь устремился, какъ въ грозовомъ блистаніи, и этимъ мнили они возвеличиться превыше всѣхъ вещей въ Богѣ.
25. И такъ поступали они, пока не умертвили мать свою, сладкую воду; тогда все тѣло стало долиною тьмы, и не было больше у Бога, чѣмъ бы помочь здѣсь: любовь стала враждою, а все тѣло чернымъ, темнымъ діаволомъ.
26. Слово Teu (первый слогъ нѣмецкаго слова Teufel — діаволъ) беретъ свое начало отъ жесткаго стука или звучанія, а слово Fel беретъ свое начало отъ паденія (по-нѣмецки — Fall): такимъ образомъ господинъ Люциферъ именуется теперь уже Teufel — діаволомъ, а не херувимомъ или серафимомъ.
27. Возраженіе. Кто-нибудь скажетъ теперь: развѣ Богъ не могъ возбранить гордости діавола, такъ чтобы онъ отступился отъ своего высокомѣрія! Это высокій вопросъ, къ которому охотно прибѣгаютъ всѣ защитники діавола; но они всѣ приглашены здѣсь на уголовный судъ, чтобы позаботиться, какъ бы имъ оправдать своего господина, иначе надъ нимъ произнесенъ будетъ приговоръ, и онъ утратитъ вѣнецъ свой.
28. Вотъ смотри: царь Люциферъ былъ главою во всей своей области и былъ могущественнымъ царемъ; и онъ былъ сотворенъ изъ ядра всей своей области, и захотѣлъ своимъ возстаніемъ зажечь всю свою область, чтобы все такъ же горѣло и качествовало, какъ онъ въ своемъ тѣлѣ.
29. И хотя бы Божество внѣ его тѣла и желало качествовать кротко по отношенію къ нему, и просвѣтить его, и склонить къ раскаянію, однако въ Люциферѣ не было теперь никакой иной воли, кромѣ какъ господствовать надъ Сыномъ Божіимъ, и зажечь всю область, и стать такимъ образомъ самому всецѣлымъ Богомъ надъ всѣми ангельскими воинствами.
30. Когда теперь сердце Божіе со своей любовью и кротостью устремлялось на Люцифера, онъ отвѣчалъ ему только презрѣніемъ, и мнилъ, что самъ онъ гораздо лучше; и устремлялся въ свой чередъ съ огнемъ и холодомъ въ жестокихъ громовыхъ ударахъ на Сына Божія, и мнилъ, что Онъ долженъ быть подвластнымъ ему, что онъ господинъ; ибо онъ презиралъ свѣтъ Сына Божія.
31. Ты скажешь теперь: какимъ же образомъ была у него такая власть? Да, она была у него: ибо онъ былъ великою частью Божества, и къ тому же изъ ядра; ибо онъ терся также и о царя и великаго князя Миха-Эля, чтобы погубить его, и Миха-Эль, наконецъ, сразился съ нимъ, и одолѣлъ его, причемъ сила Божія въ царствѣ Люцифера также сильно сражалась противъ царя своего, пока онъ, наконецъ, не былъ свергнутъ съ своего престола, какъ побѣжденный (Апок. 12, 8—9).
32. Ты скажешь теперь: надлежало Богу просвѣтить сердце его, дабы онъ принесъ покаяніе. Но онъ не хотѣлъ принять также и никакого иного свѣта: ибо онъ презиралъ свѣтъ Сына Божія, сіявшій внѣ тѣла его, имѣя въ самомъ себѣ такой блистающій свѣтъ, и возставалъ чѣмъ дальше, тѣмъ сильнѣе, пока вода его [„это здѣсь вода вѣчной жизни, порожденная въ свѣтѣ величества; но въ средоточіи она подобна сѣрному спирту, или крѣпкой водкѣ“] не изсохла совершенно, и не сгорѣла, и свѣтъ его не угасъ; тогда было кончено.
33. Теперь можетъ кто-нибудь сказать: какъ же произошло, что тогда пали вмѣстѣ съ нимъ и всѣ его ангелы? Какъ повелѣлъ господинъ, такъ поступили и всѣ его подданные: когда онъ возсталъ и захотѣлъ быть Богомъ, ангелы его также увидѣли это, и поступили всѣ, какъ господинъ ихъ, то есть, поступили всѣ, какъ если бы хотѣли взять приступомъ Божество. Ибо они были всѣ подвластны ему, и онъ правилъ во всѣхъ своихъ ангелахъ, ибо былъ сотворенъ изъ ядра того салиттера, изъ котораго были сотворены всѣ вмѣстѣ и его ангелы; и онъ былъ сердцемъ и господиномъ всѣхъ своихъ ангеловъ.
34. Потому всѣ они поступили какъ онъ, и захотѣли всѣ возсѣдать въ верховномъ первенствѣ Божества, и властно править, со своимъ господиномъ во всей области надъ всей Божественной силою: у нихъ во всемъ была одна воля, и они не давали отнять ее у себя.
35. Ты скажешь теперь: развѣ всецѣлый Богъ не зналъ этого прежде времени сотворенія ангеловъ, что это такъ произойдетъ? Нѣтъ: ибо если бы Богъ зналъ это прежде времени сотворенія ангеловъ, то это была бы вѣчная предустановленная воля, а не вражда противъ Бога; но тогда Богъ сотворилъ бы его діаволомъ первоначально.
36. Однако Богъ сотворилъ его царемъ свѣта; но такъ какъ онъ не повиновался, и захотѣлъ быть выше всецѣлаго Бога, то Богъ низвергъ его съ его престола, и сотворилъ посреди нашего времени иного царя изъ того же самаго Божества, изъ котораго былъ сотворенъ господинъ Люциферъ (разумѣй это правильно: изъ того салиттера, который былъ внѣ тѣла царя Люцифера), и посадилъ его на царскій престолъ Люцифера, и далъ ему силу и власть, какая была у Люцифера до его паденія, и этотъ царь зовется Іисусомъ Христомъ, и онъ есть сынъ Божій и человѣческій: я покажу и изложу это ясно на своемъ мѣстѣ. [„Это объяснено во второй и третьей книгѣ; Богъ хорошо зналъ это по своему гнѣву, но не по любви, по которой Богъ зовется Богомъ; туда не проникаетъ никакая ярость или воображеніе; и никакого изслѣдованія адской твари нѣтъ въ любви. Этотъ вопросъ надо разумѣть такъ: когда я говорю, что Богъ не знаетъ зла, или, что тоже, Богъ не хочетъ зла, ссылаясь на Писаніе, то я разумѣю, что въ любви Его (которая одна есть единое благо и зовется Богомъ) не явлено никакого проблеска зла. Иначе, если бы въ ней явлено было зло, любовь не была бы единою кротостью и смиреніемъ: но въ произнесеніи своего Слова, тамъ, гдѣ коренится природа духовнаго міра, гдѣ постигается ощутимость, и гдѣ Богъ называетъ себя гнѣвнымъ, ревнивымъ Богомъ и огнемъ поядающимъ; тамъ Онъ точно отъ вѣчности зналъ, что если Онъ когда-либо подвигнется здѣсь внутри этого источника, то и этотъ источникъ также станетъ тварнымъ: но въ немъ Онъ зовется не Богомъ, а огнемъ поядающимъ. Я разумѣю магически этотъ вопросъ о томъ, какъ различаются любовь и гнѣвъ Божіи, и какимъ образомъ вѣдѣніе зла, какъ-то діавола и его паденія, познается только однимъ его источникомъ, откуда и паденіе взяло свою причину. Такъ и родникъ и вѣдѣніе царства радости находятся въ одной только любви Божіей: ибо каждое знаніе производитъ подобное себѣ. Ибо если бы я сказалъ, что любовь Божія желала зла, или что въ любви и кротости Божіей есть ложное знаніе, то я говорилъ бы противное Писанію: ибо что ощутимымъ образомъ знаетъ въ себѣ любовь Божія, того она и желаетъ и ничего болѣе. И что ощутимымъ образомъ знаетъ въ себѣ гнѣвъ Божій, то только онъ и знаетъ и ничего болѣе. Отсюда возникло въ твореніи злое и доброе: и я увѣщаю читателя точно понять весьма глубокій смыслъ нашъ, и не заблуждаться здѣсь, но прочесть наши другія писанія, гдѣ это было довольно изъяснено.“]
37. Вотъ истинное зеркало для людей: на этотъ уголовный судъ приглашаетъ духъ всѣхъ людей, какъ предъ зеркало; пусть они поглядятся въ него, и узнаютъ, что есть сокровенный грѣхъ.
38. Это оставалось сокрытымъ отъ начала міра, и ни въ одномъ человѣческомъ сердцѣ не было явлено такъ всецѣло полно: и я самъ изумляюсь этому высокому откровенію гораздо больше, нежели, быть можетъ, изумится читатель.
39. Не для славы своей пишу я это, ибо слава моя въ моей надеждѣ грядущаго; я такой же бѣдный грѣшникъ, какъ всѣ люди, и призванъ также предъ это зеркало; но я изумляюсь, что Богъ хочетъ такъ всецѣло и полно открыться въ такомъ простомъ человѣкѣ, и къ тому же еще побуждаетъ его записать это; межъ тѣмъ какъ нашлись бы гораздо лучшіе писатели, которые смогли бы гораздо совершеннѣе написать и изложить все, нежели я, который лишь предметъ насмѣшекъ и поруганія міра.
40. Но я не могу и не хочу противиться Ему: ибо я не разъ бывалъ въ великомъ трудѣ противъ Него, полагая, что не Его побужденіе и не Его воля принять отъ меня такое служеніе, но я убѣждаюсь, что трудомъ своимъ противъ Него я только таскалъ камни для этого зданія.
41. Но теперь я поднялся слишкомъ высоко, и мнѣ нельзя оглядываться, чтобы не закружилась голова; и мнѣ осталось до цѣли еще малая лѣсенка, и все желаніе сердца моего подняться окончательно. Ибо когда я поднимаюсь, голова совсѣмъ не кружится; но когда оглядываюсь, и хочу вернуться, тогда она кружится, и я боюсь упасть.
42. Потому возложилъ я упованіе мое на крѣпкаго Бога, и хочу отважиться на это, и посмотрѣть, что-то изъ этого выйдетъ. Къ тому же у меня одно только тѣло, которое и безъ того смертно и тлѣнно, и я охотно отдамъ его на это: лишь бы остались при мнѣ свѣтъ и познаніе моего Бога, мнѣ будетъ довольно этого и здѣсь и тамъ.
43. И я не стану роптать на моего Бога, хотя бы пришлось, быть можетъ, претерпѣть за имя Его позоръ, повседневно расцвѣтающій для меня, и я къ нему уже почти привыкъ. Я буду пѣть съ пророкомъ Давидомъ: хотя бы изнемогли тѣло мое и душа моя, ты Богъ прибѣжище мое, спасеніе мое и утѣшеніе сердца моего (Пс. 72, 26).
44. Грѣхъ имѣетъ семь видовъ или образовъ, среди нихъ четыре главныхъ родника, а восьмой образъ есть домъ смерти.
45. Теперь замѣть: эти семь образовъ суть семь источныхъ духовъ тѣла; когда они возжены, то каждый духъ порождаетъ особую вражду противъ Бога.
46. Отъ этихъ семи рождаются теперь четыре другихъ новыхъ сыночка; и они суть новый Богъ, совершенно враждебный старому Богу, подобно двумъ непримиримымъ воинствамъ, поклявшимся въ вѣчной враждѣ другъ къ другу.
47. Первый сынъ есть гордость, второй сынъ жадность, третій сынъ зависть, четвертый сынъ гнѣвъ.
48. Мы разсмотримъ это теперь въ основаніи, откуда все беретъ свое начало, и какъ становится враждою противъ Бога: здѣсь ты увидишь, что есть начало и корень грѣха, и почему онъ не можетъ быть терпимъ въ Богѣ.
49. Сюда, вы, философы и юристы, желающіе утверждать и дерзающіе доказывать, что Богъ сотворилъ также и зло, и хочетъ его, и что это было въ предначертаніи Божіемъ, чтобы діаволъ палъ, и погибло множество людей: иначе Онъ могъ бы все измѣнить.
50. Вызовъ. Вотъ въ третій разъ призываетъ васъ, вмѣстѣ съ княземъ вашимъ Люциферомъ, защищаемымъ вами, духъ царства нашего на конечный уголовный судъ, чтобы вы здѣсь дали отвѣтъ. Ибо надъ этими семью видами и четырьмя новыми сынами долженъ совершиться судъ въ домѣ небеснаго Отца.
51. Если вы сможете поддержать, что семь духовъ Люциферовыхъ по праву и справедливости породили четырехъ новыхъ сыновъ, чтобы тѣ по праву и справедливости правили небомъ и всѣмъ Божествомъ, то царь Люциферъ долженъ быть снова возведенъ на престолъ свой, и должно быть возвращено ему его царство.
52. Если же не такъ, пусть будетъ отведена ему какая-нибудь пещера или яма на вѣчное заключеніе, и пусть онъ вѣчно пребудетъ заключенъ тамъ со своими сынами; и смотрите, какъ бы не совершился судъ и надъ вами.
53. Но разъ вы хотите вести дѣло діавола, чѣмъ наградитъ онъ васъ? Ничего, кромѣ адской мерзости нѣтъ въ его власти: что же получите вы въ награду? Угадайте, друзья: самое лучшее, что у него есть: плоды и благоуханія его сада.
54. Первый духъ есть терпкое качество: въ Богѣ оно есть пріятное стяженіе, изсушеніе и прохлада, и употребляется на образованіе; и если оно въ глубинѣ своей даже нѣсколько остро, то умѣряется сладкою водою, такъ что бываетъ совершенно кроткимъ, пріятнымъ и радостнымъ.
55. И когда входитъ въ него свѣтъ сладкой воды, оно привѣтно и добровольно отдаетъ ему свое рожденіе, и дѣлаетъ его сухимъ и ярко сіяющимъ. И когда звукъ восходитъ въ свѣтѣ, то оно весьма кротко и братски присоединяетъ къ нему и свой звукъ или звонъ. И такъ принимаетъ оно любовь отъ всѣхъ духовъ: зною помогаетъ оно дружески остывать, и со всѣми качествами у него одна дружелюбная воля; оно охотно помогаетъ образованію духа природы, а въ немъ образованію различныхъ формъ, образовъ, плодовъ и произрастаній, по волѣ всѣхъ шeсти духовъ.
56. Оно весьма смиренный отецъ своихъ дѣтей, который сердечно любитъ ихъ и дружески играетъ съ ними: ибо оно поистинѣ отецъ шести другихъ рождающихся въ немъ духовъ, и помогаетъ имъ всѣмъ рождаться.
57. Теперь, когда Богъ сотворилъ Люцифера съ его воинствомъ, Онъ сотворилъ его изъ этого привѣтнаго Божества изъ самого себя, изъ мѣста неба и сего міра; не было никакого иного вещества на то: этотъ живой салиттеръ былъ весьма нѣжно стянутъ воедино, безъ умерщвленія или безъ великаго движенія.
58. Но эти сплоченные воедино духи обладали познаніемъ, вѣдѣніемъ, и вѣчнымъ безначальнымъ закономъ Божіимъ, и отлично знали, какъ Божество рождало себя. Такимъ образомъ они отлично знали и то, что сердце Божіе обладало первенствомъ во всемъ Божествѣ; и они отлично знали также, что у нихъ не было никакой иной собственности, которою они могли бы располагать, кромѣ ихъ собственнаго сплоченнаго воедино тѣла: ибо они ясно видѣли, что Божество рождало себя внѣ ихъ тѣла, какъ оно то отъ вѣчности дѣлало.
59. Такимъ образомъ, они отлично знали и то, что не были всѣмъ пространствомъ или мѣстомъ, но что они были тварями въ этомъ пространствѣ или мѣстѣ, которыя должны были умножать радость и дивную соразмѣрность этого мѣста, и весьма привѣтно согласоваться съ этимъ пространствомъ или мѣстомъ Божества, и качествовать совмѣстно, или дружески заражаться качествами внѣ своего тѣла.
60. И была у нихъ также вся власть дѣлать, что имъ угодно со всѣми образами, формами и произрастаніями: все было сердечною любовною игрою въ Богѣ; они не возбудили бы никакого недовольства въ Богѣ творцѣ своемъ, хотя бы даже разбили всѣ небесные образы и произрастанія, и наделали себѣ изъ нихъ однихъ только верховыхъ коней; Богъ всегда взрастилъ бы имъ достаточно другихъ: ибо все это было бы лишь игрою въ Богѣ.
61. Ибо на то и были они такимъ образомъ созданы, чтобы играть съ образами и произрастаніями, и пользоваться ими по своей охотѣ. Ибо образы отъ вѣчности образовывались такъ, и снова уничтожались и измѣнялись источными духами: ибо такова была вѣчная игра Божія прежде временъ сотворенія ангеловъ.
62. И если ты здѣсь не слѣпъ, и хочешь видѣть, то у тебя есть хорошій примѣръ того въ звѣряхъ, птицахъ и всякихъ произрастаніяхъ сего міра: все это было сотворено и взошло прежде, чѣмъ сотворенъ былъ человѣкъ, который есть и знаменуетъ собою второе воинство, созданное Богомъ изъ мѣста Люциферова, взамѣнъ изгнаннаго воинства Люциферова.
63. Но что же сдѣлало въ Люциферѣ терпкое качество? Когда Богъ такимъ образомъ весьма нѣжно сплотилъ его воедино, оно ощутило себя сильнымъ и могущественнымъ, и увидѣло, что обладаетъ болѣе прекраснымъ тѣломъ, нежели образы внѣ его: потому оно стало высокомѣрнымъ, и возстало въ тѣлѣ своемъ и захотѣло стать суровѣе, нежели салиттеръ внѣ его тѣла.
64. Но такъ какъ одно оно не могло сдѣлать этого, то прельстило другихъ духовъ, чтобы они послѣдовали за нимъ, какъ за отцомъ, и поступали всѣ, какъ оно, каждый въ своемъ собственномъ качествѣ.
65. Когда же они такимъ образомъ соединились, то породили такого жe духа, исшедшаго чрезъ уста, чрезъ глаза, чрезъ уши и чрезъ носъ, и заразившагося салиттеромъ внѣ тѣла.
66. Ибо таковъ былъ умыселъ терпкаго качества: будучи такъ великолѣпно сплочено воедино, какъ ядро всего царства, оно захотѣло духомъ своимъ, котораго породило совмѣстно съ другими духами, править также и внѣ тѣла своего, во всемъ салиттерѣ Божіемъ, сурово и могущественно, и все должно было стать подвластнымъ ему.
67. Оно хотѣло духомъ своимъ, котораго породило, слагать и образовывать все, подобно всецѣлому Божеству: оно хотѣло первенствовать во всецѣломъ Божествѣ, таковъ былъ его умыселъ.
68. Но какъ оно не могло совершить это на правомъ, естественномъ престолѣ своемъ, то возстало и зажгло себя: этимъ возженіемъ оно зажгло также и духа своего; онъ вырвался тогда чрезъ уста, уши, глаза и носъ, какъ весьма яростный духъ, и вступилъ въ борьбу съ салиттеромъ въ своемъ мѣстѣ, какъ буйный властелинъ, и зажегъ салиттеръ, и силою стянулъ все воедино.
69. Ты долженъ точно понять это: терпкій источникъ въ исшедшемъ духѣ зажегъ терпкое качество въ своемъ мѣстѣ, и властно господствовалъ въ терпкомъ качествѣ въ салиттерѣ; а терпкое качество салиттера не хотѣло потерпѣть этого, но посредствомъ сладкой воды вступило въ борьбу съ этимъ духомъ; но это не помогло, буря, чѣмъ дальше, тѣмъ становилась сильнѣе, пока терпкое качество салиттера не зажглось.
70. Когда же это произошло, буря стала такъ велика, что терпкое качество стянуло салиттеръ воедино съ такою силой, что изъ него образовались жесткіе камни: и таково происхожденіе камней въ семъ мірѣ; и вода въ салиттерѣ также была стянута воедино, такъ что стала весьма густою, какова она нынѣ въ семъ мірѣ.
71. Но когда терпкое качество въ Люциферѣ зажглось, оно стало также и совершенно холоднымъ, ибо холодъ есть собственный духъ его; потому и зажигаетъ оно нынѣ все въ салиттерѣ своимъ холоднымъ огнемъ; и отъ того стала вода такой холодной, темной и густой въ семъ мірѣ, и отъ того стало все такимъ твердымъ и осязаемымъ, чего не было прежде временъ ангеловъ. Таково было великое противленіе въ Божественномъ салиттерѣ, великая борьба и битва, и вѣчная вражда.
72. Ты скажешь теперь: Богъ долженъ былъ бы возбранить ему, чтобы не зашло такъ далеко. Да, милый слѣпой человѣкъ: не человѣкъ и не звѣрь стоялъ предъ Богомъ; но то былъ Богъ противъ Бога, сильный противъ сильнаго; къ тому же, какъ могъ Богъ возбранить ему? Дружеской любовью ничего нельзя было достигнуть, Люциферъ отвѣчалъ ей только презрѣніемъ, и хотѣлъ самъ быть Богомъ.
73. А если бы Богъ захотѣлъ встрѣтить его гнѣвомъ, что и должно было, наконецъ, произойти, то Богъ долженъ былъ самъ зажечься въ своихъ качествахъ въ томъ салиттерѣ, гдѣ обиталъ царь Люциферъ, и вступить въ борьбу съ нимъ въ великой ревности. Отъ этой борьбы стало такъ мрачно, пустынно и зло это царство: вслѣдъ затѣмъ должно было послѣдовать иное твореніе.
74. Вы, философы и защитники князя Люцифера, держите сначала отвѣтъ за терпкаго духа въ Люциферѣ, правильно онъ поступилъ или нѣтъ, и докажите это въ природѣ: я не приму въ доказательство вашихъ вымученныхъ и натянутыхъ кривыхъ писаній, но лишь живыхъ свидѣтелей.
75. И я тоже представляю вамъ живыхъ свидѣтелей, а именно сотворенныя и постижимыя небеса, звѣзды, стихіи, тварей, землю, камни, людей, и наконецъ самого вашего темнаго, холоднаго, жгучаго, жесткаго, грубаго, злого князя Люцифера; все это стало такъ чрезъ его возстаніе.
76. Держите теперь вашъ отвѣтъ въ защиту этого духа: если же нѣтъ, пусть онъ будетъ осужденъ: ибо таково безначальное Божественное право, чтобы дитя, рожденное отъ матери, смирялось предъ матерью, и повиновалось ей: ибо оно имѣетъ жизнь свою и тѣло свое отъ родившей его матери.
77. Также и домъ матери, при жизни ея, не есть собственность дитяти; но она изъ любви сохраняетъ его при себѣ, питаетъ его, и возлагаетъ на него лучшее убранство, какое у нея есть, и отдаетъ его въ собственность дитяти, чтобы умножилась радость ея о дитяти, и чтобы ей порадоваться на него.
78. Но если дитя возстаетъ противъ матери, и отнимаетъ у матери все, и господствуетъ надъ ней, да еще къ тому же и бьетъ ее, и заставляетъ ее жить по инымъ обычаямъ, вопреки праву и достоинству, то справедливо, чтобы дитя было изгнано изъ дому, и чтобы оно валялось подъ заборами, и лишилось своей части въ наслѣдствѣ.
79. Такъ произошло и между Богомъ и Люциферомъ, который дитя Его: отецъ также возложилъ на него прекраснѣйшее убранство, въ надеждѣ порадоваться на него; но когда дитя получило убранство, оно презрѣло отца, и захотѣло господствовать надъ отцомъ, и раззорить отцу домъ его, и къ тому же еще ударило отца, и не захотѣло принять ни водительства, ни поученія.
80. Второй духъ есть вода. Теперь, подобно какъ терпкое качество есть отецъ шести прочихъ духовъ, стягивающій ихъ и сдерживающій вмѣстѣ, такъ сладкая вода есть ихъ мать, въ которой всѣ духи зачинаются, содержатся и рождаются: и она укрощаетъ и напояетъ ихъ, и въ ней и отъ нея получаютъ они свою жизнь; въ ней также восходитъ и свѣтъ царства радости.
81. И царь Люциферъ также получилъ сладкую воду, и въ такой же точно мѣрѣ, для своего тѣлеснаго состава, и притомъ ядро и самую лучшую часть ея: ибо Богъ возложилъ на своего сыночка самое лучшее убранство, въ надеждѣ имѣть о немъ много радости.
82. Что же сдѣлало терпкое качество съ матерью своею, сладкою водою? Оно прельстило горькое и зной, чтобы тѣ возстали и зажглись: они захотѣли умертвить свою мать, и превратить ее въ кислый образъ; такимъ путемъ хотѣли они со всею строгостью править духомъ своимъ надъ всецѣлымъ Божествомъ; все должно было гнуться и склоняться предъ ними, и они хотѣли всему давать форму и образъ своею остротою.
83. Сообразно этому неправому рѣшенію они и поступили, и изсушили сладкую воду въ тѣлѣ Люцифера, и зной зажегъ ее, а терпкость высушила, тогда стала она совершенно кислой и острой.
84. Когда же они въ подобномъ качествованіи породили духа Люциферова, то жизнь этого духа, восходящая въ водѣ, равно какъ и свѣтъ, были совершенно кислыми и острыми.
85. И тогда этотъ кислый духъ бурно устремился изъ всѣхъ своихъ силъ противъ сладкой воды, внѣ тѣла его, въ салиттерѣ Божіемъ, и полагалъ, что ему надлежитъ быть первымъ, и давать всему форму и образъ собственною властью.
86. И это было второю враждою противъ Бога, откуда возникло кислое качество въ семъ мірѣ; оно не было вѣчнымъ, какъ у тебя есть на то хорошій примѣръ: если ты поставишь что-нибудь сладкое въ теплое мѣсто, и дашь ему постоять, то оно само прокисаетъ, какъ это бываетъ съ водою, или пивомъ, или виномъ въ бочкѣ. Изъ другихъ же качествъ не измѣняется ни одно, кромѣ какъ въ зловоніе, производимое качествомъ воды.
87. Ты скажешь теперь: почему же Богъ допустилъ въ себя злого духа Люциферова, исшедшаго изъ тѣла Люцифера; развѣ не могъ Онъ возбранить ему? Это и есть ядро: ты долженъ знать, что между Богомъ и Люциферомъ не было иного раздѣленія, чѣмъ какое бываетъ между родителями и ихъ дѣтьми, и даже они были гораздо ближе. Ибо, подобно какъ родители рождаютъ дитя изъ тѣла своего по образу своему, и сохраняютъ его въ домѣ своемъ, какъ естественнаго тѣлеснаго наслѣдника, и заботятся о немъ, такъ было близко къ Божеству и тѣло Люциферово. Ибо Богъ породилъ его изъ тѣла своего: потому и сдѣлалъ его наслѣдникомъ своихъ благъ, и отвелъ во владѣніе ему все то мѣсто, въ которомъ сотворилъ его.
88. Но ты долженъ знать здѣсь, чѣмъ Люциферъ боролся противъ Бога и прогнѣвалъ Бога? ибо тѣломъ своимъ онъ не могъ бы этого сдѣлать: ибо тѣло его простирается не дальше того мѣста, гдѣ оно находится; при помощи его онъ не много могъ бы сдѣлать; но это есть нѣчто иное.
89. Замѣть здѣсь внимательно. Духъ, рождаемый въ средоточіи сердца изъ всѣхъ семи источныхъ духовъ, онъ качествуетъ, пока онъ еще въ тѣлѣ (когда родился), совмѣстно съ Богомъ какъ единое существо, и нѣтъ никакого раздѣленія.
90. Когда этотъ духъ, рождаемый въ тѣлѣ, глазами взираетъ на что-либо, или ушами слышитъ, или носомъ обоняетъ, то онъ уже находится въ этой самой вещи, и трудится въ ней, какъ въ своей собственности: и если это ему нравится, вкушаетъ отъ нея, и заражается этой вещью, и борется съ нею, и умѣряетъ ее, будь эта вещь какъ угодно далеко: до какихъ предѣловъ достигаетъ его первобытное или первоначальное царство въ Богѣ, туда можетъ и духъ мгновенно перенестись своимъ правленіемъ, и не бываетъ задержанъ ничѣмъ.
91. Ибо онъ есть власть и владѣетъ ею, какъ Богъ Духъ Святой, и въ этомъ отношеніи между Богомъ Духомъ Святымъ и духомъ тѣла нѣтъ никакого различія, кромѣ только того, что Святой Духъ Божій есть вся полнота, а духъ тѣла только часть, которая проникаетъ чрезъ всю полноту, и куда достигнетъ, тѣмъ мѣстомъ и заражается, и тотчасъ господствуетъ въ томъ мѣстѣ съ Богомъ.
92. Ибо онъ изъ Бога и въ Богѣ, и не можетъ быть удержанъ, какъ только семью природными духами тѣла, рождающими душевнаго духа; они держатъ бразды въ рукахъ, и могутъ рождать его, какъ имъ угодно. [„Духъ Божій обладаетъ всѣми источниками: но Онъ раздѣляется на три Начала, откуда происходятъ три различныхъ источника, какъ то: одинъ въ огнѣ, по первому Началу; и другой въ свѣтѣ, по второму Началу; и третій въ духѣ сего міра, въ воздушномъ и звѣздномъ источникѣ.“]
93. Когда терпкое качество, какъ отецъ, образуетъ слово или сына или духа, то онъ стоитъ плѣненный въ средоточіи сердца, и другіе духи испытываютъ его, хорошъ ли онъ. Если онъ пріятенъ огню, то огонь пропускаетъ молнію (въ которой горькій духъ) сквозь сладкую воду, гдѣ воспринимаетъ ее любовь, и поднимается съ нею въ терпкое качество.
94. Когда же молнія съ любовью снова возвращается въ терпкое качество, вмѣстѣ съ новорожденнымъ нынѣ духомъ или волею, то терпкое качество радуется о своемъ молодомъ новомъ сынѣ, и поднимается: тогда звукъ схватываетъ духа, и исходитъ вмѣстѣ съ нимъ къ устамъ, къ глазамъ, къ ушамъ и къ носу, и выполняетъ все, что постановлено на совѣтѣ семи духовъ: ибо каково постановленіе совѣта, таковъ и духъ; и совѣтъ можетъ измѣнять его, какъ хочетъ.
95. Поэтому первоначальное желаніе таится въ окружности сердца, въ совѣтѣ семи духовъ: какимъ они породятъ духа, таковъ онъ и бываетъ.
96. Такимъ-то образомъ и привелъ господинъ Люциферъ въ гнѣвъ Божество [„то есть, возжегъ вѣчную природу, по первому Началу“], ибо онъ со всѣми своими ангелами, какъ злобный діаволъ, вступилъ въ борьбу съ Божествомъ, въ намѣреніи привести всю область подъ власть своихъ рожденныхъ вмѣстѣ съ нимъ духовъ, чтобы они сами давали всему форму и образъ, и чтобы вся область преклонилась, и позволила править и образовывать зажженною остротою рожденныхъ вмѣстѣ съ нимъ духовъ.
97. И какъ у ангеловъ, такъ происходитъ это и у человека. Потому одумайтесь, вы гордые, вы скупые, вы завистливые, вы гнѣвные, вы хульные, вы блудные, вы къ воровству и лихоимству приверженные люди, какого сыночка или духа посылаете вы въ Бога. [„Душа первоначально была объята словомъ FIAT въ вѣчной природѣ, каковая есть природа Бога по первому Началу и вѣчному Перво-началу природы; и когда она возжигается въ Перво-началѣ, то возжигаетъ гнѣвъ Божій въ вѣчной природѣ.“]
98. Ты скажешь: мы посылаемъ его не въ Бога, а лишь въ нашего ближняго или въ его трудъ, который намъ полюбился. Такъ покажи же мнѣ то мѣсто, куда ты посылаешь своего похотливаго духа, будь то человѣкъ, или скотъ, или одежда, или поле, или деньги, или что бы ни назвать, и гдѣ бы не было Бога: изъ Него все, и Онъ во всемъ, и Онъ самъ есть все, и держитъ и несетъ все.
99. Тогда ты скажешь: но Онъ во многихъ вещахъ пребываетъ своимъ гнѣвомъ, разъ онѣ такъ жестки и злы, и такъ не подобны Божеству? Да, милый человѣкъ, все это правда: въ серебрѣ, золотѣ, камняхъ, почвѣ, одеждахъ, звѣряхъ и людяхъ, во всемъ осязаемомъ, вездѣ пребываетъ, конечно, гнѣвъ Божій; иначе оно не было бы столь жестко на осязаніе.
100. Но ты долженъ знать, что и ядро любви таится также во всемъ въ сокровенномъ средоточіи; развѣ что оно совсѣмъ злое, и это также не нравится человѣку. [„Богъ обладаетъ всѣмъ, однако по природѣ Онъ не есть сущность, Онъ обладаетъ самимъ собою.“] Или ты думаешь, что поступаешь право, купаясь въ гнѣвѣ Божіемъ? Смотри, какъ бы онъ не зажегъ тебѣ тѣло и душу, и ты не сталъ бы горѣть въ немъ вѣчно, подобно Люциферу.
101. Но когда Богъ въ концѣ сего времени сдѣлаетъ сокровенное явнымъ, ты увидишь, гдѣ была любовь Божія, и гдѣ гнѣвъ Его: потому смотри, и берегись, и отврати глаза твои отъ злого; иначе ты погубишь себя.
102. Я беру въ свидѣтели небо и землю, что я выполнилъ здѣсь то, что Богъ открылъ мнѣ, какъ свою волю.
103. Такимъ образомъ, царь Люциферъ превратилъ сладкую воду въ своемъ тѣлѣ въ кислую остроту, намѣреваясь въ своей дерзости править ею во всемъ Божествѣ. И онъ зашелъ такъ далеко, что достигаетъ въ мірѣ семъ этою остротою въ сердца всѣхъ тварей, а равно и въ зелень и въ траву, и во все, какъ царь и князь сего міра.
104. И если бы не было во всей природѣ міра сего еще Божественной любви, и у насъ, бѣдныхъ людей и тварей, не было бы въ битвѣ возлѣ насъ Побѣдителя, то всѣ мы въ одно мгновеніе погибли бы въ адской мерзости.
105. И потому справедливо поемъ мы: Посреди жизни объяты мы смертью; куда бѣжать, гдѣ найти спасеніе? къ Тебѣ, Господу Христу, къ Тебѣ одному!
106. Вотъ Онъ, побѣдитель въ борьбѣ, къ кому мы должны бѣжать, царь нашъ Іисусъ Христосъ: въ Немъ любовь Отца, Онъ съ Божественной властью и силою борется противъ возженной мерзости ада.
107. Къ Нему должны мы бѣжать, и Онъ сохраняетъ любовь Божію въ семъ мірѣ во всемъ, иначе бы все погибло.
Надѣйся лишь, молись и жди,
Недолгій остается срок
И царству діавола конецъ.
108. Вы, философы и юристы, дѣлающіе изъ Бога діавола, и говорящіе, что Онъ хочетъ зла, дайте здѣсь снова отвѣтъ, чтобы увидѣть, сможете ли вы отстоять свое дѣло? А если нѣтъ, то пусть будетъ осужденъ также и кислый духъ въ Люциферѣ, какъ губитель и врагъ Бога и всего Его небеснаго воинства.