Рѣдкая канонада съ обѣихъ сторонъ не прекращалась и ночью съ 26-го на 27-е августа, а на разсвѣтѣ этого послѣдняго дня, послѣ часоваго затишья, возобновилась съ нашей стороны весьма энергически, и такимъ образомъ дѣло шло далѣе полудня. Особенно горячо дѣйствовали и наши, и турецкія орудія на нашемъ лѣвомъ флангѣ.
Приказанія по соединенному Западному отряду, отданныя княземъ Карломъ Румынскимъ на 27-е число, заключались въ слѣдующемъ:
a) Артиллеріи ночью же приблизиться къ непріятельскимъ укрѣпленіямъ; ввезти на позиціи, если можно, нѣсколько 4-хъ-фунтовыхъ батарей и продолжать сильное обстрѣливаніе намѣченныхъ непріятельскихъ батарей и ложементовъ.
b) 3-й румынской дивизіи, къ разсвѣту 27-го августа, перейдти изъ Рыбина (Рибне) къ правому флангу 4-й румынской дивизіи, на высотѣ которой и занять боевое расположеніе, выдвинувъ на позицію свои батареи; а резервной румынской дивизіи передвинуться изъ Бресляницы къ Вербицѣ, впереди которой и стать въ резервный порядокъ, составляя общій резервъ 3-й и 4-й румынскихъ дивизій.
c) Кавалеріи генералъ-маіора Лашкарева, усилясь двумя полками каларашей (иррегулярная румынская кавалерія) и двумя полками рошіоровъ (гусаровъ), съ одною румынскою конною батареею, — двинуться черезъ Рыбинъ къ с. Дольнему Дубняку, на софійское шоссе, въ тылъ непріятелю, чтобы смѣлыми и рѣшительными дѣйствіями на его сообщенія затруднить, если не совсѣмъ прервать ихъ, а въ случаѣ, если бы непріятель покинулъ свой укрѣпленный плевненскій лагерь и началъ общее отступленіе, — тѣснить его и преслѣдовать.
d) Для дѣйствія же со стороны плевно-ловчинскаго шоссе, откуда предполагается нанесеніе рѣшительнаго удара, — отрядъ князя Имеретинскаго (16 батальоновъ, 76 орудій), имѣя во главѣ сильный авангардъ, подъ командою генерала Скобелева 2-го, въ ночь съ 26-го на 27-е августа, переходитъ отъ Тученицы на плевно-ловчинское шоссе, а 27-го, въ минуту, какую онъ признаетъ за болѣе благопріятную, — попытаться овладѣть вторымъ гребнемъ Зеленыхъ высотъ, лежащихъ къ югу отъ Плевны.
Эти приказанія были исполнены въ точности. Батареи вообще придвинулись къ непріятельскимъ позиціямъ на 800 сажень, такъ что артиллеристы 4-го и 9-го корпусовъ вмѣстѣ съ румынами дѣйствовали по Гривицкому и центральнымъ редутамъ, а также и по прилегающимъ къ нимъ ложементамъ съ разстоянія отъ 600 до 700 сажень. На этотъ разъ, къ гранатамъ мы присоединили и шрапнель, направляя ее преимущественно на мѣста расположенія турецкихъ резервовъ, а также и на Гривицкій редутъ. Надо впрочемъ сказать, что всю работу разрушенія намъ пришлось на сегодня начинать рѣшительно сначала, такъ какъ непріятель за ночь успѣлъ исправить въ своихъ окопахъ всѣ поврежденія, нанесенныя ему наканунѣ, и встрѣтилъ нашу канонаду чрезвычайно бодрымъ, энергическимъ огнемъ, который сталъ нѣсколько ослабѣвать только въ третьемъ часу по полудни, а прекратился къ началу сумерекъ. Въ бой было введено десять новыхъ батарей — пять нашихъ 9-ти-фунтовыхъ и пять румынскихъ 9-ти и 8-ми-сантиметровыхъ. Задача нашего крайняго лѣвофланговаго отряда на нынѣшній день, какъ уже сказано, заключалась въ овладѣніи вторымъ гребнемъ Зеленыхъ высотъ. На разсвѣтѣ, отрядъ князя Имеретинскаго, приблизясь по шоссе къ Рыжей горѣ, занялъ на, ней позицію предъ Зелеными высотами. Надо было обезпечить расположеніе его батарей, размѣщенныхъ на той же горѣ, позади деревни Брестовецъ, а потому 3-му батальону Эстляндскаго полка было приказано занять эту деревню, что́ и исполнено безъ выстрѣла. Тогда генеральнаго штаба капитанъ Куропаткинъ приступилъ къ укрѣпленію нашей артиллерійской позиціи, подъ сильнымъ огнемъ Кришинскаго редута (Юнусъ-бей-табіе), и въ насыпанныхъ, подъ его руководствомъ, ложементахъ расположилъ четыре дальнобойныя орудія, отбитыя у турокъ, и двѣ батареи (1-ю и 2-ю) 2-й артиллерійской бригады, всего 20 орудій, которыя открыли огонь по Зеленымъ высотамъ и Кришинскому редуту. Такимъ образомъ, артиллерійская подготовка атаки продолжалась до четвертаго часа дня, послѣ чего командиръ Калужскаго пѣхотнаго полка, полковникъ Эльжановскій получилъ приказаніе атаковать второй гребень Зеленыхъ высотъ. Въ проводники ему былъ данъ художникъ Сергѣй Верещагинъ, еще раныне, въ качествѣ охотника, побывавшій на этихъ мѣстахъ и хорошо съ ними ознакомившійся. Эльжановскому было приказано «дойдти до втораго гребня и ни шагу впередъ». Для этого въ первую линію были выдвинуты два батальона (2-й и 3-й) Калужскаго полка, а одинъ батальонъ (1-й) слѣдовалъ за ними въ видѣ частнаго резерва; въ общій же резервъ атакующихъ частей назначены девять ротъ Эстляндскаго полка[1].
Въ началѣ пятаго часа дня полковникъ Эльжановскій донесъ запискою генералу Скобелеву, командовавшему авангардомъ отряда князя Имеретинскаго, что онъ дошелъ до непріятельской цѣпи, которая открыла огонь въ пяти-стахъ шашагахъ отъ нашей, и испрашивалъ дальнѣйшихъ приказаній. Вслѣдствіе этого донесенія, дабы убѣдиться лично въ положеніи дѣла, генералъ Скобелевъ самъ поѣхалъ въ цѣпь, но достигнувъ втораго гребня Зеленыхъ высотъ, уже не засталъ на немъ двухъ атакующихъ батальоновъ. Ему сообщили тамъ, что полковникъ Эльжановскій сильно контуженъ, вслѣдствіе чего былъ вынужденъ оставить строй, а батальоны по почину частныхъ начальниковъ, которому вполнѣ соотвѣтствовалъ порывъ самихъ солдатъ, двинулись впередъ и атакуютъ третій гребень. Хотя эта часть турецкой позиціи была сильно занята непріятельскою пѣхотою, тѣмъ не менѣе калужцы, какъ-то съ разу успѣли овладѣть третьимъ гребнемъ и, преслѣдуя противника сквозь виноградники, дошли почти до подошвы сѣвернаго склона третьей высоты, а нѣсколько десятковъ человѣкъ перебѣжали по мостику лощину, по которой протекаетъ ручей, и взяли турецкіе ложементы, расположенные у подножія противулежащей высоты, на которой возвышаются, соединенные траншеею, два редута (Абдулъ-бей-табіе и Реджи-бей-табіе). Турки какъ бы ошалѣли отъ этой неожиданности, но увы! — не надолго.... Къ нимъ быстро подошли подкрѣпленія, — пѣхота и кавалерія, —которыя, выйдя изъ Кришинскаго редута (Юнусъ-бей-табіе), ударили на лѣвый флангъ калужцевъ. Оба редута открыли страшный, ужасающій ружейный огонь, который очевидцы сравниваютъ со сплошною огненною полосою, такъ что вскорѣ и редуты, и связующая ихъ траншея исчезли въ громадномъ столбѣ бѣлаго дыма, который въ безвѣтренномъ воздухѣ тихо подымался къ небу. Трескотни выстрѣловъ уже не было слышно; между ними не было ни малѣйшихъ промежутковъ, такъ что они уже не напоминали учащенную, мелкую дробь барабановъ, а слились въ одинъ общій, непрерывный ревъ[2], и это длилось около двадцати минутъ, послѣ чего калужцы, тѣснимые непріятельскою пѣхотой и кавалеріей со стороны своего лѣваго фланга, оставили взятые ими ложементы какъ по ту сторону лощины, такъ и на третьемъ гребнѣ, гдѣ стоялъ цѣлый лагерь шелашей, покинутыхъ турками вслѣдствіе нашего натиска. Мы пытались было поджечь эти шелаши, но онѣ не загорѣлись. Отойдя къ южному скату третьяго гребня, калужцы временно пріостановились. Въ это время турецкая пѣхота стала выходить изъ редутовъ и изъ связующей ихъ траншеи, занимая группами своихъ стрѣлковъ все пространство, покидаемое калужцами. Равнымъ образомъ, и противъ праваго фланга калужцевъ выдвинулись изъ Плевны турецкія пѣхотныя силы, которыя, наступая по ловчинскому шоссе, показывали намѣреніе обойдти правый флангъ нашей передовой линіи. Замѣтивъ неудачу калужцевъ, генералъ Скобелевъ тотчасъ же приказалъ 3-му батальону этого полка развернуться между первымъ и вторымъ гребнями Зеленыхъ высотъ, тыломъ къ шоссе, и двигаться въ направленіи на Кришинскій редутъ, съ цѣлью прикрыть отступленіе товарищей, тѣснимыхъ съ лѣваго своего фланга превосходнымм силами турецкой пѣхоты и конницы. Кромѣ того, генералъ Скобелевъ послалъ и въ общій резервъ атакующаго отряда приказаніе, чтобы девять ротъ Эстляндскаго полка, какъ можно скорѣе, поспѣшили къ мѣсту боя и стали пока на первомъ гребнѣ. Къ счастію, это распоряженіе было исполнено во-время. Помощь эстляндскихъ ротъ подоспѣла какъ разъ въ тотъ моментъ, когда 3-й батальонъ калужцевъ, пропустивъ предъ тѣмъ за свою лииію отступавшихъ товарищей и принявъ на себя напоръ атакующихъ турокъ, долженъ былъ, въ концѣ концовъ, уступая численному превосходству противника, отходить назадъ, гдѣ и присоединился къ девяти ротамъ Эстляндскаго полка. Тогда, совокупнымъ огнемъ всѣхъ этихъ частей, противникъ былъ вынужденъ отказаться отъ дальнѣйшаго преслѣдованія, а эстляндцы, вслѣдъ за нимъ, продвинулись впередъ и заняли второй гребень.
Къ сожалѣнію, наши батареи, расположенныя на Рыжей горѣ, безмолствовали во все продолженіе описаннаго дѣла. Это произошло изъ опасенія попадать снарядами въ свои же войска, но едва ли можетъ подлежать сомнѣнію, что усиленный огонь, хотя бы тѣхъ четырехъ дальнобойныхъ орудій, которыя были отбиты у турокъ, будучи направленъ на Юнусъ-бей-табіе и на два южные редута, на много облегчилъ бы положеніе калужцевъ уже тѣмъ, что уменьшилъ бы огонь противника.
Донцы и владикавказцы, въ количествѣ 2½ сотень[3], успѣли оказать дѣятельную помощь отступавшимъ калужцамъ, въ томъ отношеніи, что не позволяли турецкимъ всадникамъ охватывать ихъ лѣвый флангъ и кидаться на стрѣлковыя кучки; а кромѣ того они же на много помогли санитарамъ при уборкѣ съ поля сраженія раненыхъ.
И такъ, первую линію на второмъ гребнѣ составилъ Эстляндскій полкъ, усиленный двумя стрѣлковыми батальонами (9-мъ и 10-мъ), подъ прикрытіемъ которыхъ получилась возможность подобрать всѣхъ нашихъ раненыхъ. Въ два часа ночи Скобелевъ получилъ увѣдомленіе, что атака Плевны отложена до 30-го августа. Тогда, принявъ во вниманіе крайнюю недостаточность шанцеваго инструмента въ своемъ отрядѣ, вслѣдствіе чего люди не имѣли возможности своевременно и надлежащимъ образомъ окопаться на занятой ими позиціи и были бы вынуждены въ теченіи двѵхъ сутокъ нести большія и совершенно напрасныя потери, преимущественно отъ огня Кришинскаго редута, генералъ Скобелевъ отвелъ войска передовой линіи на первый гребень Зеленыхъ горъ, гдѣ, на случай перехода непріятеля въ наступленіе, занялъ выгодную позицію, къ востоку отъ плевно-ловчинскаго шоссе, которая простиралась до Тученицкаго оврага. Не смотря на утомленіе войскъ, тотчасъ же было приступлено къ ея укрѣпленію двумя рядами глубокихъ ложементовъ, расположенныхъ такъ, что они могутъ давать хорошій обстрѣлъ впереди-лежащей мѣстности, представляющей собою родъ эспланады. Работы Скобелева въ теченіи этой ночи были окончены, не будучи тревожимы непріятелемъ. Между особенно отличившимися лицами, генералъ Скобелевъ называетъ полковника Эльжановскаго, генеральнаго штаба капитана Куропаткина, оказавшаго, по словамъ генерала, въ этотъ день неоцѣнимыя услуги[4] и художника Сергѣя Верещагина, который добровольно принялъ на себя обязанности ординарца.
Этотъ день стоилъ отряду князя Имеретинскаго потери до 900 человѣкъ, изъ коихъ до 700 человѣкъ пришлось на долю одного только Калужскаго полка, который, не смотря на такую убыль, былъ собранъ офицерами штаба генерала Скобелева, приведенъ въ порядокъ еще на передовой позиціи и отведенъ на общую позицію отряда съ пѣснями.
Кровавую неудачу Калужскаго полка генералъ Скобелевъ, съ рѣдкимъ прямосердечнымъ сознаніемъ, приписываетъ самому себѣ, т. е. тому именно обстоятельству, что предъ началомъ атаки онъ не вполнѣ ясно сдѣлалъ оцѣнку свойствъ мѣстности и непріятельскаго расположенія, значительно измѣнившагося послѣ боя 18-го іюля, когда на южномъ фронтѣ у турокъ не было ровно никакихъ укрѣпленій, а теперь возникло уже нѣсколько сильныхъ редутовъ, не считая траншей и ложементовъ. Ошибка, по сознанію самого Скобелева, заключалась въ недостаточно сильныхъ резервахъ за лѣвымъ флангомъ наступленія. Кромѣ того, на неудачный исходъ атаки, быть можетъ, повліяло и то, что полковникъ Эльжановскій, столь молодецки ведшій наступленіе своего полка, слишкомъ рано долженъ былъ оставить фронтъ, по причинѣ тяжкой контузіи. Но сверхъ всего этого, надо сказать, что атака, именно въ силу послѣдней случайности, т. е. выбытія изъ строя полковника Эльжановскаго, самовольно перешла за черту указанной ей цѣли: приказано было овладѣть только вторымъ гребнемъ Зеленыхъ высотъ, а не третьимъ, и еще менѣе цѣль дѣйствій нынѣшняго дня могла простираться на оба редута. Атака третьяго гребня началась уже въ пять часовъ по полудни, т. е. слишкомъ поздно для того, чтобы можно было серьезно разсчитывать на прочный успѣхъ при штурмѣ редутовъ. Генералъ Скобелевъ въ этомъ не виноватъ, такъ какъ прибывъ на второй гребень Зеленыхъ высотъ, онъ уже не засталъ на немъ двухъ калужскихъ батальоновъ, кинувшихся въ дальнѣйшую атаку только по почину своихъ ближайшихъ частныхъ начальниковъ, такъ что возвращать ихъ назадъ было крайне трудно.
Дабы окружить Плевну со всѣхъ сторонъ и чрезъ то пресѣчь Осману-пашѣ сообщеніе съ Софіею и Раховымъ, былъ посланъ еще 26-го августа на лѣвую сторону Вида, въ тылъ Плевны, особый кавалерійскій отрядъ, составленный изъ войскъ нашихъ и румынскихъ и отданный подъ начальство генералъ-маіору Лашкареву[5]. Отрядъ этотъ около полудня 27-го числа прибылъ на софійское шоссе къ деревнѣ Дольнему Дубняку и занялъ боевую позицію фронтомъ къ р. Виду и къ городу Плевнѣ, такимъ образомъ, что его лѣвый флангъ (бригада рошіоровъ) примкнулъ къ деревнѣ Дольнему Митрополью (она же Нетрополь). Аванпосты этого отряда заняли пространство впереди Дольняго Митрополья къ рѣкѣ Виду, и отсюда, вдоль рѣки, протянулись черезъ шоссе къ югу отъ Дольняго Дубняка и по высотамъ до Дубняка Горняго, а къ сторонѣ Софіи и къ Рахову были выставлены особые пикеты и посланы достаточно сильные разъѣзды. Генералъ Лашкаревъ, осмотрѣвъ положеніе непріятеля предъ занятою имъ позиціею, убѣдился, что турки по лѣвую сторону Вида у софійскаго шоссе имѣютъ замостное укрѣпленіе на четыре орудія, въ пространствѣ же между мостомъ и деревнею Плазивасъ (выше по Виду) — еще одну батарею на три орудія, которая можетъ обстрѣливать все пространство вправо[6], а около трехъ верстъ ниже по теченію Вида, не доходя другаго моста, что̀ ведетъ къ деревнѣ Опонецъ[7], еще одну батарею, въ которой впрочемъ оставалось только одно орудіе. Судить же о количествѣ силъ непріятеля въ данныхъ пунктахъ было невозможно, такъ какъ онъ доселѣ ихъ не обнаруживалъ. Но эта неизвѣстность продолжалась не долго: въ тотъ же день (27-го августа), въ четвертомъ часу по полудни, непріятель выдвинулъ въ поле противъ генерала Лашкарева три батальона пѣхоты съ тремя кавалерійскими полками, гдѣ были черкесы и арнауты, отличавшіеся своимъ бѣлымъ костюмомъ, и подъ покровительствомъ огня, помянутыхъ выше прибрежныхъ батарей, началъ наступленіе на лѣвый флангъ отряда, гдѣ стояли румынскіе рошіоры, и на бугскихъ уланъ, занимавшихъ здѣсь линію аванпостовъ. Уланы и рошіоры открыли огонь, который былъ поддержанъ нашею артиллеріею, и тѣмъ самымъ заставили противника пріостановиться. Пользуясь этимъ моментомъ, уланы въ конномъ строю стремительно ударили на турокъ, положили въ атакѣ до ста турецкихъ всадниковъ и къ шести часамъ вечера заставили отступить турокъ, которые, впрочемъ, спустя часъ времени, снова начали наступленіе еще въ бо̀льшихъ силахъ; но и эта вторая попытка была остановлена удачнымъ огнемъ нашей конной артиллеріи, такъ что къ ночи турки вынуждены были отступить вторично, и затѣмъ въ отрядѣ генерала Лашкарева вся ночь прошла спокойно. Въ русской части этого отряда потери были не велики, а именно: бугскіе уланы потеряли убитыми трехъ нижнихъ чиновъ и 7 лошадей, а ранеными 8 нижнихъ чиновъ и 17 лошадей; у казаковъ № 9-го полка ранены одинъ человѣкъ и одна лошадь, а въ донской батареѣ убита одна и ранено четыре лошади. За весь день выпущено патроновъ: уланами 2,650, у казаковъ 2,720, а въ артиллеріи 40 обыкновенныхъ и 32 картечныя гранаты. Во время этого дѣла генералъ Лашкаревъ получилъ свѣдѣніе, оказавшееся потомъ ложнымъ, будто бы въ тылу у него, со стороны Софіи, показался довольно значительный лагерь — приблизительно на тысячу человѣкъ пѣхоты и двѣ тысячи конницы. Для провѣрки этого свѣдѣнія, вглубь на софійское шоссе были направлены двѣ казачьи сотни, которыя никакого лагеря не нашли, но вмѣсто того наткнулись на отрядъ черкесовъ и баши-бузуковъ и имѣли съ нимъ удачную стычку при деревнѣ Горный Дубнякъ, гдѣ и отбито ими у черкесовъ до трехсотъ головъ рогатаго скота[8]. Въ этой стычкѣ у насъ убитъ одинъ казакъ, а другой раненъ въ руку.
Около трехъ часовъ по полудни Его Императорское Величество съ Великимъ Княземъ Главнокомандующимъ изволили прибыть на ту высоту, гдѣ они присутствовали вчера, и на нынѣшній разъ оставались на ней до начала седьмаго часа вечера, когда въ отрядѣ князя Имеретинскаго шелъ упорный бой на Зеленыхъ высотахъ. Время въ бою летитъ незамѣтно: вниманіе наблюдателя постоянно приковано къ происходящему впереди, гдѣ каждый отдѣльный эпизодъ — на сколько можно слѣдить за нимъ въ общей картинѣ — всегда бываетъ исполненъ живѣйшаго интереса. Въ четвертомъ часу дня съ «Императорскаго холма» (такъ это мѣсто было названо русскими войсками) можно было слѣдить, какъ на лѣвомъ флангѣ, у генерала Скобелева, идетъ стрѣлковое дѣло: сначала линія ружейнаго дыма его цѣпи видимо подвигалась впередъ; порою она пріостанавливалась на нѣкоторое время, а затѣмъ опять впередъ и впередъ, къ высотѣ занятой турками. По видимому, можно было разсчитыватъ, что бой идетъ тамъ успѣшно, но вотъ, взаимный огонь противниковъ дошелъ до высшей степени напряженнаго развитія, послѣ чего, минутъ двадцать спустя, линія нашихъ дымовъ стала подаваться назадъ, все болѣе и болѣе уступая покидаемыя мѣста туркамъ, наступленіе которыхъ точно также было замѣтно по непрерывной линіи надвигающагося дыма. Въ это же самое время турецкія шрапнели стали лопаться въ воздухѣ правѣе и не вдалекѣ отъ высоты, на которой находился Государь Императоръ; эти снаряды направлялись противъ нашей батареи, маскированной кустами, о чемъ упоминалось выше, и нѣсколько пуль пролетѣло надъ группою Императорской свиты. Вскорѣ послѣ этого Великій Князь Главнокомандующій, сидѣвшій на бугоркѣ рядомъ съ Государемъ и наблюдавшій въ бинокль за ходомъ дѣла, замѣтилъ, что нашимъ снарядомъ взорвало въ турецкомъ редутѣ, лежащемъ лѣвѣе гривицкаго шоссе, либо ящикъ зарядный, либо небольшой погребъ, и дѣйствительно, надъ редутомъ поднялся густой бѣлый дымъ и принялъ ту форму (грибкомъ), которая служитъ обыкновеннымъ признакомъ подобныхъ взрывовъ.
Въ 6 часовъ и 10 минутъ прискакалъ посланный съ порученіемъ флигель-адъютантъ полковникъ баронъ Мейендорфъ и доложилъ Его Величеству, что батареи 9-го корпуса, выдвинутыя впередъ еще съ утра, продолжаютъ энергически дѣйствовать по редутамъ; что команды, составленныя изъ охотниковъ, пошли уже въ демонстративную атаку, для развлеченія силъ противника, чтобы не дать ему возможности сосредоточиваться противъ отряда князя Имеретинскаго, и что турки начинаютъ убирать изъ редутовъ на волахъ свои орудія, а баронъ Криденеръ стянулъ, на случай надобности, свои войска и готовъ поддержать наступленіе князя Имеретинскаго.
По отъѣздѣ Государя Императора съ позиціи, въ 6½ часовъ вечера, прибылъ ординарецъ Главнокомандующаго, штабсъ-капитанъ Андріевскій, съ извѣстіемъ, что деревня Гривица занята Козловскимъ пѣхотнымъ полкомъ и что маршевая команда, только что прибывшая изъ Россіи на пополненіе сего полка, прямо вошла въ означенную деревню.
Еще позднѣе было получено извѣстіе и отъ князя Имеретинскаго, который доносилъ, что къ концу боя, т.-е. около шести часовъ вечера, занялъ частію своего отряда двѣ высоты, лежащія близь плевно-ловчинскаго шоссе, передъ его фронтомъ, чрезъ что получилась возможность обстрѣливать южныя укрѣпленія Плевны; третья же высота осталась нейтральною[9].
Всѣ мѣста, занятыя нашими батареями, предположено было окопать въ эту же ночь.
Въ сумерки Великій Князь отправился на ночлегъ въ деревню Порадимъ. Здѣсь, въ одиннадцать часовъ ночи, вдругъ послышались въ сторонѣ Плевны частые выстрѣлы и дробь ружейной перестрѣлки. На горизонтѣ безпрестанно вспыхивали слабыя молніи артиллерійскаго огня, но минутъ черезъ двадцать ружейная пальба затихла и спокойствіе темной ночи по прежнему сопровождалось только рѣдкими выстрѣлами орудій. На утро разъяснилась причина: турки, занимавшіе Гривицкій редутъ, замѣтили въ румынскихъ войскахъ передвиженіе какой-то колонны и приняли его за атаку, а потому и открыли усиленный артиллерійскій и стрѣлковый огонь со всѣхъ четырехъ фасовъ редута. Съ наступленіемъ темноты, одна изъ нашихъ осадныхъ батарей (осьми-орудійная) была передвинута еще ближе къ турецкой позиціи, спеціально для обстрѣливанія укрѣпленнаго лагеря, который опять выставилъ на прежнемъ мѣстѣ свои палатки, убранныя было послѣ пожара, произведеннаго вчера нашею гранатою. Потери наши за 27-е августа, исключая отрядъ князя Имеретинскаго, оказались не велики: въ 9-мъ корпусѣ убыли почти не было, а въ 4-мъ корпусѣ болѣе другихъ пострадали артиллеристы.
Примѣчанія
править- ↑ 1-й батальонъ и четыре роты 2-го батальона, потому что 2-я стрѣлковая рота, вмѣстѣ съ 3-мъ батальономъ Эстляндскаго полка, занимала деревнго Брестовецъ.
- ↑ Корреспондентъ газеты «Daily News», наблюдавшій это дѣло съ восточной стороны Тученицкаго оврага, по возможности, въ ближайшемъ къ нему разстояніи, говорилъ, что ревъ этого огня былъ ужасенъ, что онъ не помнитъ ничего подобнаго ни въ одномъ изъ видѣнныхъ имъ сраженій.
- ↑ 6-я сотня 26-го Донскаго полка, полусотня 3-й сотни 21-го Донскаго полка и 2-я сотня Владикавказско-Осетинскаго полка, подъ общимъ начальствомъ войсковаго старшины семирѣченскаго казачьяго войска барона Штакельберга.
- ↑ Капитанъ Куропаткинъ, георгіевскій кавалеръ офицерскаго креста, сподвижникъ генерала Скобелева по туркестанскимъ экспедиціямъ.
- ↑ Въ составъ этого отряда вошли полки: Казанскій и Астраханскій драгунскіе. Бугскій уланскій, Донской казачій № 9-го, 16-я конная и 4-я донская батареи, два полка румынскихъ рошіоровъ и два полка каларашей съ одною конною батареею.
- ↑ Т.-е. вправо отъ праваго фланга отряда ген. Лашкарева.
- ↑ Лежащей на правомъ берегу Вида.
- ↑ Въ тотъ же день, но еще раньше этой стычки и на томъ же шоссе нашъ развѣдочный отрядъ также отбилъ у баши-бузуковъ до 400 головъ рогатаго скота.
- ↑ Какъ уже извѣстно, генералъ Скобелевъ, вслѣдствіе извѣстія, что атака отложена до 30-го числа, отвелъ ночью свою передовую линію со втораго гребня на первый, такъ что весь его бой 27-го августа, собственно говоря, съигранъ въ ничью и по своимъ послѣдствілмъ былъ скорѣе вреденъ, чѣмъ полезенъ для насъ, потому что новый успѣхъ турокъ придалъ имъ еще болѣе бодрости и увѣренности въ своихъ силахъ, но это уже не вина Скобелева.