Еще 20-го іюля, во время слѣдованія главной квартиры къ ея настоящему мѣсту пребыванія, при остановкѣ въ деревнѣ Бурунлу, между нѣкоторыми жителями этой послѣдней замѣчено было испуганное настроеніе, причиною котораго былъ бродившій между ними слухъ, будто турки не только проникли въ Систовъ, но и успѣли переправиться за Дунай, въ Зимницу. На вопросы этого рода, обращенные къ нѣкоторымъ лицамъ, конечно, можно было отвѣчать только одно, что все это величайшій вздоръ, потому что если бы случилось что-либо подобное, то оно, безъ сомнѣнія, ранѣе всѣхъ было бы извѣстно главной квартирѣ. Это объясненіе успокоило жителей Бурунлу и можно было только удивиться, откуда берутся такіе слухи-толки. Но два дня спустя оказалось, что они имѣли свои основанія. 19-го іюля въ Систовѣ, а затѣмъ и въ Зимницѣ случились слѣдующія происшествія:
Въ половинѣ перваго часа дня, партія нашихъ раненыхъ слѣдовала черезъ Систовъ изъ Булгареней, послѣ плевненскаго дѣла. Партія эта шла въ разбродъ, на фурахъ интендантскаго транспорта, и нѣкоторые изъ раненыхъ солдатъ разсказывали на пути каждому встрѣчному о неудавшейся атакѣ нашихъ войскъ на Плевну, объ отступленіи барона Криденера и князя Шаховскаго, о понесенныхъ нами громадныхъ потеряхъ и о томъ, что партія раненыхъ, при слѣдованіи изъ Булгареней въ Систовъ, была атакована турецкою кавалеріею, причемъ часть изъ нихъ отрѣзана и попала въ плѣнъ, а остальныхъ будто бы турки преслѣдуютъ по пятамъ и, надо ожидать, сейчасъ ворвутся въ Систовъ. Нѣсколько казаковъ, состоящихъ при интендантскихъ транспортахъ, разбѣжавшись въ разныя стороны, продолжали повсюду распространять и, само собою разумѣется, преувеличивать эти ложные слухи. Молва росла съ каждою минутою, и всѣ эти розсказни, въ концѣ концовъ, произвели сильное впечатлѣніе на жителей и наши обозы. По городу пошли зловѣщіе вопли болгаръ: «Турки! турки идутъ!», а тутъ еще какой-то хмѣльной казакъ, на неосѣдланной лошади, поскакалъ къ мосту съ крикомъ: «турки въ городѣ!» и продолжалъ кричать, стремглавъ скача далѣе и размахивая обнаженною шашкою. Остановить его удалось уже въ Зпмнпцѣ, гдѣ онъ и былъ тотчасъ же арестованъ этапнымъ комендантомъ. При видѣ этого всадника и нѣсколькихъ человѣкъ болгаръ, бѣжавшихъ вслѣдъ за нимъ къ переправѣ съ подобными же криками, всѣ переправлявшіеся и ожидавшіе на берегу интендантскіе транспорты съ пустыми повозками разомъ всполошились и бросились къ мосту. Сюда же начали сбѣгаться и жители Систова, и нижніе чины транспортовъ, и погонцы, и болгарскіе ополченцы, быки, лошади, фуры и повозки… Все это навалило на мостъ, и общій напоръ былъ столь стремителенъ, что въ первыя минуты рѣшительно не было ни силъ, ни возможности удержать бѣгущихъ. Тѣ, кому удавалось, среди всеобщей суматохи, попадать на мостъ со своими повозками, неслись по немъ во весь духъ. Тутъ же появились толпы систовскихъ жителей, солдаты, женщины, дѣти — кто на лошадяхъ, кто на ослахъ, кто бѣгомъ, — и все это, сломя голову, неслось во весь духъ на румынскій берегъ. Нѣкоторые бросились къ лодкамъ, стоящимъ у систовской пристани, и на нихъ переправлялись въ Зимницу, причемъ произошло нѣсколько несчастныхъ случаевъ на водѣ; утонули, какъ слышно, двое ребятъ и какая-то женщина. На мосту же былъ одинъ только несчастный случай: женщина съ ребенкомъ упала въ воду, но оба были спасены понтонерами.
Въ часъ по полудни паника распространилась и по всей Зимницѣ, гдѣ кричали, что турки ворвались въ Систовъ, взяли уже и самый мостъ, идутъ по немъ въ Зимницу и на четырехъ пароходахъ перевозятъ свои войска съ праваго бѣрега на лѣвый. Въ это время, дѣйствительно, довольно большія партіи плѣнныхъ изъ Никополя и Тырнова, соединенныя въ Систовѣ въ одну общую колонну, подъ конвоемъ приближались къ мосту, а другая партія плѣнныхъ, еще ранѣе находившаяся въ Зимницѣ, была выведена на базаръ этого мѣстечка для покупокъ. Подъ вліяніемъ паническихъ криковъ и суматохи на мосту, люди этой послѣдней партіи, были въ переполохѣ приняты евреями, румынами и нѣкоторыми изъ нашихъ госпитальныхъ служителей за авангардъ турецкихъ войскъ, который-де разсыпался по базару и грабитъ. Поэтому все населеніе Зимницы, увлекаемое систовскими жителями, бросилось вонъ изъ мѣстечка. Прежде всѣхъ всполошились и пустились удирать агенты пресловутаго «товарищества», за ними кабатчики и прочіе торгаши евреи, французы, нѣмцы, армяне, греки.... Разнородные казенные и частные транспорты цѣлыми вереницами спѣшили уходить по разнымъ дорогамъ къ Александріи, Бею, Бригадиру и по пути распространяли панику. Не избѣгли ея и расположенные въ Зимницѣ госпитали (военно-временные №№ 47 и 63), гдѣ въ этотъ самый моментъ готовился къ отправкѣ транспортъ съ больными и ранеными, изъ которыхъ кто лишь могъ держаться на ногахъ — не смотря на убѣжденія и энергическія дѣйствія смотрителей и врачей, самовольно разбрелись во всѣ стороны — кто на подводахъ, кто пѣшкомъ. Бѣжали и транспортъ, и околодокъ осадной артиллеріи[1], и сестры милосердія, съ княгинею Шаховскою во главѣ....
Между тѣмъ мѣстное начальство съ перваго же момента паники приняло энергическія мѣры къ ея прекращенію. Завѣдывающій переправою генералъ-маіоръ Рихтеръ, какъ только толпы изъ Систова показались на берегу, немедленно же приказалъ — во что бы то ни стало, хоть силою оружія, остановить напирающихъ на мостъ. На сѣверномъ мосту (у Зимницы) это удалось сдѣлать скоро, но на южномъ (съ болгарскаго берега на островъ) пришлось опрокинуть нѣсколько повозокъ, чтобы забаррикадировать дорогу, для спасенія моста. Къ счастію, въ это время пришло извѣстіе отъ исправляющаго должность систовскаго коменданта маіора Подгурскаго, что никакихъ турокъ нѣтъ и вся тревога совершенно фальшивая. Это успокоило немного людей, собравшихся на румынскомъ берегу. Тогда генералъ Рихтеръ отправился къ болгарскому берегу и тамъ приказалъ энергически дѣйствовать противъ бѣгущихъ, сдѣлавъ также нѣкоторыя распоряженія и относительно самаго моста. Убѣдившись, что первый страхъ прошелъ, онъ разрѣшилъ пропускать по мосту только порожнія транспортныя повозки, которыя должны были грузиться въ Зимницѣ, а затѣмъ поѣхалъ въ Систовъ, гдѣ усиліями маіора Подгурскаго, который первый распорядился высылкою на позицію наличныхъ войскъ, уже были немного успокоены жители, приведены въ порядокъ транспорты, разныя команды и учрежденія арміи. Однако паника была еще столь сильна, что мужчины-болгары сами хотя и соглашались остаться въ городѣ, но своихъ женъ и дѣтей все-таки продолжали отправлять къ мосту. Генералъ Рихтеръ поэтому всячески старался успокоить ихъ окончательно, что́ и удалось ему послѣ многихъ усилій и убѣжденій. Войска были уже на позиціи кругомъ города и старались поскорѣе окопаться кое-какими ровиками. Здѣсь присутствовали всѣ силы, находившіяся въ распоряженіи генерала Рихтера, какъ начальника переправы, а именно: двѣ роты 124-го пѣхотнаго Воронежскаго полка, шесть ротъ только что формируемаго болгарскаго ополченія и 3-я батарея 5-й артиллерійской бригады. Осмотрѣвъ всѣ эти части, генералъ Рихтеръ приказалъ имъ оставаться на позиціи, для спокойствія жителей.
Въ то же время и въ Зимницѣ, по первой тревогѣ, были собраны генераломъ Штольценвальдомъ наличныя войска, состоявшія изъ одной роты 6-го резервнаго батальона и одной батареи картечницъ, находящейся въ составѣ осадной артиллеріи. Въ это же время, какъ разъ кстати, подошли къ Зимницѣ два маршевые батальона. Всѣ эти силы частію были двинуты къ переправѣ, а частію расположены въ мѣстечкѣ. Нѣсколько казаковъ отправились въ разъѣздъ по дорогѣ, гдѣ предполагались воображаемые турки, а другіе, изъ наиболѣе надежныхъ, посланы гонцами по дорогамъ на Александрію, Фратешти и Журжево для удержанія бѣгущихъ, главнѣйшимъ образомъ подводчиковъ, везшихъ провіантъ для войскъ. Комендантамъ же вышеназванныхъ пунктовъ посланы телеграммы для прекращенія паники между жителями.
Къ четыремъ часамъ дня все уже совершенно успокоилось, и войска съ пѣснями возвратились на свои бивуаки.
Многіе называютъ эту панику траги-комическимъ эпизодомъ нынѣшней войны и заглазно осыпаютъ укорами нѣкоторыя изъ нашихъ тыловыхъ учрежденій, равно какъ и систовскихъ жителей, за то что тѣ и другіе поспѣшили бѣжать изъ Систова и Зимницы. Но такое явленіе, какъ это бѣгство, не только понятно, а даже вполнѣ логично, ибо оно составляетъ естественный и, такъ сказать, законный результатъ нижеслѣдующихъ обстоятельствъ:
1) Городъ Систовъ представляетъ собою въ данное время нашъ важнѣйшій опорный пунктъ на правомъ берегу Дуная; это, такъ сказать, — устье, чрезъ которое вливаются въ нашу задунайскую армію всѣ ея жизненныя силы: резервы, запасы, продовольствіе и проч., а между тѣмъ этотъ городъ ровно ничѣмъ не защищенъ.
2) Весь гарнизонъ Систова въ моментъ паники состоялъ всего лишь изъ пяти формируемыхъ ротъ болгаръ-новобранцевъ, только что записавшихся въ дружинники и еще не умѣющихъ владѣть оружіемъ; одна русская рота (шестая), какъ кадровая часть, была разбита на эти пять ротъ, для обученія добровольцевъ.
3) Мостъ у Никополя еще не былъ построенъ, такъ что единственною связью дѣйствующей арміи съ ея задунайскою базою служилъ первый, въ то время еще единственный мостъ между Систовымъ и Зимницею[2], а для защиты этого моста у насъ оставалось только двѣ роты Воронежскаго полка.
При такихъ условіяхъ, со стороны не только систовскихъ жителей, но и нѣкоторыхъ нашихъ тыловыхъ учрежденій не было ли вполнѣ естественно предполагать, что Османъ-паша не замедлитъ воспользоваться всѣми плодами своей побѣды и броситъ хотя бы свою двухтысячную кавалерію обхожею дорогою прямо на Систовъ, для уничтоженія нашего моста? На болгаръ-новобранцевъ была надежда плоха, да едва ли и двѣ воронежскія роты успѣли бы спасти городъ, если бы турки ворвались въ улицы и начали тамъ, по своему обыкновенію, жечь и рѣзать.