Добиться авторитета и власти очень трудно; но заставить другихъ покоряться этому авторитету еще труднѣе. Эпизодъ съ башнею укрѣпилъ еще болѣе мое могущество и сдѣлалъ его неуязвимымъ. Не было никого въ государствѣ, кто бы заблагоразсудилъ вмѣшиваться въ мои дѣла.
Что же касается меня, то я совершенно принаровился и къ своему положенію и къ обстоятсльствамъ. Первое время, просыпаясь утромъ, думалъ про себя, улыбаясь, что за странный «сонъ» я видѣлъ; мнѣ казалось, что вотъ—вотъ раздастся свистокъ завода и я отправлюсь на службу; но мало по малу я совершенно свыкся съ тѣмъ, что живу въ шестомъ столѣтіи при дворѣ короля Артура. Я чувствовалъ себя совершенно какъ дома въ этомъ столѣтіи, и конечно, не промѣнялъ бы его на двадцатое. Мнѣ представлялось теперь большое поле дѣятельности и у меня не было соперпиковъ; не нашлось ни одного человѣка, который въ сравненіи со мною не былъ бы младенцемъ относительно моихъ знаній и способностей, А что я дѣлалъ бы въ двадцатомъ столѣтіи? Стоялъ бы во главѣ какой-либо фабрики, вотъ и все; а иногда ловилъ бы въ свои сѣти сотни болѣе лучшихъ людей, чѣмъ я самъ.
По что за скачекъ я сдѣлалъ! Я никакъ не могъ забыть своего перемѣщенія и постоянно думалъ объ этомъ. Никому еще не удавалось достигнуть того, чего достигъ я; развѣ исторія Іосифа нѣсколько подходитъ къ моей; но замѣтьте, только подходить къ моей, но не такая какъ моя; замѣчательныя финансовыя способности Іосифа были оцѣнены только фараономъ, тогда какъ общественное мнѣніе долго не могло примириться, съ его возвышеніемъ; а я, между тѣмь, завоевалъ себѣ всеобщее расположеніе темъ, что пощадилъ солнце; этимъ я и пріобрѣлъ себѣ популярность.
Я даже не былъ только тѣнью короля, а былъ его сущностью; самъ король представлялъ собой только одну тѣнь. Дѣйствительно, моя власть равнялась власти короля. Правда, въ то время существовала еще одна власть, которая была еще могущественнѣе, чѣмъ моя и чѣмъ власть короля, взятыя вмѣстѣ. Я подразумѣваю здѣсь церковь. Я вовсе не желаю искажать этого факта и даже не могу, если бы и хотѣлъ этого. Но теперь объ этомъ уже болѣе никто и не говорить; позднѣе эта власть была поставлена на свое мѣсто. Но, конечно, не мнѣ принадлежать ни иниціатива этого дѣла, ни его послѣдствія.
Но вернемся опять къ двору короля Артура. Что это была за любопытная страна, полная интереса и заслуживающая большого вниманія. А народъ? Это была самая простодушная, самая довѣрчивая и самая оригинальная раса. Всѣ они относились съ большимъ уваженіемъ къ церкви, королю и къ знати.
Большая часть британскаго народа была рабами, простодушными и жалкими; они носили такое названіе и украшали свои шеи желѣзными ожерельями; остальная часть народа была также рабами, хотя и не носила этого названія; они только воображали себя свободными людьми, а были ими только по одному названію. По истинѣ сказать, что народъ, какъ цѣлое, существовалъ только для единственной цѣли: преклоняться передъ королемъ, церковью и знатью; исполнять для нихъ тяжелую работу, проливать за нихъ кровь, голодать, чтобы они были сыты, трудиться для того, чтобы они могли оставаться праздными, испивать чашу бѣдствій, чтобы они могли быть счастливы, ходить нагими, чтобы они могли носить шелкъ, бархатъ и драгоцѣнные камни, платить подати, чтобы освободить знать отъ этихъ платежей; совершенно освоиться съ тѣмъ оскорбительнымъ обращеніемъ, съ которымъ къ нимъ относятся, для того, чтобы ихъ притѣснители могли гордо прохаживаться и воображать, что они земные боги. И за все за это, вмѣсто благодарности, они получали только побои и презреніе; но эти слабоумные люди считали даже и такое обращеніе за большую честь.
Унаслѣдованныя идеи составляютъ весьма любопытную вещь и очень интересны для наблюденій. У меня были свои собственныя унаслѣдованныя идеи, а у короля и у народа свои; такъ, напримѣръ, этотъ народъ унаслѣдовалъ ту идею, что всякій человѣкъ, безъ титула и безъ длиннаго ряда предковъ, хотя бы и обладающій природными способностями и талантами, представляетъ изъ себя не болѣе, какъ животное, или насѣкомое; тогда какъ я унаслѣдовалъ такого рода идею, что люди, скрывающіе свое умственное ничтожество подъ павлиньими перьями унаслѣдованныхъ титуловъ и богатства, бывають только смѣшны. Моя идея можетъ показаться оригинальною, но она вполнѣ естественна. Извѣстно, какимъ образомъ какъ хозяинъ звѣринца, такъ и публика смотрятъ на слона; они удивляются его величинѣ и силѣ; говорятъ, что онъ дѣлаетъ удивительныя вещи; разсказываютъ не безъ гордости, что онъ въ своемъ гнѣвѣ можетъ прогнать тысячу человѣкъ. Но какъ ни гордится имъ хозяинъ, а все же онъ не считаетъ его равнымъ себѣ. Нѣтъ, любой оборванецъ усмѣхнется на такое предположеніе. Онъ не пойметъ этого, ему это покажется страннымъ. Точно тоже было и со мною. Для короля, знати и цѣлаго народа я именно и былъ этимъ слономъ, но никакъ не болѣе; мнѣ удивлялись, меня боялись, вотъ и все; но мнѣ и удивлялись и боялись меня, какъ удивляются какому-либо животному, а слѣдовательно и боятся его. Къ животнымъ не относятся съ уваженіемъ, поэтому не уважали и меня. Я, какъ человѣкъ безъ предковъ и безъ титула, былъ въ глазахъ короля, знати и цѣлаго народа не болѣе какъ человѣкъ низкаго происхожденія; всѣ смотрѣли на меня со страхомъ и удивленіемъ, но только безъ уваженія; они никакъ не могли отдѣлаться отъ той унаслѣдованной идеи, что можно уважать человѣка, неимѣющаго длиннаго ряда предковъ.
Тутъ я являлся какъ бы исполиномъ среди маленькихъ дѣтей, интеллигентнымъ человѣкомъ среди слѣпыхъ умомъ; по истинѣ сказать, я былъ единственнымъ взрослымъ человѣкомъ въ цѣлой Британіи. А между тѣмъ, какой-нибудь пустоголовый графчикъ, считающій цѣлый рядъ предковъ, пользовался большими преимуществами при дворѣ короля Артура, чѣмъ я. Даже иногда онъ имѣлъ право сидѣть въ присутствіи короля, чего я не смѣлъ. Конечно, если бы у меня былъ титулъ, то это подняло бы меня въ глазахъ народа, какъ и въ глазахъ короля, раздавателя этихъ титуловъ; но я никогда не просилъ объ этомъ преимуществѣ и даже отклонилъ его, когда мнѣ предлагали дать титулъ. Я охотно принялъ бы тотъ титулъ, который далъ бы мнѣ народъ, считая такой титулъ вполнѣ законнымъ; я надѣялся пріобрѣсти со временемъ такой титулъ; дѣйствительно, послѣ нѣсколькихъ лѣтъ моей службы королевству и народу, я, наконецъ, получилъ такой титулъ и вполнѣ могъ имъ гордиться. Этотъ титулъ совершенно случайно сорвался съ языка одного кузнеца въ небольшой деревенькѣ и былъ подхваченъ другими, переходилъ изъ устъ въ уста со смѣхомъ и былъ утвержденъ всенародно; не прошло и десяти дней, какъ мой титулъ сталъ такимъ же популярнымъ, какъ и титулъ короля. Я теперь всегда былъ извѣстенъ подъ этимъ именемъ, какъ въ народѣ, такъ и въ засѣданіяхъ совѣта, гдѣ разсуждали о государственныхъ дѣлахъ. Если перевести этотъ титулъ на современную речь, то это означало «патронъ». Это былъ прекрасный титулъ и я могъ имъ вполнѣ гордиться. Если говорили о какомъ-нибудь герцогѣ, графѣ, епископѣ, то непременно нужно было назвать и его имя. Если же говорили о королѣ, королевѣ и о патронѣ, то уже знали, о комъ идетъ речь. Я любилъ короля и уважалъ его какъ короля; но какъ человѣка я считалъ его ниже себя, и въ особенности его знать. Они также любили меня и уважали ту должность, которую я занималъ; но смотрѣли на меня свысока, какъ на животное, безъ титула и благороднаго происхожденія, и не особенно заботились обо мнѣ. Однако, меня нисколько но тяготило то мнѣніе, которое я имѣлъ о нихъ, а они, съ своей стороны, также нисколько не тяготились тѣмъ мнѣніемъ, которое имѣли обо мнѣ: слѣдовательно, счеты были свѣрены, балансы подведены и всѣ были довольны.