Я любилъ короля и уважалъ его какъ короля; но какъ человѣка я считалъ его ниже себя, и въ особенности его знать. Они также любили меня и уважали ту должность, которую я занималъ; но смотрѣли на меня свысока, какъ на животное, безъ титула и благороднаго происхожденія, и не особенно заботились обо мнѣ. Однако, меня нисколько но тяготило то мнѣніе, которое я имѣлъ о нихъ, а они, съ своей стороны, также нисколько не тяготились тѣмъ мнѣніемъ, которое имѣли обо мнѣ: слѣдовательно, счеты были свѣрены, балансы подведены и всѣ были довольны.
Въ Камелотѣ часто бывали турниры, которые представляли весьма живописное и оригинальное зрѣлище, но только были слишкомъ утомительны для практическаго ума. Я всегда присутствовалъ на этихъ турнирахъ, именно по двумъ причинамъ: во-первыхъ, потому, что человѣкъ никогда не долженъ чуждаться тѣхъ вещей, которыя приходятся по сердцу его друзьямъ и согражданамъ, — въ особенности если этотъ человѣкъ государственный дѣятель; во-вторыхъ, мнѣ необходимо было изучить турниръ и посмотреть, нельзя-ли ввести въ эти турниры какія либо улучшенія. Здѣсь я замѣчу кстати, мимоходомъ, что первое дѣло, которое я устроилъ въ своей администраціи нѣсколько дней спустя послѣ моего встуленія въ должность — было учрежденіе присутственнаго мѣста для выдачи привиллегій; я прекрасно зналъ, что страна, не имѣющая такого учрежденія, все равно что ракъ и никогда не можетъ идти впередъ, а будетъ пятиться назадъ или сворачивать въ сторону.
Теперь я опять вернусь къ турнирамъ. Быдъ одинъ такой турниръ, который продолжался болѣе недѣли; въ немъ принимали участіе до пятисотъ рыцарей. Они готовились къ этому турниру цѣлыя недѣли. Рыцари съѣхались на этотъ турниръ верхами со всѣхъ концевъ королевства, даже съ морского берега; многіе изъ рыцарей привезли съ собою дамъ, всѣ были въ сопровожденіи оруженосцевъ и толпы слугъ. Эта толпа представляла весьма оригинальный и вмѣстѣ съ тѣмъ пышный видъ, какъ по своимъ пестрымъ блестящимъ костюмамъ и вмѣстѣ съ тѣмъ крайне характернымъ, такъ и по наивной нескромности разговоровъ, по своимъ животнымъ инстинктамъ и полному равнодушію къ основамъ нравственности. Тутъ изо дня въ день происходила битва; кто смотрѣлъ на эту битву, а кто и самъ въ ней участвовалъ; затѣмъ
