Эдгард Оллен-Поэ — его жизнь и сочинения, статья г. Шарля Бодлера (Григорьев)/ДО
| Эдгардъ Олленъ-Поэ — его жизнь и сочиненія, статья г. Шарля Бодлера. |
| Дата созданія: 1852, опубл.: 1852. Источникъ: Москвитянинъ. 1852. № 22. ноябрь, отд. VI. С. 13-15. |
Edgar Allan Poe, sa vie et ses ouvrages (Эдгардъ Олленъ-Поэ — его жизнь и сочиненія), статья г. Шарля Бодлера.
Литература сѣверо-американскихъ Штатовъ — чрезвычайно мало извѣстна у насъ. Собственно, мы знаемъ только Фенимора-Купера и Вашингтона-Ирвинга, послѣдняго — гораздо менѣе перваго. Поэтому мы думаемъ, что читателямъ будетъ интересно узнать, хотя нѣсколько подробностей о писателѣ, пользующемся въ сѣверной Америкѣ большою извѣстностью, хотя отношеніе къ нему сѣверо-американцевъ похоже нѣсколько на отношеніе Англичанъ къ Байрону.
«Если вы, разговаривая съ Американцемъ, говоритъ авторъ статьи о жизни и сочиненіяхъ Поэ, — заговорите съ нимъ о М. Поэ — онъ признаетъ его геніальность, признаетъ даже охотно, можетъ быть, съ гордостью, но кончитъ тѣмъ, что скажетъ съ высоты величія: я, дескать, человѣкъ положительный, потомъ, съ ироническою улыбкою, станетъ разсуждать вообще объ этихъ великихъ умахъ, которые не умѣютъ ничего беречь: станетъ говорить о распущенности жизни М. Поэ, о его дыханіи, зараженномъ алькоголемъ до такой степени, что во рту у него загорѣлось бы, если поднести поближе свѣчку, о его неприличныхъ привычкахъ; онъ назоветъ его существомъ блуждающимъ, планетою, вышедшею изъ орбиты, которая безпрестанно кочевала то въ Нью-Йоркѣ, то въ Филадельфіи, то въ Бостонѣ, то въ Бальтиморѣ, то въ Ричмондѣ».
Впрочемъ, отношеніе соотечественниковъ, есть, кажется намъ, единственная точка соприкосновенія участи Поэ съ участью великаго британскаго поэта. Личность Байрона и личность Поэ, судя по статьѣ г. Бодлера, не представляютъ между собою ничего сходнаго вопросы — волновавшіе того и другаго, вѣрованія, направленіе въ искусствѣ, современно различны. Великій художникъ по натурѣ — пѣвецъ Лары и Чайльдъ Гарольда, преимущественно поражался образами, и отъ нихъ-то, этихъ тревожныхъ видѣній, отдѣлывался онъ, какъ нашъ Лермонтовъ — стихами. Поэ былъ не столько поэтъ, сколько мыслитель — и притомъ мыслитель-мистикъ: форма не значила ему ровно ничего, тогда какъ для Байрона, какъ истиннаго поэта, форма имѣетъ необыкновенную важность. Кромѣ того, Поэ былъ эксцентрикъ только въ жизни — въ сочиненіяхъ его, какъ они ни своебычны, какъ они ни странны, — нѣтъ, судя опять-таки по статьѣ г. Бодлера, рѣзкихъ противорѣчій, съ общественными сѣверо-американскими понятіями.
Безпорядочное употребленіе времени и денегъ и наклонность къ горячительнымъ напиткамъ — вотъ всѣ эксцентричности, которыя поражаютъ до сихъ поръ и поражали сѣверо-американцевъ въ жизни Поэ. Что же касается до его литературной дѣятельности — то онъ, повторяемъ опять, отличился въ ней только особенностью, своебычностью: Поэ въ этой дѣятельности является, какъ критикъ съ самыми здравыми понятіями, съ обширною энциклопедическою начитанностью, какъ умный редакторъ журнала, какъ поэтъ съ необыкновенною отдѣлкою стиха, и, наконецъ, какъ повѣствователь мрачный, мистическій, недоступный большинству, проводившій въ разсказахъ свои особенныя, личныя мысли.
Мы не станемъ излагать жизни Поэ, потому что жизнь эта — чисто литературная. Поэ или работалъ, какъ у насъ на Руси никто изъ литераторовъ не работаетъ, или пьянствовалъ: не видать даже, чтобъ онъ любилъ когда-нибудь, — по крайней мѣрѣ, любовь не играетъ никакой важной роли въ его жизни, не отражается сколько въ его произведеніяхъ. Одну только привязанность знала эта мрачная и самоуглубленная душа: дружеское отношеніе съ тещей, которая не покидала его даже по смерти его жены и слѣдовала за нимъ повсюду….
Поэ умеръ въ Бальтиморѣ 7 октября 1849 года, тридцати семи лѣтъ, въ больницѣ, куда отнесла его полиція, найдя мертво-пьянымъ на улицѣ. Вотъ что говоритъ одинъ изъ американскихъ писателей, М. Уиллисъ: «привязанность тещи, которая любила его, какъ роднаго сына, не покидала его ни въ жизни, ни по смерти.»
Что касается до сочиненій Поэ — то, по статьѣ г. Бодлера, видимо ими увлеченнаго, трудно сдѣлать о нихъ какое-либо вѣрное заключеніе. Г. Бодлеръ ставитъ Поэ на ряду съ Меччуриномъ, Гофманомъ и Бальзакомъ, но изъ его анализовъ нѣкоторыхъ разсказовъ Поэ, видно только сходство съ Бальзакомъ, да и то съ Бальзакомъ, авторомъ нелѣпыхъ сочиненій, въ родѣ Livre mistique и т. д., а не съ Бальзакомъ, живописцемъ французскаго общества. Что же касается до сравненія съ Гофманомъ, писателемъ, хотя нѣсколько болѣе Гёте извѣстнымъ, но плохо понимаемымъ во Франціи, то это сравненіе, судя даже по анализамъ г. Бодлера — въ высшей степени ошибочно. Фантастическій элементъ и юморъ въ сочиненіяхъ Гофмана имѣютъ общечеловѣческое значеніе: въ сочиненіяхъ Поэ, видны только странныя, смутныя, чудовищныя идеи. Такъ, по крайней мѣрѣ, заключаемъ мы изъ статьи г. Бодлера…. Такъ, напримѣръ, въ одной его повѣсти — человѣкъ дѣлается злодѣемъ отъ того, что убилъ черную кошку, въ другой — герой повѣсти мучится впечатлѣніемъ, которое произвели на него длинные, бѣлые зубы его кузины, въ лихорадочномъ припадкѣ раскапываетъ ея могилу и вырываетъ эти длинные, бѣлые зубы и т. д. Въ произведеніи, которымъ Поэ дорожилъ наиболѣе, и которое называется Eureka, авторъ мечтаетъ разгадать процессъ созданія и процессъ разрушенія вселенной.
Автору статьи, Эдгаръ Поэ, пьянствующій, бѣдствующій, мучащійся неразрѣшимыми вопросами нравится, какъ признается онъ, больше, чѣмъ спокойный и добродѣтельный (слово это подчеркнуто въ оригиналѣ), Вальтеръ-Скоттъ, больше, чѣмъ спокойный Гёте. На это можно сказать только, что о вкусахъ не спорятъ.