Древнейшая история. Старинная история страны до прихода в нее индо-европейцев (индусов) совершенно неизвестна. Гималайские (тибето-бирманские) народцы на севере и дравиды со старейшими насельниками колариями (сродни австралийцам) на юге — это остатки более ранних народностей полуо-ва, покоренных индусами. Где жили предки индусов до вторжения в Индустан — не решено. Несомненно только, что жили они в одном месте с предками иранцев (персов и др.), в совокупности с которыми они образуют т. н. „арийскую“ ветвь индо-европейских народов: язык древнеинд. очень близок к древнеперсидскому, религиозная мифология древних индусов и древних иранцев — тождественна, и имена богов совпадают. Завоевательное движение арийцев с прародины мы, по клинописным данным, должны допустить ок. 2000 лет до P. X.: два-три вв. спустя, среди неарийцев-хетов Малой Азии и хетской ветви Митани в сев. Месопотамии мы констатируем наличность инд. имен для богов (Индра, Варуна, Нашатья) и для лиц (Артатама, Сутарна, Тушратта). В И. вторжение арийцев направилось, полагают индианисты, тоже ок. 2000 лет до P. X., при чем сперва был завоеван лишь север (Пенджаб, или Пятиречье р. Инда); на Ганге арийцы оказались лишь ок. 1200 л. до P. X.; a такой юж. пункт, как о-в Цейлон, покорен был всего лет за 500 до P. X. Полуторатысячелетний период распространения арийцев по всей И. (ок. 2000—500) составляет древнейшую пору истории ее; и в этом периоде следует различать две половины: старейшую, или пенджабскую (приблиз. до 1200 г.), отражающуюся в Риг-Веде, и менее старую, общеиндустанскую (ок. 1200—500), с ее кастовостью и другими особенностями, отражающуюся в прочих Ведах. Так как Веды являются единственным источником наших сведений о всей этой эпохе, то ее называют еще „ведийской“. Также, в противовес дальнейшей эпохе, буддийской, называют всю старую эпоху „брахманистической“. Крупных полит. владений индусы за все эти 1½ тыс. лет не образовали. Пока они жили в Пенджабе, они распадались на множество кочевых княжеств, в роде Несторовой до-варяжской Руси, под управлением своих племенных раджей (т. е. царьков; срв. лат. reges). Распространившись по полуо-ву и заменивши кочевой быт оседлым и городским, арийцы образовывали ряд мелких городских царств, с классовою борьбою сословий и расовою борьбою победителей с побежденными. Под конец сословная расовая борьба привела к кастовой исключительности. Среди свободных арийцев сформировались три касты: 1) брахманы (неправ. — брамины), или жрецы, — каста не только властвующая и священная, но прямо божественная; 2) кшатрии („господа“), т. е. воины, и 3) вайшьи, т. е. простой народ (ремесленники, крестьяне); побежденный неарийский элемент составил касту служебную („шудра“). Когда местное население до конца и вполне было подавлено, среди его рядов победительский usus отметил особенно-презренные касты, напр., чандалы (на нижнем Ганге) и парии (дравиды юж. Индустана). Даже прикосновение людей этих каст признано было осквернительным. Чандала поэтому должен жить отщепенцем от прочих людей, не смеет входить в населенные места иначе, как днем, во избежание нечаянного прикосновения, должен носить особый знак-метку своей кастовой нечистоты, есть смеет не иначе, как из битой посуды, одеваться — в одежду от умерших, владеть из животных — разве ослом и собакою и т. п. В наст. вр. отверженные касты составляют приблизительно ⅐ населения И. Кастовость получила, в конце концов, освящение религиозное, как принцип вероучения. И вообще, в религ. отношении древняя эпоха истории И. представляет эволюцию. В первую половину (пенджабскую) древнего периода мы, среди множества божеств, видим старших: Варуну с шестью Адитьями (см. ведаизм). К меньшим относились: Индра, бог грозы, солнечный бог Вишну и бурный бог Шива. Во вторую, внепенджабскую, часть древней истории на первый план решительнее выступают грозный Шива и добрый Вишну, как старшие боги, a наконец, вырабатывается представление про единое верховное божество, душу мира, Брахму (см. VI, 507/13). В этике, вместо древнейшей пенджабской жизнерадостности, жизнь представляется человеку цепью страданий. Развивается учение о переселении душ и загробном очищении через него. Возникает, в противовес господствующему жреческому формализму, созерцание и рефлексия. Более исключительные натуры удаляются для созерцания в отшельничество, a вообще, вырабатываются для брахмана 4 стадии совершенствования: 1) ученик, 2) гражданин-домохозяин, 3) лесной отшельник, 4) „санъясин“, или „бхикшу“ (отвергшийся от мира странник). В „Упанишадах“ (см. VIII, 101/3), этом, так сказать, ведийском Нов. Завете, незадолго до появл. буддизма (IV в. до Р. X.), мы видим глубокое философское настроение пантеистич. характера. Так. образ., почва вполне была подготовлена для буддизма (см.), который очень мало отличался вначале от пантеистического брахманизма. Даже проповедь Будды об отрицании каст уже встречалась в монашеских брахманских общинах раньше Будды. — С появлением буддийства (VI—V в.) кончается древний период инд. истории, и начинается 2-й, так наз. средний период, во время которого идет борьба буддийства с брахманством, происходит греческое вторжение Александра Македонского и господство его преемников-греков, потом — пышный расцвет будд. культуры, совпадающий по времени с эпохою шахов-сасанидов в Иране, после чего берет верх опять брахманство, и ко времени появления первых мусульм. завоевателей (VII—VIII в. по P. X.) буддийство изгнано из сев. И. В общем этот 2-й, или средний, историч. период продолжался менее 1½ тысячи лет. Возникновение крупных царств, стремившихся объединить страну, намечалось еще до Александра Македонского (таково будд. царство Магадское со столицею Патною), но завоевательное движение Александра (327) чрезвычайно содействовало политическому объединительному процессу, и в течение среднего, или буддийского, периода истории мы не раз наблюдаем воссоединение Индустана, по крайней мере сев., под политической властью единой династии. Авантюрист Чандрагупта, организовавший (317) восстание против греков, основал сильную державу Маурья, со столицей Патною; внук Чандрагупты, царь Ашока (Асока, б. м. ок. 259—222, б. м., ок. 263—226), явился для буддийства тем, чем Константин Равноапостольный для христианства. С ослаблением династии Маурьи (прекрат. она ок. 178 г.), когда все сильнее и сильнее напирают на И. греки из Средней Азии, из т. н. греко-бактрийского царства, образуется в Пенджабе т. н. „греко-инд. монархия“. После более чем векового владычества бактрийских греков, их монархия сменяется „индо-скифским“ царством, которое продержалось менее трех столетий и видело 2 первые вв. христианства. Ок. 50 г. по P. X. правящая династия была сродни той парфянской, которая владела тогда Персией, т. е. аршакидам; индо-парфянская область обнимала собою Систан, Афганистан, Пенджаб; сюда христ. предание направляет ап. Фому для проповеди инд. царю-аршакиду Гундофару (по-инд. Гадапхара). Но аршакидов вскоре заменяет династия своя, скифская, и под ее управлением индо-скифское царство приобретает очень обширные размеры. Ок. 78 г. по P. X. вступает на индо-скиф. престол знаменитый царь-буддист Канишка, или Канерки. Он резидировал в Кашмире и владел, к сев., до нын. Туркестана, русского и китайского (Коканд, Яркенд; буддийство в Китае), a на юг до р. Ганга. После смерти Канишки единство государства нарушилось. С 319 г. значительную часть страны, преимущественно среднего Индустана, объединяет династия Гупта, находившаяся в отношениях с более старыми персидскими сасанидами и свергнутая около 480 года династией Валабхи, которая продержалась около двух с половиной столетий (480—722) и видела первые вторжения мусульман, т. е. конец среднего периода и начало нового. При царе Викраме (иначе называемом Викрамадитья), начинается золотой век индийской литературы (знаменитейший поэт Калидаса и другие). Сборники индийских повестей переводятся на язык сасанидской Персии (пехлеви), напр., „Калилак и Даманак“, и постеденно получают мировое распространение. Буддийство и брахманство одинаково пользовались покровительством этой династии, хотя преобладание доставалось буддийству. Ок. 630—640 г. описание валабхийского двора и народа дает прославленный китайский путешественник Сюань-цан (Hiouen-Thsang зап. европейцев), буддист. Но лет сто спустя, буддийству в И. наступает конец; и с началом нового периода, между VIII—X вв., брахманисты успевают вытеснить последователей Будды прочь из Индустана, в более сев. страны. Восторжествовавшее брахманство, впрочем, порядочно отличается от брахманства древнего, до-буддийского, ведийского. Кастовость, отрицавшаяся буддийством, проводится брахманами отныне еще сильнее и неумолимее, что теоретически формулировано, напр., еще в сборнике законов Ману (ок. IV—V в.) и что, с изгнанием буддийства, успешно осуществляется в жизни. В области богопочитания верховная сила приписывается троице богов (Тримурти), состоящей из Брахмы — творца, Шивы — губителя и Вишну — благого хранителя и представляющей в троичности единую сущность; в ведийскую пору так о них не веровали. И прочая мифология новобрахманства обнаруживает уклонения от ведийской; грозная для грешников Дурга (иначе Кали, т. е. „Черная“, жена Шивы), Лакшми (жена Вишну, богиня счастия и красоты), Кама (бог любовной страсти), Ганеша (сын Шивы, бог знания) и др. — это даже совсем новые образы, неизвестные ведийской религии. Аскетическое настроение близко к „Упанишадам“, a не к жизнерадостным старым Ведам. Вместо термина „брахманство“, удобнее применять к нововосстановленной религии неопределенное название индуизм. Изгнавши из И. буддийство ок. VIII в., индуизм все же удержал кое-что из будд. идей; неарийские фетишские культы тоже оказали свое влияние, и мы в течение последующих столетий наблюдаем в новобрахманизме образование и развитие многочисленных толков, сект и философских систем самого противоположного характера, от возвышенно-пантеистических (как Веданта) и аскетических до грубо-суеверных и сладострастно-чувственных, между прочим с культом фаллоса („линга“). На некоторых индуистич. течениях виден налет идей даже мусульманства, которое со времен первых же халифов (с VII в.) понемногу, путем завоевательного движения, проникает в страну на р. Инд. Прочное мусульм. политич. утверждение начинается однако только с X—XI в., когда власть багдадских халифов была уж в упадке и действовали удельные мусульм. династии. Султаны-газневиды (см.), владевшие вост. Персией и резидировавшие в нын. Афганистане, Себоктегин (977—997) и его сын Махмуд Газневидский (998—1030) бесповоротно завоевали Пенджаб и исламизировали в нем высший класс. Их преемников-газневидов той же династии вытеснили сперва сельджуки (1040) из Персии, a потом зап.-афганские горцы гуриды — из Газни (1150), после чего газневиды самую резиденцию свою перенесли в И., в Лахор. Лет 40 спустя, династия совсем была низвержена своими прежними вассалами, гуридами, вождь которых Мохаммед Гури овладел газневидским Лахором (1187) и продлил мусульм. завоевания на более юж. части Индустана. Раджа Притви Аджмирский, государь раджпутов, и соединившиеся с ним 150 инд. князей были жестоко разгромлены при Танесваре (1192), несколько не доходя до Дехли (Дели). В конце того же года гуридский полководец из купленных рабов (мамлюков), доблестный турок Котбеддин Эйбек, взял г. Дехли и, с согласия своего государя, поставлен был в дехлийские наместники. От него пошла династия т. н. дехлийских султанов-мамлюков, или „рабов гуридских“, отложившаяся в 1206 г. после смерти Мохаммеда Гури, a вполне самостоятельная с 1227 г., в лице другого бывшего гуридского раба, тюрка Ильтутмыша (1210—1236). Это первая мусульм. династия, правившая исключительно в И. без отношения к Ирану или Афганистану. Она просуществовала до 1290 г. He мусульм. области полуо-ва, простиравшиеся до Виндийских гор и включавшие в себя также Бенгалию, управлялись вассалами или наместниками дехлийских султанов-мамлюков и не раз восставали. Извне грозили было монголы, но дальше набегов на р. Инд не шли. Следующая династия дехлийских султанов, тюрки-хильджи, или халаджи (1290—1320), распространила владычество мусульман за горы Виндию, в Декан; а когда она, среди смут, была сменена династией тоглукидов (1320—1412), у одного из государей-тоглукидов была попытка переселить самую столицу со всеми ее жителями из Дехли южнее, поближе к середине Декана. Конец Тоглуковой династии был ознаменован разорительным и истребительным нашествием Тимура (1398—1399) на сев. И. и полным политическим распадением Индустана. В течение XV в. мы видим независимые мусульм. владения: в Дехли (династия алидов-сейидов, 1414—1451, и афганцев-лодиев, 1451—1526), Кашмире, Джаунпуре, Бенгалии, Мальве, Гуджерате, к ю. в Хандеше и в деканской Кульбарге, при чем последнее государство (бехмениды, 1347—1526) в период упадка к концу XV в. разбилось на пять династий. В то же время инд. раджи восстанавливали свою власть среди раджпутов (в сев. И.) и на ю. в Декане. — В 1525 г. потомок Тимура, султан Бабур, которого тюрки-узбеки (ок. 1504) изгнали из его среднеазиатского владения в горный Афганистан, спустился в И. В продолжение 5 лет Бабур завоевал дехлийское султанство, где до того была династия лодиев, — и т. о. началась в И. тимуридская династия, называемая у европейцев „Великими Моголами“. Первые государи ее: Бабур (1525—1530), Хомаюн (1530—1556), Акбар Великий (1556—1605), Джехангир (1605—1628), Шах-Джехан (1628—1659), Ауренгзиб-Миропокоритель (1659—1707) („Алемгир“), постепенно объединили всю И. в одну великую империю. Прочие мусульм. и немус. династии И. упорно сопротивлялись водворению тимуридского владычества, и только Акбару Великому удалось поглотить своею „великомогольскою“ империей индустанские династии до Декана; деканские же разбиты были уж Ауренгзибом-Миропокорителем. Акбару принадлежит правильное государственное устройство страны и забота о слиянии мусульман и немусульман в одну общую нацию. Для последней цели он придумал систему объединительной всеобщей возвышенной религии, и талантливые поэты его двора (Фейзи, Орфи-ширазец и пр.) писали в духе идеалов своего государя, переводили санскритские эпопеи на перс. язык и т. п. В культурном отношении правление Акбара — золотой век царства Великих Моголов. Внешним образом, по колоссальным размерам подчиненной территории, больше сверкнуло царствование Ауренгзиба, владычествовавшего и над юж. И. Но даже при жизни самого Ауренгзиба южная И. подчинялась скорее лишь номинально, и с „мараттами“ в Декане не мог он справиться; a после его смерти (1707), при его ничтожных преемниках, огромная империя Великих Моголов быстро пошла по пути разложения. В юж. И. выдвинулись ярые враги ислама, „маратты“, наводняющие и сев. И., a в сев. И. укрепились свои местные, тоже ожесточенно-антимусульм. государства „сейков“ в Пенджабе, „джатов“ и др. и, кроме индусских, мусульманские. Грабительскому нашествию Надир-шаха (1739—1740) дехлийский великий могол не мог, по слабости, дать отпора. Вскоре начинаются успехи оружия европейцев, и власть вел. могола все больше и больше делается фиктивною, как, впрочем, и остальных местных инд. государств (мараттов и пр.), которые возникли на развалинах громадной империи Ауренгзиба.
Последним словом науки по истории И. должен быть трехтомный свод „Grundriss der indo-arischen Philologie und Alterthumskunde“ (изд. с 1896 г.), но он выходит с крайней медлительностью. В историч. серии Онкена очерк истории И. написал Лефманн (1890). По-английски сводные труды: Hunter (3-е изд., 1893) и содержательная его же учебная „Brief history“, выдержавшая свыше 20 изданий, с прекрасной библиографией; Hoernle and Stark (1906, университетский учебник); Keene, 2 тт. (1906, 2-е изд.); V. Smith, „The Oxford students history of I.“ (1909); Rapson, Haigh and Morison, „The Cambridge history of I.“, 6 тт., где два первых тт. отведены И. до-мусульманской, III—IV мусульм., V—VI европ. периоду (т. I, 1913). По-русски древняя история И. в I т. „Всеобщ. истории“ Г. Вебера (1885), a мусульм. в „Истории ислама“ Авг. Мюллера, т. III (1896) и, с преобладанием литерат. явлений, в „Истории Персии“ А. Крымского (1909—1914).