Национальный вопрос в В. По составу населения В. является одним из наиболее пестрых государств в мире. По переписи 1900 г. в В. (без Хорватии-Славонии) насчитывалось (без войска) 16.721.574 жит. (в 1910 г. 20.850.700), из которых было: мадьяр, вместе с родственными им секлерами, живущими в Трансильвании, — 8.588.834, немцев — 1.980.423, словаков — 1.991.402, румын 2.784.726, русин — 423.159, кроатов — 188.552, сербов — 434.641, остальных национальностей (цыган, итальянцев, болгар, армян, греков, албанцев, и т. д.) — 329.837. При включении Хорватии-Славонии получаются следующие цифры: общее население 19.122.340, из них — мадьяр — 8.679.014, немц. — 2.114.423, словаков — 2.008.744, рум. — 2.785.265, русин — 427.825, хорватов — 1.670.905, сербов — 1.042.022, прочих народностей — 394.142. Национальный состав Хорватии по переписи 1900 г. выражается в следующих цифрах: хорваты — 1.482.353, сербы — 607.381, немцы — 134.000, мадьяры — 90.180, словаки — 17.342, русины — 4.666, остальные народности — 64.305. Таким образом мадьяры составляют в собственной В. (без Хорватии) 51,4% населения, а во всей Транслейтании 45,4%. На самом деле число мадьяр еще ниже, так как статистика относит евреев, усвоивших мадьярский язык, к числу мадьяр, евреев же в 1900 г. во всей Транслейтании было 851.374, а в В. без Хорватии 826.222. Из них 64% причисляли себя к мадьярской национальности, остальные же преимущественно к немцам. За исключением сравнительно немногочисленных комитатов с преобладающим однородным в национальном отношении населением, в большинстве комитатов, на ряду с нацией абсолютного или относительного большинства, имеются одна или несколько национальностей в значительном меньшинстве.
Мадьяры живут главным образом в центральных комитатах Дунайской равнины и в некоторых комитатах Трансильвании. В 13 комитатах Трансильвании, в которых большинство составляют румыны, мадьяры в среднем образуют 14,3%.
Немцы, которых в южной В. называют швабами, а в Трансильвании саксонцами, разбросаны по всей стране и образуют значительную часть городского населения.
Румыны населяют преимущественно примыкающую к Румынии Трансильванию.
Словаки населяют северозападную часть В., примыкающую к Моравии. Кроме того, словаки образуют еще существенную часть населения других комитатов. Русины составляют значительную часть населения в северо-восточной В. Сербы образуют значительное меньшинство в следующих трех комитатах южной В.: Торонтал — 31,2%, Бач-Бодрог — 19,0%, Темеш — 21,4%. Хорваты образуют в общем 1,1% населения собственной В. и преимущественно сосредоточены в комитатах Зала, Ваш и Шопрон, примыкающих к Штирии и Хорватии.
При таком составе населения само собою разумеется, что национальный вопрос является одной из основных проблем венгерского государственного строя. Очевидно, что стремление мадьяр к независимости от Австрии и созданию мадьярского государства может найти свое внутреннее оправдание только в национальном единстве населения „земель короны Св. Стефана“. Но выше приведенные статистические цифры показывают, что этого единства в действительности не существует, что В. в этнографическом отношении представляет такую же пеструю картину, как и Австрия, и что господствующий в ней элемент — мадьяры — является в Транслейтании таким же меньшинством, какое образуют немцы в Цислейтании. Поэтому понятно, что мадьяры, не желающие отказаться от своего положения господствующей национальности в В., главной задачей внутренней политики считают мадьяризацию всех других национальностей Транслейтании и что на почве этого стремления между ними и остальными венгерскими национальностями ведется упорная борьба. До первых десятилетий XIX века этот национальный антагонизм между мадьярами и не-мадьярами В. мало проявлялся наружу, так как „нацией“ в политическом смысле слова тогда было только дворянство. Хотя венгерское дворянство отнюдь не было чисто мадьярским, а содержало немало славянских, немецких, итальянских, румынских и т. д. примесей, эти разнородные национальные элементы, однако, были спаяны своими политическими и социальными привилегиями в один общественный класс, который под видом интересов страны на деле защищал свои собственные интересы. Другие же классы населения, все равно принадлежали ли они к мадьярской или другим расам, были в одинаковой степени политически бесправны. Раскол между венгерскими национальностями начал обнаруживаться тогда, когда венгерский государственный строй начал делаться более демократическим и более национально-мадьярским. Особенно явственно обнаружилась эта новая эра в начале 30-х г. XIX века, когда отчасти под влиянием июльской революции во Франции, отчасти по самостоятельным местным причинам в венгерском обществе усилилась партия, требовавшая политических и социальных реформ. Споры об этих реформах занимали общественное мнение В. вплоть до 1848 г. Среди этих реформ одной из самых крупных являлась на практике замена латинского языка, бывшего до тех пор официальным языком в сейме и правительственных учреждениях, мадьярским. После продолжительной борьбы правительство уступило, и в 1836 г. мадьярский язык был принят в законодательстве, в 1840 г. в администрации и в 1844 г. в школах. Эта реформа сильно способствовала уяснению важности конституционных учреждений страны и политических вопросов в глазах широких кругов мадьярского народа, который ранее не был в состоянии следить за латинскими прениями сейма. Но введение мадьярского языка вызвало решительный протест со стороны хорватов, которые требовали также для себя прав говорить в сейме на своем языке или, по крайней мере, на латинском, как на языке нейтральном в мадьяро-хорватском споре. Те же причины, которые вызвали у мадьяр стремление к национализации их государства, влияли и на славянские народности Венгрии, вызывая и у них стремление к культивированию своей национальной индивидуальности. Словаки были охвачены национальным движением, наиболее выдающимися апостолами которого были известный поэт Коллар, Людвиг Штур, Гурбан и Михаил Годжа, много способствовавшие пробуждению национального самосознания словаков. У хорватов и других южных славян приобрело широкую популярность так называемое учение „иллиризма“ Людвига Гая, т. е. проповедь объединения всех южных славян. Эти противоположные течения у мадьяр и не-мадьяр столкнулись очень резко. Мадьяры смотрели на Хорватию, как на область В., и всеми силами старались навязать хорватам мадьярский язык, который с 1834 г. фактически стал государственным языком Хорватии. В 1847 г. венгерский сейм по настоянию Кошута, заявившего, что хорваты не составляют самостоятельной нации, постановил, что только во внутреннем делопроизводстве в Хорватии допустим латинский язык, государственным же языком „во всей В.“ должен быть мадьярский. Хорваты же решительно отстаивали свою национальную индивидуальность. На почве борьбы из-за языков в Загребе в 1842 и 1845 гг. происходили кровавые столкновения между хорватскими националистами и „мадьяронами“, как называлась хорватская партия, тяготевшая к В. Не менее сложным был национальный вопрос и в Трансильвании, в которой было три „признанных нации“: мадьяры, родственные им секлеры и саксонцы (немцы), большинство же населения Трансильвании, румыны, политическими правами не пользовались. Не говоря уже о румынах, требовавших для себя также политических прав, между этими тремя нациями также происходила борьба, так как мадьяры и секлеры стремились к слиянию Трансильвании с В., немцы же, боявшиеся утратить права автономной национальности, которые им гарантировала конституция 1691 г., наоборот противились этому присоединению. Антагонизм между мадьярами и прочими венгерскими национальностями обнаружился с особенной резкостью во время венгерской революции 1848—49 гг. Не-мадьярские народности выставили ряд требований, шедших совершенно вразрез с требованиями мадьяр. Так, например, хорваты требовали объединения всех частей Хорватии, ответственного национального правительства, постоянного сейма для Хорватии, обеспечения прав хорватского языка в школе, церкви и на государственной службе, отдельной хорватской армии под начальством выборного главнокомандующего. Сербы на собравшемся в Карловицах национальном съезде потребовали образования отдельного сербского воеводства, которое, оставаясь в тесной связи с „хорватскими братьями, единокровными и единоплеменными“, обнимало бы все округа, в которых сербы образуют большинство населения. Словаки выставили требование официального признания словацкой национальности, введения словацкого языка во всех правительственных и общественных учреждениях в словацких комитатах и преподавания на словацком языке для словаков во всех школах. В Трансильвании постановление о присоединении княжества к В., сделанное сеймом 29-го мая 1844 г. под давлением мадьяр и секлеров, располагавших большинством в сейме Трансильвании, несмотря на то, что составляли лишь меньшинство населения, вызвало сильное недовольство, как у немцев, так и у румын. Антагонизм между мадьярами и не-мадьярскими национальностями В. привел к тому, что мадьяры в борьбе за независимость В. должны были бороться на два фронта: с Австрией, с одной стороны, и с поднявшими оружие в защиту своих национальных интересов хорватами, румынами, сербами и словаками, с другой. Эти национальности таким образом должны были в австро-венгерской войне оказаться на стороне Австрии. Однако, несмотря на оказанную ими Австрии помощь, они после подавления революции и восстановления абсолютизма, во время действия так называемой „системы Баха“ (1851—1859), были подчинены такому же режиму германизации, как и мадьяры. Стремясь уничтожить самостоятельность В., австрийское правительство нарушало также права не-мадьярских национальностей. По меткому выражению тогдашней эпохи, „то, что мадьяры получили в наказание за их восстание, досталось не-мадьярам в награду за их лойяльность“. У хорватов, например, были отняты завоеванные ими национальные права, хорватские чиновники стали заменяться немцами, был запрещен хорватский флаг и т. д. Применение этой системы к не-мадьярским национальностям В. было одной из крупнейших ошибок австрийского правительства. Если бы оно не попирало национальных прав этих национальностей, оно могло бы совершенно изолировать мадьяр и не должно было бы согласиться впоследствии на систему австро-венгерского дуализма, сделавшую мадьяр полными хозяевами Транслейтании. Стремление же подчинить оставшиеся лойяльными не-мадьярские национальности немецкому централистическо-бюрократическому режиму Баха оттолкнуло их от Австрии и заставило их искать соглашения с мадьярами. Когда Австрия, после поражений в итальянской войне (1859), вернулась к конституционному образу правления, и были изданы сначала „диплом“ 20-го октября 1860 г. и затем „патент“ 26-го февраля 1861 г., политическая жизнь в Транслейтании опять оживилась. Мадьяры повели упорную борьбу за восстановление своей самостоятельности и этой борьбой против централистического конституционализма Шмерлинга, стремившегося сделать В. только одной из областей конституционной Австрии, была окрашена вся внутренняя жизнь империи Габсбургов до заключения соглашения между Австрией и В. в 1867 г. Одновременно и не-мадьярские национальности опять заговорили о своих правах. Из Хорватии в 1860 г. была послана в Вену депутация со следующими требованиями: восстановление хорватского языка в официальном делопроизводстве, присоединение к Хорватии Далмации, истрийских островов и трех близлежащих округов, образование в Вене особого ведомства по делам Хорватии и Славонии и создание для этих областей специальной должности канцлера. Вследствие этого ходатайства хорватский язык был действительно признан государственным языком в Хорватии, и в Вене было учреждено особое ведомство для Хорватии. Словаки также на съезде, созванном в 1861 г. в Туроче-сан-Мартоне, выработали национальную программу, которая была представлена венгерскому сейму в качестве „меморандума словацкого народа“. Эта программа, признавая единство и неделимость венгерского государства, в то же время требовала введения словацкого языка в церкви, низшей и средней школе, в администрации и судопроизводстве в населенной словаками территории; выделения этой территории в отдельную самоуправляющуюся единицу под названием „Словацкого Околья“; издания всех законов В. на словацком языке и т. д. В Трансильвании также сейм, избранный на основании избирательного закона, измененного Шмерлингом в более благоприятном для румын смысле, высказался в 1863 г. против присоединения княжества к В. и за равноправие мадьярского, немецкого и румынского языков в Трансильвании. Однако, при заключении соглашения с В. в состав В. вошли все старинные земли короны св. Стефана, в том числе Трансильвания и Хорватия. Щедрость, которую проявили австрийские государственные деятели при заключении соглашения, объясняется тем, что Австрия, особенно тогдашний руководитель ее внешней политики, прежний саксонский премьер граф Бейст, мечтал о реванше после поражения в Австро-прусской войне 1866 г. и восстановлении доминирующего положения Австрии в Германии. Поэтому он желал обеспечить себе тыл на случай считавшейся неизбежной новой войны с Пруссией, во избежание нового восстания в В., если требования мадьяр не будут удовлетворены.
Таким образом, мадьяры в 1867 г. опять стали господствующей национальностью в Транслейтании. Но на первых порах они воздерживались от проявления агрессивного национализма. Уроки 1848 г. ими еще не были забыты, и поэтому начало самостоятельности В. ознаменовано в области национального вопроса некоторыми законодательными актами, содержавшими, по мнению тогдашних государственных деятелей В., максимум уступок, на которые могли решиться мадьяры. Из них наиболее важными были соглашение с Хорватией, заключенное в 1868 г., и изданный в том же году закон о правах национальностей в В. Хорватам, показавшим в 1848 г. свою силу и к тому же занимающим очень выгодное географическое положение, В. в соглашении предоставила полную автономию во внутреннем управлении в делах церкви, народного просвещения и судопроизводства Хорватии и Славонии. Все же остальные дела, в частности финансовые и военные, считаются общегосударственными и подлежат ведению центральных органов венгерского государства, т. е. венгерского парламента и совета министров. Официальным языком в Хорватии является хорватский. Хорватский сейм посылает из своей среды 40 членов в будапештский парламент, которые принимают участие в обсуждении дел, касающихся также и Хорватии. При этом они имеют право говорить на хорватском языке. На здании венгерского сейма во время обсуждения общих с Хорватией дел развевается на ряду с венгерским и хорватский флаг. В верхней палате венгерского парламента также заседают три представителя Хорватии, избираемые сеймом в Загребе. Законодательная власть по вопросам, в которых Хорватия является автономной, принадлежит сейму в Загребе (Аграме), исполнительная власть бану (губернатору), ответственному перед сеймом и назначаемому венгерским королем по представлению председателя венгерского совета министров.
Изданный в том же году закон о правах венгерских национальностей очень далек от признания за не-мадьярскими национальностями полной национальной автономии, но предоставляет им тем не менее довольно широкие права. Сущность этого закона состоит в следующем. Государственным языком в силу необходимости сохранения „политического единства нации“ объявляется мадьярский. Он является официальным языком парламента, комитатских собраний, администрации, судебных учреждений и т. д. Однако, законы должны издаваться, помимо мадьярского текста, также на языках всех не-мадьярских национальностей В. Наряду с государственным языком в комитатских собраниях или органах городского самоуправления допускается употребление в качестве официального также и местного языка, если по меньшей мере 20% членов собрания этого желают. Органы местного самоуправления могут сноситься между собою на местных языках, а в сношениях с центральным ведомством употреблять его на ряду с государственным. В судебных учреждениях и администрации права местных языков также гарантированы. Частные лица, обращающиеся в государственные или общественные учреждения, могут говорить почти без всяких ограничений на своем языке и имеют право требовать, чтобы официальный ответ был дан не только на государственном, но и в переводе на язык просителя. Судьи должны допрашивать стороны на их языке и на нем же сообщать им вердикт, если этот язык является одним из признанных в данном комитате языков меньшинства. Церквам предоставлена свобода в выборе языка. Частные лица, коммуны и церковно-вероисповедные общины могут открывать школы и образовательные учреждения и установлять в них по своему усмотрению язык преподавания в пределах, указанных школьными законами. Государство обязуется открывать начальные и средние школы для не-мадьярских национальностей в тех местностях, где они составляют значительную часть населения. Государство далее обязуется при назначении на государственную службу, в частности также и на посты префектов (оберишпанов), не оказывать предпочтения лицам мадьярской национальности, а выбирать наиболее подходящих кандидатов среди венгерских граждан без различия национальности, к которой они принадлежат. В том же году был издан закон, гарантирующий венгерским сербам автономию их церкви.
Закон о правах венгерских национальностей, проникнутый духом Деака и Этвеша, — двух государственных людей, принадлежавших к наиболее выдающимся венгерцам XIX века, стремившихся к тому, чтобы путем уступок требованиям не-мадьярских национальностей сделать их лойяльными гражданами В., сохранив в то же время господствующее положение мадьярской национальности, — однако, недолго применялся на деле. Когда в 1875 г. партия Деака и „левый центр“, во главе которого находился Коломан Тисса, соединились и образовали „либеральную партию“ и Тисса стал премьером, в политике венгерского кабинета восторжествовало направление агрессивного национализма, стремящееся превратить все население В. в мадьяр. Это направление характеризует всю политику венгерского правительства конца XIX и начала XX веков. Оно ярко формулировано бароном Банфи, занимавшим пост венгерского премьера от 1895 до февраля 1899 г., в известном его изречении, что „без шовинизма нельзя основать единого венгерского национального государства“. Прежде всего мадьяризации подвергаются школы. Закон 1879 г. сделал преподавание мадьярского языка обязательным во всех начальных школах. Он даже предписывает, чтобы диплом преподавателя или воспитателя в этих школах выдавался только лицам, основательно знакомым с мадьярским языком и мадьярской литературой. В 1883 г. аналогичный закон был издан для средних учебных заведений. Еще дальше идет закон 1891 г. об обязательной отдаче в детские сады детей от 3 до 6 лет, родители которых не имеют возможности надлежащим образом их воспитывать. Заведующим этими садами закон предписывает заботиться о том, чтобы дети в них изучили мадьярский язык, пользуясь тем, что, как выражается официальное издание венгерского министерства народного просвещения (L’enseignement en Hongrie, Budapest 1900, стр. 53), „дети легко научаются говорить на чужих языках“. Правительству удалось подчинить себе также и школы, содержащиеся автономными национальными церквами, благодаря закону 1893 г., установившему минимум учительского жалования в 600, а в некоторых случаях в 400 крон. Так как конфессиональные школы не-мадьярских национальностей очень бедны, то они таким образом вынуждены обращаться за субсидией к государству, которое вследствие этого приобретает право наблюдения за постановкой обучения в школе и широко пользуется этим правом в целях мадьяризаторской политики. Закон 1907 г. дает право государству назначать учителей в те школы, в которых оно субсидирует учительский персонал в сумме, превышающей 200 крон. Надзор за школой возложен на правительственного инспектора наряду со школьной комиссией, составленной из лиц, обязательно владеющих мадьярским языком. Министр вправе подвергнуть дисциплинарному взысканию учителя, который не проявляет должной энергии в обучении мадьярскому языку. Результатом этих законов является то, что число не-мадьярских школ в действительности гораздо ниже, чем оно должно было бы быть, сообразно процентному отношению не-мадьярских народностей. Так, например, в 1905—6 учебном году начальных школ в В. было 16.510. Из них государственных — 2.046, общинных — 1.473, конфессиональных — 12.734, остальные принадлежали частным лицам или союзам. Преподавание велось исключительно на венгерском языке в 9.788 школах, в 1.954 наряду с венгерским языком применялся еще один местный язык в качестве языка обучения, в 1.665 — часть предметов (венгерский язык, арифметика, история и география В.) преподавалась на венгерском языке, и только в 3.154 — преподавание велось на местных языках. Таким образом число не-мадьярских школ ниже 20%, вместо приблизительно 48%, как должно было бы быть, если-бы закон о правах национальностей соблюдался точно. Учителя подвергаются самому тщательному надзору в смысле национальной благонадежности, т. е. преданности мадьярам. Еще хуже, чем в начальных школах, обстоит дело в средних учебных заведениях. В 1905—6 учебном году из 169 гимназий и прогимназий (из них 38 государственных) на не-мадьярском языке преподавание велось только в 12, а в трех, наряду с мадьярским языком, применялся также и местный. В государственных же гимназиях только в одной, в Фиумэ, параллельно с мадьярским употреблялся еще итальянский в качестве языка преподавания, а из 99 реальных училищ только в трех преподавание происходило не на мадьярском языке. Точно также в 26 государственных промышленных школах языком преподавания являлся мадьярский. Нет ни одного среднего учебного заведения, в котором словацкий или русинский язык были бы языком преподавания. Развитие мадьяризации в школах ведет к тому, что, несмотря на введенное еще в 1868 г. обязательное посещение школы, часть детей школьного возраста совсем не посещает школы, другая же в них ничему не научается. Так, в 1881 г. число не посещавших школ детей составляло 463.339, т. е. 21% детей в школьном возрасте, а в 1906 г. оно равнялось 645.820, т. е. 24%. Многие школы вовсе не могут функционировать, так как не хватает преподавателей, знающих мадьярский язык и литературу. В 1906 г., например, 247 начальных училищ, в том числе 10 государственных, были частью закрыты за неимением учителей. В то же время правительство ведет борьбу с организациями, основываемыми не-мадьярскими национальностями в целях культивирования их национальной индивидуальности. Так, например, в 1875 г. была закрыта словацкая „матица“, имевшая целью содействовать развитию словацкой литературы и искусства и повышению культурного уровня словацкой национальности. Имущество „матицы“ в сумме 200.000 крон было конфисковано, и на эти средства было учреждено „патриотическое“ словацкое общество, действующее в желательном для мадьяр направлении. Нужно заметить, что мадьяризаторская политика в школах отражается гибельно не только на культурных интересах не-мадьярских национальностей. От нее страдает и господствующая национальность, так как правительство старается в целях мадьяризации открывать государственные школы с мадьярским языком преподавания преимущественно в не-мадьярских частях В. Так, в 1906 г. в 11 румынских комитатах было 22% всех государственных школ, в семи словацких комитатах 11%, в то время когда 9 сплошных мадьярских комитатов и 4 самых больших города Венгрии насчитывали только 6% государственных школ страны.
Стремление придать В. характер национального мадьярского государства ведет к нарушению закона о правах национальностей 1868 г. не только в области школьной политики. Вопреки содержащемуся в этом законе обещанию замещать государственные должности представителями всех венгерских национальностей, на деле число чиновников не-мадьяр сравнительно небольшое. Так, например, в Трансильвании, в которой до присоединения ее к В. было 12 румынских префектов, а около трети чиновников были румыны, в 1905 г. было всего 5,8% (183 из 3105) чиновников румынской национальности, а в 10 комитатах собственной В., в которых румыны образуют более или менее значительную часть населения, из 3649 чиновников румын было всего 226, т. е. 6%, при чем состоящие на государственной службе румыны занимают большею частью второстепенные места.
Широко пользуются мадьяры в целях сохранения своего господства также и избирательным законом, в котором после 1874 г. не было произведено сколько-нибудь значительных изменений. Закон этот чрезвычайно сложен и составлен в неблагоприятном для не-мадьяр духе. Избирательные округа в местностях со смешанным населением распределены таким образом, чтобы обеспечить господство мадьяр в парламенте. Например, двенадцать мадьярских избирательных округов Трансильвании, в которых в общей сложности 5161 избиратель, выбирают 12 депутатов в парламент, румынский же округ Караншебеш с его 5275 избирателями выбирает только одного. В некоторых случаях неравномерность округов доходит до того, что у румынского населения один депутат приходится на 50—60.000 жителей, у трансильванских же мадьяр (секлеров) на 4—5.000. Земельный ценз, дающий право участвовать в выборах, в населенной румынами Трансильвании выше, чем в мадьярских комитатах центральной В. К этому присоединяется доведенная венгерской администрацией до редкой виртуозности система избирательных злоупотреблений, которая отнимает у не-мадьярских национальностей почти всякую возможность проводить своих депутатов в парламент. Не-мадьярские избиратели подвергаются всяким стеснениям, они массами исключаются из избирательных списков, и поданные ими за своих национальных кандидатов голоса сотнями признаются недействительными на основании явно незаконных придирок; часто также не останавливаются перед подкупом, спаиванием избирателей и физическим насилием. Результатом этой административной практики является то, что число представителей „национальностей“ в венгерском парламенте совершенно ничтожно. Так, например, в парламенте, избранном в 1906 г., их было 25, а на выборах 1910 г. из их кандидатов было избрано только 8. Даже с автономной Хорватией происходят столкновения вследствие политики мадьяризации. Так, в 1883 г. была сделана попытка заменить хорватские надписи на зданиях финансового управления в Хорватии двойными: на мадьярском и хорватском, вызвавшая бурное, почти революционное движение в Хорватии. Мадьярские надписи тогда были сняты. Особенно систематически и круто старался подчинить Хорватию влиянию Венгрии граф Куэн-Гедервари, занимавший пост бана Хорватии от 1883 до 1903 г. Из-за стремления ввести на хорватских железных дорогах мадьярский язык в 1903—1907 г. между Хорватией и Венгрией опять произошли резкие столкновения. В 1907 г. этот конфликт принял такую резкую форму, что загребский сейм от 1908 до 1910 г. не функционировал, так как правительство в виду его оппозиционности не решалось его созывать, и только в начале 1911 г. венгерское правительство отказалось от усилий навязать хорватским железным дорогам мадьярский язык. Одним из наиболее любопытных проявлений мадьяризаторской политики являются стремления правительства заменить немецкие, румынские и т. д. названия городов, местечек, даже фамилий частных лиц мадьярскими. В особенности это требование предъявляется к государственным чиновникам, от которых министерские циркуляры требуют мадьяризации их фамилий, как доказательства их патриотизма. Эта перемена фамилий совершается в громадных размерах. Так, например, только в течение первых шести месяцев 1898 г. были заменены мадьярскими 2762 не-мадьярских фамилии.
Очень серьезным орудием в борьбе с не-мадьярскими национальностями является в руках мадьяр судебное преследование против печати, политических организаций и отдельных общественных деятелей этих национальностей, которое применяется в чрезвычайно широких размерах. Газетная статья, речь на митинге или проповедь в церкви, призывающая к пробуждению национального самосознания у не-мадьярских национальностей или направленная против режима мадьяризации, очень часто служит достаточным основанием для обвинения в возбуждении ненависти против „венгерской“ национальности, в покушении на изменение конституции и т. д. За подобные „преступления“ между 1886 и 1908 гг. 353 венгерских румына были приговорены в общей сложности к 131 году 10 месяцам и 26 дням тюремного заключения и 93.790 кронам денежного штрафа. Из процессов против румын особенную известность приобрел разбиравшийся в 1894 г. процесс против комитета румынской национальной партии за то, что он в 1892 г. обратился к императору с „меморандумом“, в котором жаловался на положение румын в В. и на применяемую к ним политику мадьяризации. Пользуясь тем, что румыны, как граждане В., не имели права обращаться непосредственно к императору помимо венгерского министерства, венгерское правительство предало комитет суду, приговорившему членов комитета в общей сложности к 31 году и 2 месяцам тюремного заключения, а румынская национальная партия была закрыта министром внутренних дел. Между 1896 и 1908 гг. 560 словаков были приговорены к 91 году 7 месяцам и 26 дням тюремного заключения и 42.121 кроне денежного штрафа. Между 1898 и 1906 гг. 4 серба были приговорены к заключению в тюрьму на 13 месяцев и штрафу в 2.500 крон. В 1904 г. 7 русин было приговорено к заключению в тюрьму на 5 лет и штрафу в 2.100 крон. От 1898 до 1903 г. 14 немцев были присуждены к тюремному заключению на 2 года 10 месяцев и 10 дней и 7.720 крон денежного штрафа. Очень известным стал грандиозный процесс по обвинению в великосербской пропаганде, разбиравшийся в 1909 г. в Загребе. Из 53 привлеченных по этому делу к судебной ответственности 5-го октября 1909 г. 31 человек были приговорены к заключению в тюрьму на сроки от 5-ти до 12-ти лет (в апреле 1910 г. высшая инстанция кассировала приговор). Весьма широко практикуется также и конфискация администрацией словацких и румынских газет. Например, одна словацкая газета (Ludovi Noviny) была конфискована в течение 1907 г. 20 раз. Однако, несмотря на всю беспощадность мадьяризаторской политики правительства, не-мадьярские национальности продолжают бороться за свои права. На съезде представителей венгерских румын, словаков и сербов, состоявшемся в 1895 г., было решено энергически бороться против мадьяризаторской политики и добиваться признания прав не-мадьярских национальностей и их языков, обеспечения действительной свободы печати, союзов и собраний и введения всеобщего избирательного права. Те же требования повторяются и в румынской программе, принятой в 1905 г., в программе словацкой национальной партии того же года, в программе „немецкой народной партии В.“ и т. д. Основным требованием всех этих программ является требование всеобщего, равного, тайного и прямого избирательного права, которое дало бы не-мадьярским национальностям возможность быть представленными в достаточном количестве в венгерском парламенте и бороться в нем за свои права. Господствующие классы мадьярского народа пока противятся этой реформе, так как опасаются, что введение всеобщего избирательного права лишит их доминирующего положения и поведет к пересмотру австро-венгерского дуализма в неблагоприятном для В. смысле. Нужно, однако, думать, что избирательная реформа в В. будет осуществлена в близком будущем, так как после того, как Криштоффи, министр внутренних дел в кабинете Фейервари (июнь 1905 г. — апрель 1906 г.), выступил с предложением всеобщего избирательного права, оба последующих кабинета — коалиционное министерство Векерле (апрель 1906 г. — январь 1910 г.) и министерство графа Куэн-Гедервари (с января 1910 г.) — вынуждены были включить в свои программы введение всеобщего избирательного права.
Параллельно с борьбой за политические права у не-мадьярских национальностей, в особенности у румын и словаков, происходит движение в пользу экономического и культурного подъема этих национальностей: основываются национальные ссудо-сберегательные товарищества, банки, артели и т. д. Словаки при этом пользуются значительной материальной и духовной поддержкой со стороны их многочисленных единоплеменников, эмигрировавших в Северную Америку. Эти эмигранты поддерживают культурные и политические организации венгерских словаков, помогают словацким газетам, преследуемым венгерской администрацией, субсидируют избирательные фонды, а издаваемые в Америке словацкие газеты значительно содействуют развитию национального самосознания венгерских словаков. Аналогичную помощь получают венгерские румыны от „лиги культурного объединения всех румын“, основанной зимой 1891—2 гг. в Бухаресте.