Глава XVII.
Вечером 20-го августа, как раз через месяц после описанной встречи Гарри с Жаком Рианом, Симон Форд и Мэдж провожали четверых путников, которые собирались оставить коттедж.
Джемс Старр, Гарри и Жак Риан уезжали вместе с Нелли на поверхность земли, которой молодая девушка никогда еще не видала.
Их отсутствие должно было продлиться два дня. Джемс Старр и Гарри желали, чтобы в эти 48 часов молодая девушка увидала все, чего она не могла видеть в мрачных копях, чтобы пред её глазами прошла как бы движущаеся панорама из городов, равнин, гор, рек, озер, заливов, морей…
Можно было надеяться, что это желание осуществится, так как в той части Шотландии, которая расстилается между Эдинбургом и Глэсго, земная поверхность отличается большим разнообразием; что же касается до неба, то оно там такое же, как и везде; ночью его укращают безчисленные звезды и бледная луна, днем с него улыбается солнце, а в пасмурные дни и ночи по нему ходят черные тучи.
Симон Форд и Мэдж с удовольствием приняли бы участие в этой поездке, но на такое долгое время, как два дня, они не решались расстаться с своим подземным жилищем.
Джемсу Старру очень хотелось посмотреть, какое впечатление произведет на Нелли неизвестный ей до сих пор мир; из-за этого собственно он и уезжал теперь на целых два дня из Нового Аберфойля. Он надеялся, что впечатления, которые получит Нелли, прольют ему некоторый свет на ту обстановку, среди которой прошло её детство.
Гарри тревожно спрашивал себя, какою станет любимая им девушка после того, как побывает на земле.
Что касается до Жака Риана, то он был весел, как птичка, вылетевшая навстречу первым лучам солнца. Он надеялся, что его заразительная веселость сообщится и остальным путникам.
Нелли была молчалива.
Джемс Старр не без основания решил, что лучше всего отправиться в путь вечером. Действительно, для молодой девушки было важно, чтобы переход от тьмы к свету был возможно менее резок.
Выходя из коттеджа, Нелли взяла Гарри за руку и сказала ему:
— Гарри, неужели так необходимо, чтобы я оставила наши копи, хотя бы даже на несколько дней?
— Да, Нелли, — отвечал молодой человек, — это необходимо! Необходимо как для тебя, так и для меня!
— Но, Гарри,- возразила Нелли,- ведь я и без того так счастлива, начиная с того дня, как ты меня нашел. Ты уже многому научил меня. Не довольно ли этого? Что мне делать там, на верху?
Гарри молча посмотрел да нее: он думал почти то же самое.
— Дитя мое, — сказал тогда Джемс Старр. — Я понимаю твою нерешительность, но все же тебе следует итти с нами. Ты пойдешь с теми, кого ты любишь; они же приведут тебя обратно. Потом ты уж по собственному желанию будешь жить в наших копях! Я не сомневаюсь, что так случится, и заранее тебя одобряю. Мы будем знать тогда, по крайней мере, что ты сама выбрала нашу долю. Так иди же!
— Иди, дорогая Нелли, — добавил Гарри.
— Я готова, Гарри, — отвечала молодая девушка.
В девять часов Нелли и её спутники подъезжали к поверхности земли. Через двадцать минут они мчались уже по железной дороге в Стирлинг.
Уже стемнело. Дул северо-западный ветерок, который освежал амосферу. Только что канувший в вечность день был прекрасен Ночь обещала быть тоже прекрасною.
Прямо пред ними расстилалась дорога, которая вела на берег Форса.
Молодая девушка жадно вдыхала своими легкими свежий воздух
— Вдыхай глубже, Нелли, — сказал Джемс Старр. — Вдыхай в себя этот живительный воздух!
— Что это за дым расстилается над нашими головами? — спросила Нелли.
— Это не дым, — отвечал Гарри, — это облака — т. е. сгустившийся пар: ветер гонит их по направлению к востоку.
— Ах, — заметила Неии, — я хотела бы, чтоб ветер угнал и меня! А что это за искорки блестят посреди облаков?
— Это звезды, о которых я говорил табе, Нелли. Столько их, столько, может-быть, и миров, похожих на наш, так как все эти звезды не что иное, как солнца!
По мере того, как ветер прогонял облака, — звезды все яснее и ясне вырисовывались на темном небосводе.
Нелли смотрела на эти мириады блестящих звезд, которые сверкали над её головою.
— Но если это солнца, — спросила она, — то как же мои глаза могут выносить их блеск?
— Дитя мое, — отвечал Джемс Старр, — это, действительно, солнца; но солнца, которые отстоят от нас на громадном расстоянии. Из этих безчисленных звезд, лучи которых доходят до нас, всего ближе к нам вот эта звезда — Вега, принадлежащая к созвездию Лиры, но и она отстоит от нас на расстоянии 50000 миллиардов миль. Поэтому-то её блеск и не может быть очень чувствителен для твоих глаз. Но наше солнце взойдет завтра на расстоянии всего лишь 38 миллионов миль от нас, и ни один человек не может прямо смотреть на него: настолько велик его блеск. Но иди, Нелли, иди!
Наши путники двинулись дальше. Джемс Старр держал молодую девушку за руку. Гарри шел сбоку. Жак Риан то уходил далеко вперед, то возвращался опять назад, как молодая собака, гуляющая с своими хозяевами.
Дорога шла по совершенно пустынной местности. Нелли смотрела на силуэты высоких деревьев, качавшихся от ветра. Они казались ей какими-то великанами, которые то и дело размахивали руками. Шелест ветра, проходившего сквозь чашу деревьев, глубокая тишина, наступавшая во время затишья, линия горизонта, обозначавшаеся гораздо явственнее, когда дорога пересекала какую-нибудь равнину, все это возбуждало в молодой девушке совершенно новые ощущения и производило на нее сильное впечатление. Нелли сначала обо всем расспрашивала, но потом умолкла, и её спутники, как бы сговорившись между собою, тоже хранили молчание. Они не желали, чтобы их слова производили какое-либо влияние на пылкое воображение молодой девушки.
В половине двенадцатого они были у залива Форса.
Там их ожидала лодка, нанятая Джемсом Старром. Через несколько часов она должна была доставить их в Эдинбургскую гавань.
Нелли увидела блестящую воду, которая колебалась у её ног под действием прибоя и, казалось, была усеяна дрожащими звездами.
— Это- озеро?- спросила она.
— Нет, — отвечал Гарри, — это большой залив с текучею водой; он представляет собою устье реки и как бы рукав моря. Зачерпни немножко этой воды в горсть, Нелли, и ты увидишь, что она не так приятна на вкус, как вода озера Малькольм.
Молодая девушка нагнулась, зачерпнула в горсть воды и поднесла ее к губам.
— Эта вода солона! — сказала она.
— Да, — заметил Гарри, — море добралось и сюда, так как сейчас прилив. Три четверти нашей земли покрыты этой соленою водой, несколько капель которой ты сейчас проглотила!
— Гарри, Гарри!- вскричала тут молодая девушка. — Отчего это небо покраснело на горизонте? Уж не горит ли лес?
И Нелли указала на восточную часть неба, которая была освещена.
— Нет, Нелли, — отвечал Гарри, — это восходит луна.
— Да, луна, — вскричал Жак Риан, — это серебряное блюдо, которое небесные духи передвигают по всему небосводу и в которое они собирают звезды, как бы деньги!
— Вот уж, Жак, — заметил, смеясь, инженер, — не ожидал я от тебя такого смелаго сравнения!
— Э, мистер Старр, мое сравнение верно! Видите, как звезды исчезают по мере приближения к ним луны. Отсюда я и заключаю, что оне падают в нее!
— Это значит, Жак, — объяснил инженер, — что луна затмевает своим блеском звезды шестой величины; вот почему оне и исчезают при её приближении.
— Как все это прекрасно! — промолвила Нелли, с глубоким интересом смотревшая на небо. — Но я думала, что луна совсем круглая?
— Она бывает круглою лишь во время полнолуния, — отвечал Джемс Старр, — т. е. тогда, когда она стоит как раз против солнца. Но в эту ночь она вступает в свою последнюю фазу; она походит теперь не на серебряное блюдо нашего друга Жака, а просто на блюдечко для бритья!
— Ах, мистер Старр, — вскричал Жак Риан, — какое прозаическое сравнение! Я только что хотел пропеть куплет в честь луны:
«О, светило ночей! В теченьи своем
Ты ласкаешь…»
— Но нет! Теперь это невозможно! Ваше блюдечко для бритья совсем подрезало крылья моему воображению!
Тем временем луна поднималась все выше и выше. На её пути исчезали последния облака. На западной стороне неба звезды еще блестели. Нелли смотрела на это восхитительное зрелище в глубоком молчании, но рука её дрожала в руке Гарри и говорила за нее.
— Сядемте в лодку, друзья мои, — сказал Джемс Старр,- мы должны взобраться на склоны Артур-Сито до восхода солнца!
Лодка стояла у берега, под охраною лодочника. Нелли и её спутники вошли в нее. Распустили паруса. Дул юго-западный ветер,
На воде молодую девушку ожидало новое ощущение. Она проезжала иногда в лодке по озерам Нового Аберфойля, но, как ни искусно правил Гарри веслом, всегда, все-таки, было заметно, каких усилий стоило ему передвигать лодку. Тут же в первый раз Нелли почувствовала, что она скользит по воде так же легко, как по воздуху в воздушном шаре. Залив представлял из себя такую же ровную поверхность, как озеро. Полулежа на корме, Нелли наслаждалась новым для неё ощущением. По временам, при известных поворотах лодки, лучи луны падали на поверхность Форса; тогда казалось, что лодка бежит посреди сверкающей серебристой скатерти. Волны тихо журчали. В общем картина была прямо восхитительная.
Но в это время глаза Нелли невольно закрылись. Ее охватила легкая дремота. Ея голова наклонилась на грудь Гарри, и молодая девушка заснула крепким сном.
Гарри хотел ее разбудить для того, чтобы не лишить ее возможности наслаждаться прекрасною ночью.
— Пускай она поспит, мой милый, — остановил его инженер.- Два часа сна прекрасно подготовят ее к принятию тех впечатлений, которые ее ожидают днем.
В два часа ночи лодка остановилась у Грантонской пристани Нелли тотчас же проснулась.
— Я спала?- спросила она.
— Нет, дитя мое, — отвечал Джемс Старр. — Ты просто чуть-чуть подремала, — вот и все.
Ночь была очень светлая: луна разливала свой свет повсюду.
У маленькой Грантонской пристани стояли две-три рыбачьих лодки, которые тихо покачивались на волнах. Ветер начал стихать. Тумана не было; и следовало ожидать одного из чудных августовских дней, особенно прекрасных на берегу моря. Вдали поднимались какия-то теплые испарения, но они были настолько прозрачны, что первые же лучи солнца должны были поглотить их. Благодаря отсутствию тумана, молодая девушка могла свободно наслаждаться видом моря, которое на горизонте сливалось с небом.
Гарри взял Нелли за руку. Они оба последовали за Джемсом Старром и Жаком Рианом, которые пошли по пустынным улицам города. Это предместье столицы казалось Нелли простым скоплением мрачных домов, напоминавших ей Каменноугольный город. Вся разница, по её мнению, была лишь в том, что здесь над её головою простирался высокий небесный свод, усеянный блестящими звездами. Она довольно быстро шла вперед, и Гарри не пришлось замедлять своих шагов.
— Ты не устала? — спросил он ее минут через двадцать.
— Нет, — отвечала она.- Мне кажется, что мои ноги и не прикасаются к земле! Это небо так высоко над нами, что мне страстно хочется улететь туда, как будто у меня выросли крылья!
— Держи ее, Гарри! — вскричал Жак Риан.- Неужели наша малютка Нелли оставит нас? Впрочем, и я испытываю точь в точь такое же ощущение всякий раз, как появляюсь на земле после долгаго пребывания в копях!
— Это происходит, вероятно, оттого, — заметил Джемс Старр, что здесь мы не чувствуем давления того невысокого свода из шифера, который простирается над Каменноугольным городом! Поэтому небосвод и представляется нам какою-то глубокою бездной, в которую нам хочется броситься. Не это ли именно ты и чувствуешь, Нелли?
— Да, мистер Старр, — отвечала молодая девушка, — именно это. Мне кажется, что у меня как будто кружится голова!
— Впоследствии ты привыкнешь к этому, Нелли, — сказал Гарри.- Ты полюбишь этот беспредельный мир и тогда, быть-может, ты забудешь наши мрачные копи!
— Никогда, Гарри! — вскричала Нелли.
Она закрыла глаза рукою, как бы желая вызвать в своей душе воспоминание о копях, которые она так недавно еще покинула.
Пройдя через сонное предместье, Джемс Старр и его товарищи обогнули Кельтон-Гилль, где виднелись в полумраке обсерватория и памятник Нельсону. Затем они вступили в улицу Гегента, перешли через мост и, сделав небольшой поворот, очутились на Кэнонгэтской улице.
Город спал. На готической колокольне Кэнонгэт-Черча пробило два часа.
Нелли остановилась.
— Что это за масса? — спросила она, указывая на уединенное здание, стоявшее на большой площади.
— Это — Голируд, — отвечал Джемс Старр, — дворец прежних повелителей Шотландии, в котором совершилось столько трагических происшествий! Тут историк мог бы вызвать много царственных теней, начиная с несчастной Марии Стюарт и кончая престарелым французским королем Карлом X! Когда взойдет солнце, Нелли, то ты увидишь, что этот дворец, несмотря на мрачные воспоминания, связанные с его именем, вовсе не имеет зловещего вида! С своими четырьмя толстыми зубчатыми башнями Голируд походит на какой-нибудь увеселительный замок, который до наших дней сохранил свой феодальный характер! Но пойдем дальше. Вон там, в самой ограде древнего Голирудского аббатства возвышаются скалы Салисбюри. Выше их лишь Артур-Сит, к которому мы и направимся. С его вершины, Нелли, ты увидишь, как солнце покажется из-за горизонта!
Они вступили в Королевский парк. Потом, постепенно поднимаясь, они очутились у основания Артур-Сита.
Артур-Сит не что иное, как холм в 750 футов высоты. В какие-нибудь полчаса Джемс Старр и его спутники добрались до вершины Артур-Сита. Если смотреть на Артур-Сит с запада, то он чрезвычайно походит на льва.
Наши путники уселись на вершине этого холма, и Джемс Старр, чуть не наизусть знавший великого шотландского романиста, сказал:
— Вот что говорит Вальтер Скотт "в восьмой главе «Эдинбургской темницы»: «Если бы мне поручили выбрать место, с которого можно было бы всего удобнее наблюдать за восходом и закатом солнца, то я выбрал бы это самое место». Подожди же, Нелли. Скоро взойдет солнце, и ты увидишь его во всем его блеске!
Взгляды молодой девушки были обращены на восток. Гарри, сидевший около нея, тревожно следил за нею. Он боялся, что лучи солнца произведут на нее слишком сильное впечатление. Все сидели молча. Даже Жак Риан притих.
Вдали на горизонте показалась бледно-розовая полоса. Она несколько осветила все окружающее. У основания Артур-Сита в глубоком безмолвии ночи простирался Эдинбург, погруженный все еще в крепкий сон. Там и сям в темноте мелькали светлые точки; это были утренние огни, которые зажигались жителями Старого города (Эдибург разделяется на две части: Старый и Новый город.), поднимавшимися с своих постелей. На западе возвышался ряд остроконечных вершин, которые прежде всего должны были быть озарены лучами солнца.
Между тем, восток все разгорался и разгорался. С каждою секундой краски становились все ярче и ярче: розовая переходила в красную, красная — в огненную.
Нелли смотрела на город, который лежал у её ног и кварталы которого начинали вырисовываться яснее. Очертания высоких башен и остроконечных колоколен начинали выделяться все с большею отчетливостью. Всю окрестность окутывал какой-то пепельно-серый свет. Наконец, до взора молодой девушки дошел первый луч! Это был тот зеленоватый луч, который всегда в ясное утро показывается из-за моря.
Через полминуты Нелли протянула руку, указывая на самую высокую часть Нового города.
— Огонь! — сказала она.
— Нет, Нелли, — возразил Гарри, — это не огонь. Это — золотой венец, который солнце кладет на памятник Вальтер Скотта!
Наконец, показалось солнце. Потоки света полились на землю. Солнечный диск казался еще влажным, как будто бы он, на самом деле, вышел из моря. Сначала он был очень широким, благодаря преломлению лучей, во потом постепенно сузился и принял круглую форму.
Его блеск был так нестерпим, что Нелли почти тотчас же закрыла глаза. Она должна была даже плотно прижать пальцы к своим векам, которые были слишком тонки.
Гарри посоветовал ей стать лицом к западу.
— Нет, Гарри, — сказала она, — мои глаза должны привыкнуть видеть все, что видят твои глаза!
Сквозь ладони своих рук Нелли, все-таки, видела розовый свет, который бледнел по мере того, как солнце поднималось над горизонтом. Наконец, она открыла веки, и глаза её увидали дневной свет.
Девушка упала на колени и набожно произнесла:
— Боже, как прекрасен Твой мир!
Потом она опустила глаза и посмотрела вниз. У ног её развёртывалась панорама Эдинбурга; обе части древней шотландской столицы резко отличались друг от друга: новые и правильные кварталы Нового города плохо гармонировали с беспорядочною кучей домов и странной сетью улиц Старого города. Замок на базальтовой скале и Кельтон-Гилль, украшенный остатками какого-то греческого памятника, были наиболее возвышенными пунктами Эдинбурга. Великолепные, обсаженные деревьями дороги вели из столщы в деревни. С морем Эдинбург соединяла дорога, прямая как стрела. На севере, у гавани Лейта, далеко в берег врезывался залив Форей. Ещё севернее расстилались живописные берега графства Файф. На западе рисовались чудные берега Ньюгевена и Порто-Велло. В открытом море шло два или три парохода, из труб которых клубами выходил чёрный дым. Кроме того, там и сям вокруг Артур-Сита зеленели равнины, а на них кое-где возвышались небольшие холмы.
Нелли не могла говорить. Её губы шептали какие-то несвязные слова. Её руки дрожали. Её голова кружилась. Наконец, силы оставили её. Вдыхая в себя этот чистый воздух, наслаждаясь этим величественным зрелищем, она почувствовала, что слабеет, и без памяти упала на руки Гарри, который ожидал этого.
Эта молодая девушка, жизнь которой проходила до сих пор в подземелье, увидала, наконец, вселенную. Взоры её, окинув город и поля, в первый ещё раз устремились на беспредельное море и бесконечное небо.
