Глава XIII.
Через три года после рассказанных событий путеводители Joanne’а или Murroy’я советовали многочисленным туристам, посещавшим графство Стирлинг, непременно посвятить несколько часов на осмотр копей Нового Аберфойля.
Никакие другия копи, ни в Старом ни в Новом Свете, не представляли более любопытного зрелища.
Прежде всего посетитель спускался, без всякой для себя опасности и не чувствуя ни малейшей усталости, на то место, где происходили работы на глубине 1500 футов под земной поверхностью
Для этой цели служил отлогий и широкий тоннель, который вел прямо в самые копи. Вход в него находился на расстоянии 7-ми миль от Каллендера и был украшен башенками, зубцами и бойницами.
В тоннеле был проложен рельсовый путь, по которому беспрерывно ходили вагончики, приводившиеся в движение гидравлическими машинами. Таким образом, постоянно поддерживалось сообщение между поверхностью земли и тем поселением, которое находилось под землею и которое носило громкое имя «Каменноугольного города».
Прибыв в Каменноугольный город, посетитель видел прежде всего, что он попал в такую местность, где электричество играет главную роль, как источник тепла и света.
Действительно, шахты, служившие для вентиляции, несмотря на свою многочисленность, пропускали мало дневного света в копи Нового Аберфойля. Тем не менее, в копях было постоянно светло так как солнечный свет был заменен в них электрическим. Там и сям под сводами были подвешены электрические солнца, которые ярко освещали Новый Аберфойль. Когда наступил час отдыха, электрический ток замыкали, и тотчас же глубокий мрак окутывал копи. — Все это электричество горело в абсолютной пустоте, т. е. совершенно ни сообщалось с окружающим воздухом. Поэтому нельзя было опасаться взрыва даже и в том случае, если бы в атмосфере было очень много подземного газа. Таким образом, жители Каменноугольного города безопасно пользовалась электрическим светом и в то время, как работали в копях Нового Аберфойля, и в то время, как отдыхали у себя дома.
Нужно сказать прежде всего, что ожидания инженера Джемса Старра сбылись: вновь открытые залежи заключали в себе безчисленные массы угля. Кирка углекопа застучала впервые на расстоянии четверти мили от Каменноугольного города. Таким образом, работы по добыванию угля начались сперва далеко не в центре новых копей. Многочисленные шахты соединяли копи с поверхностью земли. Большой тоннель, по которому ходили вагончики, приводившиеся в движение гидравлическими машинами, служил для того, чтобы жители Каменноугольного города могли легко и быстро подняться на землю.
Читатель помнит, какой своеобразный вид имела та огромная пещера, до которой дошли старый углекоп и его товарищи во время своего первого посещения Нового Аберфойля. Она завершалась высоким остроконечным куполом. Столбы, которые его поддерживали, достигали высоты в 300 футов, т. е. высоты Мамонтова грота, в Кентуки.
Всем известно, что в громадном Мамонтовом гроте может свободно поместиться 5000 человек. Пещера Нового Аберфойля была таких же размеров. Но в знаменитом американском гроте взгляд человека встречал везде одни лишь удивительной величины сталактиты, тогда как в Новом Аберфойле повсюду чернел каменный уголь.
Дно пещеры Нового Аберфойля занимало большое и глубокое озеро, прозрачные воды которого кишели безглазыми рыбами и которое инженер назвал озером Малькольм.
На одном из берегов этого озера Симон Форд построил свой новый коттедж, который он не променял бы на самый лучший дом в Эдинбурге. В этом коттедже было всего пять окон, и все они отражались в водах озера.
Через два месяца по соседству с коттеджем Симона Форда появилось новое жилище. Оно принадлежало Джемсу Старру. Инженер душой и телом отдался Новому Аберфойлю. Он поселился в нем и появлялся на поверхности земли лишь в случае крайней необходимости, так что теперь он постоянно жил среди своих углекопов.
Когда были открыли новые залежи, то все рабочие прежних копей поспешили оставить плуг и борону и снова взялись за кирку и заступ. С одной стороны, их манила уверенность в том, что теперь работы в копях на их век хватит, с другой — их привлекали высокие цены, которыми оплачивался рабочий труд в новых копях. Один за одним они оставляли поверхность земли и уходили в Новый Аберфойль.
Мало-по-малу целый ряд маленьких кирпичных домиков покрыл берега озера Малькольм. Углекопы, работавшие киркой, катальщики, отвозившие уголь, различные надсмотрщики за работами, сторожа, следившие за исправностью путей сообщения, каменьщики, которые устилали камнем те места, откуда выламывали уголь, словом — все те рабочие, которые необходимы при разработке угольных залежей, поселились в Новом Аберфойле. Живописные домики, в которых жила вся эта масса рабочаго люда, и образовали Каменноугольный город, расстилавшийся как раз под восточной частью озера Катрайн находившагося в северном углу графства Стирлинг.
Таким образом, целый город возник на берегах озера Малькольм. На самом верху огромной скалы, основание которой омывали воды подземного озера, возвышалась часовые во имя св. Эгидия.
Когда электрические солнца освещали этот подземный город, то получалось что-то волшебное, что-то фантастическое, и неудивительно, что туристы массами посещали Новый Аберфойль.
Разумеется, жители Каменноугольного города были им очень довольны. Они редко покидали свои копи, следуя примеру Симона Форда, который почти никогда не показывался на поверхности земли. Старый углекоп был уверен, что «там, на верху» постоянно идет дождь, и, зная климат Соединенных Королевств нужно сознаться, что старик был до известной степени прав. Итак, в Новом Аберфойле все дышало счастьем. Через три года работ рабочие достигли такого благосостояния, о котором им и не снилось на поверхности земли. За это время у них родилось много малюток, ни разу еще не дышавших надземным воздухом.
Это давало повод Жаку Риану говорить:
— Вот уж полтора года, как эти малютки ходят, а все еще они не успели показаться на свет.
Заметим, кстати, что. Жак Риан один из первых откликнулся на призыв инженера. Этот веселый малый с удовольствием взялся за свое старое ремесло. Таким образом, ферма Мельроз лишилась своего певца и музыканта. Отсюда, однако, не следует, что Жак Риан перестал петь. Напротив, Новый Аберфойль то и дело оглашался звуками его песен.
Жак Риан поселился в новом коттедже Симона Форда. Старик предложил ему комнату у себя в доме, и простой малый, не стесняясь, принял это приглашение. Старая Мэдж от души полюбила его за его прекрасный характер и всегда веселое расположение духа. К тому же она разделяла его веру в существование злых духов, посещавших копи; и, оставаясь с ним наедине, она или сама рассказывала ему разные страшные истории о привидениях и оборотнях, или слушала то, что рассказывал он.
Таким образом, все в коттедже любили Жака Риана, тем более, что он был прекрасным работником. Через шесть месяцев после открытия работ он был уже надсмотрщиком над целой сменой рабочих.
— Вот какое хорошее дело сделали вы, мистер Форд!- говорил он через несколько дней после того, как поселился в коттедже.- Вы открыли новые залежи угля и не слишком дорого заплатили за свое открытие, хотя чуть и не поплатились жизнью!
— Верно, Жак, — отвечал старый углекоп.- Но ни мистер Старр, ни я — никогда не забудем, что тебе мы обязаны своей жизнью!
— Да вовсе не я спас вам жизнь, — возразил Жак Риан.- Это было делом вашего сына Гарри, которому пришла в голову счастливая мысль принять мое приглашение на праздник в Ирвинском клане…
— И не пойти туда, не правда ли? — заметил Гарри, пожимая руку своего товарища.- Нет, Жак, если мы живы теперь, то это благодаря лишь тебе — тебе, который, несмотря на свою собственную болезнь, не потерял ни дня ни часа, чтобы отыскать нас.
— Да нет же! — упрямо продолжал добрый малый.- Я не допущу, чтобы говорили неправду! Я постарался лишь узнать, что случилось с тобою, Гарри — вот и все. Но нужно сознаться, что без того неуловимого духа…
— Ну, вот опять, — вскричал Симон Форд, — какой-то дух!..
— Да, дух, сын феи, — повторил Жак Риан. — Сын огненной феи; сам Уриск, если хотите! Несомненно, что без него мы никогда не проникли бы в ту галлерею, откуда вы не могли найти выхода!
— Конечно, Жак, — подтвердил Гарри. — Остается теперь лишь узнать, действительно ли это был дух, как ты говоришь.
— Разумеется, дух! — вскричал Жак Риан. — Он бежал впереди нас с своим факелом в руке. Мы старались его поймать, но он исчез, как тень! Будь уверен, Гарри, что когда-нибудь он снова появится!
— Кто бы это там ни был, Жак, — сказал Симон Форд, нам, все-таки, нужно постараться отыскать его, и я думаю, что ты нам поможешь в этом.
— Нехорошее дело вы задумали, мистер Форд! — отвечал Жак Риан.
— Там увидим, Жак!
Нечего и говорить, что Новый Аберфойль вскоре стал знаком, как свои пять пальцев, всему семейству Фордов, а в особенности Гарри. Сын старого углекопа изучил все закоулки новых копей. Он достиг даже того, что мог точно определить, что именно на земной поверхности находится над тем или другим пунктом Нового Аберфойля. Он знал, что над Новым Аберфойлем шел залив реки Клейда, расстилались озера: Ломонд и Катрайн, высились Грэмтэнские горы и проходила Баллохская железная дорога. Затем начиналось море, грохот волн которого иногда, во время бурь, слышен был в новых копях. Гарри удивительно изучил то подземелье, в котором жил, и среди непроницаемой тьмы мог безопасно провести по нему любого туриста.
И как же он любил этот Новый Аберфойль! Сколько раз, с своею лампой в руках, бродил он по его мрачным безднам! Сколько раз он в своей лодочке переплывал его озеро! Он даже охотился, так как в подземелье жило много диких птиц, питавшихся рыбами, которых была масса в подземных озерах.
Гарри часто уходил из дому. Его все еще не покидала надежда на то, что он увидит же когда-нибудь то таинственное существо, вмешательство которого спасло жизнь как его самого, как и его родных. Его предчувствие подсказывало ему, что эта надежда его не обманет; однако, нужно сознаться, что, несмотря на все свои поиски, он до сих пор не мог напасть на след таинственного незнакомца.
Что касается тех необъяснимых явлений, которые происходили незадолго до открытия Нового Аберфойля, то нужно заметить, что они больше не повторялись.
Таким-то образом шли дела в этом удивительном подземелье.
Не следует думать, что в Каменноуголном городе не было никаких развлечений и что жизнь там шла очень однообразно.
Напротив, его жители, имея одинаковые интересы, одинаковые наклонности и располагая более или менее одинаковым состоянием, не чувствовали никакой потребности искать каких-либо удовольствий вне своих копей, тем более, что каждое воскресенье устраивались гулянья по копям или катанья в лодках по озерам и прудам, доставлявшие большое развлеченье.
Кроме того, на берегах озера Малькольм часто раздавались звуки волынки, национального музыкального инструмента шотландцев. Рабочие выходили из своих домиков вместе с своими семьями, и начинались танцы. Самым лучшим танцором был, конечно, Жак Риан, надевавший всегда в таких случаях национальный шотландский костюм.
Одним словом, Симон Форд начал уже уверять, что Каменноугольный город не уступит самому Эдинбургу, климатические условия которого не из особенно приятных, в котором зимою бывает так холодно, а летом так жарко… К тому же воздух, которым дышали в древней шотландской столице, до такой степени пропитан дымом, выходящим из труб её многочисленных заводов, что к ней как нельзя более подходит название «Auld-Reeky»[1].
- ↑ «Старый-Закопченный» — прозвище Эдинбурга.
