Четыре было их, наших праотцев, наших отцов: Балам-Квитцэ, Балам-Агаб, Магукута, и Ики-Балам. Таковы их были имена: Тигр с кроткой улыбкой, Тигр Ночи, Тигр Имя Знаменитое, Тигр Луны.
Это были они, от кого размножились племена земные, большие и малые.
И вот имена их жен: Кага-Палуна, Чомига, Тцунунига, Какиксага. Так назывались царственные их супруги: Вода Водопадная, Влага Красивого Затона, Вода Дом Колибри, Вода Дом Ярких Попугаев.
От них родились люди, племена большие и малые, и мы, народ Квичей. В великом числе существовали в то время приносящие жертву. Их не было только четыре, но лишь четыре были наши матери, праматери народа Квичей.
Различны были имена народов, распростерших свои числа по Востоку. Балам-Квитцэ был отец и праотец девяти великих домов, чье имя Кавек; Балам-Агаб — отец и праотец девяти великих домов, чье имя Нимгаиб; Магукута — отец и праотец четырех великих домов, чье имя Агау-Квиче.
Они существовали в трех разделениях родов, и помнил каждый род имя отца своего и праотца, распространяясь и множась на Востоке.
Так же точно пришли Тамуб и Илокаб, с тринадцатью своими племенами. То были Тэкпаны, Рабиналы, Какчикели, и все тринадцать содружественных племен. И здесь речь идет лишь о главных племенах. А было много и других, распространявшихся по странам, где встает Солнце.
Великое число людей возникло, и в темноте они множились: не было еще благоденствия, когда они множились; но они жили все вместе и великим было их существование и слава их в странах Востока.
Не служили они еще тогда и не восставляли алтарей богам, но они лишь обращали свои лица к Небу, и не знали, что́ они пришли делать так далеко.
Там жили тогда в радости общей люди черные и люди белые: кроток был вид этих людей, кроток был язык этих народов, кроток и разумен был их слух.
Но есть роды и роды под Небом, и есть люди, лица которых не видишь; нет у них домов, и пробегают они, как безумные, горы малые и великие, и оскорбляли они земли этих людей.
И об этом говорили те, которые видели, как встает Солнце. Один был язык у всех у них: не взывали они еще ни к дереву, ни к камню; и лишь помнили о слове Творца и Создателя, Сердца Неба и Сердца Земли.
И они говорили, размышляя о том, что́ скрывало в себе восстание дня: и, исполненные священным словом, полные любви, послушания, и страха, слагали они свои моленья; потом, подняв свои глаза к Небу, они просили себе дочерей и сыновей.
Слава Тебе, Творец и Создатель. Ты, что нас видишь и слышишь нас, не покидай нас. О, Сердце Неба, о, Сердце Земли, дай нам наше потомство и наше нисхождение, да идем мы в уровень со Светом; да будет наша жизнь и посевы наши — как Солнце в своем движении. Дай нам идти всегда по дорогам открытым, по тропам, где нет западней; да будем мы всегда спокойны и в мире с нашими; да текут наши дни счастливым течением; дай же нам жизнь безупречную, светло-зеленые пути, лучисто-мирный день, лучисто-добрую жизнь, о, Ураган, о, Молния в изломе, о, Молния ударная, о, Чипи-Нанавак, Ты, бывший в язвах, но сжегший себя и ставший Солнцем, Ты, Ракса-Нанавак, Лунноликий, Ты, Вок-Гунахпу, Волшебно-Морской, Ты, Властный Покоритель, Ты, Змей Изумрудно-Перистый; и ты, что рождаешь и даешь бытие, Спиакок, Смуканэ, Праматерь Солнца, Праотец Света, сделай так, чтоб взошли посевы и чтоб был свет.
Так говорили они, призывая возвращение света, и, ожидая восхода Солнца, они смотрели на Утреннюю Звезду, на великое светило, что идет перед Солнцем, которое озаряет свод Неба и поверхность Земли, везде, где путь человеков созданных.
И говорили Балам-Квитцэ, Балам-Агаб, Магукута, и Ики-Балам: Подождем еще восхода Солнца. Так говорили эти великие мудрые. Эти люди, наученные в знаниях, эти люди, исполненные почитания и повиновения, как их называли.
И не было еще ни дерева, ни камня, чтобы их хранили наши отцы и наши матери: лишь Солнца ждали их сердца, и все племена уже были весьма многочисленны, так же как племя Яки, племя приносящих жертву.
Пойдем же, поищем, посмотрим, нет ли чего, чтобы хранить наши знамения; поищем, не найдем ли чего, что могли бы мы зажечь и что светило бы во имя наших знамений. Ибо так, как мы есмь, никого мы не имеем, кто блюл бы над нами. Так говорили они, Тигр с кроткой улыбкой, Тигр Ночи, Тигр Имя Знаменитое, и Тигр Луны.
И вот один город услышал их речи, и они отбыли.
Вот имя тех мест, куда они пошли, искатели, имя это — Тулан-Цуива, Семь Пещер — Семь Срывов. И все они прибыли в Тулан, иначе Туле. Счесть нельзя было людей, пришедших туда в добром порядке.
И дали им их богов, отдали, и первыми были боги Балама-Квитцэ, Балама-Агаба, Магукуты, и Ики-Балама, и сердца их исполнились радостью. Мы нашли, наконец, то, чего мы искали, — говорили они.
Первый вышел бог Тогиль, Звенящий Ливень, Звук Бранного Боя, и они поместили его в ковчеге, и Тигр с кроткой улыбкой понес его. Потом вышли для Тигра Ночи и для Тигра Знаменитого Имени Авиликс и Гакавитц, чьи имена непостижны, а Тигр Луны получил бога Никахтага, что значит Средоточие Долины.
И прибыли тут все другие племена, Рабиналы, Какчикели, и Тцикинаги. И это там смешался язык племен, и оттуда ведется различие их языков. Они не разумели друг друга ясно, когда они прибыли в Тулан. И там они разделились, были те, что ушли на Восток, другие же пошли здешними путями.
И шкура животных была их единственной одеждой: они не имели этого изобилия добрых тканей, в которые бы могли одеться, шкура животных была их единственным убранством. Они были бедны, ничего у них не было в их владении, но только они были людьми дивными по своей природе.
Когда они прибыли туда, в Тулан-Цуиву, в Семь Пещер — Семь Срывов, долог был их путь, говорится в древних сказаниях, долог был их путь, чтоб прийти туда.
Не было еще тогда Огня; но были те, что молились Тогилю, и таков был Бог народа этого, и первый он создал Огонь; не знают в точности, как он возник, ибо Огонь уже блистал, когда увидали его Балам-Квитцэ и Балам-Агаб.
Увы, нет у нас того Огня, что возник, говорили они. Мы умираем, мы умираем от холода, повторяли они, скорбя. И Тогиль, чье имя Звенящий Ливень, сказал им: Не сетуйте. Это вам будет надлежать хранить или разрушать Огонь, о котором вы говорите.
Истинно? О, если б так было, наш Повелитель! Ты, наша поддержка и кормилец наш, ты, наш Бог, говорили они, поднося ему приношения.
Хорошо, отвечал им Тогиль, чье имя Звук Бранного Боя, поистине, я ваш Бог; так да будет; я ваш Повелитель; так да будет, говорил Тогиль приносящим жертву. И согрелись племена, и радовались по причине Огня.
Но потом начался сильный дождь, и он погасил Огонь племен, и великий град упал на головы всех племен, и их огонь потух по причине града, и не было более этого Огня, который возник.
Тогда Балам-Квитцэ и Балам-Агаб еще раз взмолились об Огне: О, Тогиль, воистину мы умираем от холода, говорили они. — Хорошо, не сетуйте, ответствовал Тогиль. И тотчас он заставил брызнуть Огонь пляшущим движением в тростниковой впалости материнства.
И обрадовались, и согрелись у Огня Тигр с кроткой улыбкой, Тигр Ночи, Тигр Имя Знаменитое, и Тигр Луны. И все племена потянулись к ним, одно за другим, ибо огонь племен погас и они умирали от холода.
К мудрым Тиграм пошли они просить Огня, ибо ничего они не могли по причине холода и заморозков, дрожали, и жались они все друг к другу, и зубы у них стучали; в них не было жизни, руки и ноги их отяжелели, так что ничего они не могли держать в руках, когда пришли.
Не обижайте нас, говорили племена, мы с вами теперь, и пришли просить у вас немного вашего огня. Но не так их приняли, как они ждали, и сердце племен опечалилось.
Уже язык Балама-Квитцэ, и Балама-Агаба, и Мугукуты, и Ики-Балама был другой. Горе нам, горе нам! говорили племена разноязычные. Мы забыли наш язык. Что же мы сделали? Теперь мы погибли. Откуда же это пришло, кто ввел нас в заблуждение? У нас был лишь один язык, когда мы пришли из Туле, один был способ восставлять алтарь. Дурно это, то, что мы сделали, повторяли между собою все племена в лесах и под лианами.
В этот миг явился человек перед глазами Балама-Квитцэ, Балама-Агаба, Мугукуты, и Ики-Балама. Он был из страны, чье имя — Ксибальба, Края Теневого, и так заговорил к ним этот посланный: —
Истинно, это ваш Бог, тот, кого вы поддерживаете, и он есть знаменье и тень вашего Творца и вашего Создателя. Не давайте же вашего огня племенам, до тех пор, пока не дадут они Тогилю, который есть ваш повелитель, того, что они дали вам. Потребуйте же для него, для того, чье имя Звук Бранного Боя, что дадут они, чтобы взять огонь. Так сказал им посланный из Ксибальбы.
Крылья его были как крылья летучей мыши. Я посланный от вашего Творца и от вашего Создателя, сказал им он.
И они исполнились веселия; сердце Тогиля, и сердце Авиликса и Гакавитца, чьи имена непостижны, возвеселились равно, пока говорил этот посланный из Страны Горных Призраков. И внезапно он исчез от их взглядов, но не перестал существовать.
И пришли тогда еще племена, умиравшие от холода; ибо много было града, и велик был темный дождь, который сгущался, и холод был несосчитанный.
Итак, все племена сошлись, дрожа и бормоча невнятно от холода, там, где были четыре мудрые Тигра. Велика была разорванность и пытка их сердец, их рты и их глаза были полны печали.
Украдкой вернувшись, они вопросили: Неужели же не сжалитесь над нами? Лишь немного огня вашего мы просим. Разве было больше, чем одно жилище для нас всех, больше, чем одна родина для нас, когда вы были созданы и оформлены? Сжальтесь над нами, повторяли они.
Что вы нам дадите за то, чтобы мы над вами сжалились? — отвечали они им. — Мы дадим вам серебра, — отвечали племена. — Мы не хотим серебра, — ответили Балам-Квитцэ и Балам-Агаб. Мы спросим Тогиля, и скажем вам. — Хорошо, отвечали племена.
Что ты хочешь, чтобы дали племена, о, Тогиль, Звенящий Ливень, Звук Бранного Боя, племена, которые просят твоего Огня? — говорили тогда эти мудрые.
Хорошо, — отвечал Тогиль, — хотят ли они соединиться со мной, разъяв свой пояс и обнажив свою грудь? Дает ли их сердце согласие на то, чтоб они меня обняли? Обняли Тогиля? Но, если они этого не хотят, я не дам им вовсе Огня.
Скажите им, что это лишь мало-помалу совершится, через разъятье пояса и обнажение груди, это соединение. Скажите им. Так было отвечено Тиграм, у которых просили Огня.
И они передали слово Тогиля. И ответили племена: Хорошо, будет соединение, и мы обнимем его. И не медлили они с своим обещанием. И, получивши Огонь, они согрелись. Но они не знали, что они обещали.
Была, однако же, одна толпа, которая похитила Огонь в дыме; толпа эта была из дома Цотциль, и знамение её было — летучая мышь.
Когда они проходили в дыме, тихонько тихонько они проходили; Какчикелями звались они, и не просили они об Огне, и не сдались, как побежденные.
Но все другие племена попали в эту западню, изъявив согласие на разъятие своего пояса и на обнажение своей груди; ибо именно обнажение груди, раскрытие её, разумел Тогиль, Звенящий Ливень, когда приносили жертву все племена перед Его ликом, когда вырывали им сердце из груди, из обнажения разъятой груди.
Не совершался еще этот обряд, когда Тогиль, Звук Бранного Боя, предложил им их смерть, в её величии и ужасе, через руки Балама-Квитцэ, Балама-Агаба, Мугукуты, и Ики-Балама.
Из Туллана-Цуивы пришел обычай воздерживаться от пищи: они постились беспрерывно, и бодрствовали, ждали зари, стерегли восход Солнца. Чередовались, чтобы видеть великую звезду, названную Звездою Утра, что предшествует Светилу Дня; блестящая Звезда Утра всегда была там, когда они были в Туле, откуда пришел их Бог.
Но не там достигли они своей власти и своего могущества, а там, где раздавили племена большие и малые, и где наложили на них ярмо, и принесли их в жертву пред ликом Тогиля, поднося Ему кровь и жизнь, вырывая для Него сердца из разъятой обнаженности груди.
В темноте и в ночи пришла к ним эта великая мудрость, и ей они стали действовать.
И сорвались они с того места, где были, и оставили место, где восходит Солнце: Не здесь наше жилище, пойдем, пойдем, посмотрим теперь, где мы его укрепим.
Так говорил Тогиль. Так открылся он Тигру с кроткой улыбкой и Тигру Ночи, и двум другим мудрым. Вознесите прежде всего ваши благодарения и хвалы. Сделайте себе также отверстия в ушах, пронзите их шипами, и пронзайте ваши руки у места сгиба их, и приносите в жертву вашу кровь; в этом будет ваша благодарность перед Богом.
Хорошо, отвечали они, пронзая себя шипами. И они запели песни о своем уходе из Туле; и сердца их стонали, когда они пустились в путь, оторвавшись от Туле.
Увы, мы не увидим здесь более зари в ту минуту, когда рождается Солнце, озаряющее поверхность Земли.
И много людей оставалось в дороге, их бросали спящими на пути, ибо каждое племя уходило в путь так, чтобы видеть Звезду, которая есть вестник Солнца.
И, усталые, спали в темноте полусумрака.
Это знаменье зари держали они в своих мыслях, когда они шли оттуда, где Солнце встает, и чаянье их было всё то же, когда они покидали то место, которое было на великом отсюда расстоянии, как говорят нам в эти дни.
В это время прибыли они на вершину одной горы. Там собрались все, принадлежащие к народу Квичей, и там держали они совет, указуя друг другу свои мнения. Имя этой горы — Чи-Пиксаб, что значит Предостережение. И, там, соединившись, они восхваляли себя, восклицая: «Мы — Квичи, мы — Квичи». И дали они названия другим народам и стали эти народы — другие. И имена их не стерлись даже и доселе.
Там держали они совет, поджидая зарю, и подстерегая выход Звезды, предшествующей Солнцу при его восхождении. Оттуда мы пришли, — говорили они. Но мы разлучились. И разрывалось их сердце, и велико было их страдание. Ибо не имели они ни пищи, ни пропитания: они вдыхали только запах от своих посохов, и думали, что вот у них есть пища.
Неясным осталось, как перешли они Море: точно как не было Моря, так перешли они с той стороны. Они шли по камням рассеянным, и камни эти были на песках. И потом они назвали то место: Камни — ряды камней, и Пески исторгнутые. Ибо разделилась вода, когда они переходили Море.
В эти дни великого воздержания от пищи, на вершине горы, где их Бог продолжал с ними говорить, было сказано Тогилем, Авиликсом, и Гакавитцом четырем мудрым Тиграм: Уйдем, уйдем. Нужно встать. Здесь нельзя долее оставаться. Отнесите нас в какое-нибудь потаенное место.
Уже приближается заря. Не исполнились ли бы глаза ваши печали, если бы были мы захвачены врагом в этих стенах, здесь, где мы, по причине вас, о, приносящие жертву? Унесите нас каждого в отдельности, повторяли они им.
Хорошо, отвечали они, и так как нам нужно отсюда уйти, мы будем искать в лесах.
После этого они взяли своих богов, и унесли Авиликса в Сокрытый Овраг, и оставили Гакавитца на великой пирамиде, на которой был зажжен огонь, и сокрыли, равно, Тогиля, сокрыли его в Великом Лесу. Много тигров и змей, много ехидн и коршунов было в лесах, где был спрятан Тогиль приносящими жертву.
И вместе оставались на высокой горе четыре мудрые, дожидаясь зари. Не было у них ни сна, ни покоя, и велики были стоны их сердец. Печалью покрылись их лица.
Без радости мы пришли сюда. Увидим ли восход Солнца? Как случилось это, что, будучи все одного чувства в нашей родине, мы так теперь оторваны? И они передавали друг другу тоску в рыданиях своих голосов.
Так говорили они, и не было у них утешенья до зари. Вот наши боги в лесах и оврагах, в высоких травах и под мхами волокнистыми. Даже досок у них нет для сидения. А сколь они велики, Тогиль, Авиликс, и Гакавитц.
Велика их слава, велико их могущество и сила их превыше всех богов всех народов. Бесконечны их чудеса, неизреченны пути их и странствия в холоде и в ужасе, который существо их внедряет в сердце народа.
И взошла, наконец, заря, было явление Солнца, Луны, и звезд.
Велика была радость четырех мудрых, когда они увидели Утреннюю Звезду. Первая вышла она с блистательным ликом вперед Солнца.
После этого они раскрыли связку, заключавшую их благовония, пришедшие оттуда, где встает Солнце, душистые курения, принесенные ими, чтобы они послужили им.
Благовонный копал, и дымный копал, и фимиам Господень — таковы были три наименования их ладана. И это зажгли они, начавши торжественную пляску, обращенную к встающему Солнцу.
Нежны были их слезы при этой торжественной пляске, с медлительной мерностью, и душисты были восходящие дымы их курений. И потом восстонали они, что не видели они и еще не созерцали светлого лика Солнца.
Солнце вступило на путь восхождения, и все животные, великие и малые, преисполнились веселия; кончили они свое восшествие по течению вод и в обрывах, они поместились на крайностях гор, и все вместе устремляли свои головы туда, откуда шло Солнце.
После этого испустили свой рев тигр и лев. Но первой птицей запевшей был Квелитцу, зеленая птица. Все живущие были исполнены радости, били крылами орел и коршун, среди всех, и великих, и малых, птиц слышались взмахи и всплески крыльев.
Приносящие жертву поверглись лицом во прах: велика была радость их сердец, велика была радость всех племен, велика была радость всех бесчисленных глаз, смотревших на Солнце, которое всем им светило.
И приятно-сухою сделалась Земля по причине лучей Солнца: как некий человек явило себя Солнце; присутствие его согревало, и делало сухою поверхность Земли.
Перед тем как явило Солнце свой лик, илистой и влажной была поверхность Земли, но это только пока не появилось Солнце; пришло оно как некий человек и совершило свое дело.
Однако же, не было в тепле его силы. Оно лишь показалось. Оно было как образ в зеркале, и поистине это не было то же самое Солнце, каким оно является теперь, говорится в сказаниях.
Тотчас вслед за этим, Тогиль, Авиликс, и Гакавитц окаменели. Окаменели, равно, боги Льва, Тигра, Ехидны, Коршуна, Белого Создателя Огня Трением: руки их судорожно уцепились за сучья деревьев, в тот миг, как являлось Солнце, явились Луна и звезды: со всех сторон всё сделалось камнем.
И, быть может, не было бы нас в живых теперь, по причине прожорливости зверей, львов, тигров, и ехидн, быть может, наша слава не существовала бы, если бы не заставило Солнце первых животных окаменеть.
На вершине горы Гакавитц создали мудрые город, ибо там увидели они Солнце, Луну, и звезды. И там началось пение их песни Камуку (Мы видим), которую они пели, и стонали в своем сердце, от всего, что они говорили в своей песне.
Увы! далека наша Туле, и жизнь наша там разрушилась, мы отлучились от братьев наших, которые остались позади. Это верно, что мы увидели Солнце, да, мы увидели, а они, где они теперь, в час, когда встала заря? Так говорили приносящие жертву.
Да, поистине Тогиль есть имя бога народа этого, и звался он Йолькуат-Кветцалькоатль, когда мы расстались в Тулан-Цуиве. Оттуда мы вышли, и там колыбель нашего народа; оттуда пришли мы, говорили они друг другу.
И вспомнили они тогда о своих братьях, оставшихся там, далеко позади, в тех странах, что ныне зовутся Мексикой. Другие же остались на Востоке.
Велика была тоска их сердец на вершине горы, чье имя Гакавитц.
И вот теперь какое решение воспоследовало относительно Тогиля и Авиликса. Они пошли увидеть их и принести им хваления, благодаря за радость лицезренья восставшего Солнца.
Боги светились меж скал среди лесов; и непостижной, таинственной властью дали они услышать свои голоса, когда прибыли перед Тогиля приносящие жертву.
То, что они принесли, и что они возжгли потом, не имело никакой цены: это была лишь древесная смола, храмовая камедь и дикий анис. Тогда заговорил Тогиль, и таинственно дал он им правило поведения, сказал, что нужно делать приносящим жертву.
Поистине это наши горы и наши долины. Мы еще будем вашими; наша слава и блеск наш вознесены перед лицом людей. Вам — все народы, ибо мы ваши союзники; храните же ваш народ и мы дадим ему поучения.
Не давайте нас созерцать глазам племен, когда мы будем разгневаны словами ртов их и их поведением; не давайте нам впасть в какую-либо западню, но давайте нам детей травы и кустов, давайте нам самок оленей и самок птиц.
Пожелайте давать нам немного их крови, ибо мы бедны, и оставляйте нам шерсть оленей; заботьтесь о тех, что стоят как часовые, чтобы видеть западни, которые приготовят для нас. То будут знамения, которые вы явите племенам.
Где же Тогиль? скажут вам тогда, и вот вы явите наши знамения их взорам; но не показывайтесь им сами: ибо вы будете иметь другое, что делать. Велико будет ваше бытие; вы победите все народы; вы принесете их кровь и их жизнь перед лицо наше, и те придут нас обнять, которые еще нам надлежат, сказали Тогиль, Авиликс и Гакавитц, боги имен непостижных.
Во образе юных являлись они, когда, преображаясь, давали себя увидеть, с пришествием даров, приносимых им. Ибо началась тогда охота, преследование птенцов всех птиц, диких зверей, и приносимое принимали приносящие жертву. Когда находили они птиц и молодых оленей, тогда шли они распространять кровь оленей и птиц на краю жертвенного камня пред хотящими богами.
Выпили, выпили боги их кровь, тотчас говорил камень, в то самое время как приносящие жертву приближались, приходя со своими приношениями. И всё то же делали перед знамениями отцов наших, жгли душистую смолу и жгли дикий анис, и траву, что звали они Змеиной головой.
Знамения отцов оставались, каждое отдельно, на горе, где поместили их. И живущие не оставались в своих домах в течение дня, но ходили по всем горам.
И вот чем они питались: личинками слепней, личинками шершней и пчел, которых они находили в лесах: ничего доброго не было у них, чтобы поесть, ничего, чтобы пить. И тогда еще не знали хорошенько дорогу к домам своим, и не знали в точности, где же теперь жены и что с ними.
И вот уже много основалось городов, каждый в отдельности был, и каждое из племен собиралось в городах, выраставших на всех дорогах, и все дороги были открыты.
Что до Балама-Квитцэ, и всех четырех мудрых, не ведали в точности, где они. Когда они видели людей племен, проходящих по дорогам, тотчас кричали они с края гор, и это был жалостный крик волка прерий, и крик дикой кошки, так же как рев тигра и льва.
И когда племена проходили по дороге, видя это, они замечали: Они воют точь в точь как волк прерий, кричат как дикая кошка, как тигр и лев. Как будто не были они людьми в мыслях всех племен. Нет ли тут западни, нет ли лукавства какого для нас?
Что-то есть, чего желает их сердце? Пoистине они не страшатся того, что они делают: есть у них что-нибудь в помыслах, когда они ревут так со львом и стонут так с тигром, и кричат, когда видят, что один или двое идут по дороге, — покончить с нами хотят они.
Итак, каждый день приходили домой приносящие жертву, но они приносили только личинки слепней, и личинки шершней и пчел, чтобы дать их женам своим.
И каждый день также шли они перед лицо Тогиля, Авиликса и Гакавитца, и говорили в своем сердце: Вот это они здесь, Звенящий Ливень и Боги Имен Непостижных, а мы даем им только кровь диких зверей и птиц. И мы только пронзаем наши уши и наши руки на сгибе их. Попросим у них силы и мужества. Кто будет порицать смерть людей среди племен, когда мы убьем их одного за другим, одного за другим? — говорили они друг другу, перед ликом богов.
И они пронзили себе уши и руки на сгибе их, и собрали кровь губками, и наполнили ею чашу на крае камня. Но поистине не камнем тогда представал он, но каждый из них как юный являл свой лик.
Приносящие жертву снова возрадовались на эту кровь, когда они увидели таким образом эти знамения дел их. Следуйте этими путями, в том средство вам спастись. Оттуда, из родовой колыбели, из Туле, когда вы принесли нас, прозвучал ответ, из родовой колыбели была принесена кожа Пацилициб, кожа, сорванная с женщины, принесенной в жертву: да натрутся же они кровью, которая сделалась даром Тогиля, Авиликса и Гакавитца.
Вот, когда началось похищение человеков племен Баламом-Квитцэ, Баламом-Агабом, Мугукутой и Ики-Баламом.
И тотчас за этим началось избиение племен. Они брали их, когда люди шли по дороге вдвоем или в одиночку, так что не знали, когда они их похищали: и после этого они шли принести их в жертву пред лицом Тогиля и Авиликса.
Потом, распространяя кровь по дороге, они бросали их головы в отдельности по пути. И города говорили: Тигр пожрал их. Они говорили это по причине того, что видны были как бы следы тигровых лап, и это их следы были, без того, чтоб они показались.
Они похитили так человеков из многих городов, и лишь очень поздно поняли племена: Не этот ли Тогиль ходит между нами? не ходит ли между нами Авиликс? Это их, без сомнения, питают приносящие жертву. Где их жилища? Выследим их, повторяли все города.
Тогда они советовались между собою. И начали они выслеживать, где приносящие жертву, но следы были неясны. Лишь следы диких зверей видели они, следы тигра, не различая их шагов. Не явственны были их шаги, вывернуты были они, как шаги, которые хотят обмануть человеков, и дорога их не была разведана.
Ибо образуются туманы на местах возвышенных, и возникает темный дождь, и образуется грязь от дождя, и еще образуется маленький дождь, холодный, и это есть всё, что видели перед собой племена.
Сердца их утомлялись в их исканиях; напрасно проходили они неведомые пути, ибо велико было существо Тогиля, Авиликса и Гакавитца: они уходили на вершину горы, удаляясь от племен, ими истребляемых.
Отсюда началось похищение, замышленное кудесниками, когда увлекали они человеков племен, чтобы закалать их перед лицом богов с именами непостижными, там, на вершине горы.
Во образе трех красивых юношей являлись Тогиль, Авиликс и Гакавитц, и чудесна была их походка и весь их вид был чудом. Они купались у края воды, в реке, которая там протекала, лишь для того купались, чтобы явиться, и доныне это место зовется Местом Купанья Тогиля, Чи-Ратини баль-Тогиль.
И много раз города их видели; но тотчас же они исчезали по воле своей, когда замечали их города. Тогда быстро распространилась весть, что вот они тут, Тигр с кроткой улыбкой, Тигр Ночи, Тигр Имя Знаменитое и Тигр Луны. И стали племена держать совет о том, как их заставить умереть.
Сперва племена хотели уловить Тогиля, Авиликса и Гакавитца. И все племена сказали: Пусть все будут созваны и сойдутся; пусть не будет ни одного, ни двух полчищ, которые бы остались сзади.
Как уловить их? говорили они между собою. Если мы должны быть погублены продолжением этого похищения, да будет так; но, если так велико могущество Тогиля, Авиликса и Гакавитца, пусть лучше этот Тогиль будет нашим богом, и да будет угодно Небу, чтобы мы пленили его. Они еще не победили нас. Не многочисленны ли мы в нашем существовании? А их лишь горсть, слово сколько — не слово о них.
Одни города ответили другим: Кто видел их, как они купаются в реке каждый день у края воды? Мы их уловим в том месте, и будет тут поражение приносящих жертву.
Но чем же уловим мы их? повторяли они. — Вот в чём будет их западня, решили они. Так как это являются юные, когда их можно видеть в воде, пусть две девушки пойдут туда; пусть это будут самые красивые и самые пленительные из юных наших девушек, и да придет к ним желание обладать ими.
Хорошо, пойдем же и отыщем двух между самыми прелестными девушками, прибавили они, отыскивая своих дочерей. Это были поистине самые светлоликие девушки, которых они послали туда.
Идите, дочери наши, идите на реку стирать белье; и если вы их увидите, этих трех юных, предстаньте обнаженными перед ними, и если сердца их проникнутся вожделением к вам, позовите их.
И если скажут они: Пойдем с вами? вы ответите: Да. И если спросят вас: Откуда вы? Чьи вы дочери? вы ответите: Мы — дочери владык. И скажите им: Дайте нам что-нибудь, как знак от вас. Если они дадут вам что-нибудь, и если будут им ваши лица желанны, отдайтесь им. Если же вы им не отдадитесь, мы убьем вас. После этого сердце наше будет довольным.
Так говорили владыки, когда были посланы две юные девушки: Ста имя одной, и Споч имя другой: Быстрая — звали одну, Нежная — звали другую.
Таково было решение всех городов.
После этого они ушли, и воистину сделали так, чтобы явиться прекрасными и блистательными; и идя около того места, где купался Тогиль, они резвились без стыда, они глядели и заглядывали, и шутили между собою. Когда они уходили, владыки радовались на дочерей своих, которых они послали.
И вот пришли они к реке, и стали мыть белье; они были совсем голые, и прыгали перед скалами, когда появились Тогиль, Авиликс и Гакавитц. Пришли эти юные и несколько удивились на молодых девушек, которые были около воды; и тотчас девушки покраснели, увидя Тогиля и шедших с ним.
Но не пришло к Тогилю и к его сопровождавшим желанье обладать девушками, и были они спрошены: Откуда вы? И было им сказано: Чего хотите вы, приходя к краю нашей воды?
Они отвечали: Нас послали владыки, и потому мы приходим сюда. Подите, взгляните на лица этих Тогилей, и заговорите с ними, сказали нам владыки. Чтобы был у нас знак, что вы поистине видели их лица, сказали нам.
Так сказали юные девушки, и этого хотели города, чтобы лишены они были своего цвета духами Тогиля. Но Тогиль и сопровождавшие его сказали, обращаясь к Быстрой и Нежной: Хорошо, вы получите знак нашей беседы с вами. Подождите минутку, и вы отнесете его этим владыкам.
После того советовались они с приносящими жертву, и сказали четырем мудрым: Разрисуйте три плаща, начертите на них знак вашего существа, чтобы они прибыли в города вместе с этими двумя молодыми девушками, пришедшими к краю воды.
Так было сказано им. И нарисовали они: Сперва Балам-Квитцэ нарисовал тигра, он нарисовал его лик на поверхности ткани; орла нарисовал на поверхности ткани Балам-Агаб; Магукута нарисовал шершней и пчел со всех сторон, расписал их на поверхности ткани.
Так закончилось их живописание. И, вручая плащи Быстрой и Нежной, сказали им мудрые Тигры: Вот знак нашей беседы с вами. Идите же и предстаньте пред владыками: Поистине, Тогиль говорил с нами, скажете вы им, и вот знак, который мы приносим, скажете вы им; пусть оденут они плащи, которые вы им дадите.
Вот что было объявлено молодым девушкам, когда они их отослали. Расписанные ткани прибыли с ними; и тотчас же владыки исполнились радости, видя лик юных девушек, и руки их, обремененные тем, о чём они просили.
Видели ли вы лицо Тогиля? спросили их. — Доподлинно видели, ответили Быстрая и Нежная. — Что же вы приносите нам как знак? вопросили владыки, думая, что это есть знак их согрешения с Тогилем.
Юные девушки развернули тогда расписанные ткани, и отовсюду тигры и отовсюду орлы, и отовсюду шершни и пчелы ярко глянули с поверхности тканей, блестящие на вид. И все пожелали их надеть и начали их примерять.
Тигр не сделал никакого зла, когда образ его был надет на плечи владыки. Тогда и второй плащ был надет, а вторым был образ орла. Весьма хорошо, думал владыка в этом плаще, и ходил и проходил перед глазами толпы. Обнаживши всё свое сокровенное, надел на себя владыка и третий плащ разрисованный.
И только что он надел на плечи образ шершней и пчел, как всё тело его было изжалено шершнями и пчелами. Он не мог терпеть, не мог выносить укола этих малых зверей, и разразился воплями по причине насекомых, которые жалили, хотя лишь образ их был нарисован на поверхности ткани. Так осмеяны были владыки и города. После этого грубо вопросили владыки юных девушек: Что же это за ткани принесли вы нам? Где же вы их взяли, недобрые? говорили они им, при виде посрамления всех городов Тогилем.
То, чего они хотели, это чтоб Тогиль соблазнился пойти вслед за Быстрой и Нежной. Но не мог быть уловлен Тогиль и сопровождавшие его, по причине дивных людей, по причине четырех мудрых.
Тогда все племена снова советовались между собою: Как же погубим мы их? Поистине велика их сила теперь. Но нападем на них; мы возьмем их приступом, и убьем их; мы вооружимся луками и щитами. Не многочисленны ли мы? Да не будут ни один, ни два между нас, которые остались бы сзади.
Так говорили они на вторичном своем совете. И вот все племена вооружились, великое образовалось число воинов, когда собрались все города, чтоб убивать.
А Балам-Квитцэ и другие мудрые были на вершине горы. Гакавитц было имя горы, и они были там, чтобы спасти детей своих на вершине горы.
Их люди, однако же, не были многочисленны: это не было множество, как множество племен, ибо узка была вершина горы, которая служила им крепостью.
И вот собрались все племена, украсились они бранными доспехами, луками и щитами: не исчислить было драгоценный металл их доспехов, и дивен был вид их владык и их предводителей; все они были способны сдержать свое слово.
Истинно, истинно, всех мы убьем, говорили они, и этот Тогиль, он будет богом, которому мы станем молиться, если только он будет нашим пленником.
Но хорошо знал Тогиль, что происходило, и знали об этом мудрые Тигры. Они знали всё, что решалось на бранном совете врагов, ибо с этой поры не было у них ни сна, ни покоя.
После этого все воители снялись с места и отправились в путь, чтобы ночью взять приступом крепость. Но они не достигли этого; ибо всю ночь они пробыли в дороге, и тут посрамлены они были Баламом-Квитцэ и другими мудрыми. Все они сделали привал, чтобы отдохнуть ночью в пути, и не успели они заметить, как все уснули. После этого им обрили их брови и бороды их; у них взяли драгоценный металл их шейных уборов, вместе с венцами их и другими украшениями. Но из драгоценного металла они взяли только рукоятки их палиц; это было сделано для того, чтобы унизить их лица и уловить их в западню, в знак величия народа Квичей.
Пробудившись, тотчас потянулись они за венцами своими и за рукоятками своих палиц; но не было более ни серебра, ни золота на рукоятках, не было венцов.
Кто же это нас ограбил? Кто нас так обрил? Откуда пришли похитить наше серебро и наше золото? Быть может, это — демоны, которые похищают людей? Когда же перестанут они быть нашими страшилищами? Нападем на вершины их города, и увидим снова лик нашего драгоценного металла; мы это сделаем, повторяли все племена; и поистине все они были способны сдержать свое слово.
Но спокойствие снизошло в сердца приносящих жертву и обитающих на вершине горы. Мудрые Тигры, собравши великий совет, возвели укрепленья на краю своего города, окружили его заставами и стволами деревьев.
Затем они сделали фигуры, подобные людям, и они их разместили по закраинам крепости; дали им луки и щиты, возложили им на голову золотые и серебряные венцы; всё это возложили они на эти фигуры, на людей, сделанных из дерева, разукрасили их драгоценным металлом городов.
Они окопали все подходы к городу, и затем вопросили Тогиля: Что, если мы будем убиты и побеждены? — И Тогиль ответил им: Не тревожьтесь. Я здесь.
Тогда были принесены шершни и осы, так же как лианы; и поместили этих жалящих в четыре огромные тыквы, и поставили их кругом города; в тыквах скрывались шершни и осы, и они должны были явить себя в битве народов.
Их город был осмотрен, выслежен и расследован лазутчиками народов. Их не великое число, повторяли они. Но они видели лишь фигуры, людей из дерева, которые двигались, качая своими луками и щитами. Поистине они походили на людей, они были похожи на воителей, когда племена смотрели на них. И все племена веселились по причине малочисленности их.
Велики были те племена в своем существовании: нельзя было счесть человеков, воителей и воинов, приготовившихся убить четырех мудрых, бывших на горе с именем Бога. И вот каково было их пришествие.
Итак, они были там, Балам-Квитцэ, Балам-Агаб, Магукута, и Ики-Балам, на горе, вместе с женами своими и детьми, когда прибыли все воины и воители, и число их не было только два раза восемь тысяч человек или три раза восемь тысяч человек.
Они обступили оплоты города, испуская великие крики, вооруженные луками и щитами, ударяя себя по рту, вопя, меча и разметывая крики и свисты, когда они прибыли к подножью города.
Но не было в этом ничего, что могло бы устрашить приносящих жертву; они лишь глядели с закраины стены, где поместились они с женами и детьми; но их мысль шла впереди слепых слов и действий племен, в то время как кричащие поднимались по горе.
И уже вот-вот должны были они броситься ко входу в город, как, минуту спустя, сняли покрышки с четырех тыкв, помещенных кругом города, и брызнули оттуда шершни и осы; точно дым вырвался из впалости каждой из тыкв.
И прикончены были тут воители жалящими, которые прилипли к их глазам и их бровям, к их ноздрям, к их рту, к ногам и к рукам. Где они взяли их, где они собрали их всех? — вопрошали ослепленные племена.
Так, прильнув к ним, шершни и осы жалили их в глазной их шар; нагромоздившись без числа, жужжали они, нападая на каждого из этих людей; опьяненные, они не могли более держать свои луки и щиты, и повсюду роняли их на землю.
Падая, распростирались они перед горой; и они не чувствовали даже, что в них пускают стрелы и бьют их ударами топоров; сучья простые взяли Балам-Квитцэ и Балам-Агаб; жены их стали их убивать. И лишь половина вернулась, все племена убегали в страхе слепом.
Но те, которых настигали, были убиваемы, и немалое их число погибло. И не всей силой преследовали их, но шершни и осы за ними гнались, и без стрел погибло их великое множество. Все племена тогда вступили под ярмо.
И так присмирели племена перед мудрыми Тиграми. Пощадите, не убивайте нас! — говорили племена. — Хорошо, вы достойны смерти, и всё же не будете убиты, но вы будете данниками до тех пор, пока Солнце свершает свой круг, и свет на Небе светит.
Так поразили множество всех народов праотцы наши, раздавив их на горе Гакавитц, где они основались и размножились, и породили сыновей и дочерей.
После этого сердца их успокоились. И они возвестили сынам своим, что время близко, когда им нужно будет умереть. И вот как они умерли.
Так как они предвидели смерть свою и конец свой, они возвестили об этом своим детям. У них не было, однако, никакого знака болезни; они не испытывали ни страдания, ни боли, когда оставили сыновьям своим последнее свое слово.
Камуку! Мы видим! запели они в тоске своих сердец, прощаясь с теми, кому они даровали жизнь. Дети наши, мы уходим, говорили они, мы уходим и мы возвращаемся; славны слова и славны дела, которые мы оставляем вам. Вы также пришли с нами из нашей далекой родины, о, жены наши, говорили они супругам своим, и с каждою простились в отдельности.
Мы возвращаемся к нашему народу; уже Царь Оленей наготове, он распростерся по Небу. Возврат наступил; наше дело окончено, наши дни сочтены. Помните же о нас, не стирайте нас в вашей памяти и не забывайте. Вы увидите еще ваши дома и ваши горы, умножайтесь. Так да будет. Идите путем своим и увидьте места, откуда мы пришли.
Таково было их слово, и Балам-Квитцэ оставил знамение своего существа. В этом будет ваше могущество, — сказал он, — я оставляю вам это, и прощаюсь, полный печали.
И оставил он знаменье, Величие Окутанное, как его называли, и лика его не было видно; ибо они не развертывали его, и не знали его сшивок, не видели, как оно было закутано, это Сокровенное Величие. И, простившись с своими сыновьями, они исчезли у подножья горы Гакавитц.
Они не были похоронены своими супругами и своими сынами, их исчезновение не было зримо, когда они исчезали; было зримо только их прощание, и этот Внешний Покров, который стал дорог их потомкам. Это была память отцов их, и тотчас же был зажжен фимиам перед памятью отцов их.
И люди умножились по причине царей своих, принявших могущество от чресл Балама-Квитцэ. И потомки других Тигров отнюдь не исчезли.
Присмирели и были принижены все племена, у которых более не было уже могущества, и все они должны были служить каждый день.
Цари вспоминали отцов своих, и велика была слава Сокровенного Покрова. Величие Окутанное — таково было имя этой Тайны, пришедшей от отцов.
Таков был конец и исчезновение Тигра с кроткой улыбкой, Тигра Ночи, Тигра Имени Знаменитого, и Тигра Луны, этих первых людей, которые пришли с той стороны Моря, где встает Солнце; уже много времени прошло с тех пор, как они пришли сюда, когда они умерли, и весьма престарелыми были эти досточтимые, чье имя было — Приносящие жертву.