Храбрый портнишка (Гримм; Снессорева)
| ← Соломинка, уголь и боб | Храбрый портнишка | Чумичка → |
| Оригинал: нем. Das tapfere Schneiderlein. — Источник: Братья Гримм. Народные сказки, собранные братьями Гримм. — СПб.: Издание И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 147. |
Случилось раз в летнее жаркое утро, сидел на корточках портнишка у окна на своём столе и, что было сил, стегал иголкою. В это время проходила по улице деревенская баба и кричала:
— Хорошее дешёвое варенье! Хорошее дешёвое варенье!
Сладко звучали эти слова в ушах портнишки; он высунул свою маленькую головку из окна.
— Сюда, сюда, голубушка! Здесь выгодно сбудешь свои товар, — кричит он вслед торговке.
С тяжёлым коробом поднялась торговка на третий этаж и развязала пред портнишкой все свои горшки.
Наш портнишка прилежно осматривает все горшки, приподнимает каждый к носу своему, нюхает и наконец говорит:
— А знатное, кажется, варенье! Отвесь-ка мне, голубушка, хоть осьмушечку; ведь четвертушка-то не по моему карману.
Торговка понадеялась было и взаправду на хороший сбыт, однако, делать нечего, отвесила ему осьмушку, а сама так и сердится и ворчит себе под нос, так в сердцах и ушла.
— Ну, уж это верно сам Бог послал мне вареньица! — воскликнул портнишка. — Он же даст мне силу и крепость!
С этими словами плутишка достал из шкафа хлеб, отрезал себе ломоть во весь каравай и намазал его вареньем.
— Наверное уж это не горький кусок будет, — сказал портнишка, — только мне надо прежде покончить камзол, а потом уже и варенья поесть.
Положил он намазанный хлеб подле себя, а сам принялся за шитьё, только от радости стегает всё крупнее да крупнее. Между тем запах от медового варенья дошёл и до стен, где сидело несметное множество мух. Такая приманка искусила мух, и они густыми толпами налетели на варенье.
— Эй, вы, окаянные! Кто вас приглашал? — кричит портнишка и гонит вон непрошеных гостей.
Но портнишка говорил по-немецки, так мухи-то не то что не слушают его, а ещё пуще налетают на лакомый кусок. Мороз по коже пробежал у бедного портнишки; вытащил он из-за печки тряпку и грозит:
— Постойте ж! Я вам ужо задам трёпку!
Да как размахнётся тряпкой да хвать, что было сил, по мухам, а потом глядь под тряпкой, а там лежат убитые им мухи и лапки вытянули; стал считать — целых семь!
— Ты ли такой молодец? — крикнул портнишка, сам удивляясь своей храбрости. — А! Когда так, весь город должен узнать о твоей храбрости!
На́скоро выкроил себе портнишка кожаный пояс, сшил его и выстрочил на нём огромными буквами: «сразу семерых уложил».
— Э! Да что один город — весь мир должен узнать, что я за молодец! — крикнул он, как взглянул на свой пояс.
А сердце-то у портнишки прыгает от радости, что твой хвостишко у барашка.
Подпоясался портнишка своим поясом, и захотелось ему показать себя людям и выйти в свет: мастерская показалась ему уже чересчур тесна для его храбрости.
Прежде чем уйти из мастерской, портнишка обшарил все уголки, отыскивая, нет ли чего захватить с собою; только ничего не нашлось, кроме куска старого сыру; ну, он и сунул сыр в карман. У самых ворот увидел он птичку, которая запуталась в кустах — он и её, за одно уж, в карман. Храбро пустился он в путь-дорогу; шагает себе смело и проворно, не зная устали. Идёт он, идёт, а дорога вывела его на гору. Взошёл он на самую верхушку, глядь — а там сидит большой-пребольшой великан, сидит да озирается по сторонам, как ни в чём не бывало. Смело идёт прямо на него портнишка и заговаривает:
— Здорово, товарищ. Ты, чай, сидишь здесь да присматриваешься к большому свету? Я тоже не прочь его посмотреть и сам ему показаться, так не хочешь ли вместе путь держать?
С презрением посмотрел на него великан и говорит:
— Ах, ты дрянь, тряпка ты этакая!
— Как бы не так! — отвечал портнишка и, расстегнув сюртук, указал великану на пояс. — Ну-ка прочти, что я за человек!
Великан прочёл: «сразу семерых уложил», и подумав, что это он семерых-то людей уложил, великан почувствовал к такому молодцу некоторое уважение. Однако, хотелось ему прежде проэкзаменовать его, и потому он взял камень в руку и так крепко сжал его в кулаке, что вода из него закапала.
— Ну-ка, сделай то же, если у тебя силишка есть, — сказал великан.
— Только-то? — спросил портной с важностью. — Да это для нашего брата не дело, а безделье, — и, выхватив из кармана кусок сыру, он так сжал его, что сок из него полился.
— А чай это получше будет? — спросил он при этом.
Великан не знал, что ему на то сказать, и не понимал, что уж и думать о таком молодце. Поднял он с земли камень и бросил его к нему, да так высоко, что глазу чуть-чуть видно.
— Ну-кась, червяк земной, сделай то же.
— Хорошо брошено, — отвечал портнишка, — только скажу тебе: твой камень опять должен упасть на землю; а вот я брошу камень, так он уж никогда назад не вернётся, — и с этим вместе он проворно выхватил птичку из кармана и пустил её на волю.
Радуясь своей свободе, птичка вспорхнула, полетела к небу и никогда уже не возвращалась.
— Ну, товарищ, как тебе нравится эта штука?
— Нечего сказать, мастер ты бросать вверх; однако посмотрим ещё, в силах ли ты понести что-нибудь порядочное на земле.
Тут великан подвёл портнишку к огромному дубу, который лежал срубленный на земле, и говорит ему:
— Если ты так силён, то помоги мне вынести это дерево вон из лесу.
— Изволь, брат, это нам нипочём, только пень-то ты взвали себе на плечи, а сучья-то со всеми ветвями и листьями я подыму и, так и быть, понесу, хоть это гораздо тяжелее.
Великан взвалил себе на плечи ствол, а портнишка уселся себе на крепкий сук. Великану оглянуться-то нельзя, вот он и тащит громадное дерево да и портнишку в придачу, а тот сидит себе веселёхонек да, как ни в чём не бывало, посвистывает песенку: «Выезжали три портные из ворот», словно тащить дуб для него не труд, а ребячья забава.
Порядочно великан тащил свою тяжёлую ношу, да уж невмоготу стало, так он и закричал:
— Слышь ты, я брошу дерево!
Портнишка проворно соскочил с дерева, а сам подхватил ветки обеими руками, словно не на шутку тащит, и говорит:
— Эх ты, дубина этакой! А и дубка этого снести не можешь!
Так и пошли они рядом. Вот идут они мимо вишнёвого дерева; великан схватил вершину дерева, где висели самые спелые вишни, да и пригнул её к земле, а сам сунул верхушку в руки портнишке и приказывает есть. Но портнишка был слишком слаб, чтобы удержать целое дерево, и как только великан выпустил ветку из рук, дерево вмиг поднялось кверху и портнишку подбросило чрез себя. Упал он, но не зашибся, и мигом вскочил на ноги.
— Это что? — закричал великан. — Неужто не достало у тебя сил, чтоб удержать такую тросточку?
— Тут не о силах речь, — отвечал портнишка, — неужели ты думаешь, что такие пустяки что-нибудь значат для того, кто семерых сразу уложил? А я просто перескочил через дерево, потому что там, в кустах, охотники стреляют. Ну-кась ты покажи свою удаль и перескочи так же ловко как и я.
Попытался было великан перескочить через дерево, да невмоготу стало, так и повис он на сучьях. Молодец портнишка и тут верх одержал.
— Если уж ты такой храбрец, — сказал великан, — так пойдём со мною в нашу пещеру, там и переночуешь у нас.
Портнишка на всё готов и пошёл за ним. Пришли они в пещеру, а там сидят вокруг огня другие великаны, и у каждого великана в руках по жареному барану; так они и ужинают. Портнишка поогляделся да и подумал:
«А ведь у них попросторнее будет, чем у меня в мастерской».
Великан указал ему на одну постель и приказал ложиться и выспаться. Но постель была слишком велика для портнишки; он не лёг на неё, а забился в самый угол кровати. Настала полночь. Великан подумал, что портнишка спит себе крепким сном, и потому встал, взял огромный железный шест и одним ударом пробил насквозь кровать, а сам думает: «Задал же я карачуна этой стрекозе».
Рано утром великаны ушли в лес и совсем забыли про портнишку. Между тем он весело вскочил и прямо запрыгал к ним навстречу. Увидев его, переполошились великаны, в страхе, что он, пожалуй, одним взмахом всех их уложит, так они все давай Бог ноги да и врассыпную.
А портнишка пошёл себе вперёд, куда глаза глядят, и всюду свой острый нос суёт. Долго ли, коротко ли он шёл, а вот и пришёл на королевский двор. Больно уж он устал, так взял да и прилёг на зелёную траву и тут же заснул. Пока он спал, пришла королевская дворня, осмотрела его с головы до ног и прочитала на поясе: «семерых сразу уложил».
— Ах! — воскликнули они. — Чего хочет такой богатырь в нашей мирной стороне? Наверное, это должен быть какой-нибудь могущественный герой!
Поспешно побежали они к своему королю с этим докладом, и притом осмеливаясь заметить, что случись война, так ведь такой богатырь может принести огромную пользу, так не следовало бы выпускать его из рук. Королю понравился совет, и вот один из придворных послан был к портнишке с приказанием подождать, когда он проснётся, и тогда предложить ему: не угодно ли ему будет вступить на службу к его величеству.
Стоит посланец около портнишки и ждёт, когда он изволит проснуться; а как только тот проснулся, потянулся и глаза открыл, придворный и объявил ему о предложении короля.
— А я именно затем и пришёл, чтобы послужить вашему королю, — отвечал портнишка, — и готов хоть сейчас поступить на военную службу.
И вот нашего портнишку приняли с великими почестями и отвели ему особенные покои.
Но для товарищей портнишка словно сел поперёк горла, и очень бы хотелось им, чтоб он убрался от них за тысячи земель.
— Ну, что будет, — говорили они между собою, — как если у нас выйдет с ним ссора какая, да как он начнёт махать и с каждым разом семерых укладывать? Ведь против этого не устоять нашему брату.
Потолковали они порядком да и порешили: всем разом явиться к королю и проситься в отставку.
— Мы не так сотворены, — говорили они, — чтоб устоять против человека, который может разом семерых уложить.
Закручинился король; жаль ему стало из-за одного пришлеца лишиться всех своих верных слуг; лучше бы глаза его никогда не видали этого чужого богатыря! Уж с какою же радостью он готов был навеки отвязаться от него! Однако, король не решался разом дать отставку иностранцу, а то как бы он ни размахнулся да и ни уложил бы и самого его вместе с народом, а сам завладеет пожалуй его престолом. Долго думал король и разумом раскидывал, и так, и сяк, однако нашёл-таки средство, как бы отделаться от пришлого героя.
Послал он к портнишке и приказал ему сказать, что если он в самом деле такой удивительный богатырь, так пускай же он сделает то, что король ему прикажет.
В некотором лесу его королевства поселились два великана и с тех пор много причиняют зла и бед грабежами, убийством и опустошительными пожарами, и никто в целом королевстве не осмеливается приблизиться к ним, а то как бы жизни не лишиться. Так вот, если новый герой преодолеет этих великанов да убьёт их, то король отдаст за него свою единственную дочь, прекрасную королевну, да полкоролевства в придачу. Сверх того, сотня лучших удалых наездников последует за ним для оказания помощи в случае нужды.
«Славная штука! — подумал портнишка. — Не всякий-то день нашему брату станут предлагать прекрасную королевну да полкоролевства в придачу».
— Очень хорошо, — отвечал он посланным, — с великанами я уж справлюсь и один; для этого не нуждаюсь в сотне ваших удальцов: кто может семерых с разу уложить, тому нечего бояться каких-нибудь двоих.
Отправился наш портнишка в лес, а за ним потянулась сотня удалых наездников. Доехал он до опушки леса да и говорит своим провожатым:
— Подождите-ка меня здесь, а уж я один справлюсь с великанами.
Тут прыгнул он в лес и стал озираться направо и налево. В скором времени увидел он обоих великанов: лежат они рядом под деревом, спят да что силы есть храпят, так что ветви, то и знай, что качаются. Портнишка не ленив и, не теряя времени, набил оба кармана каменьями, а сам скорее на дерево. Влез это он на самую средину, перепрыгивая с одной ветки на другую, пока как раз над великанами очутился и стал пускать в одного из них каменья, да один за другим прямо в грудь.
Долго великан ничего не чувствовал, однако наконец проснулся и дал толчок в бок товарищу, а сам и говорит:
— Чего ты дерёшься?
— Что ты бредишь, — отвечал другой, — я совсем не бью тебя.
После этого оба опять заснули, а портнишка стал бросать каменья в другого великана.
— Это что? — закричал и другой великан. — Чего ты меня колотишь?
— И не думаю колотить тебя, — отвечал первый и заворчал.
Так они поспорили, поспорили да только недолго: больно уж они намаялись, так всё уж ладно было, только бы не мешали спать. Так они и закрыли глаза.
А портнишка опять за свои штуки: выбрал что ни на есть самый большой камень да как хватит им, что было силы, в первого великана, так тому уж не до сна.
— Ну, уж это чересчур! — заревел великан и, вскочив на ноги, как бешеный притиснул товарища к дереву, да с такою силою, что дерево задрожало.
Товарищ тоже не давал ему спуску, и оба пришли в такую ярость, что деревья вырывали с корнями вон и колотили друг друга до тех пор, пока оба мёртвые грохнулись наземь.
Тогда портнишка соскочил с дерева.
— Ну счастье, — сказал он тут, — великое счастье, что они не вырвали того дерева, на котором я сидел, а то пришлось бы мне словно белке с одного дерева на другое перепрыгивать; впрочем, нашему брату это нипочём.
Тут обнажил он свой меч и мужественно нанёс им несколько жестоких ударов прямо в грудь. После этого он вышел на опушку к своим удалым провожатым и говорит:
— Работа покончена; обоим великанам карачун от меня; только уж и жаркое было дело; они, не зная, что и делать, деревья вырывали с корнями вон и защищались ими; но всё это не помогло против такого богатыря как я, который семерых одним ударом уложил.
— Да уж не ранен ли ты? — спросили удальцы.
— Нет, счастливо обошлось; даже до одного волоска на голове моей они не могли коснуться.
Удалые наездники и верить не хотели, пока не увидят своими глазами. Поехали они в лес и видят — два великана плавают в своей крови, а кругом их лежат деревья, вырванные с корнем вон.
Портнишка потребовал от короля обещанную награду, но король раскаивался уже в своём обещании, а только и думал о том, как бы со своей шеи долой такого богатыря.
— Прежде чем получишь прекрасную королевну и полкоролевства в приданое, — сказал король, — ты должен ещё совершить геройский подвиг. В лесу у меня бегает единорог и великие беды причиняет всему королевству, так вот его-то тебе следует прежде изловить.
— Это нашему брату плёвое дело. Единорога я ещё меньше боюсь, чем двух великанов. Семерых сразу уложить — вот так дело!
Взял он верёвку да топор и пошёл в лес, а провожатым приказал остановиться у опушки и никак не входить в лес.
Недолго пришлось ему искать: из самой чащи лезет единорог, да так и прёт прямо, словно насквозь проколоть его хочет, без всяких церемоний.
— Тише, тише! — сказал портнишка. — Не годится так скоро, — а сам остановился, поджидая, пока зверь подбежит к нему, и тогда уже проворно спрятался за дерево.
Единорог же разбежался и с такою силою бросился на дерево, что прямо рогом воткнулся в дерево, да так крепко, что не доставало у него сил выдернуть его назад, и таким образом он попался.
«Вот теперь птичка и в руках!» — сказал портной про себя и, выйдя из-за дерева, надел верёвку на шею единорога, вырубил топором его рог из дерева, и когда всё было улажено, повёл он зверя прямо к королю.
Но королю всё ещё не хотелось исполнить своего обещания, а потому он потребовал от него ещё одного подвига. Прежде чем свадьбу сыграть, портнишка должен сперва убить дикого вепря, который много вреда причиняет в лесу. Охотники будут сопровождать его для подмоги.
— Отчего не убить? — сказал на то портнишка. — Это нашему брату просто детская забава.
Не взял он охотников с собою в лес, чему те были очень рады, потому что вепрь не раз уже так угощал их, что у них не было большой охоты гоняться за ним.
Как увидел дикий вепрь нашего портнишку, так и бросился на него с пеною во рту и с оскаленными клыками — вот так, кажется, и карачун ему будет. Но наш легконогий герой прыгнул в часовенку, поблизости стоявшую, и потом одним прыжком выскочил оттуда из окна. Дикий вепрь туда же за ним вбежал, а портнишка успел уж обежать кругом и захлопнуть за ним дверь. Вот и попал в западню чудовищный зверь, а из окна-то выпрыгнуть не хватает у него сил: уж больно тяжёл да неповоротлив он.
Сзывает портнишка охотников, чтоб посмотрели собственными глазами на страшного пленника, а сам отправляется к королю. Волею-неволею пришлось королю держать своё слово и выдать герою прекрасную королевну и полкоролевства.
Знай король, что имеет дело не с важным героем, а с каким-то немецким портнишкой, так и пуще бы того закручинился. Ну, так и свадьба была сыграна с большим великолепием и малою радостью, а из портнишки наш герой стал почти королём.
Прошло несколько времени; вот раз молодая королева слышит, как ночью её супруг во сне говорит:
— Молодец, чтоб был у меня сшит камзол и починены штаны, не то я тебя так вытяну аршином, что небу жарко станет.
Тут только королевна поняла, какого низкого происхождения её юный супруг, и на другой же день пошла пожаловаться своему батюшке-королю и слёзно просила его, нельзя ли избавить её от такого мужа, который ничего больше как только дрянной портнишка. Король, утешая её, сказал:
— Да ты не запирай на ночь дверь от своей спальни; мои верные слуги будут ждать за дверью, и как только твой муж заснёт, они придут, свяжут его и бросят на корабль, который увезёт его на край света.
Жена очень тому обрадовалась; но случилось, что всё это слышал королевский конюх, который очень был предан молодому королевичу и потому передал ему весь заговор.
— Ну, уж это дело будет мною улажено, — сказал портнишка.
Вечером легли они спать в обыкновенное время, и когда жена уже подумала, что он заснул, то встала потихоньку, отворила дверь и опять легла. А портнишка только притворялся, будто спит, и вдруг стал громко кричать:
— Молодец! Чтоб был у меня сшит камзол и штаны починены, не то я вытяну тебя аршином, так что небу жарко станет. Семерых я с разу уложил, двух великанов убил, единорога привёл на верёвке, дикого вепря поймал, и после всего этого, неужто я стану пугаться тех, кто там стоит за дверью!?
Как услышали верные слуги, каково там ораторствовал храбрый портнишка, так на них напал такой великий страх, что они разбежались да улепётывали со всех ног, словно за ними гналось целое дикое полчище, и с тех пор никто уже никогда не дерзал нападать на богатыря.
А храбрый портнишка так и остался на целую жизнь немецким королём.