5 И в лазури небес и в морской синеве Ей насмешка мерещилась злая,
И казалося ей, что в своём торжестве Говорит ей весна молодая:
— Уходи, уходи… Я с собою несу 10 Новых сил пробужденье и трепет…
Слышишь клики и шум на полях и в лесу, Этот гомон, журчанье и лепет?
Я сломила твой гнёт. Уходи, уходи… Вместе с жаждой жизни весенней, 15 Станет легче дышать наболевшей груди Посреди аромата сиреней.
И со вздохом в ответ прошептала зима: — Для счастливых — твоё ликованье!
Для иных же милее мой холод и тьма, 20 Чем весеннего солнца сиянье.
Под унылый напев разыгравшихся вьюг, Под немолчную жалобу моря —
Легче бремя тоски, одиночества мук, Легче гнёт безысходного горя.
25 Но едва небеса заблестят синевой, Как душа, порываясь куда-то,
Затоскует сильней неотвязной тоской, Жаждой света и солнца объята.
Станет снова манить эта синяя даль, 30 Увлекая несбыточной грёзой
И невольно в душе обновится печаль Вместе с первой расцветшею розой.
Ты счастливым несёшь новых сил полноту, Новой жизни несёшь упоенье; 35 Я же — тем, кто изведал её пустоту,
Кто давно схоронил за мечтою мечту — Холод смерти, покой и забвенье.
См. также одноимённые страницы.