Урна (Державин)
| ← К лире (Петь Румянцова сбирался…) | Урна | Даше приношение → |
| См. Стихотворения 1797. Дата создания: 1797. Источник: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. — СПб.: Изд. Имп. Академии наук, 1865. — Т. 2. Стихотворения. Часть II. — С. 138—144. |
- Википроекты
1.Сраженного косой Сатурна,
Кого средь воющих здесь рощ
Печальная сокрыла урна
Во мрачну, непробудну нощь?
Кому на ней чудес картина
Во мраморе изражена?
Крылатый жезл[1], котурн, личина,
Резец и с лирой кисть видна!
2.Над кем сей мавзолей священный
Вкруг отеняет кипарис,
И лира гласы шлет плачевны?
Кто, Меценат иль Медицис,
Тут орошается слезами?
Чьи бледные лица черты
Луной блистают меж ветвями?
Кто зрится мне? — Шувалов, ты!
3.Ах ... ты! — Могу ль тебя оставить
Без благодарной песни я?
Тебя ли мне, тебя ль не славить?
Я твой питомец и — судья[2].
О, нет! Уж Муза возлетает
Моя ко облакам златым,
Вслед выспренних певцов[3] дерзает
Воспеть тебе надгробный гимн.
4.Смерть мужа праведна — прекрасна!
Как умолкающий орган,
Как луч последний солнца ясна
Блистает, тонет в океан:
Подобно в неизмерны бездны,
От мира тленного спеша,
Летит сквозь мириады звездны
Блаженная твоя душа;
5.Или, как странник, путь опасный
Прошедший меж стремнин и гор,
Змей слыша свист, львов рев ужасный
Позадь себя во тме и, взор
От зуб их отвратя, взбегает
С весельем на высокий холм:
От мира дух твой возлетает
Так вечности в прекрасный дом.
6.Коль тень и прообразованье
Небесного сей дольний мир,
С высот лазурных восклицанье
И сладкое согласье лир
Я слышу; вижу: душ блаженных
Полки встречать тебя идут!
В эфирных ризах, позлащенных,
Торжественную песнь поют:
7.«Гряди к нам, новый неба житель!
И, отрясая прах земной,
Войди в нетленную обитель
И с высоты ея святой
Воззри на дол твой смертный, слезный,
На жизнь твою, и наконец
За подвиги твои полезны
Прими возмездия венец!
8.«Ты бедных был благотворитель,
И вечных насладися благ;
Ты просвещенья был любитель,
И Божества сияй в лучах;
Ты поощрял петь славу Россов,
Ты чтил Петра, Елисавет:
Внимай, как звучно Ломоносов
Здесь славу вечную поет!»
9.Поэзии безсмертно пенье
На небесах и на земли;
Тот будет гроб у всех в почтенье,
Над коим лавры расцвели.
Науки сеял благотворной
Рукой и возращал, любя:
Свет от лампады благовонной
Возблещет вечно чрез тебя.
10.Планета ты, что с солнца мира
Лучи бросала на других;
Ты в славе не являл кумира,
Ты видел смертных, слышал их[4].
Картина ты, которой тени,
Не рама в золоте — хвала:
Великолепие — для черни;
Для благородных душ — дела.
11.Но мрачен, темен сердца свиток:
В нем скрыты наших чувств черты;
Оселок честности — прибыток:
На нем блистал, как злато, ты.
Как полное мастик кадило,
Горя, другим ты запах дал;
Как полное лучей светило,
Ты дарованья озарял.
12.О, сколько юношей тобою[5]
Познания прияли свет!
Какою пламенной струею
Сей свет в потомство протечет!
Над царедворцевой могилой,
Над вождем молненосных гроз
Когда раздастся вздох унылой, —
Сверкнет здесь искра нежных слез.
13.Стой, урна, вечно невредима,
Шувалова являя вид!
Будь лирами пиитов чтима:
В тебе предстатель их сокрыт.
Внуши, тверди его доброты
Сей надписью вельможам в слух:
«Он жил для всенародной льготы[6]
И покровительства наук».
1797
Комментарий Я. Грота
Написана по случаю смерти И. И. Шувалова, о которой г. Бартенев говорит: «Осенью, возвратившись из Павловского, куда приглашала его на обед к себе императрица Мария Феодоровна, он вдруг ослабел, занемог и после кратковременной болезни скончался, 14 ноября 1797 года. Его похоронили с великими почестями, в Невской лавре, в малой Благовещенской церкви ..... Отпевал тело петербургский митрополит Гавриил, а надгробное слово говорил славный в то время проповедник, белорусский епископ Анастасий Братановский. На другой день его кончины государь, едучи верхом по Невскому проспекту, остановился против его дома, снял шляпу и, поглядев на окна, низко поклонился» (Биография И. И. Шувалова, М. 1857, стр. 78).
С самого времени своего воспитания в казанской гимназии Державин считал этого просвещенного вельможу своим благодетелем и действительно еще тогда обращал на себя его заботливое внимание. Шувалов был главным начальником учрежденной в 1758 году казанской гимназии, как куратор московского университета, которому она была подчинена. При жизни его Державин посвятил ему три стихотворения: Эпистолу на прибытие его из чужих краев в 1777 г., оду На выздоровление Мецената в 1781 и, впрочем только отчасти, Приглашение к обеду в 1795 (см. Том I настоящего издания, стр. 50, 120 и 665). Незадолго перед смертию Шувалов еще раз доказал свое расположение к Державину, приняв меры к изданию его сочинений в Москве; они печатались там в то время, когда смерть постигла мецената (см. Предисловие к I-му Тому). Урна напетатана в изд. 1808, г. II, XV.
Значение рисунков: «1) Сокрушенное Человеколюбие орошает слезами надгробный монумент просвещенного мужа, возжигая фимиам памяти благотворителя наук, щитом Аполлона изображенных, и бедствующего человечества, в группе мальчиков представленного. 2) На саркофаге смертного лежащие орудия художеств и наук отбрасывают сияние на вечные времена, а в медальоне профиль изображает мужа» и проч. (Об. Д.). По рукописи Капниста, предполагались другие две виньетки: «1) Между купою дерев гробница Шувалова, которого оплакивает облокотившаясь на оную Благодарность. С одной стороны Время, у ног коего разбросаны переломанные орудия художеств. 2) Купидоны увиваются и увенчивают вензеловое имя Шувалова цветами; один играет на арфе».
- ↑ Крылатый жезл ... — т. е. Меркуриев кадуцей — символ красноречия. Все исчисленные тут предметы означают покровителя искусств (Об. Д.). Шувалов был основателем академии художеств и способствовал к учреждению русского театра. Он сам резал на меди портрет Ломоносова и, по мнению некоторых, писал стихи.
- ↑ Я твой питомец и — судья. — См. примеч. 1. Судья — потому что в тяжбе И. И. Шувалова с графом А. И. Мусиным-Пушкиным Державин, в то время уже сенатор, был избран ими в посредники. Он кончил дело к удовольствию обеих сторон, впрочем уже по смерти Шувалова (Об. Д.). В Записках своих он упоминает об этом только мимоходом (Р. Бес., стр. 395). В одной рукописи к этому стиху сделано рукой Державина примечание: «Он поручил себя третейскому суду автора, по некоторому делу пред самою своей кончиною». Остолопов говорит: «Автор, приехав к Шувалову для уведомления о решительном своем постановлении, нашел уже его скончавшегося» (Ключ к соч. Д., стр. 78).
- ↑ Вслед выспренних певцов ... — «т. е. вслед высоко-летающих лебедей, которые, по баснословию, воспевают прекрасно предсмертные себе песни» (Об. Д.).
- ↑ Ты видел смертных, слышал их. — Он выслушивал всякого и даже самых беднейших людей, к нему приходивших, не уподобляяся истукану или некоторым вельможам, похожим на истуканы (Об. Д.).
- ↑ О, сколько юношей тобою и проч. — Относится к тому, что Шувалов был куратором университета, от которого зависели также гимназии московская и казанская. Сверх того он посылал молодых людей учиться в Париж, также к Вольтеру и к Линнею (П. Бартенев).
- ↑ Он жил для всенародной льготы ... — По свидетельству Державина в его Объяснениях, И. И. Шувалов способствовал между прочим, при императрице Елисавете Петровне, к отмене смертной казни и к смягчению чрезмерной строгости наказания за корчемство (тайную продажу вина). В последнем отношении он шел против своего двоюродного брата, графа Петра Ивановича Шувалова (ум. 4 января 1762 г.), который возвысился влиянием жены своей, Мавры Егоровны (урожденной Шепелевой), любимицы Елисаветы Петровны. По словам Екатерины II (Mémoires, стр. 307), гр. Петр Шувалов был в то время оракулом двора и пользовался в значительной степени доверием государыни. Державин в своих Объяснениях называет его человеком «весьма замысловатым, но жадным к интересу» и прибавляет, что он захватил в свои руки содержание разных откупов, как-то: внутренних таможенных пошлин, лесного торга, тюленьего жиру и особенно вина.
Выражение народная льгота употреблял уже и Ломоносов, который в Оде 18, строфа 17, сказал:
«Вместите с правдою щедроту,
Народну наблюдайте льготу».Ср. в оде На взятие Измаила стих: «Умейте дать ему (народу) вы льготу» (Том I, стр. 358). О заключении Урны замечено в первоначальной рукописи: «Последние две строки, когда угодно, могут служить в самом деле надписью».