Три пальмы (Лермонтов)

Три пальмы. Восточное сказание («В песчаных степях аравийской земли…»)
автор Михаил Юрьевич Лермонтов (1814—1841)

См. Стихотворения 1839. Дата создания: 1839^[1], опубл.: 1839^[2]. Источник: Лермонтов М. Ю. ФЭБ Полное собрание стихотворений в 2 томах. — Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1989. — Т. 2. Стихотворения и поэмы. 1837—1841. — С. 33. • Стихотворение №374 (ПСС 1989).

Авторские и издательские редакции текста

• Три пальмы. // Иллюстрированное полное собрание сочинений в 6 т. 1914-15. T.3, 1914 (дореформенная орфография)
• Три пальмы // Полное собрание стихотворений: В 2 т., 1989. Т.2
• Три пальмы // Полное собрание стихотворений: В 2 т., 1989. Т.2 (Ё)

Три пальмы.
Иллюстрированное полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова / Редакция В. В. Каллаша — М.: Печатник, 1914. — Т. III. (РГБ).
Заставка: худ. Александр Георгиевич Якимченко (1878—1929)
Концовка: худ. Дмитрий Исидорович Митрохин (1883—1973)

Три пальмы
Восточное сказание

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
5  Хранимый под сенью зелёных листов
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли...
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студёной
10  Ещё не склонялся под кущей зелёной,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на Бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
15  Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»

И только замолкли — в дали голубой
20  Столбом уж крутился песок золотой,
Звонков раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шёл, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

25  Мотаясь, висели меж твёрдых горбов
Узорные полы походных шатров,
Их смуглые ручки порой подымали,
И чёрные очи оттуда сверкали...
И, стан худощавый к луке наклоня,
30  Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По пле́чам фариса вились в беспорядке;^[3]
35  И, с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копьё на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван,
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
40  И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро поит их студеный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
45  И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их со́рвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнём.

Когда же на запад умчался туман,
50  Урочный свой путь совершал караван,
И следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный.
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

55  И ныне всё дико и пусто кругом —
Не шепчутся листья с гремучим ключом.
Напрасно пророка о тени он просит —
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
60  Добычу терзает и щиплет над ним.
1839

Примечания

1. Датируется по сборнику 1840 года.
2. Впервые — в журнале «Отечественные записки», 1839, том V, № 8, отд. III, с. 168—170. Также в сборнике Стихотворения М. Лермонтова. — СПб.: Типография Ильи Глазунова и комп., 1840. — С. 65—70. с датой «1839».
3. Фарис (арабск.) — всадник, наездник.

374. Лермонтов пользуется рядом пушкинских образов из IX «Подражания Корану» («И путник усталый на бога роптал...»), применяет тот же размер стиха (четырехстопный амфибрахий) и строфику. Однако смысл баллады полемичен по отношению к пушкинскому стихотворению. Ст. 55—60 Н. А. Добролюбов взял в качестве эпиграфов для разделов своей статьи «Темное царство» (Добролюбов Н. А. Собр. соч. М.; Л., 1962. Т. 5. С. 66, 85).