Въ глубокой тѣснинѣ Дарьяла,
Гдѣ роется Терекъ во мглѣ,
Старинная башня стояла,
Чернѣя на черной скалѣ.
Въ той башнѣ высокой и тѣсной
Царица Тамара жила,
Прекрасна, какъ ангелъ небесный,
Какъ демонъ, коварна и зла.
И тамъ сквозь туманъ полуночи,
Блисталъ огонекъ золотой,
Кидался онъ путнику въ очи,
Манилъ онъ на отдыхъ ночной.
И слышался голосъ Тамары:
Онъ весь былъ желанье и страсть,
Въ немъ были всесильные чары,
Была непонятная власть.
На голосъ невидимой пери
Шелъ воинъ, купецъ и пастухъ;
Предъ нимъ отворялися двери,
Встрѣчалъ его мрачный евну̀хъ.
На мягкой пуховой постели,
Въ парчу и жемчугъ убрана̀,
Ждала она гостя. Шипѣли
Предъ нею два кубка вина.
Сплетались горячія руки,
Уста прилипали къ устамъ,
И странные, дикіе звуки
Всю ночь раздавалися тамъ, —
Какъ будто въ ту башню пустую
Сто юношей пылкихъъ и жен
Сошлися на свадьбу ночную,
На тризну большихъ похоронъ.
Но только что утра сіянье
Кидало свой лучъ по горамъ,
Мгновенно и мракъ, и молчанье
Опять воцарялися тамъ.
Лишь Терекъ въ тѣснинѣ Дарьяла,
Гремя, нарушалъ тишину,
Волна на волну набѣгала,
Волна погоняла волну.
И съ плачемъ безгласное тѣло
Спѣшили они унести...
Въ окнѣ тогда что-то бѣлѣло,
Звучало оттуда: „прости!”
И было такъ нежно прощанье,
Такъ сладко тотъ голос звучалъ,
Какъ будто восторги свиданья
И ласки любви обѣщалъ.
