Подобенъ зрѣлищу сей видимый намъ миръ,
Супругъ, супруга въ немъ, суть дѣйствующи лица:
То кажутъ намъ себя, то кроются отъ глазъ.
Сей многи званія во жизни представляетъ.
Комедія его имѣетъ дѣйствій шесть:
Каждъ возрастъ, каждоежъ, особо образуетъ,
Воздоеваемый, иль рѣзовъ, иль слезящь,
Иль сномъ покоится, иль пищею крѣпится.
Со книгой отрокъ юнъ, едва наступитъ день,
Какъ по землѣ червякъ, ползетъ лѣниво къ школѣ.
Сталъ юноша, онъ страждетъ отъ любви,
Вздыханія его, какъ зной плавильной пещи,
При чтеніи стиховъ, бровямъ прелестнымъ въ честь.
Война зоветъ на брань, свирѣпѣе онъ Тигра,
Ко славѣ алченъ, скоръ, дерзаетъ онъ на все;
Во челюстяхъ громадъ, что пламенемъ зіяютъ,
Что изрыгаютъ смерть злы ужасы, увѣчьи,
Воднаго пузыря неутомленно ищетъ:
Въ потомствѣ имя, чтобъ, промчалося его.
Приспѣло время, онъ здѣлался судьею;
Отъ пресыщенія тяжелъ и разжирѣлъ,
Глаза насупились, и чрево покруглѣло,
Подстриженны всякъ день усы и борода,
Премудрое вѣщать уста не умолкаютъ.
Минули годы, онъ, не тотъ уже, что былъ:
Фигура сухощава, въ предлинномъ растегаѣ;
Въ очкахъ гнусящій носъ, и туфли на ногахъ;
На поясѣ виситъ съ монетами мошенка.
Таковъ есть человѣкъ, во возрастѣ шестомъ.
Исподняя его одежда, щегольская,
Что въ младости носилъ, для обветшалыхъ бедръ,
Сарай, или точнѣй, обширнѣйшая площадь.
Тотъ голосъ, что бывалъ чистъ, громокъ, ясенъ,
Ребяческимъ уже дискантомъ запоетъ
Присвистывать начнетъ дребезженить и шамкать.
Но чемъ же кончится теченье нашихъ дней?….
Младенчествомъ вторымъ, утратой за утратой,
По вкусѣ зрѣнія, зубовъ, да и всего.
