XCIII.
И я могу жить такъ, считая тебя вѣрнымъ, подобно обманутому супругу, такъ ликъ любви можетъ продолжать казаться мнѣ любовью, при всей своей перемѣнѣ: твоя наружность будетъ со мной, твое сердце въ другомъ мѣстѣ. Въ твоихъ глазахъ не можетъ свѣтить ненависть, поэтому я и не узнаю о твоей перемѣнѣ. Многія лица изобличаютъ свою сердечную измѣну непривычными имъ ужимками, хмурясь, морщась; но небо, создавая тебя, порѣшило, что твое лицо будетъ всегда выражать любезность; каковы-бы ни были твои мысли или ощущенія твоего сердца, твое лицо не будетъ выражать ничего, кромѣ ласки. Какъ подобна Евиному яблоку твоя красота, если твоя добродѣтель не соотвѣтствуетъ твоей наружности!