LXXXVII.
Прощай! ты слишкомъ драгоцѣненъ, чтобы принадлежать мнѣ, и ты слишкомъ хорошо знаешь себѣ цѣну, разумѣется. Признаніе твоихъ достоинствъ даруетъ тебѣ свободу: твои обязательства ко мнѣ покончены. Могу ли я удерживать тебя иначе, какъ по твоему соизволенію? А гдѣ мои права на такое богатство? Во мнѣ нѣтъ ничего, оправдывающаго такой роскошный даръ, и потому мой дипломъ на него отбирается отъ меня. Ты отдалъ мнѣ себя, самъ не зная себѣ цѣны, или же ложно оцѣнивая меня, которому ты отдавался; поэтому твой великій даръ, вызванный недоразумѣніемъ, возвращается обратно, на болѣе здравое присужденіе. И такъ я обладалъ тобой, какъ въ льстивомъ сновидѣніи: былъ королемъ въ сонныхъ грезахъ, а проснувшись — вовсе не тѣмъ!