LXXX.
О, какъ ослабѣваю я, когда пишу о тебѣ, зная, что высшій умъ употребляетъ твое имя и тратитъ всю свою мощь на твое прославленіе; это причина, что мой языкъ нѣмѣетъ, принимаясь за твою хвалу! Но если твое достоинство пространно, какъ океанъ, носящій на себѣ, какъ самый гордый, такъ и самый скромный парусъ, то и моя дерзкая ладья, ничтожная передъ чужой ладьей, пускается упрямо на твою необъятную ширь. Твоя слабѣйшая помощь удержитъ меня на поверхности, пока онъ, другой, плыветъ надъ твоею бездонною глубиной. Если меня и постигнетъ крушеніе, — я лишь нестоющая лодченка, а онъ — высокобортный и горделивый корабль; и если онъ одержитъ верхъ, а я погибну, то самымъ печальнымъ для меня будетъ лишь то, что къ моей гибели послужитъ моя любовь.