37.
Какъ дряхлый отецъ смотритъ на своего предающагося юношескимъ забавамъ бодраго сына, такъ и я, охромѣвшій отъ злости фортуны[1], нахожу все мое утѣшенье въ томъ, что вижу твои достоинства. — Каковы бы ни были вѣнчающія тебя и получившія право зваться твоими титулами качества: красота, родъ, благосостояніе, умъ, словомъ — все или даже болѣе, чѣмъ все — моя любовь присоединяется къ этому изобилію; вслѣдствіе чего я не чувствую себя ни хромымъ, ни бѣднымъ, ни презрѣннымъ. Осѣненный тобой, я чувствую въ себѣ приливъ такой силы, что удовлетворяюсь твоимъ избыткомъ и живу нѣкоторой частицей твоей славы. Я желаю тебѣ всего, что только есть лучшаго. Желаніе мое удовлетворено, и потому я чувствую себя счастливымъ десять разъ.
- ↑ Стихъ этотъ подалъ поводъ нѣкоторымъ слишкомъ рьянымъ біографамъ Шекспира сдѣлать выводъ, будто онъ былъ хромъ отъ природы. Нечего однако говорить, что понятіе о хромотѣ здѣсь приведено въ чисто метафорическомъ смыслѣ и не представляетъ никакихъ данныхъ для вышеупомянутаго заключенія.