XXVIII.
Какже могу я воротиться къ счастливому состоянію, если я лишенъ пользованія покоемъ, если дневная тревога не облегчается ночью, и дни угнетаются ночами, а ночи днями. Тѣ и другіе, хотя враждуютъ между собою за власть, но протягиваютъ руки другъ другу, чтобы мучить меня, одни трудомъ, другіе сожалѣніемъ о томъ, что я тружусь вдали и все далѣе и далѣе отъ тебя. Я говорю дню, чтобы ему польстить, что ты свѣтило и счастливишь день, когда тучи заволакиваютъ небо; такъ льщу я и темнолицой ночи: когда блестящія звѣзды не мерцаютъ, ты поглощаешь вечеръ. Но день удлиняетъ ежедневно мои печали, а ночь еженочно заставляетъ силу моей скорби казаться сильнѣе.