XVII.
Кто повѣритъ, въ будущія времена, моимъ стихамъ, полнымъ описанія твоихъ высокихъ достоинствъ? Хотя, извѣстно небу, они лишь могила, хоронящая твою жизнь и выдающая менѣе половины твоихъ качествъ. Если-бы я могъ описать всю красоту твоихъ очей и перечислить въ живучихъ числахъ всѣ твои прелести, будущія поколѣнія скажутъ: «Этотъ поэтъ лжетъ; такія небесныя черты не начертывались на земныхъ лицахъ». И мои листы, пожелтѣлые отъ времени, будутъ осмѣяны, какъ старики, болѣе болтливые, чѣмъ правдивые; и твои справедливыя права сочтутся за поэтическій задоръ и за преувеличенныя строфы старинной пѣсни. Но если въ то время будетъ жить какое-либо твое дитя, ты будешь жить вдвойнѣ, — въ немъ и въ моихъ стихахъ.