CXLI.
Право, я люблю тебя не глазами, потому что они видятъ въ тебѣ тысячи недостатковъ; но сердце мое любитъ въ тебѣ то, что глаза презираютъ; око, вопреки зрѣнію, охотно бредитъ тобою; слухъ мой тоже не восхищенъ звукомъ твоего голоса; ни нѣжное осязаніе мое, склонное къ грубымъ прикосновеніямъ, ни вкусъ, ни обоняніе не желаютъ быть приглашенными на чувственный пиръ съ тобой. Но ни мои пять способностей, ни мои пять чувствъ не могутъ отговорить моего глупаго сердца отъ подчиненія тебѣ, оставляющей независимымъ лишь подобіе человѣка, обращая его въ раба и несчастнаго данника твоего надменнаго сердца. Я считаю свое злополучіе за выгоду лишь въ томъ отношеніи, что та, которая заставляетъ меня прегрѣшать, присуждаетъ меня и къ пенѣ.