12.
Когда я считаю звонъ, означающій ходъ времени, и вижу, какъ веселый день погружается въ отвратительную ночь; когда я вижу фіалку, расцвѣтшую послѣ весны, и черные локоны, посеребренные бѣлизною; когда я вижу гордыя деревья, лишенныя листьевъ, — тѣ деревья, чья зелень защищаетъ пастуха отъ зноя, или когда передо мной проносятъ въ хранилище скрученную снопами лѣтнюю траву, чьи стебли торчатъ, какъ всклокоченная бѣлая борода, — тогда я задаю себѣ вопросъ о твоей красотѣ и вспоминаю, что если прекрасное такъ вянетъ и умираетъ, смѣняясь новымъ, то, значитъ, смерть среди опустошенія, причиняемаго временемъ, ждетъ и тебя; и ты не можешь спастись отъ его косы ничѣмъ инымъ, какъ только противопоставивъ ему иного себя, созданнаго тобою, прежде чѣмъ оно захочетъ унести тебя самого.