CXXI.
Лучше быть подлымъ, нежели слыть за подлаго, когда, не бывъ такимъ, укоряешься въ этомъ. И самое справедливое удовольствіе утрачивается, если оно считается таковымъ не по нашему собственному ощущенію, но лишь по мнѣнію другихъ. Зачѣмъ испорченные лживостью глаза другихъ привѣтствуютъ игривость моей крови, или зачѣмъ наблюдаютъ за моими заблужденіями еще болѣе заблуждающіяся лица, наклонныя считать дурнымъ то, что я считаю хорошимъ? Нѣтъ, я таковъ какъ есть, и тѣ, которые намѣкаютъ на мой проступки, лишь выставляютъ на видъ свои. Я могу быть прямымъ, когда они кривы; мои дѣла не должны быть судимы по ихъ низкимъ мыслямъ. Они могутъ настаивать лишь на общемъ злѣ: всѣ люди порочны и властвуютъ своими пороками.