Смерть поэта (Лермонтов)/ПСС 1989 (ВТ:Ё)

Смерть поэта («Погиб поэт! — невольник чести…»)
автор Михаил Юрьевич Лермонтов (1814-1841)

См. Стихотворения 1837. Дата создания: 1837, опубл.: 1856^[1]. Источник: ПСС 1989^[2] • № 339 (ПСС 1989)

Другие редакции

339. СМЕРТЬ ПОЭТА

‎Отмщенья, государь, отмщенья!
‎Паду к ногам твоим:
‎Будь справедлив и накажи убийцу,
‎Чтоб казнь его в позднейшие века
‎Твой правый суд потомству возвестила,
‎Чтоб видели злодеи в ней пример.^[3]

Погиб поэт! — невольник чести, —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде... и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
10 Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? Веселитесь... он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
20 Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навёл удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьётся ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. Издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока.
Смеясь, он дерзко презирал
30 Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы,
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

‎И он убит — и взят могилой,
‎Как тот певец, неведомый, но милый,
‎Добыча ревности глухой,
‎Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
40 Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
‎Он, с юных лет постигнувший людей?..

И, прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него,
‎Но иглы тайные сурово
‎Язвили славное чело.
Отравлены его последние мгновенья
50 Коварным шепотом насмешливых невежд,
‎И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
‎Замолкли звуки чудных песен,
‎Не раздаваться им опять:
‎Приют певца угрюм и тесен,
‎И на устах его печать.

‎А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
60 Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
‎Таитесь вы под сению закона,
‎Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
‎Есть грозный суд: он ждёт;
‎Он недоступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперёд.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью —
‎70 Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
‎Поэта праведную кровь!^[4]

29 января — начало февраля 1837

Другие редакции и варианты править

339. Смерть поэта (после 33: Его душа в заботах света...)

после 33
черн. автограф
ЦГАЛИ

‎ [Его душа в заботах света
‎ Ни разу не была согрета
‎ Восторгом русского поэта,
‎ Глубоким пламенным стихом.
Но час настал — и нет певца Кавказа!]

Примечания править

↑ Опубл. «Полярная звезда на 1856 г.». Лондон, 1856, кн. 2, без эпиграфа, под загл. «На смерть Пушкина» (дата выхода в свет альм. — 24 или 25 мая 1856 г.).
↑ Лермонтов М. Ю. Полное собрание стихотворений в 2 томах. — Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1989. — Т. 2. Стихотворения и поэмы. 1837—1841. — С. 7—9.
↑ Вслед за Собр. соч. М. Ю. Лермонтова (Л., 1979, Т. 1), восстановившем старую традицию, эпиграф в наст. изд. присоединяется к тексту ст-ния. Эпиграф к «Смерти поэта» взят из трагедии французского драматурга Ж. Ротру «Венцеслав» (1648) в неопубликованном русском переводе А. А. Жандра (1789—1873). Высказывалось предположение, что эпиграф появился лишь на суде — для прикрытия острого политического смысла заключительных строк (см.: Боричевский И. Пушкин в борьбе с придворной аристократией // ЛН. 1948. Т. 45/46. С. 348; Андроников. С. 59—61). Однако такое допущение несостоятельно: как раз эпиграф вызвал особое негодование шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа. «Вступление к этому сочинению ‹т. е. эпиграф›, — писал он в докладной записке Николаю I от 19 или 20 февр. 1837 г., — дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное» (Воспоминания. С. 393). И в высших кругах общества эпиграф был воспринят как наиболее криминальная часть текста.
↑ Основная часть «Смерти поэта» (ст. 1—56) была, вероятно, написана 28 янв. 1837 г. (дата в деле «О непозволительных стихах...»). Пушкин умер 29 янв., но слухи о его гибели распространялись в Петербурге накануне. В воскресенье 7 февр., после посещения Лермонтова его двоюродным братом — камер-юнкером, чиновником министерства иностранных дел Н. А. Столыпиным, — были написаны заключительные строки, начиная со слов «А вы, надменные потомки...». Сохранились свидетельства современников о том, что эти строки — ответ Лермонтова на спор со Столыпиным, разделявшим позицию великосветских кругов, которые, оправдывая поведение Дантеса и Геккерна, утверждали, что они «не подлежат ни законам, ни суду русскому» (Воспоминания. С. 390). В своем «объяснении» на суде С. А. Раевский стремился свести смысл заключительных строк к спору со Столыпиным о Дантесе и отвести внимание от их политического содержания: отвечают за гибель Пушкина высшие придворные круги, «жадною толпой стоящие у трона». За девять дней, отделяющих первые 56 строк от заключительной части, произошло много событий, и Лермонтов сумел полнее оценить политический смысл и масштаб национальной трагедии. Теперь он с полным основанием мог назвать высшую знать «наперсниками разврата». Лермонтов узнал о трусливой позиции правительства, распорядившегося тайно похоронить Пушкина, запретившего упоминать о его гибели в печати. По свидетельству П. П. Семенова-Тян-Шанского, Лермонтов побывал у гроба Пушкина в доме поэта на набережной Мойки (это могло быть только 29 янв.). Даже самые близкие друзья покойного до 10—11 февр. не знали о важнейших эпизодах его семейной драмы: оберегая репутацию Натальи Николаевны, Пушкин скрывал многие факты. Это выясняется из писем П. А. Вяземского и др. материалов (см.: Абрамович С. А. Письма П. А. Вяземского о гибели поэта. // ЛГ. 1987, 28 янв.). В события, предшествующие дуэли, автор «Смерти поэта», видимо, был посвящен лицами из пушкинского круга (возможно, В. Ф. Одоевским, А. И. Тургеневым), сослуживцами по лейб-гвардии гусарскому полку, среди которых было много знакомых Пушкина, а также доктором Н. Ф. Арендтом, посещавшим болевшего в это время Лермонтова. Особо следует сказать о поручике Иване Николаевиче Гончарове (брате Натальи Николаевны). Недавно опубликованное его письмо к брату («Лит. Россия». 1986, 21 нояб.) и сделанные Лермонтовым портретные зарисовки Гончарова 1836—1837 гг. (установлено А. Н. Марковым в 1986 г.), свидетельствуют о товарищеских отношениях между ними. Гончаров участвовал в попытке предотвращения дуэли, был в курсе аудиенции в Аничковом дворце 23 нояб. 1836 г.

Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.

[1] Опубл. «Полярная звезда на 1856 г.». Лондон, 1856, кн. 2, без эпиграфа, под загл. «На смерть Пушкина» (дата выхода в свет альм. — 24 или 25 мая 1856 г.).

[2] Лермонтов М. Ю. Полное собрание стихотворений в 2 томах. — Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1989. — Т. 2. Стихотворения и поэмы. 1837—1841. — С. 7—9.

[3] Вслед за Собр. соч. М. Ю. Лермонтова (Л., 1979, Т. 1), восстановившем старую традицию, эпиграф в наст. изд. присоединяется к тексту ст-ния. Эпиграф к «Смерти поэта» взят из трагедии французского драматурга Ж. Ротру «Венцеслав» (1648) в неопубликованном русском переводе А. А. Жандра (1789—1873). Высказывалось предположение, что эпиграф появился лишь на суде — для прикрытия острого политического смысла заключительных строк (см.: Боричевский И. Пушкин в борьбе с придворной аристократией // ЛН. 1948. Т. 45/46. С. 348; Андроников. С. 59—61). Однако такое допущение несостоятельно: как раз эпиграф вызвал особое негодование шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа. «Вступление к этому сочинению ‹т. е. эпиграф›, — писал он в докладной записке Николаю I от 19 или 20 февр. 1837 г., — дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное» (Воспоминания. С. 393). И в высших кругах общества эпиграф был воспринят как наиболее криминальная часть текста.

[4] Основная часть «Смерти поэта» (ст. 1—56) была, вероятно, написана 28 янв. 1837 г. (дата в деле «О непозволительных стихах...»). Пушкин умер 29 янв., но слухи о его гибели распространялись в Петербурге накануне. В воскресенье 7 февр., после посещения Лермонтова его двоюродным братом — камер-юнкером, чиновником министерства иностранных дел Н. А. Столыпиным, — были написаны заключительные строки, начиная со слов «А вы, надменные потомки...». Сохранились свидетельства современников о том, что эти строки — ответ Лермонтова на спор со Столыпиным, разделявшим позицию великосветских кругов, которые, оправдывая поведение Дантеса и Геккерна, утверждали, что они «не подлежат ни законам, ни суду русскому» (Воспоминания. С. 390). В своем «объяснении» на суде С. А. Раевский стремился свести смысл заключительных строк к спору со Столыпиным о Дантесе и отвести внимание от их политического содержания: отвечают за гибель Пушкина высшие придворные круги, «жадною толпой стоящие у трона». За девять дней, отделяющих первые 56 строк от заключительной части, произошло много событий, и Лермонтов сумел полнее оценить политический смысл и масштаб национальной трагедии. Теперь он с полным основанием мог назвать высшую знать «наперсниками разврата». Лермонтов узнал о трусливой позиции правительства, распорядившегося тайно похоронить Пушкина, запретившего упоминать о его гибели в печати. По свидетельству П. П. Семенова-Тян-Шанского, Лермонтов побывал у гроба Пушкина в доме поэта на набережной Мойки (это могло быть только 29 янв.). Даже самые близкие друзья покойного до 10—11 февр. не знали о важнейших эпизодах его семейной драмы: оберегая репутацию Натальи Николаевны, Пушкин скрывал многие факты. Это выясняется из писем П. А. Вяземского и др. материалов (см.: Абрамович С. А. Письма П. А. Вяземского о гибели поэта. // ЛГ. 1987, 28 янв.). В события, предшествующие дуэли, автор «Смерти поэта», видимо, был посвящен лицами из пушкинского круга (возможно, В. Ф. Одоевским, А. И. Тургеневым), сослуживцами по лейб-гвардии гусарскому полку, среди которых было много знакомых Пушкина, а также доктором Н. Ф. Арендтом, посещавшим болевшего в это время Лермонтова. Особо следует сказать о поручике Иване Николаевиче Гончарове (брате Натальи Николаевны). Недавно опубликованное его письмо к брату («Лит. Россия». 1986, 21 нояб.) и сделанные Лермонтовым портретные зарисовки Гончарова 1836—1837 гг. (установлено А. Н. Марковым в 1986 г.), свидетельствуют о товарищеских отношениях между ними. Гончаров участвовал в попытке предотвращения дуэли, был в курсе аудиенции в Аничковом дворце 23 нояб. 1836 г.

[1]

[2]

[3]

[4]