Первое издание предлагаемой книги разошлось менее, чем в два года. Решив было не повторять его вовсе, мы однако ж отказались от своего намерения, благодаря не прекращавшемуся спросу на нашу книгу, но, за массой занятий, только через семь лет могли приступить, наконец, к новому изданию речей Цицерона. Выпуская их вторично, мы тщательно пересмотрели весь перевод, вновь сравнили с оригиналом и многое исправили, стараясь ближе держаться подлинника. Введение переработано и отчасти дополнено, примечания переделаны почти все.
В переводе мы и на этот раз держались правила, которому не изменим никогда, — старались передавать дух, а не букву. «Буква умерщвляет, дух животворит». Рыночным успехом мы не дорожим; точка зрения у нас и наших антагонистов — а их, кстати, не мало — так различна, что мы не можем ни согласиться, ни понять друг друга. Если, не смотря на всё это, у нас встречаются, быть может, неудачные фразы и обороты, надеемся, они не будут иметь решающего значения при общей оценке нашего труда.
Труд этот был в свое время в общем встречен критикой весьма сочувственно. Этим и можно, вероятно, объяснить то внимание, с каким отнесся к нему один провинциальный педагог, выступивший нашим конкурентом по русскому изданию речей против Катилины. Ars non habet osorem, nisi ignorantem, — у знания один враг — невежество, а это нельзя сказать про моего конкурента. К сожалению, «удовольствие», с каким почтенный педагог, под видом «нескольких удачных фраз» бесцеремонно перепечатал в своей книге целые периоды из нашего перевода, а 4-ую речь почти всю, не может распространяться в равной степени на нас. Мы не можем быть польщены тем, что из нашего «в некоторых местах далекого от подлинника» перевода взяты почти все удачные места, как не завидуем и плагиаторам, одевающимся, в таких случаях, в павлиньи перья. Тем не менее мы в известном отношении удовлетворены тем, что скромный труд наш принес хоть какую-нибудь пользу и заслужил одобрение даже наших педагогов, наконец, тем, что провинциальный автор удержал некоторые из его ошибок и просмотров.
В заключение остается пожелать, чтобы нашу работу по-прежнему встретил с теплым участием и серьезным вниманием, правда, тесный, но глубоко сочувственный нам кружок читателей, который в произведениях древне-классического мира умеет находить прекрасное. Мы однако не увлекаемся оптимизмом, далеки от него, особенно в настоящую минуту, после 15-ти лет упорной работы. Переживаемая нами эпоха неблагоприятна вообще для серьезного литературного начинания. Быть может, рано или поздно произойдет какое-нибудь превращение, только много лет пройдет, прежде чем совершится это чудо, и, разумеется, жить в эту чудесную эпоху не придется ни нам, ни нашему благосклонному читателю.
