Речи бунтовщика (Кропоткин)/Глава 9. Порядок

Речи бунтовщика — Глава 9. Порядок
автор Пётр Алексеевич Кропоткин, переводчик неизвестен

Оригинал: французский. — Перевод созд.: 1883, опубл: франц. издание 1885, русское 1906.

Порядок

Нам часто ставят в упрек, что мы приняли, как знамя, такое страшное слово, как анархия. — „Ваши идеи прекрасны“, говорят нам, „но признайтесь, что название вашей партии выбрано очень неудачно. В обыденной речи, „анархия“ означает беспорядок, хаос; это слово вызывает в уме представление о столкновении интересов, о борьбе личностей, о невозможности установить какую бы то ни было гармонию“.

Заметим, во-первых, что всякая партия действия, — партия, представляющая какое-нибудь новое направление, редко имеет возможность выбирать свое название. Не „Гезы“ Брабанта („Нищие“, „Оборванцы“) изобрели свое название, прогремевшее впоследствии в истории. Оно было сначала прозвищем — и оказалось прозвищем удачным. Когда оно было поддержано партией, оно стало общепринятым и скоро сделалось ее славным именем. Нужно, при этом, признать, что в самом прозвище заключалась целая идея.

А „сан-кюлоты“, „бесштанные“ 1793 года? Это название было пущено в ход врагами народной революции; но разве оно не заключало в себе целой идеи, — идеи восстания народа, оборванного, оголтелого, против всех этих, хорошо одетых и вылощенных роялистов, якобы патриотов и буржуазных жирондистов, которые, несмотря на фимиам, который курят перед их статуями буржуазные историки, были все-таки врагами народа, потому что глубоко презирали его за его бедность, за его стремление к равенству, за его революционный пыл.

Тоже было и со словом ‚‚нигилисты“, которое так интриговало когда-то журналистов и столько раз давало повод к удачной и неудачной игре слов, пока наконец, не поняли, что речь идет не о какой-то странной, чуть не религиозной секте, а с настоящей революционной силе. Пущенное в обращение Тургеневым в романе „Отцы и Дети“, оно было подхвачено „отцами“, которые этим прозвищем мстили „детям“ за неповиновение. Дети его приняли; а когда впоследствии они заметили, что оно дает повод к недоразумениям и захотели от него отказаться, это уже было невозможно. Ни пресса, ни публика не хотели обозначать русских революционеров иначе, как этим именем. Оно, впрочем, выбрано вовсе недурно, потому что заключает в себе некоторую идею: оно выражает отрицание всей совокупности явлений современной цивилизации, опирающейся на угнетение одного класса другим; отрицание современного экономического строя, правительства и власти, буржуазной политики, рутинной науки, буржуазной нравственности, искусства, служащего эксплуататорам, смешных или отвратительных своим лицемерием привычек и обычаев, завещанных современному обществу прошедшими веками — словом, отрицание всего того, что буржуазная цивилизация окружает теперь почетом.

*  *  *

Также было и с анархистами. Когда в Интернационале зародилась партия, отрицавшая власть в Международном Союзе и восставшая против власти во всех ее формах, эта партия сначала приняла название федералистов, затем противогосударственников и противников власти (anti-autoritaires). Слова ан-архия (как писали в то время) слишком сближало по внешности эту партию с последователями Прудона, против которых Интернационал в то время боролся, находя их планы экономических, реформ недостаточными. Но именно потому, именно для установления смешения, враги старались употреблять это название; кроме того оно давало им возможность говорить, что самое название анархистов показывает, что вся их цель состоит лишь в том, чтобы ироизвоцить беспорядок и хаос, не заботясь о дальнейших результатах.

Анархическая партия не побрезгала навязываемым ей названием, и приняла его. Сначала. она настаивала на маленькой черточке между ан и архией, объясняя, что в этой форме слово ан-архия, греческого происхождения, означает не „беспорядок“, а „отсутствие власти“. Но скоро она приняла его, как есть, не задавая лишней работы наборщикам и не отягощая своих читателей уроками из греческого языка.

Таким образом слово анархия вернулось к своему первоначальному, обычному и общепринятому смыслу, как-то выраженному в 1816 году, в следующем замечании английского философа Бентама: „Философ, писал он, желающий изменить какой-нибудь дурной закон, не проповедует восстания против этого закона. Совсем иной характер у анархиста. Анархист отрицает самое существование закона, отвергает право закона приказывать нам, возбуждает людей в непризнанию в законе обязательного повеления и зовет к восстанию против исполнения закона“. В настоящее ‚время смысл слова еще расширился: анархист отрицает не только существующие законы, но всякую установленную власть вообще; но сущность его осталась та же: анархист, прежде всего, восстает против всякой власти, в какой бы форме она ни проявлялась.

*  *  *

Но, говорят нам, это слово вызывает в уме представление об отрицании порядка, а следовательно будит мысль о беспорядке, о хаосе.

Попробуем, однако, столковаться, о каком это порядке идет речь? О том-ли согласии о той-ли гармонии, о которых мечтаем мы, анархисты? О том согласии, которое водворится в человеческих отношениях, когда человечество перестанет делиться на два класса, из которых один приносится в жертву другому? О том порядке и согласии, которые вырастут самостоятельно из общности интересов, когда люди будут составлять одну семью, когда каждый будет работать для блага всех, а все для блага каждого? — Разумеется, нет! Те, которые упрекают анархию в том, что она-отрицание порядка, говорят вовсе не об этой гармонии и согласии; они говорят о порядке, в том виде как его понимает современное общество. — Посмотрим же, что такое этот порядок, который хотят разрушить анархисты?

Порядок, в настоящее время, — т. е. то, что господа управители понимают под словом „порядок“ — это значит, что девять-десятых человечества осуждены работать всю жизнь для того, чтобы доставить горсти тунеядцев роскошь, наслаждения и возможность удовлетворять всякие пожелания их.

Порядок, это значит — лишать девять-десятых человечества всего того, что составляет необходимое условие здоровой жизни и полного развития умственных способностей. Свести девять десятых человечества настепень вьючных животных, живущих изо дня в день, никогда не смея подумать о наслаждениях, доставляемых человеку наукой или артистическим творчеством — вот что такое порядок!

Порядок это — голод и нищета, обращаемые в обычное состояние общества! Это — ирландский крестьянин, умирающий с голоду; это — крестьянин целой трети России, умирающий от дифтемрита, от тифа, от голода, в то время, как тут же целые горы хлеба везутся на продажу заграницу. Это — итальянский народ, вынужденный покидать свои роскошные поля и странствовать по всей Европе, в поисках за возможностью рыть где-нибудь туннель или канал, где рабочие мрут от лихорадок, обвалов, холеры.

Порядок, это — земля отнятая у крестьянина и обращенная в Англии в пастбища для скота, который послужит в пищу богачам; или же земля, остающаяся невозделанной, вместо того, чтобы отдать ее тому, кто с радостью взялся бы за ее обработку.

Порядок, это значит — что женщина будет продавать себя, чтобы прокормить своих детей; что ребенок осужден провести все детство на фабрике, или умереть от истощения; что рабочий низведен будет до степени машины. Это — страх восставшего рабочего у дверей богача, призрак восставшего народа у дверей царских дворцов.

Порядок, это — ничтожное меньшинство, воспитанное в правительственных школах, навязывающее вследствие этого свою власть большинству и воспитывающее своих детей так, чтобы они заняли впоследствии те же места, и чтобы хитростью, подкупом, силой, избиением народа они могли поддерживать те же свои преимущества.

Порядок, это - постоянная война между людьми, между ремеслами, между классами, между нациями. Это — непрерывный грохот пушек над Европой, это — опустошение деревень и целые поколения, принесенные в жертву богу войны на полях сражения, это — разрушение в один год богатств, накопленных целыми веками тяжелого труда.

Порядок, это — рабство, это — скованная мысль, это — унижение человеческого рода, удерживаемого в повиновении штыком и кнутом. Это — внезапная смерть от гремучего газа, или обвалов для тысячей углекопов, из-за того только, что хозяевам нужно побольше барышей; это — пальба по народу, убийство огулом, едва только крестьянин или рабочий осмелится выразить свое недовольство.

Наконец, порядок, это — потопление в крови Парижской Коммуны, смерть тридцати тысяч мужчин, женщин и детей, растерзанных ядрами, расстрелянных, схороненных в негашенной извести под парижской мостовой. Это — русская молодежь, замуравленная в тюрьмах, схороненная в сибирских снегах, изнывающая там под вой сибирской вьюги, в то время как лучшие, чистейшие ее представители гибнут на эшафоте, от веревки палача!

Вот что такое порядок!

*  *  *

А что такое беспорядок, т. е. то, что они называют беспорядком?

„Беспорядок“, это — всякое восстание против этого отвратительного порядка, — всякое восстание народа, разбивающего свои цепи, сбрасывающего путы и идущего на встречу лучшему будущему. Это — все, что есть самого славного, великого, чудного в истории человечества.

Это — восстание мысли накануне революции; это — разрушение суеверий, освященных неподвижностью предыдущих веков; это — появление целого потока новых идей и смелых открытий; это решение самых трудных, самых великих научных задач, которыми сопровождается всякое революционное пробуждение.

Беспорядок — это уничтожение древнего рабства, это — восстание городов-общин, уничтожение крепостного права, попытки уничтожения экономического рабства.

Беспорядок, это — восстание фракцузских крестьян против попов и помещиков, когда крестьяне поджигали замки, чтобы очистить место хижинам и выходили из своих нор, чтобы завоевать свою долю солнечного света. Это — Франция, уничтожающая королевскую власть и наносящая во всей Западной Европе смертельный удар крепостному праву и самодержавию.

Беспорядок, это — 1848-ой год, заставивший дрожать от страха всех монархов и провозгласивший „право на труд“. Это — парижский народ, боровшийся B 1871-м году в Коммуне за новую идею; избиваемый, но завещавший человечеству идею свободной общины и пробивающий дорогу к той революции, приближение которой мы чувствуем и имя которой будет — Социальная Революция.

Беспорядок — т. е. то, что они называют беспорядком — это эпохи, в течение которых целые поколения ведут неустанную борьбу и жертвуют собою, чтобы подготовить человечеству лучшее будущее, избавив его от рабства прошлого. Это — эпохи, когда народный гений свободно расправляет крылья и делает в несколько лет гигантские шаги, без которых человек до сих пор оставался бы в состоянии древнего раба, пресмыкающегося, униженного в своей нищете существа.

Беспорядок, наконец, это — расцвет лучших чувств и величайшего самопожертвования, это — эпопея высшей любви к человечеству.

Так вот, — не есть ли слово анархия, означающее отрицание этого порядка и вызывающее воспоминание о самых прекрасных моментах в жизни народов — подходящее название для партии, революционной, идущей на завоевание лучшего будущего.