По недовольной, кислой минѣ,
По безобидной воркотнѣ,
По отвращенью къ новизнѣ
Мы узнаемъ тебя донынѣ, 5 Крикунъ сороковыхъ годовъ!..
Когда-то, съ смѣлостью нежданной,
Среди россійскихъ городовъ, —
Теоретически-гумманный,
Ты развивалъ передъ толпой, 10 Изъ первой книжки иностранной,
Либерализмъ еще туманный,
Радикализмъ еще слѣпой.
Каратель крѣпостнаго ига,
Ты рабство презиралъ тогда, 15 Желалъ свободнаго труда;
Ты говорилъ красно, какъ книга,
О пользѣ гласнаго суда.
Предвѣстникъ лучшаго удѣла,
Такую рѣчь бросалъ ты въ свѣтъ: 20 „И слово самое есть дѣло,
И оперетки Офенбаха
Въ немъ возбуждаютъ злости дрожь. — 50 За то, порой, по крайней мѣрѣ,
Отводитъ душу онъ: готовъ
Отхлопать руки всѣ въ партерѣ,
Когда даютъ „Говоруновъ.“
О, ренегаты! Вамъ укоровъ 55 Мы не пошлемъ… Казнить къ чему-жъ
Давно разстриженныхъ фразеровъ,
Сороковыхъ годовъ кликушъ!..
Ихъ гнѣвъ и старческая злоба
Уже безсильны въ наши въ дни, — 60 Такъ пусть у собственнаго гроба
Теперь бѣснуются они!
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.