Хотятъ арестовать Ираклія Церетелли, талантливаго политическаго дѣятеля, честнѣйшаго человѣка.
За борьбу противъ монархіи, за его защиту интересовъ рабочаго класса, за пропаганду идей соціализма, старое правительство наградило Церетелли каторгой и туберкулезомъ.
Нынѣ, правительство, дѣйствующее якобы отъ имени и по волѣ всего пролетаріата, хочетъ наградить Церетелли тюрьмой — за что? Не понимаю.
Я знаю, что Церетелли опасно боленъ, но, — само собою разумѣется, я не посмѣлъ бы оскорбить этого мужественнаго человѣка, взывая о состраданіи къ нему. Да — и къ кому бы я взывалъ? Серьезные, разумные люди, не потерявшіе головы, нынѣ чувствуютъ себя «въ пустынѣ, — увы! — не безлюдной». Они — безсильны въ бурѣ возбужденныхъ страстей. Жизнью правятъ люди, находящіеся въ непрерывномъ состояніи «запальчивости и раздраженія». Это состояніе признается закономъ одною изъ причинъ, дающихъ преступнику право на снисхожденіе къ нему, но — это все таки состояніе «вмѣняемости».
«Гражданская война», т.-е. взаимоистребленіе демократіи къ злорадному удовольствію ея враговъ, затѣяно и разжигается этими людьми. И теперь уже и для пролетаріата, околдованнаго ихъ демагогическимъ краснорѣчіемъ, ясно, что ими руководятъ не практическіе интересы рабочаго класса, а теоретическое торжество анархо-синдикалистскихъ идей.
Сектанты и фанатики, постепенно возбуждая несбыточныя, неосуществимые въ условіяхъ дѣйствительности надежды и инстинкты темной массы, они изолируютъ пролетарскую, истинно соціалистическую, сознательно революціонную интеллигенцію, — они отрываютъ у рабочаго класса голову.
И если они рѣшаются играть судьбою цѣлаго класса, — что имъ до судьбы одного изъ старыхъ, лучшихъ товарищей своихъ, до жизни одного изъ честнѣйшихъ рыцарей соціализма?
Какъ для полоумнаго протопопа Аввакума, для нихъ догматъ выше человѣка.
Чѣмъ все это кончится для русской демократіи, которую такъ упорно стараются обезличить?
