Гавриил (в мире Егор Иванович) Городков, архиепископ, бывший Рязанский, сын пономаря села Городковичей Спасского уезда Рязанской губ., родился 17 апреля 1785 г. Еще будучи учеником Рязанской семинарии, он получил священническое место при Касимовском соборе (в качестве так называемого «доходника», т. е. пользующегося лишь доходами от священнического места) и предполагал жениться на дочери Касимовского протоиерея, но в 1809 году был избран в состав первого курса только что открытой тогда С.-Петербургской Духовной Академии. По окончании в 1814 г. курса Академии 22-м магистром Городков был назначен преподавателем богословия в Рязанскую семинарию. В 1815 г. он принял монашество и был назначен настоятелем Рязанского Троицкого монастыря с возведением (27 февраля 1816 г.) в сан архимандрита; в 1817 г. он был назначен инспектором семинарии и в том же году переведен ректором в Орловскую семинарию для преобразования ее согласно с новым положением о духовных школах; в 1819 г. он был переведен в Нижегородскую семинарию, с настоятельством сначала в Макариеве, а с 1821 г. в Нижегородском Печерском монастыре, и также преобразовал эту семинарию. 20 мая 1828 г. Гавриил был хиротонисан во епископа Калужского, а 1 января 1832 г. был награжден орденом Св. Анны 1-й степени. Польский мятеж побудил правительство заботиться о том, чтобы «епархии, возвращенные от Польши, имели архипастырей, отличающихся просвещением, деятельностью и кротостью». По рекомендации митрополита Московского Филарета, наставника Гавриила по Академии, выбор пал на Гавриила ввиду его «испытанного усердия и отличных способностей». 26 августа 1831 г. он был назначен епископом Могилевским и Полоцким (а с 1833 г. по выделении Полоцкой епархии — «и Мстиславским»). Г. «постепенно, осторожно, без огласки» сближал униатов с православными и присоединил к православию до 60000, подготовляя в то же время почву для «воссоединения общего». 25 декабря 1833 г. Г. был награжден саном архиепископа, а 4 апреля 1838 г. короной на орден Св. Анны. 15 июля 1837 г. он был переведен в Рязань. В родной епархии Г. особенно заботился о благоустройстве храмов: ремонтировал снаружи и внутри кафедральный собор и крестовую церковь, достроил соборную колокольню; по свидетельству Рязанского духовенства, «почти все до единого в городе храмы Божий» при Гаврииле были «или распространены зданием или возобновлены или благоукрашены». В 1853 г. он открыл училище для девиц духовного звания. Во время голода 1840 г. он, помимо пособия духовенству «и милостинного подаяния» хлебом при архиерейском доме, побудил губернатора исходатайствовать правительственную субсидию, давшую возможность беднякам питаться, «хотя и вполсыта». Во время холеры 1848 г. Г. установил особые моления и крестные ходы, в которых сам участвовал с замечательной неутомимостью. 28 марта 1841 г. Г. был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени «за благоразумные и попечительные распоряжения при затруднительных обстоятельствах прошлогоднего неурожая»; в 1841—43 гг. он присутствовал в Св. Синоде; в 1847 г. получил прибавку к содержанию в 2000 руб. и в управление Николо-Радовицкий монастырь; 21 апреля 1851 г. получил орден Александра Невского. Вызванный в Москву на коронацию Александра II, Г. 26 августа 1856 г. получил алмазные знаки Александровского ордена. 22 октября 1857 г., на празднике в Явленском монастыре, в келиях игумении сумасшедший иеродиакон Невской лавры Варлаам ударил Гавриила по щеке. Это обстоятельство, несмотря на «всеобщее участие близких и дальних», сильно поразило архиепископа; он все как-то «тревожился», «стал несколько задумчив и как будто робок». В 1858 г. он подал прошение об отставке «по старости и недугам», и 5 июня 1858 г. был уволен на покой в Ольгов монастырь Рязанского уезда с пенсией в 2000 руб. После трогательного прощания с паствой 8 июня 1858 г. Г. поселился в Ольгове монастыре, который с помощью жертвователей он расширил и украсил. 7 апреля 1862 г., в великую субботу, Г. скончался. Он был погребен в Троицкой церкви Ольгова монастыря. Самая внешность Гавриила, «благообразное лицо с большими голубыми глазами, худощавость тела, тихая походка», располагали в его пользу всякого. Благоговейное служение, постничество и кротость вызывали к нему всеобщее уважение. «Во плоти ангел», «ангел Божий, чистый, кроткий», «ангел-утешитель», «воплощенная кротость», так называли Гавриила и архиепископ Смарагд, и архиепископ Никанор, и Фаддей Булгарин, и Могилевские евреи, «записавшие в актах кагала недостойную славы его похвалу». В Могилеве по праздникам католики высших классов «спешили в русскую церковь», а потом к Гавриилу «в изъявление уважения»; «из уважения» к архиепископу униаты переходили в православие. «Укорять, — говорил Гавриил, — значит раздражать, а раздражать значит уменьшать способность к принятию истины». С губернаторами отношения у него были «искренние и дружеские»; богачи по первому его слову были готовы на пожертвования. К детям он был чрезвычайно ласков. Во времена суровой педагогии он провозглашал, что «дети любят ласковое с ними обхождение, ласковость смягчает сердца и загрубелые». Но в то же время Гавриил «правила миролюбия ограничивал правилами твердости». По данным, добытым отцом М. Я. Морошкиным, Гавриил, «вызванный в Синод, хотел иметь взгляд на вещи, не подчиняясь безусловно опеке графа Протасова», и за это при отъезде в Рязань «ему не дали ничего на подъем» (хотя через 4 года тот же граф Протасов дал ему прибавку и богатый Радовицкий монастырь). Во время голода 1840 г. он имел твердость показать губернатору Прокоповичу-Антонскому кусок черного, как торф, «голодного» хлеба и тем открыл ему глаза на бедствие. Не будучи ученым в строгом смысле, Г. интересовался наукой: его ученик Иннокентий Херсонский должен был снабжать его всеми новинками богословской литературы. К вопросам современной ему церковной жизни он подходил путем историческим, с осторожностью и осведомленностью ученого: его келья в Могилеве была завалена «важными и редкими печатными книгами и рукописями, относящимися к истории унии». Он не был чужд и поэзии: перелагал псалмы и писал канты. Бывали, впрочем, обстоятельства, когда Г. являлся слабым, мнительным, как бы не чуждым земных выгод и привязанностей. Родные были близки его сердцу более, чем это прилично монаху. При переводе из Орла в Нижний его смущало «неустройство места», казалась «искушением» разлука с родными, являлось желание «бежать» от нового назначения; при переводе в Могилев ему опять казалось, что его туда посылают в наказание; он то высказывал неблагоразумное намерение «просить остаться в Калуге», т. е. отменить Высочайшее повеление, то порывался «просить отставки». И такому уравновешенному человеку, как Филарет Московский, стоило немалого труда успокоить мятущийся дух Гавриила, ставя ему на вид убедительные истины вроде того, что «близость родных более стесняет, нежели облегчает» архиерея или что «архиерею брать к себе брата значит брать себе искушение». «Слова и Речи» Гавриила (том в 384 стр.) вышли в свет в 1860 г.
Родосский Алексей, Биографический Словарь студентов первых XXVIII курсов С.-Петербургской Духовной Академий, 93—95; Странник, 1862 г., № 2 и 1863 г., № 2 и 3 (биография, составленная Стеф. Родосским, с портретом Гавриила); Жизнеописания Отечеств. Подвижников 18 и 19 веков, VII, 223—264; Сборник Имп. Рус. Ист. Общества, СХІІІ, ч. 1, 84—85; Чтения О. Ист. и Др. Рос. (во всех ссылках разумеется отдел «смеси»), 1863 г., I, 215; III, 188—192; 1868 г., II, 114—207 (письма к нему Филарета Московского); 1869 г., I, 57—158 (письма к нему Иннокентия Херсонского); III, 233—235; 1870 г., II, 211, 213—218; III, 150—157; 1871 г., 142—160 (письма к нему Евгения Ярославского); 1873 г., III, 165—168; 1875 г., III, 160, 169—179; Никанор Архиеп., Биографические Материалы, I, 233; Филарет, Обзор Духовной Литературы, ч. ІІ, 297; Нижегород. Епарх. Вед., 1905 г., № 1.