Во14VI оной раскольничьей пристани переночевав, на другой день в субботу 14-го числа июня расплатившись с тем крестьянином, который вёз через озеро Онего, нанял здешних обывательских шести лошадей — две для людей верховых, для экипажа две ж, запряженных в две простых телеги о двух сделанных из корня весьма тяжелых колёсах, да для меня простую телегу о четырёх таких же колёсах, поехал отсель в раскольничий монастырь Суземки или Данилов сухим путём, изрядно прочищенною большою столбовою, только не широкою дорогою, боровым местом, в восьмом часу утра.
Проехавши от Пигматки 13 вёрст, остановился в раскольничьем скиту, называемом Пельеки, в котором ходил смотреть их деревянную часовню, в коей празднуют они Вознесению Господню; здесь, поколь перепрягали лошадей, пробыл на улице с полчаса. [Тут мне удалось видеть славное обольщение богатых раскольников под именем богоугодного подаяния. Петербургский богатый купец, торгующий мукою, знатный в расколе, присылает ежегодно кулей по сту муки для раздачи бедным. Сия милостыня не столь полезна нищете принимающих, сколько тщеславию подающих, ибо на квадрате ста вёрст длины, на 80-ти ширины, где находятся все нищие почти поголовно, велика ль милостыня сто кулей, и что она может помочь во всеобщей сей нищете? Но мне скажут, ежели сто человек пришлют по сту кулей, то бедным там нищета не будет страшна. Однако ж я знаю, что присылает только один, да и то может быть со складки. Да хотя бы и десять тысяч кулей присылали, то какая б из того была выгода, ибо сим самым только приучались бы ленивые бродяги к вящшей праздности, а может быть, к порокам и злодеяниям. При сей раздаче видел я великое пристрастие в раздатчиках: они не смотрели на старость, на немощь и на бедность просящих, а давали скорее и больше девкам, которые помоложе и покрасивее, да мужикам, которые поздоровее, поспособнее к работе, и поопрятнее одеты. Я видел одного бедного крестьянина, приехавшего за полтораста вёрст на лошади за сею дачею; он думал, что его лошадь не подоймёт сие лестное ему подаяние, но, получив только полпуда худой муки, поехал с великим роптанием и неудовольствием].
Едучи ж из сего скита часто гористыми и болотистыми местами и проехавши от скита Пельеков тринадцать же вёрст, видно было над озерами Лукиным и Боровом и на протекающей сквозь их вышедшей из болота речки Тихвинки, на бору, называемом деревянная часовня, в коей они празднуют Тихвинской Богоматери. Оный бор именуется Тихвинским потому, что на нём начально жить начали уроженцы города Тихвина.
В 3-м часу пополудни в том же бору, близ выше писанных озёрок, для перемены лошадей и повозок, а также и для обеда остановился в раскольничьем же скиту, называемом Перестрел; в нём деревянная ж часовня Преображению Господню. Здесь в избе напившись чаю и отобедавши, за переменою лошадей пробыл до 8-го часу, а выехал в половине онаго. От онаго скита десять вёрст ехали боровым местом хребтами длинных, а не широких, гор; сей хребет гор имеет то примечания достойного, что горбом своим разделяет течение южных вод от северных, ибо доселева ехав водами всё вверх, разом всё стремление поведет вниз к полуночной стороне. Потом от оных гор ехали пять вёрст болотами и мхами, три версты бором, а последние две мостом по мху; по сей от Пигматки дороге на каждых пяти верстах поставлены большие восьмиконечные под крышкою выкрашенные кресты, с написанием на них трости и копия. Проехавши ж от пристани Пигматки таковою весьма затруднительною и тесною дорогою на тех, к езде неспособных, телегах 45 вёрст, 15-го числа, в воскресенье, в два часа пополуночи пристали к Суземскому раскольничьему монастырю во время их всеночной. По тамошнему наречию «суземками» называется всякий пустой край в лесу, а как оный монастырь построен в пустом и глухом месте, то посему и называют его Суземками, а он особое имеет название Данилов.
Здесь два монастыря: один мужеский, а другой женский, они разделяются один от другого одними только деревянными простыми оградами, и сделанною между ими дорогою; положение своё имеют над рекою Выгом. В мужеском монастыре две деревянных часовни: 1-я настоящая большая для всего монастыря, в ней празднуют они Преображению Господню и Рождеству Иоанна Предтечи, 2-я больничная, Богоявлению Господню и Алексею Человеку Божию; в нём старшина Архип Дементьев, городничий Иван Иванов, земский или письмоводитель Яков Леонтьев, главный над певчими Григорий Никитин, монах у них только один, а прочие все (коих есть всегда здесь живущих до полуторых сот человек, кроме больных, которых при моей бытности в больнице было до ста человек) бельцы, из числа ж их другие есть и мастеровые, их обряда иконописцы, столяры, чеботари или сапожники, портные и кузнецы, которые и медники, исправляют всякую нужную для тех монастырей по своему ремеслу работу, а сапожники шьют в монастырь для продажи оленьи сапоги и кенги. Они для промыслу морских зверей и оленей всякий год на острова Северного окияна к Килдюин, Груенланд и к Новой Земле с довольным числом работников отправляют свои большие ладьи; сверх же того изрядное имеют хлебопашество и сенной покос.
В женском или девичьем монастыре две же часовни: одна общая для всего монастыря Покрову Божией Матери, другая, больничная, Николаю Чудотворцу; в нём монахинь нет, а всё белицы, коих, кроме находившихся при мне в женской больнице по их объявлению больных двухсот, четыреста с лишним девиц и женщин. Набо́льшая над ними Агафья Васильевна Алонка. Они на продажу в пользу монастырей прядут изрядно тонкие и белые нитки и ткут полотны; на содержание ж себя держат в коровьем дворе до ста коров, и для пахоты и прочих потреб до восьмидесяти лошадей.
В обоих сих монастырях всякий день в часовнях отправляют они сами без священника заутрени, часы, обедницы, вечерни, молебны и панихиды, в праздничные ж и воскресные дни всенощные, и погребают также без священника своих умерших, а обедни у них никогда, как они сказывают, не бывает.
По последнему межеванию отмежевано под сей сбор отщепленцев со ста вёрст длиннику и вёрст 80 широты земли. В нарочитом сём пространстве довольно находится жителей не природных, а чаятельно с разных мест сшедшихся. Я проезжая от самой Пигматки до скита Таинского селения, что составит близ осьмидесяти вёрст, не нашел ни одной церкви, а всякое селение под именем скитов имеет свою часовню и с колоколами, в которых они производят молитву и, чаятельно, собственными своими обрядами, потому что они во время молитвы вход иноверцам в самую молельню воспрещают, а хотя и пущают смотреть в особливое отделение, но и то в маленькое стекло, то оное самое доказывает, что в отсутствии чужих зрителей есть непременно у них какие-нибудь противу закону обряды или непозволительные враки или упущения чиноположении, которых либо они боятся или стыдятся. Всякая часовня по сим скитам и во оных монастырях разделена на две части, в которые не только вход, но даже и крыльцы с разных сторон. По их словам, одна половина для мужчин, а другая для женщин; но я не надеюсь, чтоб мнимая сия к женскому полу холодность была искренна, и думаю, что ежели они лишают себя обращения в часовнях, то награждают со излишеством при выходе из оных. Обширный сей край покрыт общественно и всеместно густым туманом лжеверия и буйства: повсюду видны знаки коварного их обольщения, которое тем легче усиливается на душами, чем глубже нищета простирает свои отрасли по суеверной черни. Сия молитва их состоит в чтении заутрени, часов, вечерни и молебна, которые им читает почти безграмотный поселянин безо всякой расстановки и понятия, а прочий народ кладёт свои листовки, то есть, по чёткам поклоны, и чем больше оных положит, также что больше сожжёт перед образами свеч, или побольше накурит ладаном, тем более мнит — угодил Всевышнему.
От онаго Данилова монастыря, вверх проехавши рекою Выгом десять да сухим путём, также как и с Пигматки, отделанною дорогою десять, а всего двадцать вёрст, приедешь в другой их же монастырь Лексо; назван так по причине текущей там реки Лексы, над которою он построен, коя течение до него имеет вёрст на сто и впадает в Выг реку. Строение сего монастыря во всём сходствует с тем, что и в Данилове, только с тою разностью, что один, в котором по объявлению их мужчин очень мало, из коих набольшо́й в сие время был Семён Титов, а женщин и девиц до семисот, в большой их часовне празднуют Иоанну Предтечи, оный монастырь во всём зависит от Данилова монастыря, однако ж я во оном монастыре Лексо за поспешением в Соловки не был.
В понедельник, 16-го числа, в данной из Данилова монастыря лодке, а по тамошнему названию карбусе, с их же четырьмя гребцами и пятым лоцманом, в девять часов утра поехал вверх рекою Выгом. Оная река вышла Вытегорского уезда из небольшого озерка Выг и протекает до Суземского или Данилова монастыря вёрст сто, она усыпана частыми и многими непроходимыми порогами. Проехавши девять вёрст, в 12-м часу пристал к раскольничьему скиту, называемому Берёзовый; живущие в нём крестьяне промышляют писанием в раскольничьи часовни образов и рыбною ловлею в Выг реке, а хлебопашество у них за малостию удобной к тому земли столь же мало, как и у живущих над озером Онегом. Здесь часовня Преображению Господню. Возле онаго скита, на берегу реки отобедавши, поехал от него в час пополудни. Отъехавши от него две версты, остановился возле Шолтова порога, простирающегося на семь вёрст. Здесь выбрав из лодки экипаж на берег, и отпустя лодку и гребцов обратно в Данилов монастырь, во ожидании пока привели для перевозки экипажа из Шолтова скита лошадей, пробыл с час, потом разложа экипаж на два зимних волока, запряженных парами, на которых до того Шолтова скита везли экипаж пять вёрст сухим путём около реки Выга весьма тесною и не только к езде, но даже и к ходьбе неспособною дорогою, а мы все ишли пешие. Проехавши от Берёзового скита семь вёрст, остановился в Шолтовом ските (в нём деревянная часовня Илии Пророку), в котором в волоки запрягли других лошадей, а для себя и людей взяв верховых, поехал такою ж затруднительною дорогою боровым местом около ж реки Выга. Не доезжая впадающей в Выг реку речки Сосновки, на коей для дороги сделан небольшенький мостик, из числа моих людей Платон Иванов скрылся близ дороги в бору, но старанием тоя вотчины волостного старосты Евсея Миронова, посланными от него крестьянами найден и приведён в опоследний раскольничий скит, называемый Рай порок, в котором, по переезде от Шолтова скита семнадцати вёрст, остановился для найму до деревни Таинского селения лодки, и за поздым во оный скит приездом, на берегу реки ночевал.
А во вторник, 17-го числа, наняв лодку, 4-х гребцов и лоцмана, с заплатою каждому человеку по две копейки на версту, поехал опять вниз рекою Выгом в восьмом часу утра. От опоследнего раскольничьего скита Рай порок, проехавши рекою десять вёрст, для перемены карбуса (или лодки), гребцов и лоцмана в 10 часов пристал к деревне Таинского селения. Из оной вместе Выгозерского погоста с священником, который здесь быть случился для исправления некоих мирских треб, выехал в половине одиннадцатого часа. Отъехавши от оной деревни 12 вёрст, проехавши Мешок порог, возле Пыженского порога пристали к берегу в начале 1-го часа пополуночи, где отобедавши экипаж переносили за Пыженский порог саженей сто на себе, а через порог перегоняли одну порозную лодку. Проехавши от Пыженского порога шесть, а всего от Данилова раскольничьего монастыря водою 37, переволоками 24, итого 61 версту, для найму лодки или судна, в два часа по полудни пристал к Выгозерскому погосту, где Выг река впадает в Выгоозеро. Во оном погосте две деревянных церкви: 1-я Преображению Господню, 2-я Илии Пророку. Сей погост старинный; в нём в священниковом доме ночевали.
А 18-го числа, в среду, отслушавши литургию, в нанятой у тамошнего дворцового крестьянина Ивана Савельева за два рубля лодке, при благополучной погоде и попутном ветре, в 9 часов утра поехали парусом. Отъехавши от погоста 30 вёрст, в три четверти 12-го часа для обеда пристали к Родительскому острову (тамошние жители так его называют потому, что на нём спасались каких-то два человека и по умертвии их здесь они погребены, ибо когда для погребения тела их брали в Выгозерский погост, тогда на озере становились сильные и противные ветры, чтоб их с острова не пустить). Сей остров положение имеет боровое, низкое и ровное, он в окружности от двух до трёх вёрст; лес на нём за густотою тончавый, ни к какому крестьянскому строению не годный. Отобедавши, от онаго острова поехали парусом в исходе 1-го часа пополудни при дождевой погоде, продолжавшейся до ночи, и мрачном небе; при перемене ж попутного ветра в противный, вёрст десять ехали греблею. На оном Выг-озере столь много весьма частых островов, что ни от какого сильного ветра гораздо большего волнения быть не может; сколько ж их счётом, никто из тамошних жителей подлинно за множеством не знает, а говорят по своему только, как мне видится, мнению или по старинной пословице: «сколько в году дней, столько на Выг-озере и островов». Частые его и каменистые, покрытые лесом острова во время моего проезда были ещё покрыты водою; по объявлению жителей, оные острова способны для прокормления животины, куда они и отвозят свою молодую скотину на всё лето; по всему сему пространству воды указали мне только одного жильца на островах. Чрез всё расстояние 60-ти вёрст не потерял с виду берегов и проплывал безмятежно на малом карбасе обширные сии и бесплодные пустыни. Во всё время оставалося загадкою, небрежением ли правительства или суровостию климата предавала расточивая природа обширные сии поля и леса опустению гладу и общественной нищете. Во оном Выг-озере ловится рыба: лещи, сиги, щуки, окуни, плотицы, ерши и ряпуга.
Отъехавши от Выгозерского погоста Выгозером 60 вёрст, с версту ехали вытекающею из его Выг рекою, потом в 9-м часу пополудни пристали к Воицкому золотому руднику, так называющемуся по волости и погосту, до которого от раскольничьей пристани Пигматки 168 вёрст.