Союзная армія Россійскихъ и Прусскихъ войскъ расположилась въ укрѣпленной позиціи, верстахъ въ пяти позади Бауцена, на высотахъ, отъ м. Гохкирхена чрезъ с. Пуршвицъ до Креквица, на пространствѣ около 7-ми верстъ. Высоты лѣваго фланга прикрывались оврагами и лѣсомъ, простирающимся отъ Кюневальда до Кубшица; приступъ съ этой стороны для непріятелей былъ весьма затруднителенъ. Центръ позиціи, простираясь версты на три по равнинѣ чрезъ Пуршвицъ, прикрывался окопами, въ родѣ ретраншамента; небольшой ручей отдѣлялъ центръ отъ праваго фланга, расположеннаго на выдавшихся за Креквицемъ высотахъ, которыя, сближаясь къ р. Шпреѣ, противъ с. Мальшвицъ, обращались къ нашему тылу. Хотя центръ общей позиціи былъ открытъ, но онъ защищался множествомъ артиллеріи въ окопахъ ретраншамента; мѣстоположеніе лѣваго фланга по горамъ, въ лѣсу, способное для разсыпнаго дѣйствія егерей, представляло довольно твердую опору, хотя горы близко стояли надъ большою дорогою, ведущею къ нашимъ резервамъ; но правый флангъ, выдавшійся при Креквицѣ, не смотря на то что прикрывался двумя редутами на высокихъ курганахъ, подвергался обходу, и открывалъ тылъ общей позиціи.
Въ Союзной арміи считалось до 110,000 войска; Прусскія, подъ начальствомъ Генерала Блюхера, занимали правый флангъ на высотахъ Креквица; Русскіе егерскіе полки, съ частію Прусскихъ, разсѣяны были по лѣсистымъ горамъ лѣваго фланга; Русская гвардія, съ большею частію кавалеріи и съ легкою артиллеріею, оставалась въ резервѣ; главная квартира Союзныхъ Монарховъ находилась за резервами, въ м. Вуршенѣ. Мы не знали, кто былъ Главнокомандующимъ.
Французы скрывались за Бауценомъ и за р. Шпреею. Наполеонъ съ удовольствіемъ видѣлъ, что ему предлагаютъ вновь генеральное сраженіе. Онъ имѣлъ при себѣ до 140,000 войскъ, и въ самомъ началѣ предпріятія отдѣлилъ Маршаловъ Нея и Лористона, съ ихъ Корпусами, къ м. Кенигсвартѣ и Гонерсвердѣ, для обхода нашего праваго фланга.
Съ 4-го по 8-е Мая, цѣлыхъ четыре дни стояли мы на мѣстѣ спокойно, не видя непріятелей, хотя въ это время стягивались ихъ войски, и они близко отъ насъ находились. Впереди нашего артиллерійскаго резерва, гвардейцы безпрестанно забавлялись музыкою. Насъ укомплектовали зарядами и людьми, вышедшими изъ госпиталей. Резервы и всякаго рода запасы безпрерывно подходили изъ Россіи; войски получили третное жалованье и сухари, а лошадей снабдили овсомъ; сверхъ того позволялось намъ фуражировать, то есть ѣздить за сѣномъ въ ближайшія селенія. Однажды для этого меня командировали въ с. Помрицъ, лежащее позади лѣваго фланга. Взявши съ собою человѣкъ тридцать артиллеристовъ, на коняхъ и съ веревками, я проѣхалъ, черезъ горы и лѣса, въ пустую деревню: всѣ домы были настежь открыты; жители оставили ихъ на произволъ враждующихъ. Во внутренности домовъ все было перебито, переломано, все представляло ужасное опустошеніе; мои фуражиры съ трудомъ находили, кой-гдѣ, на чердакахъ, сѣно. Намъ не встрѣтилось никакой опасности; напротивъ, непріятельскихъ фуражировъ нерѣдко проводили мимо нашего резерва. Несчастные жители раззоренныхъ селеній, въ пространствѣ расположенія Союзныхъ войскъ, ходили, покрытые рубищами, среди нашихъ биваковъ, и жалобно, со слезами, просили хлѣба, которымъ недавно насъ кормили.
7-го Мая, съ полудни до вечера, слышали передъ линіею вправо сильную канонаду и видѣли густую пыль, поднимавшуюся съ той стороны отъ Бауцена. Когда два Корпуса непріятельскіе, Лористона и Нея, пошли въ обходъ праваго фланга общей позиціи Союзныхъ войскъ, тогда Генералы Барклай-де-Толли и Іоркъ, съ Корпусами Русскихъ и Прусскихъ войскъ, посланы были къ нимъ на встрѣчу. Барклай-де-Толли напалъ на Лористона при м. Кенигсвартѣ, разбилъ его Корпусъ, взялъ 1500 въ плѣнъ и 6 пушекъ; но Іоркъ нашелъ Маршала Нея вдвое себя сильнѣе, и потому, хотя вступилъ въ сраженіе съ нимъ, однако принужденъ былъ соединиться съ Корпусомъ Барклая, тѣмъ болѣе что Французскіе два Корпуса соединенными силами стали тѣснить ихъ. Темнота ночи позволила союзнымъ Генераламъ отойдти безпрепятственно къ правому флангу общей позиціи.
8-го Мая, на разсвѣтѣ, началась перестрѣлка въ авангардѣ, потомъ на правомъ флангѣ, гдѣ непріятель усиливался. Я выѣхалъ полюбопытствовать на высоты Креквица, и видѣлъ, какъ по ту сторону р. Шпреи, отъ Бауцена, тянулись непріятельскія колонны къ Мальшвицу, для подкрѣпленія атаки Маршала Нея, который тѣснилъ Барклая-де-Толли. Между тѣмъ Французы въ Бауценѣ, противъ нашего центра, перешли р. Шпрею за авангардомъ Графа Милорадовича, который послѣ упорнаго сопротивленія отступилъ къ лѣвому флангу общей позиціи. Непріятель, желая узнать силу нашей артиллеріи въ центрѣ, пустилъ довольно близко, вдоль линіи, съ праваго фланга, нѣсколько эскадроновъ кавалеріи; тогда наши артиллеристы, долгое время съ нетерпѣніемъ ожидавшіе Французовъ, встрѣтили ихъ изъ каждой батареи со всѣхъ орудій, и тѣмъ себя обнаружили; на лѣвомъ-же флангѣ, въ горахъ, по неудобности мѣстоположенія, было у насъ очень мало артиллеріи. Наполеонъ, замѣтивъ центръ нашей позиціи довольно укрѣпленнымъ батареями въ ретраншаментѣ, устремилъ свою пѣхоту на лѣсистыя высоты противъ лѣваго фланга, и вскорѣ поднялась тамъ ужасная перестрѣлка въ лѣсу, по крутизнамъ и оврагамъ, близъ Гохкирхена и Кубшица. Находившійся тамъ отрядъ, подъ начальствомъ Генерала Эммануэля, отступая, чуть могъ держаться противъ превосходнаго числа непріятельскихъ стрѣлковъ, и подкрѣпленіе авангардной пѣхоты Графа Милорадовича съ большимъ усиліемъ могло ихъ удерживать. Пруссаки, занимавшіе горы правѣе и ближе къ центру позиціи, были сбиты Французами. Мы изъ резерва видѣли, какъ, влѣво на горахъ, ружейный дымокъ изъ кустарника цѣлою линіею спускался внизъ, и ожидали, что Французы, вмѣстѣ съ Пруссаками, оттуда посыплются на большую дорогу; но въ подкрѣпленіе Пруссакамъ тотчасъ посланы были изъ резерва два полка Русскихъ гренадеровъ, которые штыками возстановили порядокъ, и подняли своихъ союзниковъ опять на гору. Къ вечеру непріятель былъ отдаленъ, не смотря на всѣ его усилія овладѣть высотами лѣваго фланга; успѣхъ этого приписывали стойкости Русскихъ войскъ, и особенно распоряженіямъ Графа Милорадовича, командовавшаго войсками на томъ флангѣ: съ неустрашимостію онъ самъ лично вездѣ возстановлялъ ослабѣвающихъ, подвергаясь опасности. Не мало содѣйствовалъ тутъ и Графъ Остерманъ-Толстой, пріѣхавшій недавно изъ Берлина, гдѣ онъ находился за болѣзнію. Разсказывали, что когда стрѣлки наши, сбитые Французами, поспѣшно отступали, встрѣтился имъ Графъ, стоявшій неподвижно на своемъ мѣстѣ. Съ грознымъ видомъ онъ крикнулъ имъ: Ребята! стыдно! впередъ! и это всѣхъ остановило. Рускіе опомнились, и обратились на Французовъ съ новымъ мужествомъ. Ночью не велѣно было намъ разводить огней, чтобы не открыть непріятелямъ положенія и силы войскъ нашихъ; въ слѣдующій день мы ожидали генеральной битвы.
9-го Мая, съ разсвѣтомъ дня, стрѣлки начали постукивать на горахъ лѣваго фланга. Наполеонъ безъ сомнѣнія много-бы выигралъ, если-бы успѣлъ занять эти горы, открывавшія ему надъ большою дорогою весь центръ Союзной арміи; но Рускіе держались тамъ упорно, получая безпрестанно подкрѣпленія. Всѣ были увѣрены, что Графъ Милорадовичъ не измѣнитъ чести Русскаго оружія; самъ Императоръ нашъ столько былъ доволенъ твердостію Графа, что дважды посылалъ ему свое благоволеніе. Графъ Остерманъ-Толстой не переставалъ тутъ-же содѣйствовать, не смотря на полученную рану. Молодые Наполеоновы солдаты, при всей горячности своей къ славѣ, не могли сдвинуть съ горъ Рускихъ, и прежнее превосходство Французскихъ стрѣлковъ въ закрытыхъ мѣстахъ отнынѣ измѣнилось.
Въ 4 часа утра, нашу роту артиллеріи изъ резерва подвинули къ высотамъ Креквица, гдѣ стоялъ Корпусъ Пруссаковъ Блюхера. Самъ онъ со свитою находился въ курганномъ редутѣ, и смотрѣлъ на дѣйствіе Французовъ противъ нашего праваго фланга въ зрительную трубу; отсюда видно было явственно отступленіе отряда Барклая-де-Толли, подъ прикрытіемъ артиллеріи, къ с. Глейнъ, и усиліе непріятеля противъ нашего лѣваго фланга: въ трехъ мѣстахъ онъ поставилъ батареи, чтобы перекрестнымъ огнемъ сбить нашу батарею и войски, занимавшія с. Башвицъ. Вскорѣ за тѣмъ, Французская пѣхота отъ Бауцена построилась въ большое каре, и по открытой долинѣ медленно приближалась къ центру нашей линіи; въ срединѣ каре Генералъ, верхомъ на лошади, управлялъ его движеніемъ и выравнивалъ колеблющіеся фасы. Впрочемъ, до 7-ми часовъ утра, французы не открывали общаго дѣйствія на всю линію нашей позиціи, ограничиваясь одною перестрѣлкою, при чемъ изрѣдка пускали и изъ нашихъ батарей гранаты, потому что артиллеристамъ уже строго было подтверждено отъ Начальника всей артиллеріи, Князя Яшвиля, беречь заряды. Между тѣмъ Маршалъ Ней обходилъ высоты Креквица, прикрываясь селеніемъ Мальшвицъ. Когда Барклай-де-Тоили принужденъ былъ стать позади сел. Глейна, тогда линія нашихъ войскъ растянулась верстъ на десять, и у высотъ Креквица выходилъ почти прямой уголъ ея; большая часть Союзныхъ войскъ находилась на лѣвомъ флангѣ, для удержанія усилій непріятеля; въ центрѣ оставалась только гвардія и кавалерія. Барклай-де-Толли, имѣя не много войскъ, едва въ состояніи былъ держаться противъ с. Глейна, хотя и занялъ по сю сторону рѣчки выгодную позицію у мѣльницы.
Генералъ Блюхеръ, усматривая опасное положеніе нашего праваго фланга и желая отвлечь силы непріятеля отъ Барклая-де-Толли, приказалъ нашей ротѣ артиллеріи стать лѣвѣе с. Прейтицъ, противъ непріятельской батареи, стоявшей вправо отъ Глейна. Тутъ, отъ высотъ Креквица до Прейтица, для сообщенія съ отрядомъ Барклая-де-Толли, стояла только одна бригада Прусской кавалеріи и двѣ конныя гаубицы. Подполковникъ Тимоѳеевъ, командовавшій ротою, послалъ меня выбрать мѣсто для батареи. Проѣзжая мимо Прусской кавалеріи, я въ одномъ полку услышалъ громкій смѣхъ, обернулся и увидѣлъ, что Прусскіе драгуны смѣялись надъ своею маркитанткою, которая позади фронта разносила шнапсъ (водку); но вдругъ ядро оторвало ей обѣ ноги, и она съ кувшиномъ опрокинулась.... Мнѣ удалось найдти выгодное мѣсто для расположенія своей роты; я повелъ ее, и поставилъ на небольшое возвышеніе, прикрываемое топкою долиною, которая защищала насъ отъ нападенія кавалеріи; лѣвѣе отъ долины начинался лѣсъ, и за нимъ д. Мальтвицъ. Только что наши двѣнадцать орудій стали на мѣсто, какъ со втораго выстрѣла на непріятельской батареѣ былъ взорванъ нами зарядный ящикъ; въ нѣсколько минутъ, удачною стрѣльбою, мы сбили Французскихъ восемь пушекъ, заставили ихъ замолчать и оттащиться назадъ. Тогда артиллеристы крикнули ура! и я съ четырьмя орудіями, отъ лѣваго фланга батареи, спустился съ высоты къ лѣсу, куда со мною побѣжали и наши егери. Генералъ Блюхеръ, замѣтивъ успѣхъ батареи, прислалъ своего Адъютанта къ Подполковнику съ благодарностію. Ободренные такимъ вниманіемъ иностраннаго Генерала, мы стали бить вкось по непріятельскимъ колоннамъ, приступавшимъ къ позиціи отряда Барклая-де-Толли. Тогда Маршалъ Ней, озабоченный движеніемъ и дѣйствіемъ нашей батареи, опасаясь, чтобы мы, съ занятіемъ лѣса, не пробрались къ д. Мальшвицъ и не взяли его во флангъ, послалъ туда свою пѣхоту, которая бѣгомъ поспѣшала къ лѣсу, увертываясь и валясь отъ нашихъ ядеръ и гранатъ; противъ насъ-же онъ послалъ кавалерію, но топкая долина воспрепятствовала ей броситься на батарею. Тогда онъ выставилъ сильную батарею, и у насъ возобновилась опять жаркая канонада. Этимъ дѣйствіемъ батареи нашей роты Генералъ Барклай-де-Толли былъ весьма облегченъ, ибо Маршалъ Ней послалъ значительную часть своей пѣхоты для удержанія д. Мальшвицъ и лежащаго передъ нимъ лѣса. Французская батарея засыпала насъ ядрами, которыя впрочемъ мало дѣлали намъ вреда, потому что я скрылъ орудія до половины за пригоркомъ, и они не представляли вѣрнаго прицѣла, выключая моихъ четырехъ орудій, спущенныхъ внизъ: въ продолженіе всего дѣла у насъ убито и ранено смертельно шесть человѣкъ. Въ это время артиллерійскій Генералъ Рѣзвой пріѣзжалъ къ намъ на батарею и похвалилъ наше дѣйствіе; Прусскіе офицеры часто къ намъ подъѣзжали и также похваливали; Блюхеръ еще разъ присылалъ Адъютанта благодарить Подполковника и приказалъ, чтобы послѣ сраженія представилъ своихъ офицеровъ къ наградѣ. Мы держались до тѣхъ поръ, покуда истратили всѣ заряды. Я оставался еще въ долинѣ съ четырьмя орудіями, но Французы, занявши лѣсъ, потѣснили егерей, и, выходя за опушку его, стали стрѣлять въ моихъ канонеровъ; нѣсколько картечныхъ выстрѣловъ прогнали ихъ. Тогда въ лѣсу, противъ моихъ орудій, Французы поставили батарею, которая заставила меня подняться на высоту и отстрѣливаться изрѣдка послѣдними зарядами[1].
Когда отъ недостатка въ зарядахъ батарея наша замолчала и на смѣну ей не присылали другой, тогда Маршалъ Ней, замѣтивъ наше бездѣйствіе, снова устремился вправо на отрядъ Генерала Барклая-де-Толли; дѣйствовавшая противъ насъ батарея обратила свои выстрѣлы на его колонны, и онъ принужденъ былъ отступать далѣе къ Баруту. Въ с. Прейтицъ, правѣе насъ, еще держались Пруссаки. Нашей батареѣ, безъ зарядовъ, приказано было сойдти; мѣсто, занимаемое нами почти у самаго угла выдавшагося центра позиціи, было столь важно, что когда мы сошли, то началось отступленіе Пруссаковъ отъ Креквица. Уже Французы заняли Прейтицъ, и когда я послѣдній сходилъ съ мѣста, ретирада сдѣлалась общею, хотя въ порядкѣ и безъ замѣшательства. Я близко проходилъ съ послѣдними двумя пушками около цѣпи Прусскихъ волонтеровъ, которые весьма бойко отстрѣливались отъ Французовъ; за нами слѣдовали Пруссаки, занимавшіе высоты Креквица.
Въ это время увидѣли мы партизана Фигнера, который, въ синемъ плащѣ и въ медвѣжьей шапкѣ, скакалъ на сѣрой лошади: эмалевый образъ Св. Николая Чудотворца на груди его выказывался изъ-подъ мундира до половины; рукою крѣпко держалъ онъ обнаженную саблю; во взорахъ его сверкала отважность, а на блѣдномъ лицѣ выражалось негодованіе. Этотъ воинственно-романическій видъ его запечатлѣлся живо въ моей памяти. Нѣсколько Казаковъ, въ такомъ-же нарядѣ (С. Петербургскаго ополченія), провожали его. Встрѣтившись съ нами, онъ остановился, и разсказалъ на скоро, какъ ему удалось съ своими партизанами и съ помощію Прусской пѣхоты, выгнать Французовъ изъ Глейна; но не будучи подкрѣпленнымъ, онъ принужденъ былъ отступить. Теперь онъ ѣхалъ къ Государю Императору съ донесеніемъ объ опасности, въ которой находился Барклай-де-Толли съ отрядомъ, и о помощи, которую онъ оказалъ ему. Мы пожелали пылкому Фигнеру обратить на себя милостивое вниманіе Императора и награды; но прощаясь съ нимъ, не думали, что прощаемся на вѣки: послѣ этого онъ погибъ.
По сбитіи праваго фланга Союзной арміи Маршаломъ Неемъ, Французы устремились на высоты Креквица, и по всему центру позиціи открылась сильная канонада; Блюхеръ съ Пруссаками принужденъ былъ отступить къ с. Пуршвицъ. Между тѣмъ Генералъ Іоркъ, сдѣлавъ нечаянное нападеніе на Французовъ, овладѣлъ снова Креквицомъ, и взялъ въ плѣнъ цѣлый батальонъ Виртембергцевъ; однако самъ одинъ не могъ держаться. Гвардейская артиллерія Наполеонова, занявъ курганы, стала бить въ Пруссаковъ. День склонялся къ вечеру, и отступленіе наше сдѣлалось форсированнымъ: всякаго рода войски, Прусскія и Русскія, одни черезъ другихъ, проходили съ поспѣшностію; непріятельскія гранаты безпрестанно надъ ними разрывались и ускоряли дѣйствіе ретирады. Колонны Французской пѣхоты безпрерывно шли впередъ; ихъ батареи, часто перемѣняя мѣста, подвигались и преслѣдовали нашу артиллерію, которая безъ зарядовъ спѣшила уходить. Для прикрытія въ арріергардѣ оставалась одна кавалерія. Я опять чуть не попалъ въ бѣду: у моей послѣдней пушки сломилось колесо; мнѣ велѣли ее бросить, но я успѣлъ надѣть запасное, которое случилось при зарядномъ ящикѣ. За то драгуны чуть меня не задавили, поспѣшая уходить отъ гранатъ и ядеръ. Если-бы Наполеонъ имѣлъ тутъ у себя добрую кавалерію, то могъ-бы, во время нашей ретирады, довольно собрать плѣнныхъ и трофеевъ; послѣдствія этого сраженія были-бы для него славнѣе, и для Союзниковъ потеря ощутительнѣе. Напротивъ того мы не оставили ни одной пушки, и даже въ плѣнъ попалось весьма немного. Наполеонъ могъ утѣшаться только тѣмъ, что сдвинулъ Союзниковъ съ мѣста. Зажженныя вокругъ деревни означали предѣлы, занятые непріятелями. Преслѣдованіе ихъ къ ночи ослабѣло; за м. Вейссенбергомъ провели мы половину ночи въ отдохновеніи. Арріергардъ нашъ, которымъ, во время отступленія отъ Бауцена, командовалъ Генералъ Ермоловъ, остановился при с. Кетицъ, не доходя Вейссенберга; правѣе, въ с. Гродицъ, остановился Барклай-де-Толли съ Пруссаками, а съ лѣваго фланга Союзныя войски отступили къ Лебау. Такимъ образомъ кончилось Бауценское сраженіе безъ важныхъ послѣдствій. Наполеонъ, при всей изобрѣтательности воинственнаго генія своего, явно обнаруживалъ безсиліе своихъ войскъ.
Потеря съ обѣихъ сторонъ была довольно значительна, особенно на лѣвомъ флангѣ и въ отрядѣ Барклая-де-Толли; но Французы должны были потерпѣть болѣе, потому что нападающій всегда теряетъ болѣе защищающагося на мѣстѣ.
Послѣ Бауценскаго сраженія Союзники находились въ затруднительномъ положеніи. Отступленіе ихъ также обнаруживало безсиліе противъ Наполеона, открывало ему пути въ Силезію, въ Маркграфство Бранденбургское, и повергало Берлинъ въ жертву его мщенія. Союзникамъ оставалось или прикрывать Польшу, и отдалиться отъ сообщенія съ Австріею, или допустить непріятеля занять Берлинъ и Варшаву, чтобы только не потерять союза съ Австріею; они рѣшились на послѣднее, въ ожиданіи благопріятныхъ происшествій.
10-го Мая, обезсиленная рота наша, вмѣстѣ съ остатками разбитыхъ полковъ, пошла къ мѣст. Рейхенбаху, и ночевала за Герлицемъ, въ пустомъ селеніи. Въ городѣ отъ проходящихъ по улицамъ войскъ было тѣсно; Нѣмцы, покуривая трубки, спокойно смотрѣли на нашу суету, и, казалось, ожидали Французовъ. День былъ туманный и сырой.
Наполеонъ, видя упорность отступленія нашего арріергарда, которымъ опять сталъ командовать Графъ Милорадовичъ, принялъ самъ начальство надъ своимъ авангардомъ; однако неудачно. Около Рейхенбаха, между кавалеріею съ обѣихъ сторонъ вышла жестокая сшибка: гвардейская кавалерія Наполеонова хотѣла ударить во флангъ нашей, но сама была встрѣчена тѣмъ-же. Украинскіе, новосформированные Казаки наши въ этомъ дѣлѣ отличились: они изрубили цѣлый полкъ красныхъ улановъ Наполеоновыхъ, вновь набранныхъ изъ Голландцевъ. Нѣсколько десятковъ этихъ гвардейскихъ щеголей, съ изображеніемъ золотаго полу-солнца на киверахъ, были прогнаны мимо насъ въ плѣнъ. Сверхъ того отбито у Французовъ шесть пушекъ, но взято только двѣ, а прочія брошены. Артиллерія наша дѣйствовала съ отличнымъ успѣхомъ: одно ядро оторвало ноги у дивизіоннаго Генерала Ла Брюйера, а другое убило начальника артиллеріи, Генерала Кирхнера, и разорвало животъ Генерала Дюрока, лучшаго друга Наполеонова. Такъ, чѣмъ далѣе, тѣмъ жесточе были встрѣчи, и Наполеонъ видѣлъ немощь своей новоустроенной арміи. Уже не находилось при немъ тѣхъ мужественныхъ воиновъ, съ коими рѣшалъ онъ судьбу Государствъ, послѣ генеральныхъ сраженій; уже много погибло тѣхъ искусныхъ Генераловъ, которые содѣйствовали славѣ его оружія. Онъ самъ долженъ былъ командовать авангардомъ, и побѣдитель при Лоди, Маренго, Ваграмѣ, Іенѣ, долженъ былъ видѣть собственными глазами пораженіе своихъ войскъ въ простой сшибкѣ, чего прежде не бывало. Союзники день ото дня становились для него страшнѣе. Войски наши отступали въ порядкѣ, не теряя мужества, и каждый шагъ впередъ стоилъ Наполеону лучшей крови героевъ его. Онъ долженъ былъ смущаться духомъ: уже судьба грозила ему.
14-го Мая, отъ Герлица пошли мы къ Лаубану, старинному городку на границѣ Силезіи. Наша рота была причислена къ гвардейской артиллеріи 5-го Корпуса, подъ начальство Генерала Костенецкаго; ее хотѣли расформировать, но въ уваженіе того, что носила имя славнаго партизана Фигнера, оставили; онъ самъ хлопоталъ объ этомъ.
Во время переправы нашего арріергарда чрезъ р. Нейссе, въ Герлицѣ, произошла сильная перестрѣлка. Рота артиллеріи Подполковника Нестеровскаго, занимавшая берегъ по сю сторону, защищала переправу черезъ мостъ, который вскорѣ былъ сожженъ; оставшіеся маркитанты съ повозками бросились въ бродъ, и всѣ попались въ руки Французамъ.
На другой день отступили мы опять въ Силезію и пришли къ мѣс. Левенбергу; тутъ расположились биваками на прекрасной долинѣ, окруженной высотами и пересѣкаемой ручейками. Жители съ трепетомъ ожидали Французовъ, и сѣтовали на насъ, что мы за нихъ не устояли. «Погодите, чѣмъ кончится!» говорили мы имъ въ утѣшеніе, не зная сами, что будетъ впереди.
По арміи вышелъ строгій приказъ отъ Главнокомандующаго, Графа Витгенштейна, о прекращеніи мародёрства; не велѣно посылать въ селенія фуражировъ, не позволено брать нигдѣ соломы и дровъ, потому что мы вступили во владѣнія нашихъ союзниковъ, Пруссаковъ. Въ Саксоніи, напротивъ того, гдѣ что попадалось подъ руки, позволялось брать даромъ.
Слухи были, что Французы отступаютъ, и перестали насъ преслѣдовать; иные говорили, что главныя силы ихъ потянулись къ Берлину и Глогау. Союзная армія наша раздѣлилась на двѣ части: Блюхеръ съ Пруссаками пошелъ чрезъ Бунцлау прикрывать дорогу на Бреславль, а Барклай де-Толли съ Рускими придерживался границъ Богеміи; это было самое благоразумное средство побудить Австрійцевъ ко вступленію въ союзъ съ нами.
Чрезъ гористыя мѣста прошли мы до Гольдберга; вправо слышали канонаду. Въ 14 верстахъ отъ насъ, при м. Гейнау, Блюхеръ сдѣлалъ кавалерійскую засаду изъ 20 эскадроновъ на Французскій авангардъ, много порубилъ, взялъ въ плѣнъ, и отнялъ 4 пушки съ зарядными ящиками.
Здѣсь Силезія красотою видовъ не уступаетъ окрестностямъ Дрездена. Жители не оставляли домовъ своихъ, потому что никто не смѣлъ коснуться ихъ собственности военною рукою, и они за все брали съ насъ добрые гроши[2]. Солому и дрова мы находили на мѣстахъ биваковъ приготовленными, а довольствовались своими сухарями и кашицею.
15-го Мая, послѣ дневки при Гольдбергѣ, не доходя трехъ верстъ до м. Яура, расположились мы на высотахъ противъ с. Геннерсдорфъ, и слышали въ авангардѣ канонаду. Недалеко отъ насъ стояла гвардія. Государь Императоръ изволилъ проѣзжать по фронту, и гвардейцы встрѣчали его крикомъ: ура!
Потомъ перешли мы за м. Стригау. Многіе жители выѣзжали отсюда съ имуществомъ, и выгоняли скотъ свой; они страшились мщенія Французовъ. Здѣсь поймали нѣсколько шпіоновъ.
Два дни стояли мы на мѣстѣ. Для Союзной арміи избиралась новая позиція за Швейдницемъ, у подошвы Исполинскихъ горъ (Riesengebirge). Слухи были, что Генералъ Винценгероде, съ Рускими и 8,000 Пруссаковъ, занялъ Лейпцигъ; что Французы въ тылу своей арміи претерпѣваютъ пораженія; но что и сами Французы, около Бреславля, будто-бы, отняли у насъ 6 пушекъ и артиллерійскій паркъ съ снарядами.
Графъ Милорадовичъ сталъ командовать 3-мъ и 5-мъ Корпусами; въ авангардѣ начальствовалъ Графъ Паленъ. Главнокомандующимъ Россійскими войсками назначенъ Генералъ Барклай-де-Толли.
19-го Мая прошли мы чрезъ старинный укрѣпленный городъ Швейдницъ, и вступили въ общую позицію Союзныхъ войскъ.
Швейдницъ древній городъ. Ветхая ограда его была теперь исправлена свѣжими насыпями; при всемъ томъ, едва-ли можно было въ немъ держаться: надлежало уничтожить предмѣстія и напустить въ ровъ воды; въ наружныхъ пристройкахъ крѣпости надлежало истребить сады и огороды. Впрочемъ городъ съ крѣпостью довольно обширенъ; домы внутри большіе кирпичные, и столько-же ветхіе, какъ угрюмые ихъ обитатели. Лавки были всѣ заперты, кромѣ нѣкоторыхъ съ мѣлочными товарами. Наши ассигнаціи были не въ цѣнѣ; за сторублевую давали 18 талеровъ, и то не охотно.
За городомъ, въ двухъ верстахъ, линія боевой позиціи простиралась версты на четыре по высотамъ, вдоль рѣчки; по линіи и на флангахъ строились редуты для батарей. Мѣстоположеніе въ военномъ отношеніи было довольно выгодное, только не обширное; правый флангъ съ отлогимъ скатомъ весьма обнаруживался и подвергался обходу; вся армія не могла-бы тутъ помѣститься. Кажется, ключемъ позиціи полагали впереди крѣпость Швейдницъ; но если-бы непріятель обошелъ и сбилъ правый флангъ, то армія съ трудомъ могла-бы скрыться въ Исполинскія горы.
Тутъ опять сошлись мы съ Пруссаками. Передъ вечернею зарею заиграла музыка во всѣхъ полкахъ; Прусская отличалась кларнетами и валторнами, а наша барабанами и флейточками.
Опять два дни стояли мы на мѣстѣ. Погода была ясная, сухая, и пыль несносная; среди дня было довольно жарко. Около рѣчекъ, обсаженныхъ ивами, пріятная прохлада; я освѣжился купаньемъ въ мутныхъ струяхъ ручейка, обтекавшаго нашу боевую позицію.
Въ авангардѣ слышна была канонада. Между тѣмъ начались переговоры о перемиріи.
По слухамъ, положеніе непріятельской арміи представлялось весьма невыгоднымъ. Наполеонъ со всѣхъ сторонъ окружаемъ былъ врагами.
Положеніе Союзныхъ войскъ у подошвы Исполинскихъ горъ утверждалось на крѣпостяхъ Зильбербергъ, Глацъ и Нейссе, лежащихъ на хребтѣ, у границъ Австрійскихъ владѣній. Если-бы Французы насъ сбили подъ Швейдницемъ, то мы какъ нибудь ушли-бы въ горы, подъ защиту этихъ крѣпостей; а если-бы они, оставивъ насъ въ горахъ, стали-бы углубляться въ Польшу, тогда-бы мы въ тылу ихъ могли прервать сообщеніе съ Эльбою. Однако, не смотря на то, что Французы 20-го Мая заняли Бреславль на Одерѣ, Наполеонъ поспѣшилъ заключить перемиріе. Армія его была хотя многочисленнѣе нашей, но разсѣяна и въ худомъ положеніи; конница его вовсе не годилась и не давала ему никакой надежды обезопасить тылъ своей арміи, если-бы онъ вздумалъ идти далѣе. Наполеонъ ожидалъ вспомогательныхъ войскъ отъ Рейнскихъ своихъ союзниковъ, и долженъ былъ снова устроить корпусы, госпитали, и парки. Нерѣшимость Австріи заставляла его опасаться, чтобы, при углубленіи его въ Польшу, она явно не возстала, и занятіемъ Дрездена не отрѣзала ему сообщенія съ Рейномъ. Такія обстоятельства побудили Наполеона охотно принять перемиріе. Онъ надѣялся на хитрость своей Дипломатіи, и думалъ, что успѣетъ склонить къ себѣ Австрію. Но, кажется, онъ болѣе-бы выигралъ, если-бы безостановочно шелъ къ Варшавѣ. Тогда могъ-бы онъ присоединить къ себѣ нѣсколько десятковъ тысячь старыхъ воиновъ, оставленныхъ имъ въ крѣпостяхъ на Одерѣ и на Вислѣ, разрушилъ-бы всѣ военныя учрежденія, депо, магазины продовольствія Союзниковъ, въ Герцогствѣ Варшавскомъ, и особенно въ Пруссіи, которую-бы сверхъ того могъ раззорить до основанія. Правда, война дошла-бы до послѣдней крайности; но будучи сильнѣе Союзниковъ въ средствахъ, и обладая общимъ страхомъ народовъ въ свою пользу, онъ могъ-бы побудить враговъ своихъ просить выгоднаго для него мира: стоило-бы только заблаговременно успокоить Австрію уступкою завоеванныхъ имъ провинцій Иллиріи, Силезіи и проч.; но уже геній Наполеона старѣлся; потери и слабость многочисленной арміи юношей отклоняли его отъ великихъ предпріятій.
Положеніе Союзниковъ было опаснѣе. Пруссія находилась въ худомъ состояніи. Ея ополченіе, хотя въ началѣ произведенное съ энтузіазмомъ, не было устроено; еще многаго недоставало для полнаго вооруженія націи; потери въ сраженіяхъ Люценскомъ и Бауценскомъ были значительны; при дальнѣйшемъ углубленіи Французовъ въ Силезію и Бранденбургію, Пруссаки лишились-бы даже способовъ вооруженія и продовольствія войскъ. Россія, слишкомъ удаленная отъ своихъ источниковъ, имѣла большую нужду въ укомплектованіи войскъ, въ снабженіи ихъ ремонтами и всякаго рода припасами. Требовалось время кончить дипломатическіе переговоры въ свою пользу: ввести въ союзъ Австрію, Швецію, и побудить Англію къ содѣйствію Союзникамъ деньгами и оружіемъ. Такимъ образомъ обѣ враждующія силы нуждались въ отдохновеніи; но менѣе всѣхъ имѣлъ въ томъ нужды Наполеонъ; Союзникамъ перемиріе было необходимо, и на этотъ разъ Дипломатія ихъ перехитрила своенравную политику Наполеона.
Примѣчанія
править- ↑ Норвенъ (Vie de Napoléon par Norvins, 1829. Paris), описывая Бауценское сраженіе (Tom. IV. pag. 68), говоритъ: «Alors le maréchal força Preititz avec trois divisioins; mais tout-à-coup pris en flanc par l’artillerie, que Blücher faisait descendre de Klein-Bautzen, égaré par l’erreur du combat, Ney oublie la direction d’Hochkirch, et au lieu d’avancer à gauche, gravit sur la droite les hauteurs qui dominent Klein-Bautzen. Ainsi fut manquée cette grande manoeuvre, qui devrait couper la retraite aux alliés.»—То есть: «Маршалъ Ней,» посланный Наполеономъ для обхода праваго фланга Союзниковъ противъ Барклая-де-Толли, котораго онъ тѣснилъ, «взялъ тремя дивизіями Прейтицъ; но вдругъ принятый во флангъ артиллеріею, спущенною Блюхеромъ отъ Малаго Бауцена, Ней обманулся замѣшательствомъ битвы, забылъ направленіе къ Гохкирхену, и вмѣсто того, чтобы подвигаться влѣво, принялъ вправо на высоты, командующія Малымъ Бауценомъ. Чрезъ то не исполнилось великое предпріятіе Наполеона отрѣзать ретираду Союзникамъ.»—Эта батарея была та самая, съ которою я, безъ всякаго приказанія отъ Блюхера, по собственному соображенію спустился, и, подавшись влѣво флангомъ, открылъ мѣткую стрѣльбу во флангъ Французамъ, шедшимъ густыми колоннами на Барклая.
- ↑ Въ Пруссіи ходячая монета есть такъ называемые худые, или добрые гроши (schlechte oder gute Groschen): мѣлкое серебро, съ большею или меньшею примѣсью мѣди.
