Владычество Наполеона во Франции, особенно последние годы его жизни, столько знамениты, что влекут за собой в некоторую известность даже тех людей, которые более или менее участвовали во всеобщей борьбе народов целой Европы против его единовластия. Много издано записок, писем, историй о современных происшествиях, и однако еще не всё сказано. Еще довольно есть таких обстоятельств в прошедшем, которые сокрыты для настоящего, и будучи обнаружены, могли бы быть полезным материалом для историка и философа. Часто, по-видимому, ничтожные обстоятельства, обнаруживая характер действователей, служат к пояснению происшествий. Сверх того, воспоминания о прошедших ужасах войны, этой истребительницы народного благосостояния, дают важные уроки для будущего. Ужасаясь прошедшего, мы бываем осторожнее в настоящем; вникая в причины бедствий, мы предусматриваем средства для отвращения их на будущее время. Но только очевидцы могут излагать достоверно всякие события; итак, известия очевидцев и участников минувшей войны более или менее приносят пользу для истории.
Немало писали о войне Наполеона в продолжение последних четырех годов его политического бытия в Европе, но есть ли хотя одна история беспристрастная, чуждая лести важным современникам и без желчи врагам отечества? Ни россиянин, ни германец еще не могут воздать должной справедливости воинственному гению Наполеона, потому что зацелённые недавно раны еще напоминают о страданиях. Самим французам нельзя верить: они увлекаются пристрастием, так же как и русские, а потому истинной истории тех событий, кажется, еще не пришло время явиться, доколе не изгладятся с лица земли важные современники, заграждающие уста истине, и только в кабинетах их остается тайна истории. Между тем пусть, в счастливый час, являются записки участников. Каждый из нас смотрел на происшествия своими глазами и мог заметить то, что другой упустил из виду. Последующие сочинители извлекут из сих материалов лучшее для составления целого, более истинного, нежели все свежие истории недавних событий. По мере отдаления времени возвышается цена минувшему. Кто знает, может быть археологи потомства нашего станут с любопытством рыться в истлевших кипах нынешних библиотек и собирать ветхие материалы о тех обстоятельствах, которыми ныне вовсе мы не занимаемся. Не подробности ли частной жизни людей всякого звания объясняют характер, образ мыслей, степень просвещения и нравственность целого народа? не они ли открывают черты, драгоценные для истории?
Никто из нас не ожидал тех чрезвычайных происшествий, каких мы были свидетелями и участниками со времени достопамятного 1812 года; никто не приготовлял тетрадей, чтобы записывать всё чрезвычайное на походе, но сделав привычку от ранних лет писать всё замечательное, встречающееся в жизни, я обязан тем материалам, которые ныне послужили мне для начертания четырех достопамятных годов моей жизни.
Долго я воздерживался издавать свои Походные Записки, не поверив достаточно того, что замечал в походе наскоро, и не довольно осмотревшись в кругу общего действия. Частному офицеру нельзя распространяться далее своего горизонта, а потому и я касался только предметов смежных с действием того сильного вихря, в котором сам составлял хотя малейшую пылинку, но также содействовал общему усилию для сокрушения страшного врага Европы; может быть, направленное мной ядро сломило шею не одному исполнителю замыслов великого завоевателя.
Записки свои разделяю на четыре части: 1-я, о войне в России, 2-я, о войне в Германии, 3-я, о войне во Франции и 4-я, поход во Францию.
Отрывки из сих Записок, помещенные в книжках журнала Отечественные Записки, 1823, 1824 и 1826 годов и в Московском Телеграфе 1831 года, могли познакомить читателей с моим слогом и рассказом.
