АГАѲІЙ — одинъ изъ самыхъ интересныхъ и цѣнныхъ византійскихъ историковъ, «Исторія» котораго обнимаетъ шестилѣтній періодъ царствованія Юстиніана, отъ 553 до 559 г. Агаѳій родился, какъ онъ самъ разсказываетъ въ предисловіи къ своей «Исторіи», въ Миринѣ, небольшомъ городѣ въ Іоліи (въ Малой Азіи) при впаденіи тамъ рѣки Пиѳика въ Елаидскій заливъ. Отецъ его Мемноній былъ риторъ, а мать Периха отличалась теплотою чувства и мудростью, хотя рано умерла, когда ея сыну было всего три года. Въ одной эпиграммѣ, написанной ея сыномъ, выражается ея жалоба на то, что она погребена вдали отъ своей родины, въ прахѣ Константинополя, — откуда можно заключить, что Мемноній переселился въ столицу, по дѣламъ своей профессіи, вскорѣ послѣ рожденія у него сына, и что Агаѳій тамъ получилъ свое образованіе. Это образованіе, однако, онъ продолжалъ въ Александріи, и только въ 554 г., послѣ нѣкотораго времени, проведеннаго въ этомъ городѣ, юноша возвратился въ Константинополь (Hist., 3, 16). Тогда ему, вѣроятно, было 17 или 18 лѣтъ отъ роду, такъ какъ онъ родился около 536 г. По своемъ возвращеніи въ Константинополь, онъ посвятилъ себя изученію римскаго законодательства, и былъ успѣшнымъ ходатаемъ въ судахъ, вслѣдствіе чего онъ, подобно многимъ другимъ лицамъ того времени, получилъ названіе схоластика или законника. Возникалъ вопросъ, былъ ли Агаѳій христіанинъ, или язычникъ, и въ пользу послѣдняго предположенія говоритъ отсутствіе всякихъ слѣдовъ христіанства, въ его сочиненіяхъ. Такъ, о первомученикѣ Стефанѣ онъ говоритъ только по наслышкѣ, какъ о человѣкѣ, который „добровольно подвергъ себя опасности и смерти чрезъ побіеніе камнями, ради тѣхъ, кто благопріятствовалъ христіанамъ“ (3, 5); о христіанахъ онъ говоритъ такъ, какъ будто не принадлежитъ къ нимъ (3, 24); о Богѣ просто говоритъ, какъ о ὁ κρείττων и, несомнѣнно, съ восторгомъ относится къ языческимъ философамъ (2, 12). Съ другой стороны, однако, усвоеніе имъ христіанскаго положенія Матѳ. 16, 26 и почти подлинными словами Св. Писанія: «Какая намъ будетъ польза, если мы пріобрѣтемъ всю Персидскую монархію, а души свои погубимъ?» (3, 12); его поэмы къ архангелу Михаилу; его похвала франкамъ за то, что они всѣ христіане, питающіе самыя истинныя чувства въ отношеніи къ Богу, и празднующіе тѣ же праздники, какъ и «мы» (1, 2), вмѣстѣ съ общимъ тономъ, когда онъ говоритъ о греческомъ или варварскомъ идолопоклонствѣ, — все это можетъ склонять къ противоположному заключенію. Вѣрнѣе всего, повидимому, что онъ заимствовалъ у христіанства тѣ истинныя понятія о Богѣ и религіи, которыя часто выражаетъ въ своихъ твореніяхъ, но что онъ не принялъ его окончательно. Занятіе адвокатурой не имѣло для него привлекательности. Онъ занимался ею только по нуждѣ, а все свободное время употреблялъ на поэтическія и литературныя произведенія. Въ тридцатилѣтнемъ возрастѣ Агаѳій всецѣло обратилъ свое вниманіе на исторію, о которой имѣлъ самое возвышенное и вѣрное понятіе. Онъ смотрѣлъ на нее, какъ на сокровищницу свѣдѣній о прошлыхъ временахъ, изъ которой можно извлекать уроки для настоящаго, и что она была великой поощрительницей для благородныхъ дѣлъ. Прежніе историки — за исключеніемъ Прокопія, къ которому онъ относился съ большимъ восторгомъ, мало удовлетворяли его. Ему казалось, что они были несправедливы къ умершимъ, и слишкомъ восхваляли живыхъ. Кромѣ того времена были смутны. Повсюду были войны. Сѣверные варвары опустошали Италію своими набѣгами; Африка была мѣстомъ всевозможныхъ смятеній, не менѣе того и Азія; на небѣ появились кометы; и землетрясенія опустошали города на Востокѣ и на островахъ Эгейскаго моря, причиняя столь частыя и ужасныя бѣдствія, какихъ никогда еще не было. Агаѳій, будучи еще молодымъ человѣкомъ, былъ пораженъ всѣмъ этимъ (2, 16); и отчасти подъ впечатлѣніемъ, произведеннымъ ими, отчасти по настоянію друзей, которые, несомнѣнно, замѣтили это впечатлѣніе, и вообще убѣдились въ его историческомъ талантѣ, онъ порѣшилъ посвятить себя исторіи, и особенно продолженію «Исторіи» Прокопія (Предисловіе и IV, 29). Принципы, которыми онъ порѣшилъ руководиться, и которые подробно излагаетъ въ своемъ предисловіи, превосходны; и спокойный, разсудительный, даже философскій тонъ всего того, что онъ написалъ, доказываетъ, что онъ твердо держался этихъ правилъ. Онъ, несомнѣнно, есть одинъ изъ самыхъ способныхъ и самыхъ достовѣрныхъ писателей своего времени. Онъ написалъ пять книгъ, взявъ нить изложенія событій въ томъ самомъ пунктѣ, гдѣ прекратилъ свое повѣствованіе Прокопій, и начинаетъ съ пораженія и смерти Тейхса, послѣдняго короля готовъ, и побѣдоноснаго движенія евнуха Нарсеса, «одного среди немногихъ», говоритъ Гиббонъ, которые избавили это злополучное имя отъ презрѣнія и ненависти человѣчества». Съ этого пункта онъ разсказываетъ исторію похода Нарсеса противъ франковъ и аллемановъ, затѣмъ обращается къ войнѣ Рима противъ персовъ и гунновъ, подробно останавливаясь на исторіи Хозроя, и заканчивая внутренними раздорами гунновъ и ихъ самоистребленіемъ по наущенію Юстиніана. Свою „Исторію“ онъ началъ писать уже послѣ смерти Юстиніана и по восшествіи на престолъ Юстина младшаго (565 г,). Четвертая книга была написана лишь послѣ смерти Хозроя (577 г.). А когда послѣдовало изданіе всего труда, трудно сказать. Его смерть относится къ 582 г.
Его „Исторія“ была издана на греческомъ языкѣ въ Лейденѣ Вулканіемъ въ 1594 г. Тотъ же ученый впослѣдствіи издалъ отдѣльно и латинскій переводъ его. Какъ греческій текстъ, такъ и латинскій переводъ, затѣмъ изданы были въ Парижѣ, въ 1660 г. Но лучшее изданіе есть Нибура въ Corpus Scriptorum-Bysantinorum. — Агаѳію принадлежатъ также девять книгъ стиховъ (Δαφνιακά) на миѳологическія темы и собраніе эпиграммъ.