АГАФИЙ — один из самых интересных и ценных византийских историков, «История» которого обнимает шестилетний период царствования Юстиниана, от 553 до 559 г. Агафий родился, как он сам рассказывает в предисловии к своей «Истории», в Мирине, небольшом городе в Иолии (в Малой Азии) при впадении там реки Пифика в Елаидский залив. Отец его Мемноний был ритор, а мать Периха отличалась теплотою чувства и мудростью, хотя рано умерла, когда её сыну было всего три года. В одной эпиграмме, написанной её сыном, выражается её жалоба на то, что она погребена вдали от своей родины, в прахе Константинополя, — откуда можно заключить, что Мемноний переселился в столицу, по делам своей профессии, вскоре после рождения у него сына, и что Агафий там получил свое образование. Это образование, однако, он продолжал в Александрии, и только в 554 г., после некоторого времени, проведенного в этом городе, юноша возвратился в Константинополь (Hist., 3, 16). Тогда ему, вероятно, было 17 или 18 лет от роду, так как он родился около 536 г. По своем возвращении в Константинополь, он посвятил себя изучению римского законодательства, и был успешным ходатаем в судах, вследствие чего он, подобно многим другим лицам того времени, получил название схоластика или законника. Возникал вопрос, был ли Агафий христианин, или язычник, и в пользу последнего предположения говорит отсутствие всяких следов христианства, в его сочинениях. Так, о первомученике Стефане он говорит только по наслышке, как о человеке, который „добровольно подверг себя опасности и смерти чрез побиение камнями, ради тех, кто благоприятствовал христианам“ (3, 5); о христианах он говорит так, как будто не принадлежит к ним (3, 24); о Боге просто говорит, как о ὁ κρείττων и, несомненно, с восторгом относится к языческим философам (2, 12). С другой стороны, однако, усвоение им христианского положения Матф. 16, 26 и почти подлинными словами Св. Писания: «Какая нам будет польза, если мы приобретем всю Персидскую монархию, а души свои погубим?» (3, 12); его поэмы к архангелу Михаилу; его похвала франкам за то, что они все христиане, питающие самые истинные чувства в отношении к Богу, и празднующие те же праздники, как и «мы» (1, 2), вместе с общим тоном, когда он говорит о греческом или варварском идолопоклонстве, — всё это может склонять к противоположному заключению. Вернее всего, по-видимому, что он заимствовал у христианства те истинные понятия о Боге и религии, которые часто выражает в своих творениях, но что он не принял его окончательно. Занятие адвокатурой не имело для него привлекательности. Он занимался ею только по нужде, а всё свободное время употреблял на поэтические и литературные произведения. В тридцатилетнем возрасте Агафий всецело обратил свое внимание на историю, о которой имел самое возвышенное и верное понятие. Он смотрел на нее, как на сокровищницу сведений о прошлых временах, из которой можно извлекать уроки для настоящего, и что она была великой поощрительницей для благородных дел. Прежние историки — за исключением Прокопия, к которому он относился с большим восторгом, мало удовлетворяли его. Ему казалось, что они были несправедливы к умершим, и слишком восхваляли живых. Кроме того времена были смутны. Повсюду были войны. Северные варвары опустошали Италию своими набегами; Африка была местом всевозможных смятений, не менее того и Азия; на небе появились кометы; и землетрясения опустошали города на Востоке и на островах Эгейского моря, причиняя столь частые и ужасные бедствия, каких никогда еще не было. Агафий, будучи еще молодым человеком, был поражен всем этим (2, 16); и отчасти под впечатлением, произведенным ими, отчасти по настоянию друзей, которые, несомненно, заметили это впечатление, и вообще убедились в его историческом таланте, он порешил посвятить себя истории, и особенно продолжению «Истории» Прокопия (Предисловие и IV, 29). Принципы, которыми он порешил руководиться, и которые подробно излагает в своем предисловии, превосходны; и спокойный, рассудительный, даже философский тон всего того, что он написал, доказывает, что он твердо держался этих правил. Он, несомненно, есть один из самых способных и самых достоверных писателей своего времени. Он написал пять книг, взяв нить изложения событий в том самом пункте, где прекратил свое повествование Прокопий, и начинает с поражения и смерти Тейхса, последнего короля готов, и победоносного движения евнуха Нарсеса, «одного среди немногих», говорит Гиббон, которые избавили это злополучное имя от презрения и ненависти человечества». С этого пункта он рассказывает историю похода Нарсеса против франков и аллеманов, затем обращается к войне Рима против персов и гуннов, подробно останавливаясь на истории Хозроя, и заканчивая внутренними раздорами гуннов и их самоистреблением по наущению Юстиниана. Свою „Историю“ он начал писать уже после смерти Юстиниана и по восшествии на престол Юстина младшего (565 г,). Четвертая книга была написана лишь после смерти Хозроя (577 г.). А когда последовало издание всего труда, трудно сказать. Его смерть относится к 582 г.
Его „История“ была издана на греческом языке в Лейдене Вулканием в 1594 г. Тот же ученый впоследствии издал отдельно и латинский перевод его. Как греческий текст, так и латинский перевод, затем изданы были в Париже, в 1660 г. Но лучшее издание есть Нибура в Corpus Scriptorum-Bysantinorum. — Агафию принадлежат также девять книг стихов (Δαφνιακά) на мифологические темы и собрание эпиграмм.