АВВАКУМЪ, протопопъ гор. Юрьевца-Поволжскаго, одинъ изъ первыхъ расколоучителей и самый замѣчательный. Онъ родился въ 1620 или 1621 году, въ с. Григоровѣ нижегородской губерніи и былъ сынъ священника. Воспитаніе въ духѣ внѣшняго благочестія получилъ отъ своей матери, по указанію которой, послѣ смерти отца, женился на односельчанкѣ Настасьѣ Марковнѣ, дочери кузнеца, тоже бѣдной сиротѣ. 21 года былъ рукоположенъ во діакона, чрезъ два года послѣ того — во священника въ с. Лопатицы, а чрезъ восемь лѣтъ, въ началѣ 1652 г., въ протопопы «совершенъ» въ Юрьевецъ-Поволжскій. Вслѣдствіе озлобленія прихожанъ и мѣстныхъ властей за рѣзкія обличенія въ разныхъ порокахъ, а также и по другимъ причинамъ, Аввакумъ еще изъ Лопатицъ долженъ былъ спасаться бѣгствомъ въ Москву, а въ маѣ или іюнѣ 1652 года онъ и окончательно переселился въ столицу, гдѣ былъ причисленъ къ причту Казанскаго собора. Здѣшніе друзья Аввакума царскій духовникъ Стефанъ Вонифатьевъ и протопопъ Іоаннъ Нероновъ имѣли вліяніе на церковныя дѣла; примкнувъ къ ихъ кружку, Аввакумъ и самъ скоро выступилъ въ роли передоваго дѣятеля. Предъ великимъ постомъ 1653 года патр. Никонъ разослалъ по московскимъ церквамъ «память», т. е. указъ, чтобы крестились тремя перстами и чтобы число земныхъ поклоновъ при чтеніи молитвы Ефрема Сирина было сокращено. Аввакумъ, съ согласія своихъ друзей, сразу же возсталъ противъ патріарха и поданная имъ по этому случаю челобитная царю была началомъ того дѣла, которому протопопъ неизмѣнно служилъ до конца жизни, т. е. началомъ служенія расколу. Въ сентябрѣ 1653 года Аввакума ссылаютъ въ Тобольскъ, а оттуда далѣе въ Даурію; въ 1664 году его возвращаютъ въ Москву, но чрезъ полгода за раздорническую пропаганду снова высылаютъ на Мезень; въ 1666 году судятъ на соборѣ въ Москвѣ и, какъ упорнаго хулителя церкви, 13 мая лишаютъ сана и отлучаютъ отъ церкви; въ сентябрѣ 1667 года Аввакума везутъ въ Пустозерскъ и тамъ, приблизительно чрезъ 15-ть лѣтъ, 14 апрѣля 1682 г., сожигаютъ на кострѣ.
Человѣкъ несокрушимаго здоровья, желѣзной воли, рѣдкихъ дарованій, натура самыхъ рѣзкихъ крайностей, — Аввакумъ, какъ расколоучитель, выдѣлялся среди всѣхъ другихъ расколоучителей: это былъ, можно сказать, расколоучитель — богатырь. Онъ широко заявилъ себя и какъ пропагандистъ раскола, и какъ устроитель его внутренней жизни. Везутъ протопопа въ Сибирь, — а онъ «вездѣ, и въ церквахъ, и на торгахъ ересь никоніанскую обличаетъ»; возвращаютъ ссыльнаго въ Москву и встрѣчаютъ здѣсь «яко ангела», — а онъ на улицахъ и стогнахъ столицы такъ, по собственному выраженію, «ворчитъ» противъ никоніанства, что скоро едва не всѣ церкви «запустошилъ». Въ пустозерскій періодъ Аввакумъ рѣшаетъ по преимуществу другой вопросъ: какъ жить раскольникамъ внѣ церкви и среди враждебнаго имъ православнаго общества? Ступень, на которой хотѣлъ стоять какъ пастырь въ расколѣ, предѣлъ власти, которую желалъ при этомъ простирать на его послѣдователей, Аввакумъ самъ опредѣлялъ. «Сіе писано со Духомъ Святымъ»; «Тако глаголетъ Духъ Святый мною грѣшнымъ»; «Судихомъ и повелѣваемъ о Святомъ Духѣ»; «Не я, но тако глаголетъ Духъ Святый»; «Изволися Духу Святому и мнѣ», — такими приписками сопровождалъ свои посланія Аввакумъ. «Не имать власти таковыя надъ вами и патріархъ, якоже азъ о Христѣ: кровію своею помазую души ваши и слезами помываю». Авторитетъ пустозерскаго узника выростаетъ въ его собственныхъ глазахъ до авторитета вселенскихъ соборовъ и даже переростаетъ его: «семью вселенскими соборами и мною грѣшнымъ да будетъ проклятъ». И все это въ отношеніи убѣжденія послѣдователей раскола не было самообольщеніемъ со стороны Аввакума. Его знали вездѣ и всѣ; никто изъ расколоучителей не имѣлъ такъ много учениковъ и почитателей, какъ Аввакумъ; преданность ему была безграничная, вѣрили ему безусловно; его „умъ“ называли „огненнымъ“ и „благодатнымъ“, его наставленія признавали во всемъ согласными „писанію“. Письменные запросы просто, такъ сказать, осаждали землянку „преосвященнаго“ протопопа — и отвѣтныя посланія эксъ-протопопа наводнили раскольническій міръ. „Мнѣ неколи плакать, всегда играю съ человѣки… Въ нощи что пособеру, а въ день и разсыплю“. Въ этомъ образномъ выраженіи Аввакума не было преувеличенія. Ему приходилось писать слишкомъ много: вопрошавшимъ отвѣтъ, печальнымъ утѣшеніе, обиженнымъ защиту, раскаявшимся прощеніе. Читались и переписывались эти посланія съ большимъ увлеченіемъ: ученики извѣщали своего учителя, что они упиваются „сладостію“ писаній его. Причины этого крылись между прочимъ въ складѣ и формѣ послѣднихъ. Это была рѣчь человѣка глубоко убѣжденнаго; это были письма, подражавшія началомъ или концомъ писаніямъ апостоловъ и евангелистовъ; это былъ языкъ живой, та же устная бесѣда, выразительная и картинная, всегда мѣткая и характерная, всегда простая и понятная. Тутъ не было ни діалектическихъ доказательств, ни обстоятельности въ доказательствахъ „отъ писанія“; зато одно слово «по человѣку», одно сравненіе или пословица говорили читателямъ больше, чѣмъ сказала бы масса доказательствъ. Около 1672—3 года Аввакумъ, по убѣжденію инока Епифанія, написалъ свое «житіе». Здѣсь то и дѣло онъ изображаетъ себя исцѣлителемъ сухорукихъ, нѣмыхъ и особенно бѣсноватыхъ. Значеніе такихъ разсказовъ для пропаганды раскола хорошо понималъ самъ мнимый чудотворецъ. Суевѣрнымъ послѣдователямъ раскола этимъ доказывалась мнимая правота того дѣла, за которое они ратовали. Въ настоящее время открыто болѣе 45 сочиненій Аввакума въ цѣломъ видѣ и болѣе 15 въ отрывкахъ. Въ ряду источниковъ для первоначальной исторіи раскола сочиненія Аввакума занимаютъ первое по значенію мѣсто. Въ нихъ съ безпримѣрною полнотою, прямо какъ въ зеркалѣ, отразилась первоначальная жизнь раскола съ ея главными и второстепенными вопросами.
Какъ организаторъ внутренней жизни раскола, Аввакумъ былъ поповцемъ. Поповщина въ видѣ бѣглопоповщины была, такъ сказать, вынесена на свѣтъ преимущественно его энергіей и авторитетомъ. Основнымъ ученіемъ, котораго неизмѣнно держался Аввакумъ, было ученіе о томъ, что Христово священство пребудетъ до скончанія вѣка и что потому „міру“, т. е. расколу „безъ поповъ быть нельзя“. Безпоповщинская доктрина о прекращеніи іерархіи, съ лежащею въ ея основѣ доктриной о воцареніи въ грекороссійской церкви духовнаго антихриста, точно такъ же, какъ и доктрина о духовномъ причащеніи и о необходимости для членовъ церкви перекрещиванія, — нашла въ сочиненіяхъ Аввакума самое рѣшительное опроверженіе и самое рѣзкое осужденіе. А такъ какъ въ расколѣ не было епископовъ, а потому не могло быть и поповъ, то протопопъ призналъ возможнымъ принимать бѣглыхъ отъ грекороссійской церкви поповъ, чиномъ не требующимъ повторенія хиротоніи и потому въ сущемъ санѣ. Только въ пониманіи исповѣди предъ міряниномъ Аввакумъ, нѣтъ сомнѣнія, приближался къ безпоповщинѣ, но и здѣсь онъ отличался отъ послѣдней тѣмъ, что не имѣлъ въ виду и не узаконялъ такого порядка вещей, гдѣ бы вообще исповѣдью у мірянина замѣнялась исповѣдь у попа, какъ это есть въ безпоповщинѣ, а разумѣлъ лишь частные случаи, когда нѣтъ возможности получить послѣдняго рода исповѣдь, т. е. у попа.
Источники: сочиненія Аввакума напечатаны въ V и VIII томахъ „Матеріаловъ для исторіи раскола“ проф. Н. Субботина, и также въ книгѣ А. Бороздина: „Протопопъ Аввакумъ". Изслѣдованія: доц. П. Смирнова: „Внутренніе вопросы въ расколѣ въ XVII вѣкѣ“: здѣсь данъ подробный критико-библіографическій обзоръ большей части сочиненій Аввакума и полный систематическій сводъ тѣхъ вопросовъ внутренней жизни раскола, рѣшающіе отвѣты на которые были даны протопопомъ. А. Бороздина, „Протопопъ Аввакумъ“ спеціальное изслѣдованіе біографическаго характера; но насколько можно пользоваться имъ — указано въ нашей рецензіи, напеч. въ „Жур. мин. нар. просв.“ за 1899 г., кн. 1.