БУДДИЗМ. Учение. Основные положения его очень просты. Б. не признает ни творца, ни творения. Мир вечен, он всегда существовал и всегда будет существовать. Мировая жизнь представляет собою вечный круговорот. Пройдя четыре последовательных периода: образования, развития, старчества и разрушения и закончив свое бытие превращением в хаос, мир через некоторое время опять начинает проходить те же периоды. Продолжительность каждого из этих периодов равна 84‚000 годам. Она называется кальпа. В каждую кальпу является свой Будда (т. е. просветитель), открывающий тварям истину. В настоящее время мир находится в периоде старчества и, значит, Будда настоящего периода — Гаутама — есть третий будда в действительном мире. Душа бессмертна и совершенно отлична от того вещества, с которым живет в соединении. Вовлеченная в вихрь жизни, душа проходит серию последовательных существований, переселяясь из одного тела в другое, живя в условиях более или менее благоприятных, более или менее счастливых. Благополучие или неблагополучие жизни роковым образом определяется тем, что сделал живущий в своем предшествовавшем существовании: за добродетели он получает в удел счастливую жизнь, и его душа воплощается в существах высшего ранга, за преступления он получает в удел страдания и воплощается в каких-либо низших тварях. Этот закон возмездия называется карма (последовательность действия). Согласно этому закону преступная душа может воплотиться в теле демонов, животных, а в наказание за великие преступления может быть низведена в один из восьми существующих типов ада. Но ад не вечен. Претерпевши в нем должное наказание, душа опять начнет ряд переселений и опять может подниматься по восходящим ступеням: воплощаться в животных, человеке, гении[1], бодисатве и, наконец, после последнего воплощения под человеческою формою может войти в нирвану — вечный покой, конец всех переселений. Ступени, по которым может совершаться процесс метампсихозиса, называются у буддистов десятью мирами: 1) мир Будды или нирвана, 2) мир бодисатв или тусита, 3) мир богов или брамы, 4) мир высших гениев и нага, 5) человеческий мир, 6) мир низших гениев — азуров‚ 7) мир демонов якса, 8) мир алчных якса, 9) мир животных, 10) миры ада. Под этими мирами разумеются не области пространства, а состояния души. Блаженный конец, о котором вздыхают и к которому стремятся все души, называется нирваною. Достигнуть нирваны значит освободиться от страдания и скорбных условий бытия. Тот, кто достиг нирваны, не может возрождаться более, он освобожден от зла навсегда. Такое определение нирваны естественно подсказывает отождествление ее с небытием; однако буддисты говорят о блаженной нирване, о сохранении личности и спасении в нирване. Некоторые учат, что блаженство нирваны можно вкусить уже в настоящей жизни. Запутываясь в определении нирваны, буддизм очень определенно учит о том, как ее достигнуть. Сущность этого учения носит имя «ариани катиани» — четыре превосходнейших истины. 1) Существование есть зло, потому что всякое существование есть беспокойное желание, потребность наслаждений и при наслаждениях томление по новым наслаждениям. Бытие есть вечная смена явлений, в котором каждая форма возникает лишь затем, чтобы снова распасться, как водяной пузырь. Юность есть ничто, потому что она превращается в старость, красота есть ничто, потому что она исчезнет, как метеор; здоровье сменится болезнью, жизнь — смертью; но — и в этом заключается величайшее зло — и смерть есть ничто, так как она ведет к возрождению, к обновленному бытию, к новому кругу скорбей и страданий. 2) Какая причина существования и различных родов существования? Причина увековечения скорби есть та же самая, как и причина скорби вообще, так как все отдельные страдания суть не что иное, как задержанные жизненные стремления. Но жизненные стремления в их бесчисленном разнообразии в своей сущности представляют различные формы проявления одного и того же стремления к существованию, стремления к бытию и его сохранению. Таким образом стремление к бытию есть основная сила, побуждающая к постоянному обновлению бытия и вместе к постоянному обновлению скорби. Стремление к жизни обусловливает возрождения, а закон возмездия (карма) определяет их характер. Пока человек не знает истины, имеет страсти, дурные наклонности, пока он привязан к вещественным предметам, он будет возвращаться и не выйдет из самсары (круговорота бытия). 3) Вторая истина говорит о том, что̀ производит бытие, третья — о том, что̀ его может уничтожить. Причина бытия — желание, угашение желаний есть уничтожение бытия. Пока мы в своей воле и желаниях будем стремиться иметь мысли и чувствования, дотоле мы не будем владеть истинным покоем. Только в совершенном ничто, где нет ни мышления, ни немышления, мы совершенно освободимся от скорби бытия. 4) Какая дорога ведет к этой цели? — Уничтожение всякого зла, исполнение всякого добра, кроткая настроенность собственных мыслей. Пять главных заповедей дается относительно зла: 1) не убивай (даже и животных), 2) не воруй, 3) не прелюбодействуй, 4) не лги, 5) не употребляй опьяняющих напитков. Относительно добра повелевается: будь снисходителен ко всякой твари. «Мой закон, говорил Будда, есть закон милости для всех. Как вода омывает всё и очищает доброе и злое, и как неба довольно для всех, так и мое учение не знает различия между мужчиною и женщиною, знатным и незнатным, судрой и браманом». Не только к людям, но и к животным и насекомым должно питать жалость и избавлять их от страданий. Существуют буддийские богадельни для ухаживания за гадами. По отношению к себе должно побеждать все свои влечения и привязанности. «Кто победит самого себя, тот есть лучший победитель, его победы не может отнять у него никакой бог и никакой демон. Никакой огонь не сильнее желания, никакой плен не сильнее ненависти, никакая сеть не крепче страсти... Вырывайте самый корень желаний... Да подавляет человек в себе гнев, да подавляет высокомерие, разрушает всякие преграды... Гнев не утишится гневом, но смирением». В других правилах говорится: «любовь приносит скорбь, и потеря возлюбленных тягостна; поэтому такая скорбь должна остаться далеко от тех, которые вступили на путь спасения». Эти принципы морали не отрицают мира (хорошо помогать живущим в мире), но они подсказывают, что лучше оставить мир для подвигов самоусовершения и созерцания. Допуская существование буддистов-мирян, система однако отдает предпочтение буддистам-монахам. Буддийские миряне носят имена хозяев, подавателей милостыни и слушателей (учения, упасака). Буддисты, порвавшие для самоусовершения с семейною и мирскою жизнью, называются срамана — святые, бикшу — нищие, монахи, достигшие сравнительно высшей степени усовершения — аргаты — достопочтенные. Достигшие высочайшей степени святости называются бодисатвы. Это — кандидаты в будды; им нужно еще одно только рождение и они достигнут нирваны. Тогда два пути открываются перед верным. Если он, побуждаемый жалостью и любовью к ближним, желает не только спасти самого себя, но и помогать своим ближним в деле спасения, он становится буддой совершенным. Но если он довольствуется личным спасением и не думает о спасении других, он становится пратиека-Будда. Он достигает нирваны, но у него нет власти совершенных будд, он не есть «благословение для мира». Будды, это — люди, ставшие богами. Они бессмертны, погружены в экстаз нирваны и свободные от всех человеческих скорбей и слабостей добрыми решениями и силою своей воли помогают людям, которым они внушают нужное, в деле освобождения от связей с самсарою. Они имеют власть над природою, могут изменять и исправлять законы, но они, как и никто, не могут ничего творить. В буддийских сектах школы махаяна над этими человеческими буддами — мануши-будда — помещают еще пять диани-будд — будды созерцания. Они существуют сами собою раньше образования мира, они руководят человеческими буддами. Особенно замечателен из этих диани-будд — будда Амитаба. Он имеет весьма важное значение в верованиях Тибета, Китая и Японии, где представляется божеством погребальным, направляющим умерших в низший рай — Сукавати. В некоторых сектах во главе иерархии этих несозданных будд ставится Ади-будда. Диани-будды имеют пять духовных сыновей диани-бодисатва, которых они создали из своего собственного существа, чтобы иметь в них своих помощников в трудном деле — вести существа ко спасению. Наибольшею известностью из диани-бодисатв пользуется Авалокитесвара. Он родился от взгляда Амитабы. Все боги браманизма принимаются Б., но они поставляются ниже будд и бодисатв. Они признаются святыми существами с очень ограниченной властью и силой. Должно различать буддизм северный и буддизм южный. Южный буддизм называется школой Хинайяна — малой повозкой. Это название намекает на его сравнительную простоту и ограниченность требований. Несомненно, он ближе к первоначальному буддизму, его пантеон беден, его догматы просты, культ развит несравненно меньше. Он распространен на Цейлоне, в Камбодже, Бирмании и Сиаме. Северный буддизм называется школой Махаяна — большая повозка. Он возник, должно быть, в Северной Индии (в настоящее время в Ост-Индии нет буддистов) и оттуда распространился по всей восточной Азии. Он имеет сложную догму, сложный культ, богатую иерархию. Его монахи и жрецы дают обеты целомудрия, бедности, повиновения высшим. Им запрещается есть мясо, пить вино и возбуждающие напитки. Они должны соблюдать частые и крайне суровые посты. Они живут в вихара‚ что̀ можно приблизительно перевесть: в монастырях. Они поют священные песни, читают священные книги, совершают религиозные обряды над новорожденными, при браках и при похоронах. Обучают новичков, переписывают священные книги, делают предметы для религиозного употребления (статуэтки и т. п.)‚ нередко они — астрологи, алхимики, предсказатели.
История Буддизма. Б. вышел из браманизма. Он не отверг вероучения браманов, их священных книг и богов, но богам он назначил очень скромную роль, уничтожил смысл кастовых привилегий браманов и отверг смысл их жестоких и казуистических требований относительно средств очищения и освящения. Основатель буддизма Сиддарта-Гаутама (последнее имя по тетке) родился приблизительно в конце VII в. перед Р. Х. в Капиталавасту[2] (близ нынешнего Бенареса), небольшом городе племени сакиев. Его отец — Суддогана был царем племени, а его мать — Майя-деви (Майя — призрак, название чувственного мира, деви — богиня, Майя-деви — божественная иллюзия) славилась красотой и добродетелью. Легенда окружает чудесным ореолом детство и юность Сиддарты. Отец‚ смущаемый предсказаниями, что его сын покинет мир и станет благословением для мира, старался привязать сына к миру, доставляя ему всевозможные наслаждения и тщательно скрывая существующее в мире горе. Но Сиддарта узнал об этом горе, возмутился своим собственным счастьем и, покинув дворец, отца, жену, только что родившегося сына, отправился искать средств для того, чтобы победить зло мира. Он был у многих учителей, много странствовал, и наконец после долгих исканий в одну ночь, проведенную под священным деревом (ficus religiosa), открылась перед ним истина (что должно уничтожить желание). Демон Мара искушал его в эту ночь и влек к желаниям, к жизни. Но Сиддарта победил и стал буддой (просветленным; его часто называют Сакиа-муни, что значит: отшельник, монах из рода Сакиа). Тогда он выступил с проповедью о спасении. У него скоро явились многочисленные ученики (любимый — Ананда). В дождливое время нельзя проповедовать в Индии; проповедники буддизма переживали это время в пещерах, в особых зданиях‚ из которых потом и возникли вихара. Свою жену Будда тоже обратил проповедью, и она основала первую женскую монашескую общину. После смерти Будды его останки стали предметом религиозного почитания (может быть это произошло и значительно позднее). Будда ничего не писал, и вскоре после его смерти возникли споры относительно его учения. С целью выяснения истины созывались соборы. Важнейший из них был за 250 л. до Р. Х. в Паталипутре (теперь Патка) при царе Асоке. До этого времени буддизм был преследуем, с этого времени стал государственной религией. Буддийская система была заключена в трипитака (три корзины): сутру — учение, винайя — дисциплину, абхидхарму — метафизику. Асока — ревностный буддист, послал миссионеров с проповедью Б. за пределы Индии. На Цейлоне Б. был проповедан сыном Асоки — Магиндой. Но впоследствии браманизм снова собрал свои силы, Б. был вытеснен из Индии. В настоящее время Б. является единственною религиею в Камбодже, Сиаме и Бирмании. В Аннаме и Тонкине кроме Б. распространена еще народная китайская религия — таоизм[3]. Сравнительно в чистом виде Б. сохраняется на Цейлоне. Много буддистов в Китае и в Японии. В Тибете Б. царствует безраздельно, но здесь он принял особенную форму и носит имя ламаизма (лама — небесная мать; отчасти и в Китае Б. существует в форме ламаизма; в России ламаизм исповедуется бурятами, некоторыми тунгузами и калмыками). Реформа Б. в духе ламаизма была произведена в XIV в. нашей эры жрецом Тзонг-Каппа. Ламаизм имеет во главе своей очень обширной иерархии главу — Далай-ламу (резиденция в Лассе), который обладает очень широкими полномочиями и почитается, как живой Будда (воплощение Сакиа-муни). В ламаизме широко развиты обрядность, волшебство, магия. Тибетские священные книги представляют два большие сборника: канджур (108 произведений) и танджур (200). Всех буддистов на земном шаре насчитывают в настоящее время почти до 500 миллионов; но должно иметь в виду, что многое, что теперь носит имя Б.‚ не имеет почти ничего общего не только с буддизмом первоначальным, но и с буддизмом времени Асоки, и что затем по этому расчету все китайцы и японцы причисляются к буддистам, а это заведомо неверно.
Оценка Б. Без сомнения, буддийская мораль должна быть признана очень высокой и она могла быть создана и усвоена только людьми, обладающими громадными нравственными силами. Нравственные афоризмы Б. диктовала могучая воля, рвавшаяся из оков подчиняющей ее себе природы и предпочитающая скорее уничтожиться, чем страдать под ее ярмом. Некультурные народы, конечно, никогда не могли вполне понять этой морали отчаяния, но они понимали проповедь сострадания и милосердия, и Б. много содействовал смягчению нравов у тех народов, которые его приняли. Но значение буддизма бесконечно преувеличивают‚ когда его равняют с христианством или даже ставят выше последнего. И о Б. утверждают грубую историческую ложь, когда хотят видеть в нем один из источников (порою даже как будто единственный) христианского учения. Рассуждающие так (исторических оснований ими никаких приведено быть не может; можно только доказать, что северный Б. в своем культе и организации сделал много заимствований у латинства) не хотят видеть, что Б. и христианство бесконечно различаются между собою по исходному началу: христианство признает бытие благом (зло есть случайное явление), Б. — признает бытие злом. На свою зависимость от самсары буддизм смотрит, как на величайшее зло и свои нравственные силы он употребляет на то, чтобы вырваться из этой презренной темницы мира. Но куда хочет бежать он? Какого простора, какой свободы он ищет? Оказывается, он ищет не свободы, а только смерти: из круговорота самсары есть только один выход — в небытие нирваны. Б. проповедует аскетизм, отречение. Его проповедует и христианство, требующее от человека отречения от своего эгоистического «я», от своей чувственной природы (должно распять плоть со страстьми и похотьми), требующее самопожертвования. Но существенное различие здесь заключается в том, что в христианстве отрицание есть не последний, а только посредствующий момент; отрицание жизни здесь не цель, а только средство для приобретения совершеннейшей жизни. Христос сказал: «блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное» (Мф. 5, 3). Буддизм говорит: блаженны нищие духом, потому что их ожидает небытие. Христианин и буддист хотят освободиться от зависимости от чувственной природы («желание имам разрешитися»...). Но буддист, подобно Сампсону, губя своих врагов, погибает сам; напротив, христианин, побеждая природу, не погибает, но приобретает блаженную жизнь в общении со своим первообразом. — Б. не знает личного нравственного Бога, и поэтому буддист не может дать положительного содержания своей нравственной свободе, и вся его свобода заключается только в отрицании бесцельной естественной жизни. Но там, где нет положительной цели, необходимо парализован нерв у всякой целесообразной деятельности. Пассивные добродетели (терпение, уступчивость) там преобладают над активными. Там есть любовь сострадающая, но там в сущности нет места любви деятельной, освобождающей и творческой. Но и эта любовь, сочувствующая горю и не умеющая давать радостей, на высших ступенях нравственного усовершенствования отступает в Б. на задний план перед полным квиетизмом самосозерцания или самоуничтожения. В своей сущности Б. есть нигилизм. В своем чистом неприкрашенном виде он нигде не мог долго держаться. Его везде смягчили и изменили: нирване придали признаки рая, установили культ, создали теорию помощи высших существ людям. Необходимость этой помощи непосредственно сознают и чувствуют народы. Но вместо того, чтобы довольствоваться воображаемою помощью фиктивных существ, буддистам лучше бы было искать — не подается ли где-либо она действительно свыше?
См. Хрисанфа, Религии древнего мира, т. I; Васильева, Буддизм, т. 1 и 3; Нила, архиеп., Буддизм; А. Ф. Гусева, Нравственный идеал буддизма в отношении к христианству; Келлога (перев. под редак. Орнатского), Буддизм и христианство; Позднеева, Очерки быта буддийских монастырей.