БОННСКИЕ КОНФЕРЕНЦИИ. В истории старокатолического движения Б. Конференции [первая 2 (14) — 4 (16) сентября 1874 года, вторая — 29 июля (10 августа) — 4 (16) августа 1875 года], являются несомненно одним из самых важных моментов. Важность этих конференций обусловливается тем обстоятельством, что на них, так сказать, был намечен путь для дальнейшего внутреннего развития старокатолицизма, как религиозного движения. Во-первых, старокатолицизм на указанных конференциях заявил самым решительным образом свое антипапистическое направление: он отверг большинство заблуждений, полученных им в наследие от римско-католической церкви, как то — догматы: о главенстве и непогрешимости римского епископа, о непорочном зачатии Девы Марии, учение о добрых делах, как заслугах человека перед Богом, учение о чистилище и других частных пунктах, входящих в систему индульгенций, учение о том, что девтероканонические книги не имеют одинаковой важности с книгами каноническими и проч. Во-вторых, старокатолицизм на упомянутых конференциях проявил и свое антипротестантское направление: он отверг большинство протестантских заблуждений, как, напр., учение об оправдании одною верою без добрых дел, учение о Св. Писании, как единственном источнике христианского ведения, учение о церкви, как невидимом обществе святых и проч.
Из вопросов обрядово-канонического свойства старокатолики на Боннских конференциях признали более правильным — в таинстве крещения совершение его через погружение, в таинстве миропомазания совершение его не только епископом, но и священником, в таинстве причащения преподание его всем верующим под обоими видами, в таинстве елеосвящения совершение его не только над умирающими, но и над больными вообще и проч. Все эти вероисповедные пункты старокатолицизма были впоследствии утверждены общим голосом представителей этого движения, выраженным на их синодах, и вошли в их катихизические и богослужебные книги.
Этим таким образом утверждено было отличие старокатолицизма, как религиозного движения, и от римского католицизма, и от протестантства, и намечен был путь для его сближения с православием. К сожалению, высказавшись ясно и определенно по указанным вероисповедным пунктам, старокатолики на Боннских конференциях менее устойчивости обнаруживали при утверждении других пунктов вероисповедной системы, каковая неустойчивость отразилась и на дальнейшем внутреннем развитии старокатолицизма. Прежде всего упомянутые конференции не утвердили вполне точного и определенного учения об исхождении св. Духа. Правда, на второй Боннской конференции старокатолики признали следующее положение, по-видимому утверждающее близость их к православию по данному вопросу. «Касательно исхождения св. Духа нет никакого другого догмата, кроме положения в никео-цареградском символе: τὸ Πνεῦμα ἐκ τοῦ Πατρὸς ἐκπορευόμενον. В западной церкви по императорскому повелению незаконно была сделана прибавка filioque (ἐκ τοῦ Υἱοῦ). Незаконность этой вставки мы теперь признали и вместе с тем вставка, как догмат, устранена». Это определение второй Боннской конференции, при всей его решительности, затрагивало однакож лишь формальную сторону рассматриваемого вопроса и потому влекло за собой лишь удаление из никео-цареградского символа частицы filioque, не касаясь стороны материальной‚ т. е., решения вопроса о том, правильно или неправильно самое учение об исхождении св. Духа и от Сына. Что же касается этой последней, т. е., материальной стороны, то она на Боннских конференциях была выражена в следующих шести положениях, заимствованных из творений св. Иоанна Дамаскина: что во 1-х‚ «св. Дух исходит от Отца, как начала, причины, источника Божества», что во 2-х, «св. Дух не исходит от Сына, потому что в Божестве есть только одно начало, одна причина, которою производится всё, что есть в Божестве», что в 3-х, «св. Дух исходит из Отца через сына», что в 4-х, «св. Дух есть образ Сына — образа Отца, исходящий от Отца и почивающий в Сыне, как Его проявительная сила», что в 5-х, «св. Дух есть ипостасное произведение из Отца, принадлежащее Сыну, но не из Сына, потому что Он есть Дух уст Божества, извещающий Слово», что в 6-х, «св. Дух образует посредство между Отцом и Сыном и через Сына соединяется со Отцом»...
Эти тезисы, утверждая истину православного учения о едином начале в Божеских ипостасях, не исключают однакож совершенно участия Сына Божия в акте исхождения св. Духа, но допускают это участие по крайней мере в смысле некоторого посредства. Позднейшая история старокатолицизма действительно ясно показала то, что старокатолицизм не в силах отрешиться от этих остатков филиоквистического представления об исхождении св. Духа. Известно, что по самое последнее время старокатолические ученые отстаивают за собой право — придерживаться мысли об участии Сына Божия в акте исхождения св. Духа, если не в смысле причины, то в смысле некоторого посредства.
Другим вероисповедным пунктом, не ясно выраженным на Боннских конференциях и потому послужившим камнем преткновения для соединения старокатоликов с православною церковью, является учение о таинстве евхаристии. На первой Б. конференции учение по данному вопросу выражено было в следующих словах: «совершение евхаристии в церкви не есть непрестанное повторение или возобновление примирительной жертвы, однажды навсегда принесенной Христом на кресте; но жертвенный характер евхаристии состоит в том, что она есть непрестанное воспоминание оной и совершающееся на земле изображение и присутствие на ней того одного приношения Христа за спасение искупленного человечества, которое непрестанно совершается на небе Христом, ныне предстоящим за нас перед лицом Божиим». Определение это, отрицая лютеранскую мысль о соприсутствии тела и крови Христовых в евхаристических дарах, не утверждает однакож явно и определенно и православного учения по данному вопросу, в частности учения о пресуществлении евхаристических хлеба и вина в тело и кровь Христовы, потому что слова: «Евхаристия... есть совершающееся на земле изображение и присутствие на ней единого приношения Христа»... вполне определенно не выражают идеи пресуществления. Как и в вопросе о filioque эта неустойчивость Боннских определений касательно евхаристии отразилась на позднейшем старокатолическом учении по данному вопросу. Известно, что до самого последнего времени старокатолики колеблются признать учение о пресуществлении за учение древне-вселенское и потому до сих пор не вносят термина transsubstantiatio в свои катехизисы. Неустойчивость и неопределенность старокатолицизма в двух указанных пунктах в учении о filioque и о евхаристии и служат главнейшим препятствием признанию его вполне православным движением.
Имея значение исходного момента в системе старокатолического учения, Боннские конференции имеют в истории старокатолического движения весьма существенное значение и в другом отношении: на них в первый раз с наибольшей решительностью поставлен был вопрос о соединении церквей. В отличие от других, ранее бывших, попыток на западе старокатолицизм при этом избрал новую, вполне согласующуюся с основными принципами православия, почву для этого соединения — учение древне-нераздельной церкви. К сожалению, на Боннских же конференциях обнаружилось, что старокатолицизм, избрав указанную почву для воссоединения церквей, в действительности не удержался на ней. Уже то одно обстоятельство, что старокатолики на упомянутых конференциях при решении вопроса о соединении церквей допустили к участию не только англикан, но и лютеран, ясно указывало на то, что избранная ими почва для соединения церквей должна была получить скорее номинальное, чем реальное значение. Нельзя же на самом деле допустить, чтобы не только англикане, но и даже лютеране, при их отрицательном отношении к голосу вселенской церкви, могли придавать какое-либо серьезное значение учению этой церкви в частности при решении вопроса о соединении церквей. Сами старокатолики впоследствии должны были отказаться и отказались от осуществления несбыточного проекта соединения лютеран со своим обществом на почве учения вселенской церкви. Зато на тех же Боннских конференциях положено было прочное основание для теснейшего взаимоотношения старокатоликов с англиканскою церковью. Первым решительным шагом к этому взаимоотношению послужило признание со стороны старокатоликов действительности англиканских посвящений. Известно, что все попытки англикан вступить в тесное единение с римско-католическою и православною церквами главным образом не удавались и не удаются потому, что та и другая церкви не признавали и не признают действительности англиканской иерархии. Старокатолики на Боннских конференциях встали в иные отношения к англиканам. Сам представитель старокатолицизма на указ. конференциях проф. Дёллингер в обширных речах доказывал положение, что действительность англиканских посвящений несомненна прежде всего с исторической стороны, так как родоначальники настоящей англиканской иерархии — Паркер и Барло получили якобы свою хиротонию от действительных епископов и притом каноническим образом. Все исторические свидетельства, говорящие против этой действительности, по взгляду Дёллингера, являются простыми сказками. Несомненна далее действительность англиканских посвящений, по мнению Дёллингера, и с догматической стороны, так как якобы англиканство признает священство таинством, хотя и низшим по сравнению с крещением и евхаристией. Этим признанием действительности англиканских посвящений было положено основание к актам Interkommunion’а представителей старокатолического движения с иерархами англиканской церкви. Уже на первой Боннской конференции представитель англиканской церкви епископ винчестерский заявил, что «со стороны англиканской церкви не существует сомнения относительно общения (zur Interkommunion) со старокатоликами. Старокатолики могли бы беспрепятственно быть допускаемы до причастия английскими духовными лицами»... То же самое высказал и представитель американской церкви на упомянутой конференции епископ Керфут питтсбургский. Спустя несколько лет после Боннских конференций эти желания взаимообщения между представителями старокатолицизма и англиканства нашли для себя осуществление. 10 августа 1879-го года в Берне шотландский епископ Генри Коттерилль, епископ немецких старокатоликов Иосиф Губерт Рейнкенс, старокатолический епископ Швейцарии Эдуард Герцог и представитель французской старокатолической общины Гиацинф Луазон вступили в interkommunion. В следующем 1880 году епископ Герцог принял приглашение от американских епископов посетить англо-американскую церковь; во время этого посещения, как впоследствии заявил сам старокатолический епископ, он вступил в «фактическое единение» с представителями упомянутой церкви. Такого рода факты тесных взаимных отношений между старокатоликами и англиканами не вышли из практики и в последующее время: они повторились в 1881, 1889 годах и даже были санкционированы синодальными постановлениями старокатолического общества. Само собою понятно, эти факты interkommunion’а старокатоликов с членами англиканской церкви представляют из себя грубое нарушение тех самых принципов, которые были положены представителями нового движения в основу единения церквей, потому что interkommunion есть высший акт вероисповедного единства и потому допустим лишь при полном вероисповедном единстве между различными христианскими церквами и обществами. Положив следовательно основание для правильного решения вопроса о соединении церквей, Б. конференции сами же допустили первое существенное нарушение этого решения. Этим и объясняются неудавшиеся до сих пор старокатолицизму попытки воссоединить на почве учения древне-нераздельной церкви различные христианские церкви и общества.
В общем программа, намеченная Б. конференциями, таким образом еще далека до полного осуществления. Но и по тем результатам, которые достигнуты этими конференциями, их с несомненностью можно считать поворотным пунктом и важнейшим моментом в истории старокатолического движения.